Солнце на твоих плечах

Рената Окиньская, 2021

Лето. Мотоцикл. Красавчик. Именно из этих ингредиентов я создала новых воздушный десерт под названием «Солнце на твоих плечах». Яркие герои, красивая летняя романтика и шикарный парень, который умчит вас на своём мотоцикле в душистую белую ночь. Страстные поцелуи, немного ревности, парочка неожиданных сюжетных поворотов, и, конечно же, игристая радость в послевкусии. Итак, в одной сети частных клиник появляется новый сотрудник. Он обаятелен и хорош собой, причём настолько, что девушки чуть ли не поголовно сходят по нему с ума. Кроме одной… Нина задирает нос и демонстрирует завидную устойчивость к его привлекательности. Ей не только красивое тело, ей ещё и чистую душу подавай! Однако парню есть, чем её удивить! Эта история создана исключительно для радости и хорошего настроения)

Ого, вот это да! Вот это плечи! Вот это рост, вот это фигура! Качается, наверное… Да что там наверное — наверняка качается!

А лицо! А улыбка! А харизма!

Где папарацци?

Кто он? Телезвезда? Фотомодель? Известный блогер, решивший посетить наш скромный медицинский центр? Почему никто не сказал? Обычно о таких пациентах ведь предупреждают заранее — мы бы хоть морально подготовились…

— Здравствуйте, девушки! — широко улыбается он, переводя взгляд с меня на Анастасию и обратно. — Я — Игорь, ваш новый снабженец, давайте знакомиться.

Ах, во-о-от оно что!

— Нина, — отвечаю я приветливо, но по-деловому.

С моей напарницей за те пару секунд, что прошли с момента его появления в дверях, происходят просто фантастические перемены! С лица исчезает выражение типа «гузка куриная», из которой ей на всех на… гм… начхать, и оно озаряется изнутри восторженным светом.

Отточенным до совершенства движением нежные пальцы отбрасывают за плечо атласную прядь белых волос. Занавес ресниц плавно поднимается над невероятными голубыми глазами. Руки скользят вдоль тела, как бы поправляя складочки на форменном (но очень стильном) платье-халате цвета «пыльная роза», а на самом деле привлекая внимание к соблазнительным изгибам и выпуклостям.

— Анастасия, — её голос непостижимым образом сочетает в себе звон хрустальных колокольчиков и бархатистую сладость элитного молочного шоколада.

Следует небольшая перестрелка взглядами. Настины заряды такие же ангельски-милые, как и она сама — выполнены из тончайшего белоснежного фарфора, на котором ажурной вязью выведено: «О да, я от тебя в восторге, и не скрываю этого! Но посмотри, как я хороша! Я лучше всех на свете, и ты обязан быть моим!».

Его ответные бомбы по-мужски мощные и беспощадные — добротный металл без лишних финтифлюшек, начиненный поражающими элементами: «Да-да, я заметил, ты прекрасна! Пожалуй, можешь встать в очередь, она заканчивается во-он там».

За несколько мгновений он громит её в пух и прах. Настя проиграла, хотя сама она пока этого не понимает.

— Так вы наш новый снабженец? — щебечет она. — Очень приятно познакомиться!

Любопытненько, и как это восьмое чудо света в снабженцы-то угодило? Неужели тоже за морду выбрали? Да быть того не может! Я ещё понимаю мы, администраторы — стоим за стойкой ресепшена, в буквальном смысле представляем собой лицо клиники… Хотя, если честно, мне такой подход к подбору персонала в принципе не нравится!

Ещё бы ладно, если бы мы относились в бьюти-индустрии, там можно хоть как-то оправдать стремление руководства впечатлить вновь прибывших посетителей красотой своих сотрудниц, но мы-то — многопрофильное медицинское учреждение! МРТ, УЗИ, специалисты… к нам чаще всего приходят люди, которым, откровенно говоря, не до красот. Но, как говорится, начальству виднее.

Правда, лично мне всё равно было неприятно, когда два с лишним года назад на финальном этапе собеседования меня привели в кабинет к хозяину сети клиник. Окинув меня равнодушным, но очень цепким взглядом, он скупо кивнул, не тратя лишних слов. И вот с одной стороны, вроде как радоваться надо — признали годной на самом высоком уровне, но с другой… Может и банально, но мне хочется верить, что содержание всё же важнее оболочки!

Спасибо папе, я никогда не комплексовала по поводу своей внешности. С самого раннего детства он повторял мне: «Нина, учись принимать комплименты! Тебе это точно пригодится!».

Папа всегда относился ко мне с нежностью и трепетом, и ежедневно прилежно прививал мне мысль о том, как я прекрасна. И что в итоге? Я знаю, как выглядит идеальная женщина. Я вижу её всякий раз, когда подхожу к зеркалу.

