Проделки малыша Николя

Рене Госинни, 2004

Большой выдумщик и озорник малыш Николя не перестаёт удивлять своими приключениями. Этот симпатичный мальчуган покорил сердца миллионов читателей. Дети с нетерпением ждут очередных историй о нём и его школьных приятелях – историй увлекательных, смешных, трогательных.

© 2004 IMAV éditions / Goscinny — Sempé

Художественные образы, сюжеты придуманы Рене Госинни и Жан-Жаком Сампе. Права на товарный знак сохранены за издательством IMAV.

© Левин В. Л., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке.

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2016

Machaon®

* * *

Жильберту Госинни

Месье Мушабьер присматривает за нами

Утром, когда мы на перемене спустились во двор, то не успели ещё разбежаться во все стороны, как Бульон, наш воспитатель, сказал:

— Внимание! Все посмотрели мне в глаза! Я должен пойти поработать в кабинете директора. А пока что за вами присмотрит месье Мушабьер. Будьте добры вести себя хорошо, слушайтесь его и не сведите с ума. Вы меня поняли?

Потом Бульон положил руку на плечо месье Мушабьеру и сказал ему:

— Смелей, малыш Мушабьер!

И он ушёл.

Месье Мушабьер поглядел на нас круглыми глазами и сказал еле слышно:

— Разойтись!

Месье Мушабьер — это новый воспитатель, и мы ещё не успели придумать ему смешное прозвище. Он куда моложе Бульона, этот месье Мушабьер, наверное, сам ещё недавно ходил в школу, и он ещё ни разу не присматривал за нами один всю перемену.

— Во что играем? — спросил я.

— Давайте в самолёты! — сказал Эд.

Никто не знал, что это такое, и Эд объяснил: надо разделиться на две команды, «своих» и «чужих», и каждый из нас будет самолётом. Надо расставить руки в стороны, бегать, делать «вррр» и ставить подножки чужим. Если кто-то упал, его самолёт подбит и он вылетает. Мы решили, что это классная игра и что никаких неприятностей из-за неё не будет.

— Ладно, — сказал Эд, — я буду командиром своих, капитаном Уильямом, я такой фильм смотрел, он там сбивал всех врагов, тра-та-та-та, и хохотал, а один раз его тоже подло сбили, но не насмерть, его положили в больницу, как меня, когда мне аппендицит вырезали, и он выздоровел и снова стал сбивать других врагов, и в конце наши победили. Классное кино!

— Я буду Гинемером, — сказал Мексан, — он самый лучший лётчик.

— А я, — сказал Клотер, — буду Мишелем Танги, я про него на уроках читал в журнале «Пилот». Это что-то! У него всегда с самолётом бывает какая-то авария, но он выкручивается, потому что здорово умеет летать. И у него классная форма.

— Мне подойдёт Буффало Билл, — сказал Жоффруа.

— Буффало Билл — не лётчик, а ковбой, дубина! — сказал Эд.

— А что, ковбой не может стать лётчиком? — ответил Жоффруа. — И вообще, повтори, что ты сказал!

— Что я сказал? А что я сказал? — спросил Эд.

— Ну это, что я болван, — ответил Жоффруа.

— А, точно, — сказал Эд. — Ты болван.

И они стали драться. Но тут же подбежал месье Мушабьер и велел обоим встать в угол. Тогда Эд и Жоффруа расставили руки и пошли на наказанных, а сами делали «вррр».

— Я долечу раньше, чем ты, Буффало Билл! — крикнул Эд.

Месье Мушабьер посмотрел на них и почесал себе лоб.

— Послушайте, парни, — сказал я, — если мы будем драться, выйдет как всегда и на игру не останется времени.

— Ты прав, — сказал Жоффруа. — Тогда давайте разделимся на «своих» и «чужих» и начнём играть.

Но, конечно, вышла обычная история: никто не хотел быть «чужим».

— Ну ладно, — сказал Руфюс, — тогда пусть все будут «свои».

— Да? И свои будут сбивать своих? — спросил Клотер.

— А что! — сказал Мексан. — Есть «свои» и не совсем «свои». Альцест, Николя и Клотер будут не совсем «своими», Руфюс, Жоаким и я — «своими». Ну, полетели!

И Руфюс, Жоаким и Мексан расставили руки в стороны и стали бегать и делать «вррр», только Максан свистел: он бегает быстрее всех и поэтому сказал, что он реактивный самолёт. Мы с Клотером и Альцестом не были согласны. Ну правда, что такое? Вечно Мексан начинает командовать! Мы стояли на месте, а Мексан, Руфюс и Жоаким вернулись и стали бегать вокруг нас, делая «вррр, вррр».

— Ну чего, парни, — спросил Мексан, — вы летаете или нет?

— Мы не хотим быть не совсем «своими», — сказал я.

— Ну чего вы, ребят, — сказал Руфюс, — перемена сейчас закончится, и из-за вас мы не поиграем.

— Ладно, — сказал Клотер, — давайте играть, только не совсем «свои» будете вы.

— Ты смеёшься? — сказал Мексан.

— Сейчас увидишь, смеюсь я или нет! — крикнул Клотер и бросился за Мексаном, который раскинул руки и убежал свистя.

Тогда Клотер тоже раскинул руки и стал делать «вррр» и «тра-та-та-та», но разве Мексана догонишь, если он реактивный самолёт, потому что у него очень длинные ноги с большими грязными коленками. А потом Руфюс и Жоаким развели руки в стороны и побежали за мной.

— Гинемер вызывает вышку, Гинемер вызывает вышку, — говорил Руфюс, — атакую одного. Вррр!

— Это я Гинемер! — закричал Мексан, пробегая мимо нас и свистя. За ним всё ещё гонялся Клотер, который делал «тра-та-та-та», но никак не мог его догнать.

Альцест стоял в углу двора и крутился на месте — «врум, врум», — вытянув в сторону одну руку, потому что в другой у него был бутерброд с вареньем. Наказанные Эд и Жоффруа с вытянутыми в стороны руками пытались поставить друг другу подножку.

— Ты сбит! — крикнул Клотер Мексану. — Я в тебя сзади попал из пулемёта, тра-та-та-та, и ты должен упасть, как во вчерашнем фильме по телику.

— Ну вот ещё, — сказал Мексан, — ты промахнулся, а я тебя поймаю радарами.

И Мексан на ходу повернулся, чтобы запустить радары, и — бум! — столкнулся с месье Мушабьером.

— Нельзя ли повнимательнее? — сказал месье Мушабьер. — А вы, да-да, все, ну-ка подойдите сюда.

Мы подошли, и месье Мушабьер сказал:

— Я тут за вами какое-то время наблюдаю. Для чего вы так делаете?

— Как мы делаем? — спросил я.

— Так, — ответил месье Мушабьер.

Он развёл руки в стороны, побежал, стал свистеть, делать «вррр» и «тра-та-та-та» и остановился прямо перед Бульоном и директором — они вышли во двор и смотрели на него с удивлённым видом.

— Я говорил вам, месье директор, что у меня душа не на месте, — сказал Бульон, — он ещё не закалён.

Директор взял месье Мушабьера за одну из вытянутых рук и сказал:

— Приземляйтесь, дорогой мой, нам надо поговорить. Не бойтесь.

На следующей перемене за нами снова присматривал Бульон. Месье Мушабьер отдыхает в санчасти. Жалко, потому что, когда мы стали играть в подводные лодки и поднимать одну руку, как перископ, Бульон всех нас тут же поставил в угол.

А мы даже ещё не начали пускать торпеды!