Маркиз де Ментенон

Поль Монтер

Очередной поход начисто разрушил жизнь, карьеру и любовь молодого офицера королевского флота. Предательство и обида толкают его на самое дно. Маркиз уверен, что попросту пытается отомстить обидчикам. И не замечает, как его всё больше затягивает в омут преступлений и грехов. В слепой жажде мести, Морис де Ментенон едва не лишается настоящей любви и возможности исправить главные ошибки своей жизни.

Глава третья

Только спустя полгода Морис словно очнулся от затяжного сна в котором прибывал со времени плена. С лица его постепенно исчезало выражение обречённости и горькая складка у рта. Плечи распрямились, взгляд стал цепким. Теперь он полностью, как ему казалось, разобрался в своей жизни и даже счёл что такой вариант лучше, чем медленное угасание в обители которое предложил брат. Новое положение более не пугало его. Офицер королевского флота, маркиз де Ментенон умер в тот самый день когда узнал что никто его её ждёт, а единственный родственник оказался предателем. А Оскару по прозвищу Однорукий нет нужды задумываться о греховности своих поступков. Ему хватило ума принять как должное всех кто теперь стал его окружением. Сказать по совести папаша Коломб или Коломбан Битю, вовсе не был повелителем тёмной стороны города, как любил представляться. Городским дном единолично распоряжался мужлан с тощими кривыми ногами и уродливым лицом по прозвищу Господин Шутник. Именно ему подчинялись воры, попрошайки, грабители, потаскухи и прочее отребье. Однако Коломб и его команда принадлежали к некой высшей иерархии людских отбросов. Наёмные убийцы слыли более умными и ловкими по сравнению со своими собратьями. Шутник позволил Коломбану самому набирать себе людей, и решать, как и когда гнусное преступление будет исполнено. Да и жилье по меркам подданных короля Шутника у подручных Коломба было несоизмеримо лучше, чем у остальных. Они не дрожали от холода и не голодали. И все это только от того что в услугах наёмных убийц нуждались знатные и весьма обеспеченные люди. И они хорошо платили за пролитую кровь. В тайных катакомбах хозяйством ведала старуха Чума, что доводилась Коломбану родной тёткой. Пронырливая старушонка зорко следила чтобы у её «парнишек» всего было вдоволь. Надзирала за кухаркой Мартиной, толстушкой с мощными бёдрами и лоснившимся от жира лицом. За поставкой угля, за постелями жильцов, и сама сговаривалась со сводней Манон когда речь заходила о телесных утехах. Когда в комнату Мориса впервые втолкнули потаскушку он растерялся.

— Вот, красавчик, смотри, выбрала самую молоденькую курочку. — Прошамкала Чума закрывая за собой дверь.

Морис не был девственником, но влюбившись в красавицу графиню твердо отказался от посещения сомнительных мест и платной любви. Увидев перед собой смазливую девицу в платье с обтрёпанным подолом и несвежей косынке на плечах, он несколько минут просто молча смотрел на неё покусывая губу. Вот чёрт, он успел позабыть когда последний раз был с женщиной. Право же угодив в передряги ему явно было не любви. Но теперь… И мысль, что девушка доступна и точно не откажет ему вызвала у него сильнейшее возбуждение.

Ошарашенная Сьюзен после возвращения в жалкую грязную конуру где ютились уличные девицы, выпалила.

— Ай, вы даже вообразить не можете с кем я была!

Потаскушки обступили её и Сьюзен томно закатив глаза поведала что тот Однорукий парень Коломба такой нежный, такой ласковый. Стыдно сказать, но она впервые испытала удовольствие отдавшись мужчине.

— Ха, — пожала полными плечами Грета. — Сколько ему? Чуть больше двадцати? Он просто ещё не оскотинился вот и все. Погоди, через пару месяцев будет такой же тварью как остальные.

Девицы заспорили. Живущих в вечной грязи, где женское тело было всего лишь товаром и даже хуже ибо бралось только на время, повеяло романтикой. И многим уличным девчонкам вовсе не хотелось хотя бы в рассказе разрушить такую привлекательную картинку.