Сейчас, будучи уже взрослой, я понимаю, что красоты в привычном понимании во мне не так уж и много, скорее я интересная, с изюминкой — и нос у меня горбинкой, и прикус неправильный, но я этому только рада: моя внешность, в отличие о многих, запоминается сразу. А уж про манящие каштановые кудри и омуты зелёных глаз я за жизнь столько наслушалась, что в пору косынку носить и чёрные очки, а то рано или поздно кто-нибудь либо запутается, либо утонет, а я потом отвечай…

Ну, да ладно… С нами, администраторами, всё понятно, но снабженец!

Вот интересно… Понятное дело, что для женщины подобная степень привлекательности всё равно, что благословение Божие! А для мужчины? Что-то мне подсказывает, что больше тянет на проклятие.

Вот взять, например, Настю — это же ангел во плоти! Чистая нежная кожа, сияющие локоны, эльфийская стройность, глазищи эти её потрясающие… Правда, как и многие из этой категории ангелов, она несколько занудна, но лично я уверена, что это потому, что она совсем не ест сладкого, почитая сахар самым адским злом на земле. А когда у тебя ноль процентов глюкозы в крови, поневоле начнешь нудить и канючить. Но ведь ангелам и не такое прощают.

За те две недели, что она у нас стажируется, я своими глазами дважды видела, как Настюша одним своим видом буквально излечивала пациентов. Сначала ей удалось взбодрить весьма пожившего дедуленьку, записанного на МРТ головного мозга по причине преследующих его галлюцинаций. Но стоило ему увидеть это диво дивное — сразу распрямился весь, похорошел… Прямо козликом вокруг неё скакал, мало того, что все хвори как рукой сняло, так ещё и помолодел лет на двадцать!

А четыре дня назад она весьма и весьма впечатлила солидного мужчину в полном расцвете, небрежно швырнувшего на стойку ресепшена автомобильные ключи с красноречивым брелоком. Этот перенапрягся, тягая железо в спортзале, и сорвал себе спину.

Едва увидев его, я была уверена, что самолюбивый хозяин жизни, предприняв стандартный комплекс ресторанно-букетных мероприятий, заполучит девушку в своё единоличное пользование, но, кажется, новенький Игорь его только что «сделал». Хотя ведь он даже ничего ещё не сделал…

— Заявки на снабжение есть? — жизнерадостно интересуется он, и пока Настя усиленно соблазняет парня позой и взглядом, я достаю из ящика и протягиваю ему пачку бланков, накопившихся после скоропостижного увольнения его предшественника.

–Ого!

— Да! — хихикает в ответ моя временная напарница. — Мы — девушки требовательные!

— Ладно, — Игорь убирает бумаги в папку, — разберусь. Счастливо!

Он стремительно исчезает, оставив после себя в воздухе почти физически ощутимый сгусток волнующей энергетики, облачком растекающийся в залитом солнечным светом холле. Хорошо, что народу сейчас мало — всего пара человек сидит на чёрных диванчиках, в окружении стильных монохромных фото, развешанных по стенам (все та же «пыльная роза», только на два тона светлее, чем костюмы персонала). Есть время перевести дух.

— Ты это видела?! — впечатленная Настя пихает меня локтем в бок.

— Если под «этим» ты имеешь в виду нашего нового снабженца, то да, видела, — усмехаюсь я.

— Огонь, скажи? — продолжает восторгаться она.

— Угу.

— Тебе что, он не понравился? — в её голосе столько неподдельного удивления, что я против воли смеюсь. С ума она сошла, что ли? Как он вообще может хоть кому-то не понравиться? Конечно, он мне понравился! Очень понравился. О-о-очень понравился… — Ничего такой!

Наш новый сотрудник похож на солнце — посмотришь на него, потом глаза закроешь, а перед ними всё равно свет пульсирует. Вот и здесь то же самое, Игорь пробыл у нас от силы пару минут, а его портрет уже отпечатался перед внутренним взором — и не проморгаться. Кареглазый шатен с мальчишеской улыбкой и бездной природного обаяния — именно от таких крышесносных парней лучше держаться как можно дальше. Плавали, знаем!

— Ещё как ничего! Наверное, я всё-таки останусь здесь работать… — она мечтательно вздыхает. — Ой! То есть… — спохватившись, девушка доверительно понижает голос. — Просто, знаешь, я ещё не была уверена, оставаться или нет, но теперь-то останусь, конечно!

— Понятно, — нейтрально отвечаю я, опасаясь, что кривизна моей вымученной улыбки слишком бросается в глаза. Останется она здесь! Ага, конечно!

Мы с Настей по-разному смотрим на одну и ту же ситуацию: она думает, что её уже приняли, и теперь она просто проходит обучение, я же знаю, что вечером мне надо будет явиться в кабинет главврача, и честно поделиться мнением, подходит она на эту должность или нет. И я скажу: конечно же, нет.

