Пробуждение

Радаслава Андреева

Жила себе девушка по имени Айрис, работала педагогом и декоратором, на досуге пела песни в кругу друзей. Но вот в один прекрасный момент на пути встретилась девочка, которую пришлось спасать, и тут такое началось… Знала бы заранее, всё равно бы вляпалась… Серия романов «Айрис» – в каждой книге отдельная детективная история, не связанная между собой, ну если не считать самой Айрис и её напарника Глеба.

ГЛАВА 5. Очередные странности

В этот день Глеба, по работе отправили в Стрельну. Про Настю он успел выяснить по базе, что родилась девочка в роддоме под номером десять, в Санкт-Петербурге. Почти по пути, если не считать не большой крюк, но совсем не значительный, на двух автобусах, а так ничего. Молодому оперу не привыкать, ноги стаптывать, а на транспорт по работе проездной выдавали.

Приехал он в роддом, в котором почти восемь лет назад родилась девочка Настя. Большое добротное здание, встретило опера евроокнами и свежим ремонтом внутри. Из персонала, кто работал в то время, нашлась одна старенькая санитарка, которая помнила мать девочки, так как та была очень скандальная и много ругалась. С ней в палате лежала женщина, у которой ребёночек родился очень слабенький и умер на третий день. Вот та женщина была очень тихая и спокойная, горевала по смерти малыша, а потом её выписали. Настина мать же пролежав положенное выписалась со своей дочерью, и больше её в роддоме не видели. Санитарка подметила, что, скорее всего эта женщина выпивала, такое сложилось впечатление.

— А как вы запомнили её, ведь наверняка она не одна скандалистка, которые вам тут попадались? — поинтересовался Глеб, подметив, что по прошествии стольких лет многое забывается.

— Ой, милок, скандалисток я за свою жизнь повидала — и эта не самая ужасная, но так совпало тогда, после её выписки расформировали почти весь персонал больницы, сюда новых врачей приняли, я почитай одна тут и осталась, с тех времён. Меня тоже перевести хотели, но у меня дом-то под боком, куда уж мне старой ездить, за тридевять земель. Я им так и сказала — или сокращайте или тут оставляйте. Вот и оставили.

Задумчиво глядя на бабушку, которой было уже явно за семьдесят лет, он спросил ещё:

— А та женщина, которая лежала с Настиной мамой в одной палате, вы случайно не помните как её звали?

— Ой, мил человек, чего не помню, того не помню. Стара я уже, память бывает, подводит, да и не знала я, как её зовут. Эту запомнила, что мать её ещё в роддоме Настенькой звала. И фамилию тогда глянула — Громова, приметила, так как я в девичестве тоже Громовой была. Громовых тут многих запомнила, ещё о ком рассказать?

Глеб, не стал слушать рассказы про других Громовых, поблагодарил бабушку и ушёл. На улице его осенило, что ведь архивы-то должны быть, с картами рожениц, и наверняка можно найти документы, записи и выяснить, у кого в то время ребёнок умер. Почему-то именно этот факт ему показался наиболее важным. Он развернулся, что бы вернуться обратно в здание роддома и обомлел. Окна, буквально пару минут назад бывшие современными пластиковыми, сейчас были старыми деревянными.

Помещение внутри тоже выглядело не лучше, напоминая о советском прошлом. Старый поистрепавшийся линолеум под ногами, свисающая с потолка побелка, отваливающаяся кусками. Вот прошаркала по коридору старуха, и Глеб, было, подумал, что это его давешняя собеседница, но оказалось, что нет.

— Закрыт роддом, чего припёрси… — грубо, прокуренным низким голосом пробасила старуха и пошаркала дальше. Вокруг была какая-то могильная тишина, только звук шаркающих ног разрывал её, а по углам расползался белёсый туман. Идти исследовать это гиблое место в одиночку парень не рискнул, мало ли какие бомжи тут могут шастать, а у него и оружия при себе не было.

