Перси Джексон и проклятие титана

Рик Риордан, 2007

Конечно, Перси не стоило так рисковать. Но он рискнул – и попытался один на один одолеть могущественное чудовище, мантикора. Сын Посейдона наверняка бы погиб, если бы на помощь ему не пришли друзья и сама богиня Артемида. Но это еще не самое страшное! Отступая, мантикор унес с собой Аннабет Чейз. А отправившаяся по его следам Артемида сама попала в беду… Теперь Перси готов на все, чтобы найти и освободить Аннабет! И, конечно, помочь Артемиде. В Лагере полукровок организуют спасательную экспедицию, только легким этот поиск не будет. Оракул предсказал, что его участники столкнуться с невиданными опасностями. И что двое из них погибнут. Но Перси это пророчество не остановит… Цикл о Перси Джексоне стал классикой фэнтези для подростков и принес своему автору мировую известность. Книги Рика Риордана проданы тиражом свыше 100 миллионов экземпляров. Это третья книга о Перси Джексоне.

Глава 4

Талия поджигает Новую Англию

Артемида нас заверила, что рассвет близко, но меня не проведешь. На улице было еще более холодно, темно и снежно, чем с вечера. Вестовер-Холл на холме стоял без единого огонька. Интересно, учителя вообще заметили, что ребята ди Анджело и доктор Терн пропали, или нет еще? Мне не хотелось оказаться поблизости к тому времени, как они это обнаружат. С моим-то везением единственное имя, которое запомнит миссис Элмел, будет именно «Перси Джексон», и меня объявят в розыск по всей стране… ну, как всегда.

Охотницы свернули лагерь так же быстро, как и разбили его. Я, дрожа, стоял по колено в снегу (в отличие от Охотниц, которые, похоже, никаких неудобств не испытывали), а Артемида смотрела на восток, как будто чего-то ждала. Бьянка сидела чуть в стороне и разговаривала с Нико. Судя по его угрюмому виду, она объясняла, почему решила стать Охотницей. Я невольно думал о том, как это эгоистично с ее стороны — просто взять и бросить братишку.

Талия с Гроувером подошли и встали ко мне вплотную. Им не терпелось узнать, что произошло во время моей аудиенции у богини.

Когда я им все рассказал, Гроувер побледнел:

— В последний раз, когда Охотницы гостили в лагере, дело кончилось очень плохо!

— Слушайте, а откуда они вообще тут взялись? — поинтересовался я. — Ну, в смысле, они просто взяли и появились.

— И еще Бьянка к ним присоединилась! — с отвращением сказала Талия. — Это все из-за Зои! Эта самодовольная, бестолковая…

— Нет, я ее понимаю! — возразил Гроувер. — Провести целую вечность с Артемидой… — Он завистливо вздохнул.

Талия закатила глаза:

— Эти мне сатиры! Вы все без ума от Артемиды. До вас что, не доходит, что она-то вас никогда любить не будет?

— Но она такая… она так близка к природе! — восторженно произнес Гроувер.

— Да ты совсем ку-ку, — сказала Талия.

— Кукушки… — мечтательно согласился Гроувер. — Птицы… звери…

Наконец небо начало светлеть.

— Наконец-то! — проворчала Артемида. — Зимой он та-ак тормозит!

— Так вы, это, рассвета ждали? — спросил я.

— Ну да, я брата ждала.

Я не хотел показаться невежливым. Ну, то есть я знаю все эти легенды про то, что Аполлон — иногда это Гелиос — гоняет по небу в большой солнечной колеснице. Но знаю я и то, что на самом деле солнце — это звезда и до него дофигиллион километров. Я уже привык к мысли о том, что некоторые греческие мифы — правда, но все равно… Я просто не понимал, как Аполлон может управлять солнцем.

— Это не совсем так, как ты себе представляешь, — сказала Артемида, как будто прочла мои мысли.

— А, это хорошо! — Я несколько успокоился. — Значит, он все-таки не подъедет прямо сюда на…

Из-за горизонта внезапно вырвался луч света. Повеяло теплом.

