Стихи II

Рахиль Ра

Стихотворения написаны в 2016 году. Небо, облака, звезды. Вселенная. Философия. Вода, океаны. Колдовство. Смерть, любовь и жизнь.

Глава 3

«Сцепились глазами…»

Сцепились глазами.

И ты поняла мою сущность.

Ты улыбнулась, когда я тебе говорила:

«Сны о тебе смотреть я сегодня буду.»

Глазами два раза моргнула, заворожила.

В твои глаза смотрела, я видела вечность.

Ты не моргала, через сетку фильтруя мове.

Я не любила, всматриваясь в бесконечность,

Где молчанье твоё и новая воля.

Перья, белок, выверни мясо в кормушке.

Где же свобода, о чем все мечты нарушены?

Шепчешь своё мне: «У-ух, О — вей и О — ва»,

Мудрая, вечно любимая мною — Сова.

«Пафосно взмахнув ресницами…»

Пафосно взмахнув ресницами,

Корча лица полоумные усталые.

Полудумается, может снится.

Письма ищутся запоздалые,

Без ума закружились признания.

Оскорбленья припудрив сахаром,

Радость боли познав в наказание,

Ты не охаешь и не ахаешь.

Со скандалом бежишь,

Будни вдаль маня,

От себя, от хлыста, от меня.

«Оторванные ноги, руки снова выросли…»

Оторванные ноги, руки снова выросли.

Разорванный рот сросся, чтобы сиять улыбкой.

Оскалились зубы. боль сумея вынести,

Глаза огонь разжигают пылкий.

Смеются и веселятся боги —

Каждый рад своему творению,

Вновь воскрешая и поднимая убогих.

Рифмы бегут, спотыкаясь в стихотворения.

Пишут, поют, читают, мечтают и любят

В мире поэтов чистят души и губят.

Жгут и гоняют по кругу — комедия Данте.

Рада вас снова встречать, мои оккупанты.

«В День всех влюблённых поздравьте…»

В День всех влюблённых поздравьте,

Влюблённые в меня твари.

Зелье моё в котле всех мешает и варит.

Соки желудочные добавляют кислинки.

На кол повешены в бедах пустые крынки.

Было в них молоко молодой кобылы.

Это кумыс. Эхо не было или было?

Звуки брошены в даль. Чужое пространство.

Вечною пеленою вуаль. Чужие странствия.

Как нелепо встречать влюблённые взгляды.

Эхом нельзя кричать. Нет меня — а я рядом.

«Глаза холодные без блеска…»

Глаза холодные без блеска.

Зачем она, любовь?

И что это такое?

Касанье — от разряда треск.

Искры летят и очень больно колют.

Не убивают. Смерти ещё рано.

Ещё не все страдания исчерпаны.

Козла приносят в жертву иль барана.

Земля кострами, пентаграммами исчерчена.

Я черная, я белая, я красная.

Я — магия. И всю себя раскрасила.

***

Анастасия Иноземцева (9 лет)

«Своими стихами поражаешь меня.

Хоть год слушать могу их я.

Ты радость приносишь в дом,

И солнце с луной, и — ты

За окном.»

«Зелёная бабочка. Крылья огромные…»

Зелёная бабочка. Крылья огромные.

Это зима.

Крошки в снегу собирает

И лепит снежки.

Лапы мохнатые. «Помощь нужна?»

— «Я сама». В рог изобилия маленькие рожки

Вдруг превращаются, крошки в снегу собрав.

Всё изменяется, в брызгах не расплескав,

Капли эфира на крыльях зелёных. Испуг.

Страшно и весело, бросив позёмку в круг,

Мыслей и снега закружит её хоровод.

Зелень окончилась. Болью сугроб орёт.

«Есть ли заказ?» — спросил у меня киллер,…»

«Есть ли заказ?» — спросил у меня киллер, —

«Хочешь я камни твои превращу в песок?».

Нет, я люблю свои камни. Летят они мимо,

Не попадая не в сердце, не в глаз, не в висок.