Не потому, что мне не нужны конкурентки. Не скрою, Игорь производит неизгладимое впечатление, но этого всё же недостаточно, чтобы отказать человеку в вакансии. Просто все эти две недели стажировки Настя ныла и охала, до глубины души возмущённая тем, что, оказывается, быть администратором — это не просто красиво стоять за стойкой ресепшена и улыбаться, а ещё и работать. Очень много работать, и подчас в очень стрессовых условиях. Настя и стрессовые условия — понятия абсолютно несовместимые, в чём я уже неоднократно имела возможность убедиться лично!

Да и не меня одну будут спрашивать — Олеся, второй старший администратор, с которой мы не пересекаемся сменами, тоже обязательно выскажет своё мнение, а я знаю, каким оно будет — она мне уже написала всё, что думает по поводу этого «ангелочка». Дескать, шла бы к косметологам работать, там, глядишь, и проканала бы за свою… Хотя фиг его знает, в косметологии тоже крутиться надо, а Настя к этому в принципе не приспособлена.

Так что да, конкуренция здесь ни при чём. А, кроме того, Игорь, конечно, просто вау, но кроме как для полюбоваться, он больше ни на что не годится. Далеко ходить не надо, Настюшина реакция очень наглядно показывает, что женским вниманием он испорчен по определению. Зачем мне испорченный? Нет уж! Он, видимо, привык, что девушки за него сражаются, а я на свет не для сражений родилась. Так что Игорь — не герой моего романа.

Да и вообще, если на рыцаря из каждой башни летят охапками цветы и трусики, это ещё не значит, что он герой!

***

Один из самых больших плюсов моей работы — это график два через два. Да, подряд две смены по двенадцать часов — это, конечно, очень тяжело. Но зато потом два выходных! Как люди работают пятидневку, я себе не представляю. Мне хватило четырёх месяцев работы, чтобы понять: график пять/два — не моё. Честное слово, какой бы сложный день ни ждал впереди, просыпаться поутру гораздо легче, когда знаешь, что либо послезавтра, либо уже завтра сможешь выспаться. Люблю я обнимать подушку по утрам…

Да и времени остаётся больше, на себя, и на творчество. Я делаю авторские сумки на заказ. Очень стильно и дорого. Со вкусом у меня всё в порядке, и я не без оснований надеюсь, что рано или поздно именно это занятие станет моим основным источником дохода.

Но пока это счастье меня ещё не посетило, случаются такие неприятности, как неурочный звонок главврача в половине девятого утра в мой первый законный выходной. Лежу себе под одеялком, хлопковое постельное бельё в шоколадных тонах так уютно меня баюкает, а тут на тебе…

Ни к селу, ни к городу этот звонок! Я ещё не выспалась! Да и вообще, желание начальства пообщаться в такую рань никогда не сулило ничего хорошего, для приятных новостей обычно выбирают более подходящее время.

Беру трубку и максимально сонным голосом произношу:

— Аллё, — пусть знает, чем я ради него жертвую!

— Доброе утро, Нина! — голос у главврача приветлив и мягок. Это, с одной стороны, хорошо — значит, я нигде не накосячила, и звонит он не для того, чтобы меня отчихвостить, но с другой стороны это же и плохо: раз чихвостить не собирается, значит, намерен о чём-то попросить. О чём может попросить начальник подчинённого в выходной день?

— Доброе утро, Вадим Владимирович.

— Сейчас я вам его испорчу, — признаётся он. — На Петрозаводской сразу две стажёрки отказались работать, там девчонки зашиваются, надо выйти помочь.

Ну вот, я так и знала!

— Вадим Владимирович, — жалобно интересуюсь я, — вы меня за что-то наказываете, да?

— С чего ты это взяла?!

— А за что вы меня на Петрозаводскую? Почему меня-то?

— Нина, при чём тут наказание? — отвечает главврач сконфуженно. — С Уральской никого дергать нельзя, сама знаешь…

— А с Лесного?

— А с Лесного администраторы объявили Петрозаводской бойкот! Не пойдут и всё, вплоть до увольнения! Ты же в курсе, какой там коллектив — каждый сам за себя! Они друг другу-то не помогают, не то, что другой клинике!

Ага, понятно, это он так пытается воззвать к моему корпоративному духу. Напрасно, совершенно напрасно. За две прошедшие смены я устала, как фиг знает кто, а мой корпоративный дух и вовсе впал в кому!

— В общем, собирайся, — главврач нахально делает вид, что принял моё возмущённое молчание за согласие, — мы за тобой машину отправили. Он через полчаса приедет, договорились?

— Почему вы произнесите утверждение в вопросительной форме? — ехидно интересуюсь я.

— Чтобы у тебя осталось ощущение, как будто ты могла отказаться, — честно отвечает он. — Давай, поторопись, машина уже едет!

