Патрициана

Регина Птица, 2013

Она – патрициана Вечного Рима. Все удовольствия процветающей империи – к её услугам. Но воля богов непредсказуема. Из всех мужчин её внимание привлекает только один – раб-гладиатор, пленник, убийца, которого послали за её головой. Неравные отношения, госпожа и раб.

Глава 2. Сражение

Велена бессовестно врала. Лемера поняла это сразу. Когда оба бойца — человек и животное — появились по обе стороны арены, Хейд вытянулась так, будто хотела оказаться в первом ряду среди простолюдинов, а не в ложе семейства Хейд.

Животное было прекрасно. Мускулы под белой шерстью переливались, приковывая к себе взгляды всех троих наблюдательниц. Барс двигался медленно и уверенно, обходя арену по кругу. Это был не первый его бой. Барс знал вкус человечьей крови и знал её цену — он едва заметно прихрамывал на правую лапу. Битвы научили его осторожности и Лемера могла бы поклясться, что он умнее и хитрее многих из людей, что выходят на арену первый раз.

Барс был прекрасен, но Велена смотрела на него как на врага, оценивая опасность и рассчитывая успех. Если бы Лемера не присутствовала при всём разговоре, она подумала бы, что Велена поставила на другого бойца всё своё состояние — таков был её интерес к тому, что происходило на арене, и вслед за ним Лемера перевела взгляд на человека.

Худая фигура стояла там, куда её поставили стражи — у самого выхода с арены. Плечи человека были опущены и от взгляда Лемеры не укрылись алые полосы, которые покрывали всё его тело — должно быть, шрамы от плети. Седые волосы укрывали большую часть спины и падали на лицо, так что Лефендорф не удавалось разглядеть черты.

— Крылатый-боец?.. — в недоумении произнесла она. Все знали, что народ Короны Севера не умеет воевать.

Покорённые энтари семь лет назад северные горы таили в себе немало загадок, и одна из них состояла в том, как народ, лишённый армии, может выживать. Управляемый жрецами народ хрупких крылатых существ лишь в конце войны научился давать отпор. Из них всегда получались хорошие рабы — крылатые прелестно рисовали, играли на музыкальных инструментах, могли танцевать для забавы господ. Тела их были прекрасны и экзотичны — вид белоснежных крыльев, которые они обычно скрывали, пленял самые жестокие сердца, вызывая неумолимое желание сломать, причинить боль. Но о крылатых бойцах Лемера не слышала никогда.

Крылатый устало опирался на длинный деревянный посох. Барс его не волновал. Даже отсюда Лемера чувствовала безразличие, окутавшее его коконом. Он мог умереть прямо сейчас. Он ждал, когда когти животного ворвутся в его плоть и вырвут кишки, а значит — был обречен. Лемера увидела, как сквозь решетку ворот просунулось копьё стражника и ткнулось в спину гладиатору. Тот качнулся, споткнулся и проковылял несколько шагов к центру арены. Лемера оглянулась на Луцио. Тот смотрел на неё ухмыляясь, будто ожидал вопроса.

«Это и есть ваш Снежный Барс?» — повисло в воздухе. Но именно потому, что он ждал, Лемера промолчала. Для женщины она очень неплохо разбиралась в бойцах, хоть и не стремилась этого показывать. И она решила дать Барсу ещё один шанс.

— Я поставлю на него сотню, — бросила она через плечо и, не глядя, протянула распорядителю кошель золота.

— Принято, — кошель тут же исчез в глубине его карманов.

Прозвучал гонг. Барс, давно изучивший правила арены, зарычал и бросился вперёд. Крылатые всё ещё стоял не двигаясь. Только когда барс уже был в воздухе в полуметре от него, он присел, слегка перекатился вперёд и, выставив посох, провернул его под телом барса. Животное отлетело в сторону. В наступившей тишине было слышно, как кошка жалобно скулит.

Велена нахмурилась.

— Слишком быстро, — бросила она, не отрывая взгляда от арены.

— Вы правы и крылатый медлит.

Барс медленно поднялся на четыре лапы. Он пошатывался, кажется, удар пришёлся ему в живот и задел рёбра или органы. Зверь рыкнул и сделал шаг в сторону гладиатора. Он разинул пасть, демонстрируя белоснежные зубы. Боец продолжал смотреть мимо — то ли на песок под ногами, то ли на барельеф по краю ограждения. На секунду Лемере показалось, что он скучает.

Барс оттолкнулся от песка задними лапами и снова прыгнул, но дальше и левее. Он приземлился за спиной бойца и попытался схватить того зубами за бедро.