Просто стучатся в стекло, за которым в витрине

Я существую, не чувствуя. Я холодна.

Ты в Запорожце, а может быть в Лимузине.

Все влюблены. Брошены у окна

Розы, конфеты, котята, куплеты, щенки.

Визга не надо. Ресницы опущены и сухи

«Зачем все силы взял и оставил жить?..»

Зачем все силы взял и оставил жить?

Улыбается девочка продырявленная.

Никому не рассказывать, не говорить,

Оставить тайной в себе неявное

Действие, пытками, болями острыми.

Парнокопытное гадкое, пестрое,

Злое, вонючее. Пахнет блохой.

Ты не хороший, ты очень плохой.

Мания — силы брать, сбросив свои.

Дни твои прокляты и сочтены.

С дырками плохо жить — ветер, сквозняк.

Рваная рвота и желчь натощак.

Пусто в кишках, пустота в голове.

Шорох в кустах, сплетни в толпе.

Режут и рвут без сожаления.

Где же любовь? Горькие тления.

«Чувствительные антенки…»

Чувствительные антенки,

Маленькие колючие, выдрал пинцет.

Завитки колечками скрючены.

Индикаторов больше нет.

Как понять теперь настроение?

Мимика замерла в тиши.

Вырви замученные сомнения

И о любви пиши.

Рифмами сложными не мучаясь —

Глаголы в конце строки.

Ритмом стучи от случая к случаю.

Ласково спят стихи.

К слову «любовь» простая рифма —

Король, пароль и морковь.

Дактиль, анапест, хорей и Антихрист.

Вновь появился Тролль.

Споров не надо — шарик на месте —

Нет потенции, нет кинетики.

Варятся, жарятся в липком тесте

Вся математика и кибернетика.

Робот хрустит костями железными,

Лишь домовой сидит не облезлый.

«Ах, этот утренний визит…»

Ах, этот утренний визит.

«О, извините — я не одета»,

«Зато я одет за двоих».

Зять, вечный зять. Я вне этикета.

Ты за двоих, да? За маму, за папу.

Один всегда.

Бабушки, дедушка. Вечная Настя, да!

Ты защищаешь и любишь её и любим.

Пусть ты не прайд, лев не победим.

Ты за троих, да. За умерших и живых.

Рядом Алейхем. Ты вспоминаешь их?

Февраль, 23 и нет преград.

Я поздравлять тебя рада.

Ты будешь рад!

«Ты воскрес и я поживу…»

Ты воскрес и я поживу.

Зеленеем ещё немножко.

Думаешь, опять про сову?

Не все ягоды — есть морошка.

Как остры колючки твои,

Чуть темнели, ломались вяли.

Ночи мрак и светлые дни.

Радость в горе, абсурд в печали.

Я несла тебя на руках.

Удивился месту ты: «Как тут?»

В наши клады добавлю прах.

Это ты — животное? Кактус.

«Сети компьютера — это реальные сети…»

Сети компьютера — это реальные сети.

С воспоминаньями мух и пауков.

Лайков выкидыши, из абортов дети.

Жирные смайлики окороков.

Стены свои и лабиринтов чужие стены.

Пальцы на кнопочках. Мышь,

Не съедобная для кота.

Режут и сращивают проводов и контактов вены.

Есть ли живые? Наполненная пустота.

Мрак красоты, соль поцелуев крепких.

Дерзкая музыка и слова тихи.

Странные, ласковые и поганые реплики.

Всё перепутано, в том числе и стихи.

«Я же такая красивая…»

Я же такая красивая,

Я же такая хорошая.

На землю с белого облака

Ни кем, никогда не сброшена.

Милые старшие девочки,

Возьмите меня с собой.

Дико в моей песочнице,

Страшно сидеть одной.

Строить желтые домики

И лепить пирожки.

Лилипуты и гномики,

Корешки и вершки.

Великаны не могут жить,

Весом себя раздавив.

Снова — «Нагила Хава»,

И сплошной Тель-Авив.