Ы-ы-ы-ы! Не хочу-у-у! Ну, спасибо вам, Вадим Владимирович!

Как же я ненавижу Петрозаводскую! Не улицу, конечно, и даже не саму клинику, а только лишь их начальницу! Клубнева Валерия Петровна — редкостный стервозавр!

Тому, что стажерки сбежали, я абсолютно не удивлена — у них там вообще непрекращающаяся текучка. Если администратор проработал три месяца — уже считается «стареньким»!

Ещё и полчаса на сборы! Да я за полчаса даже не успею пережить расставание с надеждой на долгое ленивое утро, завтрак в постели и неспешный дрейф по соцсетям…

За отведенное мне время едва успеваю умыться, собрать волосы в пучок и сделать несложный макияж, украсив свои невыспавшиеся сердитые глазки симпатичными стрелочками-завлекалочками.

Выхожу из подъезда с солнечное и пока ещё прохладное летнее утро. Едва заметный ветерок ласково перебирает листву высаженных вдоль тротуара кустов, под которыми жизнерадостно чирикают воробьи. Им, воробьям, хорошо, им на Петрозаводскую не надо…

В отличие от птах, я пребываю максимально недружелюбном настроении, мазохистски перечисляя самой себе все «прелести» сегодняшнего утра: отдохнуть не успела, позавтракать не успела, с собой тоже ничего не взяла. Не рассчитывала я на внеурочный рабочий день — дома шаром покати! И как там на этой Петрозаводской решать вопрос с едой — понятия не имею. Видимо, придётся заказывать доставку…

У подъезда меня поджидает Игорь, к чему я совершенно не готова, хотя могла бы и догадаться — чаще всего именно снабженец, как один из самых мобильных сотрудников, выручает в подобной ситуации. Я и ждала снабженца, просто из моего возмущенного внеурочным напрягом мозга начисто выпал тот факт, что он у нас недавно сменился.

Да, неплохо смотрится. Простая чёрная футболка выгодно подчёркивает достоинства атлетического торса, джинсы идеально сидят на бёдрах, и весь он — воплощённая харизма, источающая жизнерадостную энергию.

— Доброе утро! — снабженец одаривает меня своей киноактерской улыбкой.

— Добрее не бывает, — я принципиально не собираюсь давать реакцию на его притягательность и жгучий сексапил, и свою ответную размашистую улыбку списываю на то, что ещё не до конца проснулась, а потому не полностью владею собой.

Та часть меня, которой я ещё не владею, ведёт себя из рук вон плохо — смотрит на это чудо во все распахнутые глаза и кокетливо поправляет волосы, заодно, словно невзначай, проводя кончиками пальцев по шее. По его едва заметной ухмылке я понимаю, что манипуляции не остались незамеченными…

Так, надо собраться! Как бы то ни было, я точно не отношусь к этим овечкам с влажными взглядами, которые готовы душу дьяволу продать, лишь бы подобный мужчина обратил на них своё внимание.

Хе-хе… Я не овечка, а борона поперечная, в жизни ни за одним мужчиной не бегала, и начинать не собираюсь, как бы великолепен он ни был.

— Не против, если на ты? — Игорь, словно само собой разумеющееся, распахивает передо мной дверцу автомобиля. А вот это мило! Знак внимания засчитан. Ну как знак… значок. И, тем не менее, приятненько.

— Я только за.

Игорь устраивается на водительском сиденье, идеальная кисть опускается на рычаг переключения скоростей. Да, руки у него хороши — в меру широкие ладони, сильные узловатые пальцы, мужественные запястья… тьфу ты чёрт! Мужественные запястья!

Мне надо это как-то развидеть! Нельзя воспринимать мужчину через призму его внешности! Что угодно, только не это!

И я прихожу к совершенно естественному выводу: мне надо узнать его получше. Надо разобраться, что он из себя представляет, позволить ему продемонстрировать свои человеческие качества, позволить поступкам заслонить собою внешность — вот тогда всё встанет на свои места! Вот тогда я перестану волноваться от одного его присутствия.

Но пока держу ухо востро — увы, такие парни в современном обществе просто обязаны быть самовлюблёнными эгоистами! У них, по сути, даже выбора нет.

А я просто не в состоянии любить самовлюблённого эгоиста, каким бы шикарным он ни был — уж это-то я про себя знаю.

Если уж на то пошло — одиночество меня в принципе не особо страшит. Гораздо страшнее — связаться с человеком, который тебя не достоин. Себя уважать перестаёшь. И долго потом в себя приходишь… Зато больше уже ни на внешность, ни на красивые слова не ведёшься. Ну, почти…

— Почему ты к нам устроился? — с вежливым любопытством интересуюсь я.

— Ну… у вас была вакансия, мне нужна была работа. А что?