— Не смотри, — посоветовала Артемида. — Пока он не припаркуется.

Припаркуется?

Я отвел глаза и увидел, что другие ребята делают то же самое. Свет и тепло все усиливались, пока мне не начало казаться, будто моя зимняя куртка плавится прямо на мне. А потом вдруг свет угас.

Я посмотрел — и глазам своим не поверил. Это же моя машина! Ну, то есть машина, которую мне всегда хотелось. Красный кабриолет Maserati Spyder. Он был такой потрясный, что аж светился. Потом я сообразил, что светится он оттого, что металл раскаленный. Снег вокруг него вытаял ровненьким кружочком. Вот почему я стоял на зеленой траве, и ноги у меня были мокрые.

Водитель, улыбаясь, вышел из машины. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать, и на миг у меня возникло неприятное ощущение, как будто это Лука, мой старый враг. У него были такие же светлые волосы и обаятельная внешность спортивного парня. Но это не был Лука. Этот парень был повыше, и шрама у него не было. И его улыбка выглядела более веселой и жизнерадостной. (Лука-то в последнее время все больше хмурится либо ухмыляется.) Одет водитель «Мазерати» был в джинсы, мокасины и футболку без рукавов.

— Ух ты! — пробормотала Талия. — Аполлон жжет!

— Он же бог солнца, — сказал я.

— Да я не об этом.

— Привет, малышка! — сказал Аполлон. Будь его зубы чуть белее, и его улыбка ослепила бы нас безо всякой солнечной машины. — Что случилось? Ты не звонишь. Не пишешь. Я уж забеспокоился!

Артемида вздохнула:

— Все в порядке, Аполлон. И я тебе не малышка.

— Ну, я же родился первым!

— Мы близнецы! Сколько еще тысяч лет можно спорить…

— Ну, так что стряслось-то? — перебил он. — Девочки, я вижу, с тобой. Вам нужен тренер по стрельбе из лука?

Артемида скрипнула зубами:

— Мне нужна помощь. Я должна отправиться на охоту, одна. Мне нужно, чтобы ты отвез моих спутниц в лагерь полукровок.

— Не вопрос, сеструха!

И он вскинул руки, типа, «молчите все»!

— Я сложил хокку!

Охотницы дружно застонали. Очевидно, они хорошо знали Аполлона.

Он прокашлялся и театрально вытянул руку.

Под снегом — зелень,

Сестра на помощь зовет.

Я молодец!

И он широко улыбнулся, явно ожидая аплодисментов.

— В последней строчке — всего четыре слога, — сказала Артемида.

Аполлон нахмурился:

— Что, правда?

— Да. Как насчет «Какой я хвастливый!»?

— Нет-нет, это будет шесть слогов… Хм…

И он принялся что-то бормотать себе под нос.

Зоя Ночная Тень обернулась к нам:

— Владыка Аполлон сочиняет хокку с тех пор, как побывал в Японии. Но это еще ничего — вот после того, как он побывал в Лимерике, было куда хуже. Если я услышу еще хоть один стишок, начинающийся со слов: «Жили-были богини в Афинах…»

— Придумал! — объявил Аполлон. — «Я неотразим»! Пять слогов.

Бог поклонился. Он явно был очень доволен собой.

— Ну-с, сестрица! Говоришь, подвезти твоих Охотниц? Ты выбрала удачное время. Я как раз собирался прокатиться.

— И этих полубогов тоже, — сказала Артемида, указав на нас. — Это ребята из лагеря Хирона.

— Без проблем!

Аполлон окинул нас взглядом:

— Посмотрим, посмотрим… Талия, ага? Я про тебя наслышан!

Талия покраснела:

— Привет тебе, владыка Аполлон!

— Зевсова дочурка, ага? Мы с тобой, стало быть, сводные брат с сестрой. Это же ты несколько лет простояла деревом? Рад, что ты снова с нами. Терпеть не могу, когда хорошенькие девочки превращаются в деревья. Вот, помню, как-то раз…

— Брат мой, — сказала Артемида, — тебе пора!

