Жажда жить: девять жизней Петера Фройхена

Рейд Митенбюлер (2023)

«Жажда жить» — биография эксцентричного датского исследователя ХХ века Петера Фройхена. Завораживающая, масштабная история героического гиганта, неутомимого искателя приключений, очевидца и участника величайших событий XX века — от путешествий по томительно бесконечным смертоносным льдам Арктики до активной работы в подпольном Сопротивлении времён Второй мировой войны. Жизнь Фройхена — это безусловный приключенческий роман, послуживший основой для многих его собственных книг. Эксцентричный датчанин с невероятным чувством юмора, он был участником и руководителем тяжелейших экспедиций, выжил в нацистском лагере для военно-пленных и преодолел тяжёлую травму, которая лишила его ноги и едва не лишила жизни. Фройхена заставляла идти вперёд не только собственная неугомонность, но, главное, идеалы, которые значительно опередили его время: отстаивание интересов коренных народов, забота об окружающей среде, дискуссии, которые продолжаются и по сей день. «Жажда жить» — это незабываемая история о смелости и открытиях, неугомонности и выдержке, а ещё серьёзное размышление о наших отношениях с планетой и людьми. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Пролог

Впервые я увидел его на портрете маслом. Это была забавная работа, казалось, будто её написал пьяный матрос во время болтанки: мазки кисти были непрофессиональные, пропорции неуклюжие, перспектива никуда не годилась. Но несмотря на неумелость художника, человек на портрете притягивал внимание: безукоризненно одетый, он носил нечёсаную бороду, одна нога у него была деревянная, как у пирата, а на лице играла лёгкая озорная усмешка. В его внешности я почуял историю — интересную, может, даже фантастическую. Подойдя ближе, чтобы рассмотреть портрет как следует, я заметил внизу рамы маленькую латунную плашку, а на ней имя: Петер Фройхен.

Портрет этот висел в старом нью-йоркском особняке на Манхэттене. Здесь располагался Клуб исследователей — организация, основанная в 1904 году, когда на карте ещё хватало белых пятен. В особняке стоял дух ушедшей эпохи: стены, обитые деревом, большие камины, кожаные клубные кресла, персидские ковры… Здесь всё напоминало книги Редьярда Киплинга — или фильм «Отель ”Гранд Будапешт”». В одной комнате на полу стоял старинный глобус по меньшей мере метр в диаметре: и я представил, как вокруг него собираются важные усатые джентльмены и каждый рассказывает о великих путешествиях своей юности. Вот кто-то пускает глобус вращаться, подушечки пальцев скользят по гладкой поверхности, а рассказ продолжается. Когда глобус останавливается, джентльмены, должны быть, наливают себе ещё по бокалу и устраиваются у камина, наперебой рассказывая о своих приключениях громкими, ворчливыми басами.

Мой друг Джош недавно вступил в клуб (сегодня организация занимается скорее исследованиями, чем открытиями земель) и пригласил меня посмотреть штаб-квартиру. Он сказал, что проведёт мне экскурсию после рабочего дня, когда в особняке, старом причудливом доме, где теснились воспоминания о славном прошлом его былых обитателей, спокойно, и мы сможем беспрепятственно поболтать и выпить виски.

Когда я переступил порог дома, уже темнело, и в окнах играло блёклое закатное солнце. Взяв по бокалу виски, мы с Джошем поднялись по скрипучей лестнице в Зал трофеев: нас окружили старые экспонаты, чучела животных, в том числе был и амурский тигр, съевший, по слухам, сорок восемь человек. Далеко не сразу я заметил портрет Петера Фройхена, который висел над величавым кирпичным камином. Меня заинтересовал этот эксцентричный человек, и стало любопытно, что такого замечательного он совершил, коль его портрет повесили на почётном месте. В Клубе исследователей состояло много замечательных личностей: Теодор Рузвельт, Тур Хейердал, Джон Гленн, сэр Эдмунд Хиллари, Рой Чапман Эндрюс — один из прототипов Индианы Джонса… Так почему здесь висит Фройхен?

Я решил почитать о жизни Петера Фройхена. Передо мной развернулась история, богатая на приключения, фоном которой служил неспокойный двадцатый век, беспощадно расшатывающий старые устои. И даже самые бурные годы этого века, когда на обломках старого строилась новая политика, экономика и культура, меркнут перед масштабом жизни Петера Фройхена. Жизнь эта кажется беспорядочной, но в её течении есть свой неуловимый ритм. Судьба носила Фройхена по белому арктическому безмолвию и джунглям Южной Америки, забрасывала в нацистскую Германию и Советский Союз, в Голливуд и Белый дом; Фройхен побеждал и в постели, и в борьбе за права чернокожих, и в игровом телешоу. На своём пути он встречал столько знаменитостей — политиков, писателей, художников, журналистов, шпионов, — что любой охотник за связями взорвался бы от восторга. Фройхен уже тогда предупреждал об изменении климата (это словосочетание ещё даже не вошло в обиход) и был близок к первым исследователям экстрасенсорного восприятия. Вечный странник, который появляется в самых неожиданных местах и участвует в крупных исторических событиях, словно приглашённая звезда в популярном сериале.

Фройхен прожил жизнь, полную приключений и треволнений. Однако привлекло меня даже не это, а то, что Фройхен искренне принимал человеческую жизнь во всей её полноте, со всеми ужасами, чудесами, красотой и причудливостью. Безыскусную, неприглядную, подлинную человеческую жизнь. Фройхен и ему подобные — бесстрашные авантюристы, которых манил горизонт, — сейчас, пожалуй, вышли из моды, и его биография, быть может, придётся не по вкусу некоторым современным читателям. Однако самое важное в его истории — её обыкновенная, красивая человеческая неприглядность. В особенности если держать в голове исторический контекст. Фройхен не был идеален — никто не идеален, а тем более интересный человек, — однако в итоге он оказался «по верную сторону истории»: он защищал тех, кто не мог защитить себя, выступал за терпимость, призывал относиться к людям с эмпатией и беречь нашу планету. Его биография — это редкий шанс вспомнить: в истории человечества, полной событий, которые злят и расстраивают нас, встречаются вещи и люди, способные нас утешить. Можно вспомнить слова писателя Джулиана Барнса: «Почему настоящее так рвётся безапелляционно судить прошлое? Настоящее — это такое тревожное время, когда люди ставят себя выше своих предков, но не могут отделаться от ужасного подозрения: а вдруг они не правы».

Ещё одно привлекло меня в биографии Фройхена — качество, которое, уверен, многие оценят. Я разглядел в нём неутолимую жажду, которую, пусть и не всегда так сильно, испытываем мы все, — жажду странствий. Фройхен был неутомимый искатель, вечно неудовлетворённый, вечно стремящийся к большему. Это стремление приводило его в опасные ситуации, где приходилось обнажать уязвимые места, разочаровываться в себе и терять близких. Испытания закаляли Фройхена, и он принимался за дело с новой силой. Для меня самое важное и самое привлекательное в истории Фройхена — то, что затмевает все его недостатки, — не бравада и не страсть к приключениям, а его оптимизм — вера, что завтра мы будем лучше, чем вчера.