— Да ничего, так просто… — не говорить же ему, что, на мой взгляд, работа снабженца никак не вяжется с его имиджем.

— Слушай, — тем временем обращается он, — а там, на Петрозаводской, директриса, она что, какая-то… — он мнется, подбирая вежливое определение, — сложная?

Я прищуриваюсь и пару секунд задумчиво изучаю его профиль. Что ж, вот и представился первый случай выведать, что он за человек.

— Сложная — не то слово! Самодура, истеричка, нервотрёпщица, и, наконец, она просто стерва! — честно отвечаю я.

— Ого, как ты её!

— Да уж как есть. Абсолютно придурочная баба! Знаешь, из тех, кто получает кусочек власти и начинает использовать его для того, чтобы портить жизнь другим людям. Она когда-то обычным врачом была, на «скорой» пахала, и, говорят, даже с головой дружила, а потом села в кресло руководителя, и всё… Не смогла пережить собственный успех. До сих пор колбасит её — по поводу и без напоминает всем и каждому, кто тут главный.

— Да уж… И как же её, такую, в начальницы-то пустили? — иронично поднимает брови он. Ну ничего, вот познакомится с ней поближе, и поймёт, что я ни слова не преувеличила.

— А это её суперспособность, — пожимаю плечами я. — Если ей надо, она умеет быть очень милой — фиг поверишь, что на самом деле монстр. Перед хозяином сети заискивает так, что могла бы курсы вести: «Как подлизаться к боссу за три с половиной минуты». Врачам в глаза улыбается, а за глаза запросто может пакость сделать, но предпочитает чужими руками. Администраторов вообще за людей не считает.

— Хм… спасибо за откровенность.

— Да не за что, обращайся, — а про себя думаю: «Заодно и посмотрим, «сольёшь» ты эту информацию, или оставишь при себе. Мне-то что, даже если Валерия Петровна лопнет от злости, я только рада буду. Она мне не начальница, в самом крайнем случае отболтаюсь, скажу, что новенький меня не так понял. Зато, если меня вдруг начнут «полоскать» за нелицеприятные высказывания, сразу станет понятно, кто тут крыса в красивой подарочной упаковке…».

— Ты поэтому не в настроении?

Ух ты, надо же, заметил! Внимательный, однако.

— Да, поэтому, — признаюсь я. — Нет у меня никакого желания тратить выходной на работу на Петрозаводской! Тем более что меня никто заранее не предупредил, я даже позавтракать не успела!

— Сочувствую, — он хмурится, притормаживая и пропуская автомобиль, перестраивающийся в плотном утреннем потоке. Я совсем некстати ловлю себя на желании разгладить пальцами «сердитку» на его лбу, залёгшую между бровями после того, как нас подло и опасно подрезали справа.

Чуть погодя Игорь сворачивает на заправку, и я в боковое зеркало наблюдаю, как он орудует заправочным шлангом. За ним невозможно не наблюдать! Я вот как-то раз слышала, что любая красота рано или поздно приедается. Интересно, так ли это?

Мне на ум приходит Анастасия. Помню, когда в первый раз увидела её, в голову сразу пришло: «Вот это богиня!». Но впечатление развеялось очень быстро — мне хватило пары часов общения с ней, чтобы пелена её божественности навсегда спала с моих глаз.

Головой я знаю, что она красивая, но абсолютно не воспринимаю это. Для меня Настя — просто глуповатая недалёкая девушка. Да, глаза, да, фигура, ну и что? Любопытно, с Игорем так же будет?

Он выходит с заправки со стаканом кофе и бумажным пакетом в руках, усаживается, и протягивает это мне:

— Держи.

— Ой, в честь чего это? — сквозь бумагу приятно ощущается тепло подогретой булочки.

— Да так просто. Ты же сказала, что не завтракала, а работать на пустой желудок — это грех перед собственным организмом.

В этот раз у меня есть вполне легальный повод улыбнуться.

— Спасибо тебе большое! Ой, с корицей, вкусняшечка!

Моя реакция явно доставляет ему удовольствие. Что ж, отлично. Какое неожиданное и приятное проявление заботы с его стороны!

В клинику мы входим вместе, и я просто физически ощущаю разнокалиберную зависть, исходящую как минимум от половины представительниц прекрасного пола, находящихся в холле. Игорь кивком и улыбкой прощается со мной прежде, чем я направляюсь к стойке ресепшена.

— Это что, он тебя подвозил? — вместо приветствия интересуется Марина, администратор Петрозаводской, с которой сегодня мне предстоит работать.

— Да, а что?

— Да ничего, так просто… Повезло тебе.

Вместо ответа я пожимаю плечами. В конце концов, это часть его работы. Интересно, если я скажу Марине, что он меня ещё и завтраком угостил, как она отреагирует?