— Вот во что ты меня втянула? — задал вопрос Глеб своей однокласснице, после того как поведал о случившемся.

Айрис лишь пожала плечами, и устало опустившись в кресло, сказала:

— Если бы я это знала, Глеб.

Настя, сидевшая рядом и внимательно слушавшая рассказ дяденьки, вдруг подала голос:

— А может не надо искать моих родственников, Я и так поживу у тебя, — она посмотрела огромными глазами на свою спасительницу и умоляюще сложила руки. Потом обняла девушку и крепко прижавшись, засопела жалобно-жалобно.

Подняв глаза на Глеба, Айрис задала насущный вопрос:

— А как я могу официально оставить у себя ребёнка?

— Это сложно, сначала её заберут в детский дом или в приют, потом тебе ещё придётся доказать, что ты сможешь её содержать, наверное, — выдал свои предположения Глеб, хотя на самом деле всю подобную процедуру он мало представлял, если не сказать, что не представлял совсем. — Думаю, стоит всё-таки поискать концы тут, есть у меня кое-какая задумка, я её на днях попробую проверить, а потом расскажу. Но с тебя, Айрис три свидания.

Рассмеявшись, девушка лукаво посмотрела на собеседника:

— Ты думаешь, тебе одного будет мало?

— Да кто тебя знает, ты же девушка непредсказуемая.

Долго засиживаться в гостях не стали, Глебу ещё надо было вернуться на работу, а Айрис и Настя поехали домой. По пути девушка прокручивала рассказанное одноклассником, пытаясь понять, что же делать дальше.

Дома девочек ждал домовой и наведённый им порядок.

— Обедать будете? — радостно полюбопытствовал он.

— А мы в гостях были, — Айрис в этот момент почувствовала себя виноватой. Но когда рассказала про знакомство с Захарием, Прохор её простил и не стал обижаться. Всё-таки домовые, как люди, каждый со своим характером.

— Хозяюшка, а почему ты очки и компас оставила дома? — спустя некоторое время поинтересовался домовой.

— А надо с собой носить постоянно? — Айрис удивлённо посмотрела на Прохора. — И откуда ты знаешь, что я их дома оставила? — девушка помнила, что шкатулку она убрала в тумбочку, со всем её содержимым.

— Я же уборку делал — генеральную, — пояснил домовик.

Тут девушка покраснела, представив, что он перерыл все её ящики, не пропустив и те, где находилось нижнее бельё и интимные принадлежности. Айрис показалось, что даже её волосы приобрели розоватый оттенок.

— Я только в интимных ящиках не прибирался, — тут же исправился домовой, каким-то седьмым или десятым чувством (кто там знает, сколько чувств у этих существ), поняв состояние хозяйки. — В своих личных вещах вы уж как-нибудь сами наводите порядок.

Айрис облегчённо выдохнула.

— Хозяюшка, — обратился, тем временем, к ней Прохор. — У меня к вам дело.

Девушка настороженно посмотрела на своего домашнего помощника и вопросительно приподняла бровь.

— Пойдёмте со мной, — поманил в коридор домовой.

Приблизившись к комнате бабушки, которая стояла уже полгода закрытая, в груди Айрис возникла паника. Она не заходила в эту комнату с того памятного дня, как обнаружив бабушку утром мирно спящей — не смогла её разбудить. Позвонила в «скорую», а там сказали, что надо вызывать полицейских. Ничего сложного в действиях не было, но было очень тяжело и горько на душе от потери родного и очень близкого человека. Поначалу был ступор, какое-то тупое восприятие действительности, а вечером, когда Айрис легла спать, её полночи душили слёзы, пока она не забылась тревожным сном на мокрой подушке.

С тех самых пор, комната бабушки была закрыта. Создавая некую иллюзию, что за дверью кто-то есть, и если её не открывать и не видеть пустую кровать и одинокий стул, то можно тешить себя надеждой, что однажды дверь откроется и она увидит свою улыбающуюся бабушку, с любовью и пониманием в глазах. Закрытая комната — помогла быстрее смириться с утратой, но будоражить и ворошить воспоминания не хотелось.

