Золото Дункеля

Рафаэль Тимошев, 2021

Гражданская война в России. При освобождении одного из городов чекистами обнаружен любопытный документ – личное поручение адмирала Колчака обеспечить проход тайной группы к войскам главнокомандующего Северной области генерала Миллера. Соединение с англичанами и Миллером было важным стратегическим замыслом «Верховного правителя России»… Получена информация, что с ними особый груз – ящики с драгоценностями, – а возглавляет группу отъявленный негодяй – некий штабс-капитан контрразведки Дункель.

© Тимошев Р.М., 2021

© ООО «Издательство «Вече», 2021

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021

Сайт издательства www.veche.ru

Глава 1

Ранним сентябрьским утром Григорий Михайлович Круглов — командир второго эскадрона кавалерийского дивизиона 29-й стрелковой дивизии — стоял на разбитой Гражданской войной улице освобожденного в середине лета города N. Еще вчера, трясясь в прогнившей насквозь теплушке, он мысленно клял все на свете: отправить его, боевого командира, в тыл, да еще в самый разгар наступления — это казалось ему верхом бессмыслицы, чуть ли не вредительством! Однако, сойдя на знакомый перрон изрешеченного пулями вокзала, он неожиданно приободрился. То ли от воспоминаний о недавних боях за город, то ли от гордости, что именно его, Григория Круглова, эскадрон первым ворвался на изрыгающие сонмы свинца и стали улицы, то ли от внезапно рассеявшегося над ним неба и сверкнувших лучей осеннего солнца — только на душе комэска, словно после трудной, но хорошо сделанной работы, стало светло и покойно. «Ничего, повоюем еще, матросы-папиросы!» — ухмыльнулся он, глубоко, всей грудью вдохнул свежий воздух, повел ладонью по густым черным усам и, забросив на плечо вещмешок, уверенно зашагал к выходу. Спрашивать дорогу ему было незачем — и воевал здесь, да и бывал раньше, еще до революции, так что хорошо знал улицу, на которой, как ему объяснили в штабе дивизии, разместилось губернское Чека: туда он и должен был явиться по прибытии.

Круглов шагал бодро, широко. Мерно бились о голенища истоптанных сапог длинные полы видавшей виды шинели; натертые о конские бока шпоры, точно такты парадного марша, звонко отбивали по мостовой каждый размашистый шаг, и шашка на левом боку приятно холодила придерживающую ее руку. Он на ходу рассматривал дома — серые, мрачные, подчас до основания разрушенные, пытался понять, живет ли в них кто еще или нет и, удивляясь пустынности некогда шумного города, проходил дальше.

Но постепенно, казалось, вымерший город стал оживать. В узких проулках, словно тени, замелькали первые прохожие; навстречу, обойдя его по сторонам, прошлепали двое рабочих, незлобно перебрасываясь матерными фразами; впереди, слева, из подъезда обшарпанного дома, вышла старушка в выцветшем платке и темном, в заплатах сюртуке, волоча за собой набитый чем-то мешок… Отдышавшись, она попыталась забросить мешок на спину, но не сумела. Круглов, не сбавляя шага, перешел улицу, приблизился и на ходу закинул ношу на дряхлые плечи. Старуха от неожиданности крякнула и беззубо прошепелявила:

— Дай бог здоровья, шынок!

— И тебе не хворать, мамаша! — не оборачиваясь, бросил Круглов.

Потом по мостовой, гремя, протащились одна за другой две повозки, запряженные заезженными, ужасно похожими друг на друга клячами. Возничий первой из них — сморщенный старичок в фуфайке, — хлестнул клячу вожжами и смачно, с удовольствием выругался.

Неожиданно, сквозь грохот колес прорвались разухабистые аккорды гармошки. Круглов остановился, прислушался, затем залихватски поправил ручищей крохотную фуражку с коротким козырьком и красной звездой на околыше и решительно свернул в ближайший проулок — хоть и не по пути, да весело!