— Давно в нашем коллективе не было такого завидного жениха! — мечтательно вздыхает она.

— А может у него девушка есть.

— Не-а, нету.

— А ты откуда знаешь?

— Странно, что ты не знаешь, — смеётся Марина. — У вас что там, сарафанное радио сломалось, что ли? Девушки нет, живёт один, снимает квартиру, увлекается спортом, гоняет на мотоцикле.

Я честно пытаюсь поймать мою поехавшую челюсть, но она всё равно компроментирующе приземляется на пол. Мотоциклом Марина меня добила!

— Откуда ты всё это знаешь?

— Пф! — горделиво фыркает она. — Я уже в инсте на его сестру подписалась! Иди, переодевайся, скорее! Я тебе его фотки покажу, позырим!

***

Рабочий день стремительно засасывает меня в свою воронку — пациенты, звонки, договора… Но периодически всё это заслоняют от меня фотки Игоря: с голым торсом на турнике, или затянутым в кожу верхом на байке. Нет, всё-таки некоторым парням надо на законодательном уровне запретить публикацию подобных изображений в соцсетях!

Хотя к Игорю здесь как раз претензий нет — он не позировал. Все снимки — живые, естественные, в движении, кто-то (вероятно, сестра) фотографировал его без предупреждения. Судя по выражению лица на некоторых из них — ещё и без разрешения.

Ни на одной из площадок нет его аккаунта, но даже если и есть, то спрятан так хорошо, что наши доморощенные детективы-любительницы не смогли откопать, а они уж точно очень старались. Что ж, пожалуй, это даёт надежду, что нарцисс в нём если и цветёт, то всё же не слишком пышным цветом.

А вот младая сестрёнка его (как сообщила Марина — девушке семнадцать, Игорь на десять лет старше) и постить любит, и братом своим явно гордится. В её ленте фотки нашего нового снабженца встречаются довольно часто, и обычно сопровождаются милыми и тёплыми комментариями.

Мотоцикл вызывает у меня восторг сам по себе, независимо от хозяина. Шикарнейший, чёрный, сияющий хромом круизёр — при мысли о том, как великолепно было бы прокатиться на нём где-нибудь по трассе, укрываясь от ветра за широкими Игоревыми плечами, мне становится душно.

Я снова одёргиваю себя. Байк — это, конечно, прекрасно, но вот мечтать о его хозяине совсем не стоит! Такому принесёшь своё сердце на тарелочке с голубой каёмочкой, а у него там толпа таких тарелочек, в пору электронную очередь устанавливать…

***

В следующий раз мы видимся с Игорем спустя несколько часов, в районе обеда, и встреча эта одновременно ужасна и романтична.

На меня орёт Валерия Петровна. Орёт самозабвенно, от души, не стесняясь ни персонала, ни находящихся в холле пациентов. Причина очень простая — я выставила из клиники посетительницу, которая заявилась на обследование пьяной.

Нет, она была не под успокоительным, и не выпила чуть-чуть для храбрости — она конкретно нажралась! До такой степени, что при разговоре со мной ей приходилось опираться, буквально висеть на стойке ресепшена — так сильно её качало!

Алгоритм действий в подобной ситуации прописан в наших корпоративных стандартах, в моей должностной инструкции, в каждом договоре, заключаемом с пациентом: представитель клиники имеет право (в должностной вместо «имеет право» стоит «обязан») отказать в обслуживании, если посетитель находится в состоянии алкогольного опьянения.

Для особо настойчивых, тех, у кого хватает нахальства заявить: «Девушка, да вам это кажется!», у нас даже алкотестер есть. Настаивать на его применении мы, конечно, не можем, но вот настоятельно предложить — вполне.

Так что у меня не просто есть полномочия выставить обнаглевшую алкоголичку — это моя святая обязанность. Но Валерию Петровну это не волнует.

— Ты хоть понимаешь, кого ты послала? Это же наша постоянная клиентка!

Я вот думаю, зря она это говорит при других посетителях. Не знаю, как она себе это видит, но лично для меня прилагательное «постоянный» в сочетании с существительным «клиент» вполне могло бы натолкнуть на не самые выгодные для клиники мысли из серии: «лечат-лечат, а вылечить не могут!». Или не хотят, клиника-то платная… Я уже не говорю о том, что вряд ли стоит вот так, во всеуслышание утверждать, что здесь привечают любителей спиртного.

— Ты кем себя возомнила? Твоё дело — бумажки перебирать и улыбаться! Как тебя вообще в администраторы приняли, если ты башкой своей пользоваться не умеешь? Я поставлю вопрос о твоём увольнении!

Да пусть ставит сколько угодно. Она мне не начальник, но, пожалуй, правы девчонки с Лесного — я сюда тоже больше ни ногой! Так главврачу и скажу! Я помогать пришла, а меня же ещё за эту помощь и оскорбляют!