Проша открыл дверь и почти втолкнул туда свою хозяйку. Заходить Айрис не хотела. Решимости самостоятельно открыть дверь у неё не было и раньше, а тут переступить порог комнаты оказалось выше её сил. Но домовой не сдавался.

— Вам надо тут побыть, — с этими словами Прохор закрыл дверь за спиной хозяйки, оставив её наедине со своей болью и воспоминаниями.

Сколько времени она простояла, не решаясь сделать шаг вглубь комнаты, Айрис не знала. Перед её глазами плыли воспоминания. Вот она маленькая сидит около бабушки на кровати и слушает сказки. Вот бабушка приболела, и она приносит ей отвары из каких-то трав, и лечит её, по-детски заботливо и очень переживая. Вот она приходит из школы, после того как Ленка Звягинцева назвала её молью белой и плачет навзрыд, а бабушка её утешает и баюкает, снимая детскую обиду. Вот она вечером засыпает около бабушки, что бы утром обнаружить себя в своей постели. Её всегда удивляло, как бабушка, не высокого роста пожилая женщина переносит уже не маленькую девочку в другую комнату.

Слёзы текли по щекам, оставляя солёный привкус на губах. Сделав шаг в комнату, Айрис притянула к себе стул, по телу пронеслась дрожь. Взгляд изменился, и она увидела себя, пододвигающую стул к столу, достающую тетрадь из нижнего ящика стол, и что-то пишущую в ней. Отпустив стул Айрис, мотнула головой, наваждение ушло, она опять стояла посреди бабушкиной комнаты и смотрела вокруг, вспоминая прошлое. В голове появилось подозрение и девушка ещё раз, но уже осознанно прикоснулась к стулу, и увидела, как она сидит за столом и читает какую-то книгу.

Подойдя к столу, она взяла простую шариковую ручку, которой бабушка делала свои какие-то заметки в тетрадях. Осознанно закрыв глаза, она увидела, как ручкой пишет в тетради: Собрать травы для П*, проблема почечной недостаточности, проходит лечение медикаментозное.

Всё к чему бы она ни прикоснулась в этой комнате, хранило воспоминания о человеке, последним, бравшим в руки эти предметы.

Девушка присела на кровать, потом легла и увидела, как вечером бабушка, ложась в постель, пошептала слова, попрощалась с миром и уснула, спокойным и умиротворённым сном, что бы больше не проснуться. Она ушла легко, сама. Осознание этого смягчило боль потери родного человека. Айрис уже спокойнее прошлась по комнате, открыла ящики стола, заглянула в шкафы. Кто-то ей говорил, тогда полгода назад, что вещи покойников надо раздать. Но ей так не хотелось верить, что бабушки больше нет. Поэтому всё в этой комнате осталось не тронутым, как при жизни хозяйки.

Дверь позади неё скрипнула и приоткрылась.

— Заходи Проша, — Айрис поняла, что это домовой заглянул узнать как тут у неё дела. — Спасибо тебе, за что, что привёл меня сюда. Сама бы я не решилась.

— Я без вас не рискнул тут порядок наводить, — повинился домовой. Только после его слов девушка заметила, что по открытым частям пола катается пыль. — Мне прибраться?

Она кивнула:

— Я потом переберу вещи бабушки и придумаю, что с этим добром делать.

Настя тем временем спокойно сидела на диване и читала книжку, хотя конечно может просто делала вид. Айрис подошла к девочке и присела рядом, ей надо было подтвердить свою догадку.

— Настюш, — обратилась она к девочке, — можно мне твою книжку посмотреть.

Девочка спокойно закрыла читаемое и протянула Айрис. Взяв книгу, девушка прикрыла глаза и тут же увидела, как она смотрит на текст.

