Сезон дождей. Стихи

Пётр Владимирович Анисимов

В сборник вошли стихи большого периода из жизни автора, от школьных лет и до зрелого возраста. Стихи о природе, людях, событиях и, конечно же, о любви. География стихов охватывает бесконечные просторы родины и зарубежных стран, которые автор посетил в многочисленных туристических и гастрольных поездках в составе народного ансамбля песни и танца «Уральский хоровод».

Воспоминание

Вспоминать не хочется о прошлом,

Только не упрячешь никуда

Три кудрявых клёна под окошком

И костёр на скалах у пруда.

Заводской трудяга — мой посёлок,

Сколько я с тобою прошагал!

Но твоих отчаянных девчонок

Я пока ещё не целовал.

Нет, я не был дерзким, грубым не был,

Может, оттого, что ростом мал,

Я улыбкам нежным, грешным делом,

Тишину лесов предпочитал.

И порой, отчаявшись в раздумье,

Где, когда и что же, наконец,

Озарит любовь мою, колдунью,

И биенье сблизит двух сердец?

Уходил по тихим переулкам

В никуда, до третьих петухов,

Иль отдавался ветрам гулким

У крутых Вижайских берегов.

И, упав в траву, я чуть не плачу,

Пятернёй разбив белесый чуб,

Вновь пишу стихи про неудачу

И рубины недоступных губ.

Мне тогда всего семнадцать было,

Но никто не вправе упрекнуть:

Сердце, я-то знал, оно любило,

Нежность, знал, переполняла грудь.

Но нигде, уже и за семнадцать

Пусть, девчонок, знал я, краше нет!

Не случилось с чудом повстречаться

И зажечь любви своей рассвет.

Ну, а чудо — вышло — было рядом,

Часто рука об руку со мной.

Ездить за сто вёрст совсем не надо,

Если друг — посёлок заводской.

Все мои страдания былые

Высмеяла, выжгла, увела.

Я благодарю тебя, Пашия,

Что найти любовь мне помогла.

С этих пор как тень я — незамечен,

Был ей предан, как святой святых,

И, поверьте, было много легче

От её насмешек озорных.

Помню всё:

Дождливые закаты

И костёр в сгущающейся мгле.

Как в кино тогда одна ушла ты,

Но я был счастливым на земле!

И ещё упорней становился

В моросящем выстреле дождя.

Если уж я осенью влюбился,

То по осень жизни жить, любя.

И во мне — решимость, воля, сила!

Всё смогу, казалось, объяснить,

Но, когда ко мне ты подходила,

Ни дышать не мог, ни говорить.

Что только со мною не творилось:

Магом быть хотел и колдовать,

Чтоб тебя навек очаровать,

Чтоб ты без меня одна томилась.

Только колдовство тебе на руки:

Ты и чаровала, и звала.

В те часы, испытывая муки,

Как цветок я вял, а ты — цвела.

Вот уже и осень на исходе,

Близости не зная до сих пор,

Ухожу служить я на три года,

В письмах свой продолжив разговор.

Служба учит жить и даже очень,

О любви ей наконец сказав,

Я встречаю уж вторую осень

На дальневосточных берегах.

Сны смотрю матросские, штурмую

Непослушную морскую долготу.

Верю: всё пройдя, тебя, родную,

Сердцем вдохновенным обрету!

Что я хочу? Чтоб ты одна,

Какой бы ни была, навечно

Была в меня бы влюблена

И чтобы я в тебя, конечно.

А в знак того, что всё ж крылата

Любовь при возрасте любом,

Тебя и днём, и в час заката

Я б на руках вносил в свой дом.

Так размечтаюсь я ночами,

Что ты, далёкая, со мной,

И чувствую твоё дыхание

И шёлк волос твоих щекой.

В себя всё глубже ухожу

И фантазирую отчасти.

Тебя люблю, но не скажу

Я никому об этом счастье.

Октябрь 1977 г.Борт крейсера «Адмирал Сенявин», бухта Стрелок