— Что ты на меня вылупилась? Я что-то непонятное говорю? Будешь извиняться перед ней, поняла?

Ага, ну да!

— Останешься после смены! Будешь в письменном виде извинения писать! И мне объяснительную на стол!

— Хорошо, — холодно соглашаюсь я, сдерживаясь изо всех сил. — Объяснительную напишу. Извиняться не буду. Мы не имеем права обслуживать пьяных пациентов.

— Ты со мной ещё поговори! Думай, с кем пререкаешься! Тебе напомнить твоё место? Я скажу, а ты проглотишь!

— Глотайте сами! — я всё же не выдерживаю. Встаю и принимаюсь трясущимися руками отстёгивать бейджик. Хватит с меня! Марина тихонько дёргает меня за рукав, пытаясь успокоить, но куда там!

— Что ты сказала? А ну, повтори!

Валерия Петровна стоит спиной к двери и не видит, как в холл входит Игорь. Некоторое время он с удивлением наблюдает за всей сценой, но, увидев, что меня трясёт от злости, быстро подходит к главврачихе.

— Я прошу прощения, что прерываю вас, Валерия Петровна, но у меня срочное дело! — довольно бесцеремонно он хватает эту дуру под локоток и выводит, бросив на меня быстрый взгляд, по которому я ничего не успеваю понять.

Пациенты смотрят на меня сочувственно, кто-то даже произносит:

— Да, не повезло вам с руководством!

Я стою и глубоко дышу, упрямо удерживая на губах улыбку. Чёрт, мне хочется плакать! Это гадкое чувство.

— Ниночка, ты только не уходи! — умоляет меня Марина. — Я тебя очень прошу! Забей на неё, слышишь? Если ты сейчас уйдёшь, я тут вообще закопаюсь!

Пару секунд я смотрю на неё. Маринка — хорошая девчонка, не хочется её подставлять…

— Не расстраивайся, пожалуйста, — утешающе говорит она. Ей стыдно за главврачиху. Всем стыдно за главврачиху, кроме самой главврачихи.

— Я вообще не поняла, это что сейчас такое было? — сквозь зубы цежу я.

— Да блин! Эта пьяная особь — какая-то дальняя родственница Петровны. Или подруга, я точно не знаю. Но слышала, что Лера ей что-то должна, или как-то перед ней обязана, вот и стелется…

— Ясно, — коротко отвечаю я. А что тут ещё скажешь?

Ради Маринки решаю пока остаться, но даю себе слово — ещё одна выходка со стороны начальницы — и я ухожу. Пусть тут всё хоть взорвётся нафиг.

— Но Игорь-то какой молодец! — вздыхает Марина. — Смотри-ка, спас тебя… повезло!

Она ловит мой выразительный взгляд и спешно поправляется:

— В смысле, насчёт Игоря повезло.

Я лишь качаю головой. Кажется, Марина не отказалась бы поменяться со мной местами и выслушать кучу гадостей от своей «Петровны», лишь бы снабженец вступился за неё!

***

— Нинка, на корпоратив идёшь? — весело интересуется Анна, наша старшая медсестра. Её жизнерадостные светлые кудри прыгают вокруг нежного светлокожего лица, покрытого удивительно яркими трогательными конопушками.

Мы сталкиваемся в кухне — Аня уже допивает чай, я лезу в холодильник за контейнерами с едой. Здесь, в отличие от холла, ни дорогого ремонта, ни стильных украшений — сотрудникам красоту показывать не обязательно, есть, на что присесть — и то ладно. Солнечный денёк заманчиво дразнится сквозь единственное половинчатое окошко, и его ласковые лучи бесславно растворяются в холодном искусственном освещении, без которого здесь царил бы полумрак.

Мебель новая, дешёвая, стены после недавнего ремонта выкрашены в нежный салатовый цвет, но краска уже кое-где начала лупиться. Для придания уюта по стенам тоже развешаны снимки — МРТ головного мозга с контрастом и без, коленный сустав с повреждённым мениском, рак почки, «пойманный» доктором почти случайно во время обследования позвоночника, и (самая милота) двойняшки во втором триместре беременности. С последними, кстати, всё в порядке, в томограф будущая мама легла из чистого любопытства — очень ей хотелось на деток посмотреть.

Раньше мне казалось, что в подобном интерьере кусок в горло не полезет, но, оказывается, даже к такому со временем начинаешь относиться более чем спокойно.

Возможность пообедать мне сегодня выпадает поздно — уже начало пятого, но подходящее затишье в расписании появляется только сейчас. Настя уже заморила червячка, теперь моя очередь.

— Иду, конечно! — киваю я, щёлкая кнопкой на чайнике, хотя в голосе моём энтузиазма ноль. От голода я сильно злюсь и чувствую себя более уставшей, чем это есть на самом деле.

