Список

Полина Утютлю

Неизвестный, называющий себя Недругом, начинает посылать главной героине пугающие письма с угрозами. Все начинается со списка, составленного ей самой, в который вошли неприятели героини. Вскоре один из них умирает. Сможет ли девушка выяснить личность загадочного маньяка или же станет одной из его жертв?

© Полина Утютлю, 2019

ISBN 978-5-4493-2885-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1 Глава. Самая лучшая стерва

Иногда, в самые грустные и тяжелые дни, ты начинаешь размышлять о том, правильно ли все делаешь? Верные ли решения принимаешь? Хорошую ли жизнь ты создаешь для себя? Правильно ли ты живешь? Ведь бывает такое, что о другом ты просто не думаешь. Только об этом. Эти мысли, словно покрывало, накрывают тебя… Конечно же, ты не просто так думаешь лишь об этом. Возможно, ты сделал то, от чего к тебе приходят эти мысли. В эти моменты твоя душа тяжелеет, заставляя не отпускать размышления о собственной жизни. И именно в этот момент у тебя появляется желание изменить ее, чтобы больше не прибегать к размышлениям. Никогда. Но… как бы мы не меняли свою жизнь, всегда будем возвращаться к этим мыслям. Всегда.

***

Я сидела на кровати, думая о сегодняшнем дне. Волнение и страх переполняли меня. Сегодня мне точно не выжить. Мэтт и его дружки наверняка будут поджидать меня. Они уже какую неделю хотят вздернуть меня, из-за того, что я раскрыла Мэтта на глазах у всех.

Это случилось неделю назад. В спортзале было большое мероприятие, и я воспользовалась этим. Когда пришла очередь мне говорить слово, я вместо написанного кем-то текста, вывела на большой экран доказательства того, что Мэтт выкладывал в сеть чужие секреты. Тем самым я натравила на него всех, кого могла. Вся школа теперь ненавидит его. А я тем самым подняла еще выше свой авторитет. Так сказать, самоутвердилась за их счет. Ни на одну минуту я не сожалею о содеянном. Так ему и надо.

Распутывать дела для меня всегда увлекательно. Я люблю трудные загадки, над которыми можно поломать голову. Когда раскрываю очередное дело, то сообщаю об этом публично, чтобы все знали позор этого человека. Жестоко? Нет. Справедливо? Да.

Жажда справедливости зародилась еще семь месяцев назад после одного неприятного случая. Я пообещала себе, что отныне буду на хорошей стороне.

Наверное, кто-то скажет, что я слишком самоуверенна и высокомерна. Да, так оно и есть. Я часто ставлю себя выше других. Кто-то из-за этого считает меня стервой, кто-то уважает, а кто-то побаивается. Пусть. Мне это даже нравится. Зато дочь я примерная. Оценки у меня хорошие благодаря цепкому и острому уму, поведение… оставляет желать лучшего, но тоже сойдет. Родители меня любят.

Я поднялась с кровати и направилась в сторону зеркала. В отражение на меня смотрела худая девушка девятнадцати лет с изумрудными глазами и черными, как смоль, волосами. Бледная кожа только подчеркивала мою красоту. Сегодня я надела черные брюки, достающие мне до щиколотки и белую полосатую рубашку.

Спускаясь по лестнице я увидела, что стол уже нарыт, и можно завтракать. Однако когда села за стол, то не смогла съесть и крошки. Волнение и страх были сильнее.

Когда мать спросила, почему я не ем, в ответ лишь смогла проговорить что-то невнятное. Поняв, что уже не заставлю себя поесть — отправилась в школу.

Живот скрутило от волнения и страха, что еще сильнее начали наполнять меня, как только я вышла из дома. Всю дорогу до школы я думала о том, что эти уроды могут со мной сделать. В голову лезли ужасные мысли, которые я отгоняла, как могла. К сожалению, от дома до школы мне идти минут десять. Поэтому пришла я быстро.