«Как ты ходишь в туалет?..»

Как ты ходишь в туалет?

На руках иль на ногах?

Можешь ты поср..ть в кустах?

Есть проблема — кал отбросить?

Это — психотерапевт.

Это — фразы на листах.

Поп возьмёт себе твой грех.

Чисто созданный опросник.

«Научи меня плакать…»

Научи меня плакать,

Приложив ладони к стене.

Я пришла в эту Землю,

Я вошла в эту стену.

Зрачки шире в глазах,

И узнаешь во мне

Свою огненную Гиену.

Соль, вода, красный слёз раствор.

К стене плача. Расстрел. Это приговор.

Улыбаешься, злишься, смерть свою обняв.

Мир отбросить жаль, ничего не поняв.

Просветления нет. Тьма, любимая тьма.

Плачь, умеешь. Страдай.

Не сходи с ума.

«Огромные ноздри большого животного…»

Огромные ноздри большого животного

Воздух втягивают, меня не трогая.

Оно красивое, такое теплое.

А я обычная, а я двуногая.

Рога, копыта сняла. Оставила

Висеть в шкафу на тесных плечиках

Червями плоскими всех позабавила.

Кожу сняла — так легче мне.

А крови нет. Зачем мне жидкости?

Остался только Вечный жид в кости.

«О! Какие годы — есть тире и точки…»

О! Какие годы — есть тире и точки.

Камни через воду попадают в почки.

От ударов сильных рвутся мышцы в мясо.

Будут запятые, пятна любят кляксы.

Боли ждать устали — радости иные.

Те, кто понимали стали понятЫми.

«В книжке моей не поставишь пометки…»

В книжке моей не поставишь пометки,

Галки и точки. Не подчеркнёшь

Чушь несусветную, слово нелепое,

Лярвы всё те же. Что ты поёшь?

Выкидыш поднят струёй фонтана,

Бьющей из женской кормящей груди.

Дьявол слизнул молоко с экранов

Глаз, растворяя тебя. Впереди

Белые, рыжие, черные двери.

Бешеным рыком сердце в клочки

Рву, в ступе мешаю поверья.

В теле с блёстками рыбьи крючки.

Смешаны чувства, грязь пузыриться,

Смыта снегами, росой и дождём.

Дьявол не пьет молоко, веселится

Чёрным вечером, белым днём.

Всё что смогу, из себя выкину

В ночь. Оставлю себе чешую.

Слёзы каплями тихо всхлипнули

От бесконечности вверх — к нулю.

«Что это? Нарушая тишину…»

Что это? Нарушая тишину,

Разрушая хрупкость снегов талую,

Я тебя выпью и обниму.

Звонкую, белую, не усталую

Трель, журчание, переход

Из кристаллов в чистую воду.

Разрушений не узнан код —

Гибнет снег, рождая свободу

Брызгам, визгам и кораблям

Из бумаги и птичьих перьев.

То доступно лишь королям —

Мне в ладони твоё доверие.

«В этом замке света нет…»

В этом замке света нет,

Создан он из паутины.

В нем висит автопортрет

И стихов твоих картины.

«Я еврейкой родилась. Много лет…»

Я еврейкой родилась. Много лет

Был у каждого свой сад. Много бед.

Был у каждого свой ад. Я на край.

Слёзы, дождь, вода и град. Снова в рай.

Замерло. Кричит во мне тишь.

Крылья дарит мне свои мышь.

Черный бисер глаз — мой вампир.

Я без ярких страз в этот мир

Выкинулась с волосатой спиной.

Рыбий хвост отбросила свой.

Звёздами летит чешуя.

Нахес, цорес — радуюсь Я!

«Колют пальцы чужие палки…»

Колют пальцы чужие палки

Острых, тупых шипов.

Я обрываю нежные гладкие —

Шелест, крик лепестков.

Падают на пол, нет — летят в небо,

Названное потолком.

Сядут на кол, а может в небыль,

Сжатым в руке лепестком.

Это чужие цветы — подарок.