— А эта? — медсестра кивает за своё плечо, где в холле мужественно борется с оскудевшим потоком посетителей моя горе-напарница.

— Не знаю, — ворчу я, — говорит, что тоже идёт.

— Слушай, а зачем вы её оставили? — удивляется Аня. — Она же тупая.

— Кто её оставил? Я? Да я сразу сказала Вадиму Владимировичу, что она нам не подходит!

— А кто тогда? Олеся что ли?

— Да я тебя умоляю! Олеся от неё плачет каждый раз! С Настей же работать ещё хуже, чем одной! Пациентов боится, разговаривать с ними не умеет, конфликты разруливать тоже не умеет.

— Ну, и?.. На фига вам этот клад?

— А вот! У нас три «стареньких» администратора, а на Петрозаводской только два. Сначала их дырки закрывать будут.

— О-о-о, — тянет Аня, — ну тогда это надолго! Девки как Лерину харю видят, так сбегают прямо с собеседования!

— А я о чём!

— Ладно, «старенький» администратор, — поднимается медсестра, — приятного тебе аппетита! Побежала я дальше игогошить.

— Спасибо, — я вымученно улыбаюсь.

Анька — женщина во всех отношениях приятная, но за день я замордовалась так, что даже её общество мне в тягость.

В нашей работе очень важно чувство локтя, слаженность, взаимопонимание… Но с Настей этого нет. Даже наоборот, иногда бывает такое ощущение, что я не только за себя отрабатываю, но и за того парня, то бишь девицу. И мне это совсем не нравится!

Я достаю из микроволновки тарелку, на которой дымится картошка с гуляшом, замахиваюсь вилкой на первый кусочек — наконец-то я поем!

— Нина-а… — голос у Анастасии максимально жалобный, чувствуется, что слёзы уже подступают. — У меня там чепэ…

Я даю себе пару секунд, чтобы вдохнуть и выдохнуть, и поднимаюсь. Спрашивать, что случилось бесполезно! Раз она прибежала за мной сюда, в кухню, с этим умоляющим выражением лица, значит, самое плохое уже произошло! И от меня теперь требуется оперативно разгрести последствия.

«Чепэ» предстаёт передо мной в виде высокого грузного мужчины. Он красный (подозреваю, что от злости), на высоком лбу с залысинами проступают капельки пота.

— Девушка, что за бардак у вас тут творится?! Вы не имеете права требовать, чтобы я отдал вам свой телефон!

Ну и вам, как говорится, тоже добрый день…

— Конечно, не имеем, — с ласковой улыбкой соглашаюсь с ним я. — Просто…

— А вот она требовала!

Настя хлопает ресничками и бросает на пациента кроткие взгляды, но они лопаются, как мыльные пузыри, разбиваясь о броню его возмущения. Её чары, на которых моя напарница обычно выезжает из подобных ситуаций, в этот раз стреляют «холостыми». Кто знает, может мужчина предпочитает миниатюрных брюнеток в теле?..

— Я прошу прощения, это недоразумение, — я стараюсь не смотреть на Настю, опасаясь довести эту трепетную лань до обморока своим пронзительным взглядом. — Вы пришли на МРТ, я правильно понимаю?

— Да, естественно! Но…

— Вы, видимо, в первый раз записаны на это обследование? — мягко перебиваю его я. Простите, уважаемый, но в разговоре с раздраженным посетителем действуют другие каноны общения — сейчас мне надо перехватить инициативу.

— Да, но…

— Аркадий Янович, верно? Смотрим шейный отдел позвоночника? — мой голос звучит максимально приветливо и мило, и в то же время достаточно твердо, не позволяя злости пациента разгораться всё сильнее.

— Да, именно так, — он всё ещё бросает на меня грозные взгляды, но того, чего я хотела — я добилась: он трижды ответил «да». Теперь мне будет проще уговорить его. Всё-таки недаром нас пару раз в год отправляют на курсы!

— Видите ли, дело в том, что вокруг томографа очень высокое магнитное поле, — объясняю я, гипнотизируя его взглядом. Не только Настенька у нас умеет строить глазки — все, кто любит и умеет работать с людьми, обладают этим приёмом в совершенстве! Ну ладно, пусть не в совершенстве (а то как-то попахивает излишним хвастовством), но, как минимум, очень хорошо. — Телефон может испортиться. Конечно, вы можете взять его с собой, тогда вам просто надо подписать вот здесь, — указываю пальцем соответствующий раздел в договоре, гласящий, что за имущество упёртых и слабо подкованных в физике пациентов мы ответственности не несём.

Мужчина с сомнением крутит в пальцах свою трубку.

— Что, прям реально может сломаться?

— Да, — уверенно киваю я.

— И куда вы прикажете мне его девать?

Конец ознакомительного фрагмента.