Одноногий, в солдатской гимнастерке музыкант сидел невдалеке, на крыльце, морща на солнышке и без того мятое от похмелья лицо, и размашисто терзал мехи потертой гармошки. Завидя красноармейца, он весело подмигнул ему и вдруг заглушил собственную музыку разухабистой частушкой:

Эх ты, цветик мой,

Цветик маковый,

Ты скорей, Колчак,

Отколчакивай…

Круглов заулыбался, сверкнув двумя рядами крепких зубов, и, не останавливаясь, кивнул одноногому:

— Матросы-папиросы! Граждан разбудишь, сатана!

Гармонист, не переставая наигрывать, прокричал в ответ:

— А нехай встають, мать их в дышло! Неча бока мять!

— Ну-ну, — засмеялся комэска, удаляясь под звуки пьяной гармошки.

Здание бывшего путевого дворца Круглов узнал сразу. Несмотря на обветшалый фасад, в ряду ютящихся рядом одноэтажных домов он выделялся своими трехъярусными размерами и пятью квадратными колоннами у парадного подъезда. Между колоннами, у входа, высилась фигура молоденького постового в кожаной, истертой до белизны тужурке, туго перетянутой солдатским ремнем. На голове топорщилась выцветшая армейская фуражка; на бедре, словно прилипшая, пузырилась кобура нагана.

Постовой вопросительно поднял голову, когда проходящий мимо военный неожиданно свернул в тень колонн.

— Куда? — недовольно буркнул он, загораживая проход.

Круглов приблизился:

— Губчека?

— Хотя бы и так, — не опуская головы, протянул парень, словно давая понять, что это не место для праздного любопытства.

— Мне к товарищу Брюсу. Вот бумага.

Круглов вытащил из внутреннего кармана шинели листок и, развернув, протянул охраннику. Тот поднес документ к глазам, медленно, по слогам, прочел содержимое, затем внимательно посмотрел на комэска:

— Документы есть?

Круглов протянул еще одну бумагу. Парень вновь прочел все, что было написано в ней, важно свернул листки и вернул хозяину:

— Проходи, товарищ Круглов! Товарищ Брюс на втором этаже, третья дверь слева.

В приемной начальника отдела Губчека, за широким дубовым столом, склонившись, сидел краснощекий юноша в старенькой, но аккуратно выглаженной гимнастерке. Когда Круглов вошел, парень, тряхнув русым чубом, поднял голову. Комэска поразило его лицо — по-юношески красивое, приятное и в то же время до чрезвычайности непроницаемое и не по летам серьезное, почти каменное. Круглов даже почувствовал легкое замешательство, когда из-под этой маски вдруг сверкнули живые глаза и пронзили его изучающим взглядом серых глаз.

— Вы к кому, товарищ? — пробасил хрипловатый голос, никак не соответствующий юной наружности парня. Круглов быстро пришел в себя, крякнул и, злясь на свою минутную слабость, громко объявил:

— К товарищу Брюсу. Вот телеграмма и удостоверение. Меня вызвали с фронта.

Парень, мельком взглянув на протянутые бумаги, коротко, словно допрашивая, прохрипел:

— Круглов Григорий Михайлович?

— Он самый…

Парень с минуту разглядывал посетителя и уже мягче, но по-прежнему протокольно объявил:

— Товарищ Брюс на совещании. Раздевайтесь и подождите. Совещание закончится с минуты на минуту.

Круглов огляделся, нашел позади себя, в углу, вешалку и, скинув с плеча мешок, разделся. Подпоясал шашку, повернулся и вопросительно посмотрел на парня — что дальше?

— Присаживайтесь. Вас скоро примут, — сухо сказал парень, кивнул на стул и вновь склонился над столом.

Прошло пятнадцать минут. Непривычная для боевого командира кабинетная тишина стала раздражать. Вновь поползли мысли, которые не давали покоя в теплушке: «На черта вызвали? Скоро Тагил брать, а эти в тылу…» Круглова даже передернуло. Он недобро посмотрел на неразговорчивого секретаря.

— Скажи, пожалуйста, и по какому же делу меня с фронта вытащили? — не выдержав, спросил он с досадой.

— Вам все объяснят! — не поднимая головы, отрезал парень.