Нужны ли цветы мне?

Жертва, как жертва —

Кучка из ярок.

Мне хорошо во сне.

«Словно дрожжи в уличный туалет…»

Словно дрожжи в уличный туалет,

Бросив мыслей запутанный ком,

Выстрел в спину, тройной дуплет.

Закипает говно в нём.

И бурлит и жужжит оно.

И не знает о чем говорить.

Ничего не знает давно,

Но имеет право бродить.

«Что такое смелость? Выйти к людям голой…»

Что такое смелость? Выйти к людям голой,

Кожу на две пуговицы расстегнув?

Вытрясти подушку — ничего не спрятано.

Уничтожить сплетен баул.

Перья в дёготь бросить.

Смазанная кожа

Станет черной, липкой, седой.

Пишешь, дышишь, гложешь —

Крепко или нежно?

Трудно быть чужой головой.

«Тантра — сделай из воздуха волны…»

Тантра — сделай из воздуха волны,

Силу моря в себе ощутив,

Взгляд спокоен, дыхание полное,

Спрятан от мира в контрацептив.

Выплесни, выверни лишнее, тленное.

Вынырни. Вверх, вперёд во вселенную.

Чувствуй свободу. Мир не опознан.

Рано не будет, не будет поздно

Сделать что-то иное. новое.

Кто подковал тебя? Сбрось подковы.

То что не видимое, полюбишь.

Хочешь свободы — светом будешь!

«Он уже готов!..»

«Он уже готов!»

Не сходи с ума.

Мудро говорить на похоронах.

Ты когда умрёшь, тоже я скажу,

Что давно не жил,

Карму расскажу.

Угадала я. Нет — предвидела.

Не любил тебя. Ненавидела

Жизнь твоя людей.

Лишь сплошное Я —

Мыслей и идей.

Злобы до х…я.

«В этом мире окон нет…»

В этом мире окон нет,

Сделан он из паутины.

Паука висит портрет,

Лап мохнатых штрих — картины.

Прочность мыслей — не цемент.

Алгоритмы рушат числа.

Ускользающий момент.

В воздухе пыльца повисла.

Чья-то белая вуаль

Чертит белые фигуры.

Черти — страстные натуры

Маслом пишут пастораль.

Масло жгут — костёр из мыслей.

То что может гнить, не киснет.

Твари, творчество и тленье.

Альфа-бета разложенье.

«То, что должно уважать, в грош не ценит…»

То, что должно уважать, в грош не ценит.

И в крематории тело моё не жжёт.

Думать оно совсем ещё не умеет.

И никогда уже меня не поймёт.

О, безысходности дикие, странные муки.

То, что прожжённо, исправить нельзя уже.

Дни безделия, лени, тоски и скуки.

Просто — ужасное, мерзкое неглиже.

«Ты пришло, ты ко мне вернулось…»

Ты пришло, ты ко мне вернулось,

Чтобы мне рассказать обо мне.

Серебром ко мне обернулось.

Я давно не живу во сне.

Я пытаюсь себя увидеть.

Тщетно всё — отраженья нет.

Настоящее не обидеть,

Прошлое унесёт из бед..

Будущее не ясно.

Я пыталась сбежать на Луну.

Вспышки — белые, черные, красные.

Я своё отраженье пойму.

В серебре не бывает трещинок.

Жизнью больше не исковеркаю.

Твои тайны вижу завещанные,

Моё старое, вечное зеркало.

«Заблестели запонки на рукаве!..»

Заблестели запонки на рукаве!

Чей подарок? «Тёща» — ответишь мне.

Это просто тёща — что рифмовать?

Это чья-то мама, но не просто мать

Тёща, роща, проще — вся в молоке.

Это не отбросишь — я о стихе.

В рифму не уложишь. Не будешь спать.

Сердце чьё-то гложешь. Опять в кровать.

Вытянет ребёнок всё молоко.

Все затихнут звуки. Уйдет легко

В пену, в будни, в вечность небытия.

Мама, чья ты мама? — но не моя!