Крылатые переместился в сторону быстро и плавно, будто скользил по льду, а не переступал босыми ногами по песку. Посох оказался у него за спиной, а сам он — лицом к нападавшему. Легко и точно, без замаха, он ударил барса посохом по морде, и, не дожидаясь ответной атаки, тут же отпрыгнул, но не назад, как показалось Лефендорф сначала, а в сторону и вперёд. Раньше, чем барс успел обернуться, крылатый оказался у него на загривке. Он перекинул посох в другую руку и прижал им горло барса. Тщетно животное крутилось, пытаясь сбросить с себя врага, тот держался верхом как влитой. Лемера представляла, какой силой нужно обладать, чтобы сдавить горло барса — даже при помощи палки — и никогда бы не поверила, что такая сила есть в худых руках худощавого гладиатора. Наконец, барс захрипел и упал на колени. Он издыхал. Лемера бросила взгляд на императорскую ложу, ожидая, что последует приказ пощадить благородного бойца: пусть он и не принадлежал к человеческому роду, но все без исключения следили за движениями мужчины затаив дыхание и будто забыв о правилах боя.

Барс упал. Несколько секунд царила тишина, затем раздались аплодисменты.

Боец поднялся на ноги и снова встал в стороне, устало опершись о посох.

— Ну что, милейшая, всё ещё не хотите сделать ставку? — спросил Луцио и, обернувшись, Лемера увидела, как блестят глаза патрицианы. Велена покачала головой.

— А вы, Лефендорф, забираете выигрыш или же… удвоите?

— Хотите сказать, он будет драться ещё? Но это несправедливо, для противника бой будет первым, а для вашего Барса — вторым.

— Мы проводим с ним по три боя за день. Он не проигрывает.

— И кто же будет против него теперь? — Лемера подняла глаза и увидела перед собой Дариуса Санта.

— Сейчас будет бой с десятком гладиаторов. Зиг, Ван, Тейк…

— Достаточно, — прервал распорядителя Сант, — этот бой будет за Барсом, вы и сами знаете. Что будет потом?

— О… — Луцио улыбнулся, — оставайтесь с нами, Сант. Потом будет интереснее. Смотрите, бой начинается.

Прозвучал гонг. От Лемеры не укрылось, что, в отличие от Санта, Велена, всё ещё не отрываясь, следит за ареной, и она тоже придвинулась к ограждению.

Действительно, среди противников Барса были и знакомые ей лица. Каждый воин был вооружён по-своему — у кого-то трезубец, у кого-то сеть. Двое с мечами и один с арбалетом. Лефендорф вздрогнула — дальнобойное оружие в таких боях не использовали, но, видимо, Луцио решил добавить бою пикантности.

Гладиаторы не спешили. Лемера увидела, что теперь Барс поднял голову и прищурился. Она, наконец, смогла увидеть широкие квадратные скулы и узкий подбородок.

Барс тем временем выставил посох перед собой, медленно вращая его в руках, и двинулся в сторону противников. Кажется, он передумал умирать.

Гладиаторы тоже выступили вперёд. Они шли клином, по-варварски, но Лемера видела, что варваров среди них нет — только наёмники энтари из младших домов. «Значит, построение выбрано неверно, — подумала она удивлённо. — По-своему драться всегда удобней».

Шаги Барса ускорились. Лефендорф зачарованно смотрела, как едва касаются песка босые ступни, и, не успев увязнуть в нём, взлетают вверх — всего на полсантиметра. Минимум лишних движений. Минимум энтропии. Минимум сил.

Он прошёл сквозь строй противника, как нож сквозь масло. Лефендорф заметила лишь, как перестал вращаться и исчез за спиной посох. Когда же крылатые оказался за спиной врага, четверо противников лежали на песке и двое — а может, и больше, она не могла разглядеть — были мертвы.

Барс снова выставил посох перед собой. Энтари расступились. Они пахли страхом.

— Дураки, — прошипела Лемера. Она не видела, как Велена кивает ей головой. Лемере было стыдно смотреть, как её соотечественники, наследники высшей крови, в ужасе замерли, глядя на жалкого крылатого, как кролики на удава.

Барс же замер, ожидая атаки. Видя, что противники мешкают, он снова убрал посох за спину, открыв для удара грудь и живот, и, когда один из гладиаторов, осмелев, ринулся к нему, ударил его так же, как недавно барса — без замаха, снизу вверх. Оттолкнувшись посохом от плеча противника, он развернулся и, прочертив оружием круг, ударил снова, на сей раз целясь в голову. Противник осел на песок.

— Время против него, — процедил Сант сквозь зубы, — знаете, что… пожалуй, сотню на энтари.