Другим же было слишком горько слышать что в свидании с мужчиной может быть ласка и нежность. Их душила зависть и они доказывали, что Сьюзен попросту врёт. Вскоре спор перешёл в обычную потасовку с визгом пощёчинами и тумаками. Женщины царапались, рвали друг другу волосы и жалкие одежды, плевались, бранились и рыдали. Пока не явилась сводня и не отвесила каждой по хорошей затрещине. Она прикрикнула, чтобы поганые шлюхи заткнулись и забрала единственную свечу. Лёжа в темноте с широко открытыми глазами, Сьюзен шёпотом продолжала по десятому разу рассказывать о свидании и отвечая на слишком откровенные вопросы, хихикала и краснела будто порядочная девушка.

— Как думаешь, — навалившись на её тюфяк спросила узколицая Нинон. — Если понести от Оскара дитя, то дадут ли за него хорошие денежки?

— С чего это? — Удивлённо пробормотала Анетт.

— Так он же будет одноруким как его папаша. — Уверенно заявила Нинон. — А за калеку всегда платят дороже.

— Вот дура! — Хмыкнула Иви. — Эй, Сьюзи, а как твой ухажёр управлялся одной рукой?

— Да ты такая же дура, как и Нинон. — Рассмеялась Сьюзен. — В постели у мужчин есть нечто более важное чем руки.

Девицы прыснули, вот умора, ну и насмешила же бесстыдница. Однако надо бы попробовать каково это отдаться парню, который ведёт себя не так как все.

И вот с лёгкой руки Сьюзен, а вернее с её длинного языка, поползли слухи о необыкновенных способностях однорукого блондина в постели. Сам Морис был бы ни мало удивлён такой славе ибо не слишком придавал значения этой стороне жизни. В выигрыше оказалась Лавинья Чума. Девицы так и эдак юлили перед ней, и частенько задабривали парой монет лишь бы она посодействовала свиданию с Оскаром. Старая пройдоха многозначительно подмигивала и кивала прикрывая уголком шали щербатый рот. Меж тем, Мориса куда больше занимало расположение Коломба. Он явно чувствовал, что мужлан с невыразительным и с виду равнодушным лицом шаг за шагом все больше приближает его в круг своих верных подручных.

— Да, ребята, дать по башке дубинкой ещё и в тёмном переулке может каждый дурак. А рассчитать место и время нападения, подготовить пути отхода и иметь запасной вариант если дело пойдёт не так, надо иметь не куриные мозги. — Повторял он. Банда Коломба никогда не действовала без подготовки. Тщедушный, с мертвенно-бледным лицом Журден Мотылёк по нескольку дней выслеживал обречённого, запоминая любые мелочи, что могут сыграть на руку наёмным убийцам. И никогда не участвовал в самом преступлении. Он и впрямь походил на ночного мотылька бесцветного и незаметного словно тень.

Угрызения совести от совершения убийства, Морис испытал лишь в первый раз. Пронзив шпагой некоего господина, он несколько минут стоял над телом пытаясь осознать случившееся. Но и только. После он стал воспринимать свои действия как ремесло. Кто-то печёт хлеб, кто-то торгует в лавке, а он лишает людей жизни. Иногда, оставшись в одиночестве, де Ментенон долго не мог заснуть размышляя; отчего он, сын знатных благородных родителей, воспитанный в почтении к вере и дворянской чести так легко и быстро стал наёмным убийцей? И в страхе, что подобные мысли причинят ему боль торопливо находил себе оправдание. В конце концов его брат Эжен вырос в той же семье и это не помешало ему стать подлым предателем и вором. Воспитание в обители не помешало юной графине легко забыть клятвы в любви и верности. Стало быть он, Морис имеет полное право распоряжаться собой как считает нужным. И если он выбрал путь преступлений то его вины в этом нет.