— Ах да, конечно!

Тут он взглянул на меня, и глаза у него сузились:

— Перси Джексон?

— Угу. То есть… да, сэр.

Странно было обращаться к этому парнишке «сэр», но я приучился, что с бессмертными надо быть осторожным. Они жутко обидчивые. А когда обижаются, то непременно что-нибудь разносят.

Аполлон пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мне это показалось жутковатым.

— Ну что! — сказал он наконец. — Пора садиться, ага? Я вожу только в одну сторону — на запад. Кто не успел — тот опоздал.

Я посмотрел на «Мазерати». Машина была рассчитана максимум на двоих. А нас было человек двадцать.

— Клевая машина! — сказал Нико.

— Спасибо, мальчик, — сказал Аполлон.

— Но как же мы все туда поместимся?

— Хм… — Аполлон, похоже, только сейчас осознал проблему. — Ну да… Терпеть не могу ездить не на спорткаре, но, видимо… — Он достал ключи от машины и нажал на кнопку сигнализации. Сигнализация пискнула.

На миг машина снова ярко вспыхнула. Когда сияние угасло, вместо «Мазерати» перед нами стоял автобус, вроде тех, в каких нас возили на межшкольные баскетбольные матчи.

— Ну вот, — сказал он. — Садитесь.

Зоя приказала Охотницам грузиться в автобус. Сама она вскинула на плечи свой рюкзак.

— Эй, цыпочка, — сказал Аполлон, — давай помогу!

Зоя отшатнулась. Глаза у нее свирепо вспыхнули.

— Брат мой, — укоризненно сказала Артемида, — не пытайся помогать моим Охотницам. Не пытайся смотреть на них, разговаривать с ними и флиртовать с ними тоже не пытайся. И «цыпочками» их называть не стоит.

Аполлон развел руками:

— Извини, забыл! Кстати, сеструха, а сама-то ты куда?

— На охоту, — сказала Артемида. — Это не твое дело.

— Я же все равно выясню. Я все вижу. Все знаю.

Артемида фыркнула:

— Просто довези их до места, Аполлон. И не хулигань!

— Да ладно тебе! Когда это я хулиганил?

Артемида закатила глаза, потом взглянула на нас:

— Увидимся во время зимнего солнцестояния. Зоя, ты отвечаешь за Охотниц. Будь умницей. Поступай так, как поступила бы я.

Зоя вытянулась в струнку:

— Хорошо, госпожа!

Артемида опустилась на колени и коснулась земли, словно высматривая следы. Когда она выпрямилась, лицо у нее было встревоженное:

— Так много опасностей! Зверя следует отыскать.

Она бегом бросилась в лес и растаяла среди снега и теней.

Аполлон обернулся, ухмыльнулся и позвенел ключами, надетыми на палец.

— Ну, — сказал он, — кто хочет порулить?

Охотницы загрузились в автобус. Они сгрудились в его задней части, стараясь держаться как можно дальше от Аполлона и нас, парней, как будто мы заразные. Бьянка села с ними, оставив братишку одного среди нас. Мне это показалось бессердечным, но Нико, похоже, не возражал.

— Кле-ево! — сказал Нико, прыгая на водительском сиденье. — Так это и в самом деле солнце? А я думал, что боги солнца и луны — это Гелиос и Селена. А как получилось, что иногда это они, а иногда — вы с Артемидой?

— Сокращение штатов, — объяснил Аполлон. — Все началось с римлян. Они не могли себе позволить все положенные жертвоприношения, поэтому отказались от услуг Гелиоса и Селены и внесли их обязанности в наши должностные инструкции. Сестренке досталась луна. Я получил солнце. Поначалу это сильно доставало, но зато теперь у меня есть эта клевая машина!

— А как она работает? — спросил Нико. — Я думал, солнце — это огромный шар раскаленного газа!