Как я и предполагала. Целых три человека поджидали меня у ворот. Одному прийти смелости не хватает, подумала я, посмотрев на Мэтта. Он явно нервничал. С чего бы? Может, уже один мой взгляд пугает его?

Решив пройти мимо них с гордым видом победителя, я направилась в их сторону. Однако это не сработало. Они увели меня. А Тревор Томпсон прижал мое тело к стене и озлобленно посмотрел в мою сторону. Признаюсь, когда-то он мне нравился (мне редко, кто нравится), пока месяц назад не стал общаться с Мэттом. Почему все те, кто общается с ним, становятся такими придурками? Пока он нависал надо мной, мне было страшно.

— Отойди от меня, Тревор, — пыталась вырваться я, но он вжал меня еще сильнее. — Что вам от меня надо?

— По твоей милости его могут посадить, — процедил сквозь зубы Пол Картер, стоявший слева от меня. Он указал на Мэтта, который подлетел ко мне в тот же миг.

— И что? Мне все равно. Сам виноват, — сухо ответила я, сохраняя маску уверенного равнодушия на своем лице. Как только слова сорвались с моих губ, Мэтт резко ударил кулаком по стене. Я вздрогнула.

— Сегодня ты придешь в полицию и скажешь, что это был твой прикол, поняла? — он достал складной нож. — Иначе я порежу тебя на кусочки. Мельком посмотрев на Тревора, я прочитала в его взгляде еле заметный испуг. Его хватка чуть ослабилась, никто кроме него и меня, не заметил этого.

— Какой же ты примитивный, Мэтт Дэвис, я не буду этого делать. Так что, скатертью дорожка. Думаю, оранжевый цвет тебе будет к лицу, — едко проговорила я. — Или какой там сейчас в тюрьме носят?

Меня всю будоражило изнутри. Желание сказать ему что-нибудь гадкое переполняло. Адреналин начинал быстро подниматься. Вдруг Тревор отпустил меня и вместе со своими новыми друзьями он ушел прочь. Этот бой они проиграли.

На уроке истории я чуть не уснула. Мистер Грин сегодня рассказывал очень скучно и однообразно, будто бы не он вовсе. Обычно, учитель рассказывает нам все интересно и захватывающе, однако сегодня мужчина был где-то в абстракции. Рассеянно сказав «Домашнее задание на доске», он вышел из класса. Я следом за ним. Правда, направилась в другую сторону, к шкафчику. Дверцу которого резко захлопнула Хлоя Дэвис, когда я ее открыла. Почему сегодня все норовят резко подойти ко мне? Это что, мода такая?

— Зачем ты это сделала? — спросила она, сверля меня своими кофейными глазами. — Стоило мне уехать на неделю, как ты уже поступаешь, как тебе заблагорассудится, нарушая при этом обещание, — смотрела та на меня словно щенок, которого предал хозяин.

Хлоя Дэвис — полная моя противоположность: добрая, дружелюбная, бескорыстная, всем помогающая, однако жажда справедливости — это единственное общее, что у нас есть. Хлоя всегда очень хорошо раскрывает дела, правда, не любит рассказывать всем, кто виноват, не то что я. Мы раскрываем дела по отдельности, не хочу работать с ней, она — ходячая мораль. Ей тоже не нравятся мои методы. И нас устраивал такой расклад. Пока однажды она не пришла ко мне с мольбами о том, чтобы я никому не рассказала, что Мэтт сливал секреты в сеть. Я дала ей обещание, однако надолго меня не хватило.

— Знаешь, Хлоя, оказалось, что мое желание расправиться с твоим братцем было сильнее какого-то там дурацкого обещания, — моя фирменная ухмылка скользнула по моему лицу. — К тому же, всем хотелось узнать, кто тот мерзавец, который все это делает. Как я могла им отказать? — наигранно произнесла я.

