Се Человек. Стихи

Рафис Шарафутдинов

Высокий поэтический стиль стихов Рафиса Шарафутдинова, их искренность, проникновенность и богатая образность указывают на то, что их автор проявляет себя как человек, обладающий пытливым умом, аналитическими способностями, умением увлечь читателя индивидуальностью рождённых им лирических строк.

«Глухой, глубинно-русской стороной…»

Глухой, глубинно-русской стороной,

Где ночь черна, как слепота с рожденья.

Своей, другим не ведомой тропой,

Спешили Жизнь и Смерть, без приглашенья.

От сотворенья мира, сквозь века,

Идут они, не ведая разлуки.

И рядом с ними — об руку рука,

Предсмертный вздох и родовые муки.

Не помнит вездесущая молва —

Была ль та ночь морозно молчалива,

Свежа весной, по летнему тепла,

Иль осенью промозгла и дождлива…

Но кончен путь. Посланники судьбы,

Дверей не тронув и оконных ставень,

Застыли посреди курной избы,

Не колыхнув лучин горящих пламень.

В безбрежной мгле таинственной ночи,

Где жизнь дневная замирая, спала.

Крестьянка на лежанке, у печи,

Протяжно и мучительно рожала.

И, кажется, не миновать беды.

Нет сил и бесполезны уговоры.

Но вскинулась у роковой черты,

Не прошеных гостей почуяв взоры.

Сорвалась в крик средь пота и крови,

Последние превозмогая муки.

И подхватили плод земной любви,

Заботливые руки повитухи.

Вздохнула Жизнь надеждой и теплом.

Но следом Смерти пробежал морозец.

В тугой комок укутанный холстом,

Кричал рождённый маленький уродец.

Качнулась Жизнь былинкой, стебельком.

Всего на миг короткий оступилась.

К убитой горем матери с сынком,

Косая тень безжалостно склонилась.

— Ну, что, подруга? Нынче мой черёд,

Вершить обряд, дождавшись мук последних.

Он нежилец. Ни рук тебе, ни ног.

Один лишь рот — обуза и нахлебник.

— Ты не права. С рождения урод,

Свой тяжкий крест по жизни не уронит.

Дай срок. И ты увидишь — этот рот,

Себя и всю родню свою прокормит.

— Прошу тебя — ты этот дом покинь.

Забудь калитку этого подворья.

Молчат твои. Так не мешай моим,

Смеяться в счастье и рыдать от горя.

Не тратя слов на бесполезный спор,

Решила Смерть неспешно удалиться.

Чтоб в этот дом и в этот тихий двор,

В урочный час безжалостно явиться…

Скатилась ночь от деревенских крыш,

Запрятавшись в расщелины и ямы.

И тихим, светлым сном уснул малыш,

Согретый сердцем безутешной мамы.

И в этом сне, небесной чистоты,

Незримы глазу, неслышны для слуха,

Явили ангелов крылатые черты

Отца и Сына и Святого духа.

И внемля им, от сказочных кущей

Раздался голос в лучезарном свете:

— Мой сын! Пришёл ты в мир земных страстей.

Познай же меру зла и добродетель.

Познай, кто сердцем светел и душой.

Кто алчно скуп, взимая мзду, как плату.

Кто от беды открестится людской,

Во имя вожделенной горсти злата.

Глаза в глаза, не отведя лица,

Познай ты бескорыстие и ревность.

Предательство и трусость подлеца,

И преданности жертвенную верность.

Не будет только жизнь твоя проста,

Перечеркнув все радости увечьем.

Но день придёт, когда твои уста,

Откроют двери к душам человечьим.

Друзей своих, духовного родства,

Не заключить тебе в объятье тесном.

В минуту скорби или торжества,

Не осенить себя знаменьем крестным.

Не обойти тебе лугов окрест,

Конец ознакомительного фрагмента.