Аполлон хмыкнул и потрепал Нико по голове:

— Эти слухи, видимо, пошли оттого, что Артемида обзывала меня огромным шаром раскаленного газа. Если серьезно, парень, все зависит от того, с какой точки зрения посмотреть: с астрономической или с философской. Ты говоришь об астрономии? Пожалуйста, но какой в этом интерес? Ты говоришь о том, как люди представляют себе солнце? А вот это куда любопытнее! Солнце несет на себе большую нагрузку… ну, в переносном смысле. Оно согревает людей, растит их урожаи, движет машины, и в его присутствии все выглядит… хм… куда более солнечно. Эта повозка, мальчик, создана из человеческих фантазий о солнце. Она такая же древняя, как сама Западная цивилизация. Каждый день она проезжает по небу с востока на запад, озаряя существование всех этих ничтожных смертных. Повозка — это зримое воплощение могущества солнца, то, как смертные это воспринимают. Логично?

Нико покачал головой:

— Нет.

— Ну, тогда просто думай о ней как об очень мощной и опасной солнечной машине.

— А можно мне порулить?

— Нет. Ты еще маленький.

— Э-э! Э-э! — тянул руку Гроувер.

— М-м… нет! — сказал Аполлон. — Ты чересчур волосатый!

Его взгляд миновал меня и устремился на Талию.

— Дочь Зевса! — сказал он. — Владыки небес! Отлично.

— Ой, нет! — Талия замотала головой. — Нет, спасибо.

— Да ладно, давай! — сказал Аполлон. — Тебе сколько лет?

Талия замялась:

— Не знаю.

Печально, но это так. Она превратилась в дерево, когда ей было двенадцать — семь лет тому назад. Так что теперь ей, по идее, должно быть девятнадцать, если считать по годам. Но чувствовала она себя по-прежнему на двенадцать, а на вид ей можно было дать что-то среднее. Максимум, до чего додумался Хирон, — это что в облике дерева она по-прежнему взрослела, но гораздо медленнее.

Аполлон прижал палец к губам.

— Тебе пятнадцать, почти шестнадцать.

— Откуда вы знаете?

— Слушай, я же бог пророчеств! Я много чего знаю. Тебе стукнет шестнадцать примерно через неделю.

— Так у меня же тогда день рождения! Двадцать второго декабря.

— Ну вот, значит, ты уже достаточно взрослая, чтобы водить машину, если бы у тебя были права.

Талия нервно переступила с ноги на ногу:

— Э-э…

— Я знаю, что ты хочешь сказать! — сказал Аполлон. — Ты, мол, недостойна такой чести: управлять солнечной колесницей.

— Вообще-то я собиралась сказать совсем не это.

— Да ладно, не парься! От Мэна до Лонг-Айленда рукой подать. А насчет того, что случилось с предыдущим парнишкой, которого я учил, ты не тревожься. Ты же дочь Зевса. Тебя-то он молнией не поразит.

И Аполлон добродушно расхохотался. Нас что-то смеяться не тянуло.

Талия пыталась возражать, но Аполлон никаких возражений принимать решительно не собирался. Он нажал на кнопку, и вверху ветрового стекла вспыхнула надпись. Мне пришлось прочесть ее задом наперед (хотя для дислексика что задом наперед, что по-нормальному — все едино). Я почти уверен, что там было написано: «ОСТОРОЖНО, ЗА РУЛЕМ УЧЕНИК!»

— Валяй! — сказал Аполлон Талии. — Ты должна быть прирожденным водителем.

Честно признаться, мне стало завидно. Я-то не мог дождаться, пока начну водить машину. Осенью мама пару раз возила меня в Монтаук, когда дорога вдоль моря бывала пустой, и давала мне посидеть за рулем своей «Мазды». Ну, то есть да, одно дело японская малолитражка, а другое — солнечная колесница, но, в конце-то концов, не настолько же они разные?

— Чем быстрее, чем жарче, — подсказал Аполлон. — Так что трогайся помедленней и постарайся набрать высоту прежде, чем разгоняться как следует.