— По твоей вине мой брат будет сидеть в тюрьме, ты это понимаешь? — чуть ли не криком сказала Хлоя. Боже, как же она меня раздражает. Вечно печется о своем брате, влезает во всякие передряги. Зачем? Только потому, что он ее брат? Какая глупость. Хотя, наверное, мне никогда этого не понять, ни брата, ни сестры у меня нет.

— На тон пониже, — указала я ей. — и успокойся. Он сам виноват, головой надо было думать, прежде, чем делать всякие глупости. А если не хочешь, чтобы твой брат сидел в тюрьме — найми адвоката, — холодно произнесла я и, развернувшись на каблуках, ушла прочь, оставив Хлою наедине с собственными же мыслями.

Целую неделю в мой адрес были направлены различные благодарности. Оказывается, в школе училось много тех, кто пострадал от Мэтта.

По дороге домой меня что-то тяготило, я не могла понять, что именно. Пришла домой немного расстроенная. Нет, это было не из-за Мэтта и его добренькой сестрицы. Я знала, что поступила верно. Однако это не давало мне покоя. Все эти его угрозы, вопли этой Хлои… Нет, в полицию я не пойду. Это однозначно. Меня не запугать просто так.

— Что с лицом? — спросила мать, когда увидела мою физиономию. На ее вопрос я так и не ответила. — Тебя кто-то обижает?

Я резко вскочила со стула, но мать тут же утихомирила меня. Стальной характер у меня был от нее.

— Сядь, — приказным тоном произнесла она, я подчинилась. — Это из-за того случая с Мэттом Дэвисом? Он тебе угрожал?

Ха, угрожал… Скорее махал миниатюрным ножичком у меня перед носом и вопил, как девчонка.

— Нет, не угрожал. Да и не в нем дело, — вздохнула я.

— А в чем тогда? — Я не ответила. Мать взяла меня за руку. — Помнишь, как ты делала еще в детстве? Ты писала имена всех тех, кто тебя беспокоит или не нравится, расписывала, почему и на следующий день сжигала. Это же подействовало. Тебе стало легче, намного легче.

После разговора с мамой, я приняла ее совет. Достав из ящика листок я написала на нем первое имя: Мэтт Дэвис. Не нравился мне этот кретин, потому что он грубый, наглый, никого не уважает, курит, пьет, мало того еще тупой, держит в страхе треть школы. Далее последовал его друг Пол Картер. Причины были те же, что и у его дружка. Затем я вписала Тревора, однако в тот же миг зачеркнула. Он никогда не делал мне зла, и я не относилась к нему плохо. Но зато имя Хлои Дэвис я не зачеркнула. Причиной моей неприязни к ней являлись все те качества, которых нет у меня. Долго расписывать их не пришлось. Также я написала, что меня бесит ее опека над братом. Следующей моей жертвой оказался злостный учитель мистер Смит, который не за что ставит мне двойки. Даже, когда меня нет в школе. Вот это наглость. Плюсом ко всему я написала, что меня раздражают его тараканьи усики. Какая мерзость. В списке также оказалась девчонка, которая вечно подставляет меня перед директором — Бобби Рейс. Все время стелется перед ним, а если накосячит, то обвиняет меня. Однажды меня чуть не выгнали из школы по ее милости. Бобби разбила машину директора, чтобы проучить меня (за что уже не помню). И это только, чтобы проучить! Немыслимо. А что она сделает ради мести? Живьем закопает? К тому же, Бобби какая-то психическая, лучше с ней не связываться. И, наконец, Трой Клинтон, редактор школьной газеты, вечно критикующий то, как я раскрываю дела и пишущий обо мне всякий бред. Уверена, скоро он будет подрабатывать в желтой прессе.

Шесть имен. Для списка достаточно.