«Вот сволочь! — выругался про себя Круглов. — Какой же ты чекист? Крыса кабинетная, а не чекист! Попался бы мне на передовой…»

Но додумать, что бы он сделал с ним на передовой, не успел: дверь распахнулась, и в приемную, сверкнув круглыми очками, ворвался невысокого роста мужчина в ладно скроенном френче, быстро прошел, скрипя сапогами, к столу и протянул папку выросшему перед ним во весь рост помощнику:

— Документы разобрать по важности…

Затем, словно что-то вспомнив, вновь взял папку в руки, быстро вынул из нее несколько листков:

— Эти разослать Петрову и Костенко немедленно. Кстати, Костенко звонил?

Он снизу вверх посмотрел на подчиненного.

— Нет еще, Генрих Иванович…

— Свяжись с ним. Пока все.

Парень показал на Круглова глазами:

— Генрих Иванович, к вам товарищ с фронта. Круглов Григорий Михайлович. По вашему распоряжению.

Мужчина повернулся, быстро взглянул на поднявшегося комэска и, пройдя к нему, протянул руку:

— Здравствуйте, товарищ Круглов! Очень кстати. Как доехали?

— Ничего, доехал, — выдавил, пожимая руку, Круглов.

— Я начальник особого отдела губернского Чека — Брюс Генрих Иванович. С вами я уже заочно знаком. — Он взял Круглова под локоток. — Прошу в кабинет, Григорий Михайлович, есть важный разговор…

Брюс пропустил посетителя вперед и, пройдя следом, прикрыл за собой дверь.

— Присаживайтесь! — указал он Круглову на стул за приставным столиком. — Буквально одну минуту…

Брюс прошел к своему столу, торопливо сделал карандашом запись в тетради и, вернувшись, сел напротив. Поправил привычным движением очки, помолчал и неожиданно спросил:

— Значит, воюете в 29-й дивизии, Григорий Михайлович?

Круглов осторожно, пытаясь понять, о чем пойдет речь, кивнул.

— Как идут дела на фронте? Наступаете?

Григорий прокашлялся и неуверенно подтвердил:

— Наступаем… Самая горячая пора… А я здесь…

Брюс улыбнулся:

— Понимаю. Если пора горячая, не будем терять время. У нас к вам будет важное поручение, Григорий Михайлович. Задание Республики, так сказать, ибо оно касается интересов всего нашего молодого рабоче-крестьянского государства. — Он внимательно посмотрел на Круглова поверх очков и сделал ударение: — Не меньше!

У Григорий Михайловича засосало под лодыжкой. Он непроизвольно выпрямился.

— Введу в курс дела. При освобождении этого города к нам попали кое-какие бумаги из штаба генерала Эскина, командира Сибирской дивизии Колчака. Среди них обнаружен любопытный документ — личное поручение адмирала обеспечить Эскину проход некой группы к войскам генерала Миллера. Руководитель группы должен был представиться лично. Как известно, соединение на севере с англичанами и Миллером было важным стратегическим замыслом Верховного правителя России… В документе коротко изложена и цель миссии — сопроводить к англичанам двух важных персон. Есть информация, что с ними особый груз — ящики с драгоценностями — и что возглавляет группу отъявленный негодяй — некий штабс-капитан контрразведки Дункель.

Брюс сделал паузу, затем многозначительно спросил:

— Вы понимаете всю важность вопроса?

— Понимаю, — поспешно кивнул Круглов.

Брюс помолчал.

— Теперь по сути. Дункеля надо найти. К сожалению, не совсем понятно, о каких особах идет речь. Неясно также, каково происхождение груза и в скольких ящиках оно перевозится. По информации — две подводы. — Брюс постучал пальцами по столу, размышляя. — Что касается особ, они, вероятно, из близкого окружения Колчака, возможно, связные для координирования совместных действий с Миллером. Относительно же груза имеется несколько версий. Либо это личные ценности упомянутых важных персон, удостоенных заботой адмирала, либо награбленное добро самого Колчака, которое он пытается вывести за границу, либо…

Брюс замолчал, что-то обдумывая.

— Либо что? — переспросил Круглов.

— Либо часть золотого запаса Российской империи, попавшего, как известно, в руки Верховного… Так сказать, плата за услуги…

— Ух ты! — вырвалось у Круглова.

— Вот вам и «ух ты»! — Брюс вновь пробарабанил пальцами по крышке стола.

Они помолчали.

— А чем же я… — начал было Круглов, но чекист перебил.