Ничего удивительного, что он сызмальства склонный к разного рода риску, с азартом погрузился в отнюдь не праведную жизнь. И смыслом его существования стали убийства людей, которых он не знает, и которые ровным счётом не сделали ему ничего дурного. Лишая жизни очередного сеньора он представлял на его месте напыщенных господ из посольства в Британии, что бросили его на произвол судьбы. Своего брата, который походя оставил его без денег и отчего дома. Как в минуты близости с очередной потаскушкой, он воображал что мстит предавшей его невесте.

Морис больше не голодал, не дрожал в жалкой конуре и не мёрз в паршивых обносках. Он обзавёлся добротной одеждой, кожа его вновь стала гладкой, ввалившиеся щеки округлились. Белокурые локоны вновь стали шелковистыми и по мнению папаши Коломба он здорово походил на сеньора. На что Морис хмыкал и криво улыбался. Но Коломб вовсе не спроста расщедрился на комплименты. Ибо на ночной улице убийца может выглядеть как угодно, а среди бела дня оказаться в саду для господ за Ратушей под силу только с утончённой внешностью и манерами Мориса.

Погожий летний день привлёк в сад множество солидных горожан. Прохаживаясь по аллеям, дамы кокетливо обмахиваясь веерами цепко оглядывая гуляющих. Девицы посмеивались переглядываясь с молодыми мужчинами, важные отцы семейств пройдя десять шагов с облегчением садились на скамью в беседке и делали вид, что обсуждают важные вопросы со знакомыми. Морис прогулялся по аллеям и наконец решительно направился к господину с закрученными усиками, который улыбаясь смотрел на молодую брюнетку в платье из голубого бархата.

— Прошу прощения, — смущённо пробормотал Морис. — Месье Бетанкур?

— Да, что вам угодно? — Резко ответил шевалье огорчённый что брюнетка уходит в сопровождении горничной.

— У меня для вас письмо.

— Письмо? От кого?

— От одной очаровательной особы. Но не вынуждайте меня назвать её имя. — Прижав руку к сердцу произнёс Морис. — Честь дамы для меня превыше всего.

— О, это мило, давайте же его скорее.

— Отойдём в более укромное место. — Шепнул Морис. — Здесь слишком много глаз, а меня просили передать письмо тайно.

Оказавшись почти у самой ограды скрытой от взоров гуляющих увитой плющом беседкой, шевалье вновь нетерпеливо произнёс:

— Ну, давайте скорее, право же я горю от нетерпения.

— Я тоже. — Хищно усмехнулся Морис и подойдя почти в плотную к шевалье, он приобнял его за плечи покалеченной рукой, а другой воткнул кинжал ему в грудь. Жертва и понять не успела что произошло. Лишь глаза Бетанкура округлились и приоткрылся рот. А де Ментенон выдернув кинжал и нанёс ещё не менее трёх ударов. Подхватив обмякшее тело, он подтащил его к ограде и тихо свистнул. Из-за дерева возникла фигура Соловья.

— Дело сделано. — Шепнул Морис. — Он срезал с убитого кошель, снял кольца и просунул между прутьев ограды напарнику. Соловей кивнул и исчез. А Однорукий запахнул накидку дабы скрыть брызги крови на камзоле и неспешно вернулся на аллеи. Деньги и драгоценности убитого были лишь приятным дополнением к гнусному преступлению и по словам Коломба просто-напросто создавали иллюзию смерти из-за ограбления. Больше половины добычи приходилось отдавать Господину Шутнику, но в любом случае подручные Коломба были не в накладе. К прискорбию, такая жизнь, шальные деньги и полнейшая безнаказанность быстро развращали каждого кто угодил в компанию наёмных убийц. Они не желали менять свой промысел не думали о будущем и жили одним днём. Впрочем, как и остальные подданные короля городского отребья.

Морис почти перестал вспоминать о прошлом. Но раза два в месяц он наведывался в предместье и рассматривал свой бывший дом укрывшись за деревьями. Это было глупо, но он ничего не мог с собой поделать. Маркиз словно растравлял старую рану не давая ей как следует затянуться. Каждый раз он возвращался мрачнее тучи и мог в одиночку опустошить бутылку вина. Коломб не задавал вопросов, но пристально следил за Морисом.