— Насть, а ты можешь сказать, о чём читала на последней странице?

Девочка немного подумала, явно собираясь с мыслями и ответила:

— Там Дениска кашу в окно выкинул, я остановилась на моменте, когда милиционер привёл дядю к ним домой, которому на голову свалилась эта самая каша, там ещё картинка есть.

Айрис, всё так же с закрытыми глазами просмотрела всю книгу и нашла на соседней странице иллюстрацию к рассказу. Хмыкнув про себя, девушка вернула книгу Насте и, поблагодарив, ушла к себе в комнату.

Оставленные в наследство от бабушки артефакты, так и лежали в шкатулке. Айрис достала очки. Одела. Оглядела комнату. Ничего не происходило, абсолютно ничего. Очки были даже без диоптрий. Достала компас. Он явно показывал на север.

Поразмыслив немного, она произнесла вслух, обращаясь к компасу и чувствуя себя полной идиоткой: «Где выход из комнаты». Стрелка, показывающая на север, моментально дёрнулась и указала на дверь.

— Ох, — девушка привалилась к стене и вздохнула, тут же шумно выдохнув.

Очки, по-прежнему ничего вокруг не меняли.

— Хорошо, — тихо пробормотала девушка себе под нос. — Куда мне сейчас стоит пойти, что бы поискать подсказки?

Компас продолжал показывать на дверь. Девушка вышла из комнаты, стрелка повернулась налево. Это оказалось увлекательно, ходить по стрелке в собственном доме. Компас упорно вёл Айрис в бабушкину комнату. Прохор уже покинул комнату, успев подмести мусор и вытереть везде пыль. Очки так и оставались на носу у девушки и, войдя в комнату, она увидела проблески разноцветных сгустков. Стрелка тем временем вела её к письменному столу бабушки, показывая на шкафчики.

В ящиках у бабушки лежали тетрадки, книги, ручки и карандаши. Собственно ничего удивительного для письменного стола тут не было.

Когда Айрис открыла ящик с тетрадями, компас закрутился как бешенный, а сквозь очки она увидела здесь синие и зелёные свечения. Все тетради были толстые, исписанные аккуратным мелким бабушкиным почерком. Выложив всё на стол, девушка решила поэкспериментировать. Разложила тетради на столе. В поисках нужной она подносила к каждой компас и наблюдала, как он себя ведёт. Та тетрадка, от которой шло зелёное свечение, делала стрелку компаса просто сумасшедшей, она крутилась вокруг своей оси как заведённая. Над остальными тетрадями она просто замирала, как вкопанная, показывая на север.

Убрав остальные тетради обратно в ящик, Айрис села за стол и выдохнув, открыла одну единственную, которую компас посчитал нужной. Тут раздался стук в дверь, отвлекая от процесса.

— Айрис, можно? — послышался тихий детский голосок и вторя ему тихое пиликанье её мобильника.

— Заходи, — позвала девушка, стараясь унять недовольство. Она только добралась до ещё одной подсказки, а тут отвлекают.

Звонил Глеб.

— Привет, — вымученно поздоровалась с ним Айрис. — Давно не виделись.

— Сердишься? — с иронией в голосе спросил одноклассник.

— Ты меня отвлекаешь? — честно ответила девушка.

— Могу и не звонить больше, — недовольно фыркнул Глеб, — да и звоню-то я по твоему делу, а не по своей прихоти.

Айрис встрепенулась.

«Неужели Бояринцев нашёл что-то?» — мелькнуло у неё в голове.

— Говори, — нетерпеливо потребовала девушка.

Глеб деланно вздохнул и, выдержав противную паузу, начал:

— Я час назад связался с однокашником, мы с ним вместе в школе милиции учились, он как раз в том районе работает, где десятый роддом находится.

— И? — поторопила Айрис, как только Глеб замолчал.