— Чем можете помочь вы? Скажу. Но прежде о том, как развивались события с грузом. Мы знаем, что планы Колчака соединиться с Миллером и англичанами провалились. Красная армия стремительно перешла в наступление по всему Восточному фронту. И войска настолько быстро раскололи на этом участке оборону белых, что штабс-капитан не только не пробился к Миллеру, но даже не успел уйти с отступающими частями на восток — бежал с отрядом на север, в тайгу…

— В тайгу? — Круглов удивленно поднял брови. — Откуда известно?

— Откуда известно? — Брюс усмехнулся. — Ваши земляки и сообщили… С неделю назад Дункель с отрядом объявился в районе промысловой деревни Глуховка. Вот местный председатель совета и прислал человека. Вы же сами из Глуховки?

— Да… — произнес Круглов, внезапно почувствовав сухость во рту.

— Значит, должны его знать — Федор Остапов.

— Знаю, с отцом моим охотился…

— И вы, я полагаю, охотник?

— Все там охотники.

— Такой вот нам и нужен — местный, охотник, хорошо знающий тайгу… И человек вы наш: красный командир, преданный революции — лучшего для этого дела не найти. В общем, выбор пал на вас, Григорий Михайлович! Возглавите отряд чекистов. Много людей дать не сможем — человек пятнадцать. Но люди все проверенные. Ваша задача — найти Дункеля и вернуть пролетарскому государству его достояние. Понятно?

От неожиданности Круглов начал вставать.

— Сидите, — предупредил его взмахом руки чекист. — Не на плацу…

Круглов сел и твердо произнес:

— Понятно, товарищ Брюс! — И, словно самому себе, негромко добавил: — Как не понять…

Брюс посмотрел на Круглова:

— Еще не все… Задача не простая. Вполне возможно, что груз Дункелем уже припрятан. Трудно представить, что он станет рассекать по деревням с таким добром. Наверняка припрятал. В этом случае, клад вы должны найти. Без самого Дункеля сделать это, конечно, трудно. Вот и выходит, что вы с отрядом в пятнадцать человек должны этого штабс-капитана достать хоть из-под земли! Но сколько у него людей — сказать трудно. Надеюсь, не пятьдесят… Хотя ваш земляк утверждает, что около десятка. Дай бог, чтобы он не ошибся…

Брюс помолчал.

— Дело в том, что в Глуховке Дункель остановился у некоего Чалого. Знаете такого?

— Как не знать, матросы-папиросы! Управляющим был у пушного заводчика нашего, Кравцова. Сволочь та еще! И люди у него — сущие собаки!

— Вот-вот. Не исключено, что этот Чалый со своими людьми встал на его сторону. Тогда ваши силы неравны заведомо… Все ли вам понятно, товарищ Круглов? — Их глаза встретились. — В вас я уверен. Не теряйте ни минуты — все необходимое уже готово. Сегодня сбор, завтра с утра — в дорогу. Спецвагоном доедете до станции К., оттуда по узкоколейке до лесопильни. В общем, сами знаете… И еще…

Брюс снял очки, подышал на линзы и неторопливо протер платком.

— Говорить излишне, но тем ни менее… Знаю, на родине вы давно не были. Поэтому просьба: по прибытии в поселок на земляков слишком не отвлекайтесь. Дункель ждать не будет. Прежде всего — дело! Расспросите жителей, свидетелей, оцените обстановку и действуйте! Наверняка кто-то стал проводником, наверняка охотники знают, куда Дункель мог уйти, и так далее.

Брюс встал. За ним поднялся Круглов.

— Все остальное вам доведет Павел Калюжный. С ним вы познакомились в приемной. Кстати, в отряде он будет вашим заместителем. Парень надежный: хоть из студентов, но революционер, можно сказать, со стажем… Кстати, благодаря его усилиям мы и получили бумаги Эскина. Ну, будьте здоровы!

Круглов с чувством пожал протянутую руку:

— Спасибо за доверие, товарищ Брюс!

— Ну и силище! — усмехнулся чекист, освобождая ладонь. — С такими руками и на медведя не страшно!

— Ходили, товарищ Брюс! — Лицо Круглова вдруг стало серьезным. — Только сейчас эти руки будут душить врага…

— Ну-ну, — улыбнулся Брюс.