Лемера поняла, что и его задела трусость наёмников.

Как только кошель упал в руки Луцио, бой пошёл бодрее. Лефендорф увидела, что двое из упавших поднялись. Бойцы изменили строй, и теперь наступали полудугой, стараясь зайти за спину противнику, причём полукружие сужалось с каждой секундой. Когда до врага оставалось не более двух шагов, один из них звонко крикнул:

— Вперёд, — и сразу восемь клинков рванулись в бой. Лемера сжала поручень, силясь уследить за происходящим, но что-то от неё ускользало. Они атаковали яростно, и, хотя крылатые был быстрее, энтари было много. Он успевал бы отбить все атаки, если бы ушёл в глухой блок, но это значило проиграть, ведь как верно сказал Сант — время работало против него. Противники падали один за другим, но вставали снова. У Барса не было времени, чтобы добить упавших — Лемера стремительно понимала, что он обречён.

— Почему они встают? — пробормотала она, заметив, что один из бойцов получил удар посохом в висок. Удар смертельный, если только он не был нанесён в полсилы.

Она бросила короткий взгляд на Велену, будто ожидая ответа. Лицо подруги застыло в напряжении. Услышав голос Лемеры, она слегка вздрогнула, но не оторвала взгляда от арены. Только схватила её за локоть и с силой притянула к себе.

— Смотри за Сантом, — прошипела она в ухо гетере, — Тихо! Не сейчас.

Лемера поняла. Прикрыв веки, сквозь приспущенные ресницы она обратила внутренний взор на Санта. Нет, доказать ничего она бы не смогла. Но Сант улыбался. Пальцы его шевелились, будто играя на рояле… или дёргая за верёвочки невидимых марионеток.

— Помоги ему, — прошептала Лемера, и на секунду Велена всё же взглянула на неё.

— Нет, — отрезала она и снова отвернулась к арене, но теперь Лемера видела, какая борьба отражается на лице Хейд.

Лемера заставила себя расслабиться.

«Всего лишь гладиатор. К тому же крылатый», — напомнила она себе, но верилось с трудом. Бой по-настоящему захватил её страстную натуру.

Лемера не заметила, как сжала запястье Велена, с силой впиваясь ногтями в кожу.

Она снова смотрела на арену. Бойцов осталось шесть, но теперь она не была уверена, что упавшие не поднимутся. Крылатый оттолкнулся посохом от песка и перемахнул через головы нападавших, выходя из окружения. Ненадолго она увидела его целиком. Лицо его больше не было безучастно. Он тяжело дышал, и полный злобы взгляд его был устремлён в их сторону — Лефендорф была готова поклясться, что знает, в чьи глаза смотрит боец.

Лемера сжала зубы.

— Вам так ценны ваши ставки, — прошипела она, но ей никто не ответил. Тогда девушка отстранилась от Велены. Жаль, что боец смотрел не на неё, но ничего. Она мысленно потянулась к нему, вливая силы в мускулы. Магия, доставшаяся ей от матери, была невелика, но и она кое-что могла. На секунду их взгляды встретились, и крылатый покачал головой. Лефендорф тут же остановилась.

Крылатые рванулся вперёд. Посох работал, как крылья мельницы, то и дело меняя направление. Лемера знала, что это бесполезно, пока Сант перекачивает силу в павших гладиаторов, но мужчины дали понять, что всё идёт как должно.

Этот бой был много дольше первого. Бойцы падали, поднимались и вновь падали. Лефендорф заметила, какой приём использует гладиатор теперь — в тот момент, когда Сант поднимал павшего бойца, он бил другого — насмерть. Их становилось всё меньше, пока последний не упал в песок. А следом за ними на колени упал и Барс.

Лемера перевела дыхание. В этот миг ей казалось, что сама она только что покинула бой. Щёки её раскраснелись, по вискам стекали капли пота.

Луцио первым начал бить в ладоши, и вся арена последовала его примеру — кроме Велены. Патрициана стояла неподвижно. Она смотрела на арену. Брови её были нахмурены.

— Каков же будет третий бой? — спросил Сант, и распорядитель вскинулся.

— Ну… я хотел выпустить на арену виверна. Но полагаю, этого боя крылатый не выдержит.

— Что с того? Шоу должно продолжаться, а вы дали слово. И я сделал ставку.

— Вы ведь ставили только на этот бой.

— Вы неверно поняли меня. Так или иначе, я добавлю ещё девятьсот монет на виверна.

Луцио рассмеялся.

— Сейчас любой поставит на виверна.

— Сомневаюсь. Вы дали слово, Луцио.

