Успеть до полуночи

Рекс Стаут, 1955

Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практически никогда не выходит из дому. Все преступления он распутывает на основе тех фактов, которые собирает Арчи Гудвин, его обаятельный, ироничный помощник с отличной памятью. На финальном этапе конкурса, который устраивает парфюмерная компания, убит один из организаторов, а из его бумажника исчезают ответы на заключительные вопросы. Под подозрением все пять финалистов, и, чтобы избежать скандала, организаторы просят Вулфа найти листок с ответами. Вопреки мнению полиции Вулф придерживается версии, что человек, укравший ответы, и убийца – одно и то же лицо.

Rex Stout

BEFORE MIDNIGHT

Copyright © 1955 by Rex Stout

This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK and The Van Lear Agency

All rights reserved

© Т. Н. Чернышева, перевод, 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство Иностранка^®

Глава 1

Не то чтобы наш разговор вечером в тот апрельский вторник каким-то образом повлиял на дальнейшие события, но он стал к ним прелюдией, а позднее раза два помог Вулфу сориентироваться. Когда в нашем старом особняке из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице закончился обед, главным блюдом которого было одно из лучших творений Фрица — голуби с колбасками и квашеной капустой, — я проследовал за Вулфом из столовой через прихожую в кабинет и, подождав, пока Вулф не возьмет журналы со столика рядом с большим глобусом и не устроится в кресле за письменным столом, спросил, нет ли для меня поручений. Спросил для страховки. Я заранее предупредил, что в четверг уеду до вечера на открытие бейсбольного сезона на стадионе «Поло-граундс», и не хотел, чтобы меня потом попрекали несделанными делами.

Он сказал, что поручений нет, погрузил свои обширные телеса в кресло — единственное на всем белом свете кресло, которое ему нравилось, — и раскрыл первый журнал. Примерно двадцать минут в неделю у него отведено на просмотр рекламных объявлений. Я прошел к своему столу, сел, потянулся было за телефонной трубкой, но звонить передумал, решив, что страховок много не бывает. А потому, повернувшись в его сторону и увидев, как он сердито сдвигает брови, я подошел к нему посмотреть, что там ему не понравилось. Не понравилась ему черно-белая полностраничная реклама, которую я, как и миллионы моих сограждан, давно выучил наизусть, хотя учить-то особенно было нечего — в рекламе было всего шесть слов, если не считать повторов. В центре страницы, немного ближе к верху, красовался элегантный флакончик, на этикетке которого изящным шрифтом было выведено в две строчки: «Pour Amour». «Pour» — в верхней, «Amour» — внизу. Сразу под флакончиком стояли еще два, под двумя — три, еще ниже — четыре и так далее до низа страницы. В самом нижнем ряду их было семь, а во всей пирамиде — двадцать восемь. Наверху были размещены слоганы: слева в углу «Pour Amour» — это ради любви, а в углу справа — «Pour Amour» — для любви.

— Тут заслуживают внимания две вещи, — сказал я, а Вулф хрюкнул и перевернул страницу. — Во-первых, само название. Процентов от шестидесяти четырех до семидесяти женщин верят, что это духи «Ради любви», и процент был бы выше, если бы они знали французский и понимали разницу между «Ради любви» и «Для любви». Не хочу обижать американских женщин. Наверняка среди них мало кто хотел бы оказаться в роли «для любви», потому и нельзя было называть духи так прямолинейно. Только представьте себе. Читают женщины рекламу «Для любви» и думают: «Хватает же наглости подсовывать мне свои паршивые духи, чтобы я их использовала для любви! Вот я им покажу! За кого они меня принимают! Десять баксов за пол-унции!» Во-вторых…

— Хватит и во-первых! — рыкнул Вулф.

— Есть, сэр. Во-вторых, флакончиков очень много. Что противоречит правилам. Главная идея в рекламе духов показать один флакончик, который создаст впечатление, будто эти духи — ценная редкость, потому поторопитесь, чтобы она вам досталась. Но что делает «Pour Amour». «Pour Amour» говорит: «Послушай! У нас этого добра полно, и у нас тут свободная страна, и у каждой женщины есть право на свободную любовь, а если оно вам ни к чему, попробуй это». Совершенно новый подход к рекламе, на все сто американский, плюс объявленный конкурс, так что товар, видимо, окупается.

Я надеялся к этому моменту уже получить желаемый результат, однако Вулф лишь перелистывал страницы. Я набрал в грудь воздуха.

— Конкурс, как вам, вероятно, самому известно, поскольку вы рекламу просматриваете, — это азарт. А тут призовой фонд миллион долларов наличными. Пять месяцев подряд каждую неделю печатают новое задание… Могу воспроизвести дословно, не зря же я столько лет у вас тренирую память: «В описании использованы биографические факты из жизни реальной женщины, которая оставила след в истории и пользовалась косметикой». Двадцать недель — двадцать женщин. Первое задание было такое: «За трон мой шел сам Цезарь в бой; Антоний сам был мне отрада, но грудь моя в час роковой взалкала рокового яда». Загадка, конечно, простая: Клеопатра. Номер два тоже ерунда: жена Арагонца наслушалась басен Колумба, заложила свои драгоценности и на эти деньги снарядила корабли. Не помню, чтобы когда-нибудь читал, будто королева Изабелла пользовалась косметикой, хотя, учитывая отсутствие ванн в пятнадцатом веке, наверняка пользовалась. Могу также продекламировать номер три, четыре и пять. Дальше — хуже, под конец первой десятки я уже и просматривать бросил. Бог знает, что за чушь ближе к двадцатому. Например, вот номер семь… или восемь… забыл… «Министром стал мой сын родной, пусть не умела я писать; мой мистер Браун молодой свою прославил мать». По-моему, это жульничество. Учитывая, сколько в истории Браунов и сколько сыновей…

— Пф! — Вулф перевернул страницу. — Нелл Гвин, английская актриса.

Я замер.

— Ну да, знаю такую. Но как?.. Может быть, кто-то из ее поклонников носил фамилию Браун… или Браунсон… Но ее же не сын прославил. Кто-то из королей.

— Карл Второй, — самодовольно произнес Вулф. — Он дал сыну от нее титул герцога, а его отец, Карл Первый, когда в юности отправился в Испанию, взял себе имя мистер Браун. Нелл Гвин была, разумеется, любовницей Карла Второго.

— Мне больше по вкусу «возлюбленная». Ладно, вижу, вы прочли десять тысяч книг… Как насчет этого… По-моему, девятое: «По закону, который принял он, я женой не могла его быть. Он послушно свой соблюдал закон, продолжая всю жизнь любить». — Я помахал рукой. — Назовите имя.

— Арчи, ты никуда не собирался? — спросил Вулф, повернув голову ко мне.

— Нет, сэр, сегодня нет. Лили Роуэн, правда, думала заказать столик во «Фламинго», так как я мог бы и заскочить потанцевать, но я сказал, что могу вам понадобиться, а она знает, как я незаменим…

— Пф! — Он чуть было не рассердился, но решил, что дело того не стоит. — Ты хотел уйти и при этом снять с себя ответственность за отсутствие в доме, для чего добиваешься, чтобы я сам предложил тебе прогуляться. Ты своего добился. Предлагаю идти, куда хочешь, только сию же минуту.

Я мог бы загадать ему еще три-четыре загадки, но Вулф вздохнул и снова уткнулся в журнал, потому я промолчал. Когда я уже был у двери, он буркнул мне в спину:

— Перед обедом ты побрился и переоделся.

Нелегко работать и жить с великим детективом.