Талия сжимала руль так сильно, что костяшки пальцев у нее побелели. Казалось, будто ее вот-вот стошнит.

— Что-то не так? — спросил я.

— Н-ничего, — ответила она дрожащим голосом. — В-все так…

Она потянула руль на себя. Он наклонился, и машина взмыла вверх так стремительно, что я отлетел назад и ударился обо что-то мягкое.

— Уй-я! — сказал Гроувер.

— Извини.

— Потише! — сказал Аполлон.

— Простите! — сказала Талия. — Все под контролем!

Я ухитрился подняться на ноги. Выглянув в окно, я увидел на месте поляны, с которой мы стартанули, дымящееся кольцо деревьев.

— Талия, — сказал я, — не дави на газ!

— Я все поняла, Перси, — сказала она, скрипя зубами. Но по-прежнему давила на педаль.

— Спокойнее! — сказал я ей.

— Я спокойна! — ответила Талия. Она была так напряжена, что казалось, будто она фанерная.

— Нам надо чуть южнее, к Лонг-Айленду, — сказал Аполлон. — Сверни-ка налево.

Талия дернула руль, и я снова упал на Гроувера. Гроувер взвыл.

— Налево — в другую сторону, — уточнил Аполлон.

Я посмотрел в окно. Зря я это сделал. Мы летели на той высоте, на какой обычно летают самолеты — так высоко, что небо начало казаться черным.

— Ага… — сказал Аполлон, и у меня возникло ощущение, что он не без труда заставляет себя говорить спокойно. — Пониже, цыпочка. А то у тебя Кейп-Код замерзает.

Талия наклонила руль. Лицо у нее было белым как мел, лоб вспотел. Тут явно что-то было не так. Я еще никогда не видел ее такой.

Автобус накренился, кто-то завизжал. Может, и я. Теперь мы неслись прямо в Атлантический океан на скорости тысяча миль в час. Побережье Новой Англии осталось справа. И в автобусе становилось жарковато.

Аполлона отшвырнуло куда-то к задним сиденьям, но он пробирался вперед, цепляясь за кресла.

— Сядьте за руль! — взмолился Гроувер.

— Не тревожьтесь! — сказал Аполлон. Сам он выглядел весьма встревоженным. — Ей просто надо научиться… О-го-го!

Я увидел то же, что и он. Под нами был маленький новоанглийский городок, занесенный снегом. Точнее, раньше он был занесен снегом. Сейчас снег на деревьях, на крышах и на газонах таял прямо на глазах. Белый церковный шпиль побурел и задымился. Над всем городом там и сям поднимались струйки дыма — точно свечки на праздничном торте. Деревья и крыши начинали гореть.

— Вверх! — завопил я.

Глаза у Талии светились безумием. Она дернула руль на себя, и на этот раз я успел за что-то ухватиться. Поднимаясь, я видел через заднее стекло, как пожары в городке гаснут под внезапно налетевшим порывом холодного ветра.

— Нам туда! — показал Аполлон. — Лонг-Айленд прямо по курсу. Давай, милая, тормози потихоньку.

Талия неслась вдоль побережья Северного Лонг-Айленда. Впереди показался лагерь полукровок: долина, леса, пляж… Я видел обеденный павильон, домики и амфитеатр.

— Все под контролем… — твердила Талия. — Все под контролем…

Нам оставалось несколько сотен ярдов.

— Тормози, — сказал Аполлон.

— У меня все получится…

— Тормози!!!

Талия с размаху нажала на тормоз, и солнечный автобус устремился вниз под углом сорок пять градусов и с жутким шипением рухнул в наш пруд. В воздух поднялись клубы пара, несколько перепуганных наяд выскочили на берег, волоча недоплетенные корзинки.

Автобус всплыл на поверхность вместе с парой опрокинувшихся, полурасплавленных каноэ.

— Ну вот, — сказал Аполлон, мужественно улыбаясь. — Ты была права, дорогая. У тебя все получилось! Давай посмотрим, не ошпарили ли мы кого-нибудь ценного, ладно?