Распорядитель поморщился.

— Хорошо.

— Вы с ума сошли, — Лефендорф обернулась к нему, — он на ногах не стоит.

— Забираете выигрыш, прелестная? — Лемера встретилась взглядом с Сантом и скрипнула зубами.

— Если вы так ставите вопрос, я удвою ставку. Но этот бой не должен состояться, это несправедливо.

— Вам ведь не было жалко барса. Что же случилось теперь?

Лефендорф закусила губу.

— Давайте гонг, — потребовал Сант, и гонг ударил.

Крылатый медленно встал, более опираясь на посох, чем на свои ноги. На лице его не было ни удивления, ни страха. Снова им овладело безразличие. Он более не поднимал глаз на зрителей, взгляд его был прикован к ящеру, появившемуся из-за поднятой решетки.

Виверн был чуть больше человеческого роста в длину — молодая и оттого яростная особь. Он двигался медленно, переваливаясь с лапы на лапу, но метавшийся в приоткрытой пасти раздвоенный язык говорил о том, что виверна перед боем не кормили.

Выигрыш человека в таком бою — в скорости. Если успеть нанести удар первым, не важно куда — по тонким перепонкам крыльев, в незащищённую ямочку между ключиц — есть шанс, что зверь уже не атакует, а значит, появится время, чтобы добить его. Но крылатый стоял не двигаясь. На секунду Лефендорф озарила догадка — он не хотел драться с животными. Только с энтари. Но такое безразличие к собственной жизни казалось ей странным.

Виверн пошёл в атаку первым. Он изогнул шею и дохнул пламенем. Крылатые с поворотом ушёл в сторону, но пламя прошло по левой руке — Лефендорф заметила, что она висит неподвижно. Значит, он будет воевать одной рукой.

Новый плевок пламени — гладиатор снова ушёл в сторону, но не перекатом, что сэкономило бы время и позволило отойти дальше, а в полный рост.

— Это же бойня, — услышала она женский голос из соседней ложи.

— Это и интересно, — ответил её спутник.

Виверн изогнул шею и попытался цапнуть противника зубами. Зубы вскользь прошли по плечу, но и виверн отвлёкся, так что крылатые успел ударить его посохом по длинной шее. Виверн закричал по-птичьи, но плеча не выпустил. Он рванул на себя, вырывая из руки противника кусок мяса. Птичий крик повторился.

Виверн попробовал крови и теперь его было не остановить. Крылатый попытался перейти в наступление, но, нанеся всего два удара, был вынужден отступить. Теперь он был стеснён в движениях ещё больше. Виверн переступил с ноги на ногу и, ударив лапой, покатил человека по песку. Прижав его к земле, он взгромоздился сверху, и Лефендорф попрощалась со своим неожиданным фаворитом, а заодно и с парой тысяч монет — но что-то изменилось.

Слева от неё в воздухе промелькнул белоснежный силуэт, взметнулись на ветру пряди чёрных волос. Велена приземлилась на ноги как кошка и раньше, чем виверн успел обернуться, полоснула его клинком по крылу — она-то знал, как драться с подобными тварями. Виверн завизжал и отскочил в сторону. Зрители ахнули и затаили дыхание. Иногда кто-то из аристократов нарушал правила, чтобы защитить свою ставку, как Сант совсем недавно, но только так, чтобы нарушения никто не заметил.

Велена дождалась, пока виверн повернётся к ней мордой. Когда же это произошло, она молнией бросилась вперёд и всадила меч в жёлтый, широко открытый, глаз. Виверн оглушительно завизжал. Велена выдернула клинок и с размаху отрубила ящеру голову. В этом не было необходимости — тот уже был мёртв.

Подняв за перепончатое ухо здоровенную голову, она двинулась к императорской ложе. Бросила её на землю перед балконом и низко поклонилась, не отводя взгляда от императора. Лемера видела, что лицо императрицы побагровело от ярости.

— Вы нарушили правила, — сказала она то, что и без того было очевидно, но император тут же опустил руку её на плечо, принуждая замолчать.

— Лишь потому, что хотела преподнести этот дар вашим императорским величествам сама. Ведь я достойна этого не меньше, чем безродный раб.

Лемера закатила глаза.

— Спасибо, — сказала она негромко, когда подруга вернулась на своё место.

— Не хотела, чтобы твоя ставка пропала, — сказала Велена и мягко улыбнулась.

Улыбка была почти искренней, и всё же обмануть гетеру не могла — Лемера видела, что патрициане одинаково безразличны и желания императора, и желания подруги. Чего добивалась Велена Хейд, как обычно, оставалось только гадать.