— Я его попросил заглянуть в роддом, и рассказать мне как там и что. И…, дорогая моя…, — многозначительно помолчав, одноклассник очень пафосно и торжественно заявил: — Там всё на месте и ремонт, и персонал, и евроокна тоже. Никакой разрухи и пошарпанного здания он там не обнаружил. Там всё функционирует, дети рождаются, мамочки их кормят.

Что ответить Бояринцеву девушка не знала, поэтому молчала, судорожно пытаясь понять, что изменение реальности видит только она, тем зрением, которое у неё появилось с даром.

— Чего молчишь? — подал голос Глеб, не дождавшись радостных возгласов и похвалы за догадливость.

— Даже вот не знаю, что тебе ответить, — честно призналась Айрис.

— Ну, нормально, я тут в поте лица думаю над твоим делом, — явно ёрничая возмутился одноклассник, — а тут ни тебе поцелуев, ни тебе бегом на свидание ко мне, ни тебе хотя бы похвалы о моём гении сыщика.

— Хочешь, я тебя прямо по телефону зацелую, — предложила девушка. — Вот не сходя с места.

И только она собралась изобразить поцелуй в трубку, как услышала вопль на противоположном конце.

— Нет, — почти взвизгнул Глеб. — Я хочу натуральных поцелуев.

— Поцелуев не обещаю, — с усмешкой вздохнув, ответила Айрис, — но на свидание так и быть схожу.

— Ага, то есть это ещё и одолжение мне.

— Хочешь честно?

— Хочу.

— На свидание ходят с понравившимся парнем, а ты мне перестал нравиться, эдак классе в седьмом, — серьёзно поведала Айрис.

— Ну вот, а я так надеялся и верил, — в голосе одноклассника чувствовалась игра.

— Ладно, Глеб давай балаган заканчивать, я к тебе очень хорошо отношусь, очень надеюсь, что мы с тобой будем хорошими друзьями, но не более. И если ты очень хочешь, на свидание я с тобой схожу. Так и быть. А ещё уповаю на то, что это моё загадочное дело, тебя как сыщика зацепило, и ты не откажешься от помощи мне, пока мы не распутаем все загадки, — сказав это, девушка настороженно ждала ответа, всё-таки очень не хотелось остаться с тайнами мистического порядка наедине. Настя не в счёт.

— Вот так всегда, — горестный вздох Глеба был немного наигранным. — Пользуешься моим оперским любопытством. Хорошо, будем распутывать, но на свидание я тебя всё-таки приглашу. Вдруг ты увидишь меня с другой стороны и поймёшь, что я самый лучший.

Айрис улыбнулась его словам.

— Бояринцев, ты не исправим.

На этом они дружески попрощались, договорившись созваниваться, как только у кого-нибудь из них появится новая информация.

Айрис поразмыслив над словами парня, озадачилась и, повертев в руках очки, отложила в сторону тетрадь, встала из-за стола.

— Настя, — позвала она свою подопечную.

— Да, — девочка тут же прибежала из кухни, где что-то ела, запивая молоком и не успев вытереть белые усы.

— А у тебя остался тот ключик от твоей квартиры?

Девочка кивнула и убежала в комнату, где были её вещи. Вернувшись, протянула Айрис маленький простенький ключик, от обычного, самого простого врезного замка.

Повертев его в руках, положила на стол. Отвернулась. Одела очки. Повернулась обратно. Увиденное впечатляло. Перед ней медленно парило белёсое марево, сквозь которое можно было разглядеть ключ, большой, от современной железной двери с английским замком. Протянув руку, девушка нащупала ключ, он был такой, каким она его видела сквозь белую пелену морока. И где-то в голове мелькнула мысль, что тут очень сильная магия задействована. Сам-то ключ может и не сложно сделать видимым как того хочет маг, а вот сотворить то, что случилось с квартирой, связью с которой был именно этот ключ, не всякому под силу.

«С чем же я таким столкнулась?» — думала Айрис, крутя в руках ключ и разглядывая его то через очки, то без.