Отложив его подальше, я села за уроки. Как назло мистер Грин задал неимоверно много. Видимо, отрывается на нас, раз на уроке не вышло. Я заметила, что сегодня у него не было никакого желания или даже настроения рассказывать нам новый материал. Интересно, что же его так расстроило? Хотя мне какое дело, почему этот мистер Грин был не в настроении? Буду я еще заполнять свою голову всякими учителями. Не хочу посвящать им свои мысли, у меня и так голова забита. Мне есть о ком думать. Например, о Треворе. Зачем он подружился этим Мэттом? Не удивлюсь, если следующий, кого я обвиню, будет этот Томпсон. И я не буду сожалеть об этом. Нарушителей необходимо наказывать. Хотят они этого или нет.

Спустя час все уроки были сделаны. Обычно, я делаю их дольше, однако сегодня моя рука, державшая ручку, двигалась по бумаге со скоростью света. Но несмотря на это, красивый и ровный почерк я сохранила. Удивительно.

Проверив телефон, в надежде на сообщение о новом деле, я все же заметила одно. К сожалению, мои надежды не были услышаны. Ничего нового не было. Лишь сообщение от Тревора. Странно, зачем ему писать мне? Хотя одна догадка у меня все же имелась. Думаю, там что-нибудь про Мэтта. А как же иначе? По-другому и быть не может.

Сообщение я все-таки прочла. Тревор просил о встрече. Не знаю, почему, но я согласилась. Следом за моим ответом последовал его: «Спасибо, жду в кофейне около восточной библиотеки в шесть». Поздновато для кофе, подумалось мне, но делать было нечего, я уже согласилась.

Быстро собравшись, направилась на место встречи. Полупустая кофейня не вселяла уверенности. Однако ей никогда не сбить маску холодной уверенности, что я так часто надеваю. Рыща глазами по залу, все никак не могла найти Тревора. Возможно, опаздывает, что с его стороны не очень приятно. Сам пригласил, а первой пришла я.

Сев за свободный столик у ока, принялась ждать его. Прошло уже около двадцати минут, а Тревор так и не явился. Наверняка, он обманул меня. Так и знала. Никогда больше не поверю Тревору Томпсону. Повернув голову, я увидела того, кого так сильно хотела убить на протяжении двадцати минут. Фигурально, конечно же.

Когда Тревор все-таки заметил меня, то улыбнулся во всю ширь. Однако на моем лице не дрогнул ни единый мускул. Маска холодного равнодушия не сползала ни на минуту. Увидев выражение моего лица, улыбка с его физиономии тут же улетучилась. Тревор сел напротив. Светло-зеленые глаза пялились на меня ровно минуту.

— Надеюсь, ты пригласил меня не для того, чтобы в гляделки играть, — стальным голосом произнесла я. Не люблю, когда на меня так долго пялятся. Я далеко не всем позволяю эту роскошь. Пусть знает свое место.

— Нет, не для этого. Понимаешь, у Мэтта… — начал Тревор, но тут же был перебит мною. Опять этот Дэвис.

— Нет, не понимаю. Мне абсолютно на него плевать, — заявила я. Вся эта ситуация с Мэттом бесила меня. И эти попытки его якобы друзей уговорить меня пойти в полицию. — Мы закончили, — сказала я и хотела уже было уйти, но мою кисть тут же перехватил Тревор. Посмотрев в его глаза, я увидела мольбу. Этот щенячий взгляд раздражал. — Не надо на меня так смотреть. Эти дешевые фокусы не сработают. Особенно на мне, — я резко высвободила свою руку из крепкой хватки Томпсона, а затем добавила: — Если ты, друзья Дэвиса или эта Хлоя заявитесь ко мне с мольбами и угрозами насчет Мэтта еще раз, то я найду на всех вас столько грязи, что вам и не снилось. А затем публично расскажу их на каком-нибудь огромном школьном собрании. Тебе ясно? — задержав на Треворе свой взгляд, я покинула кофейню.

Настроение, которого и так не было, испортилось окончательно. Зачем я вообще пола в эту кофейню? Так и знала, что речь зайдет о Мэтте.

До дома шла не торопясь. Ранняя весна вошла в силу: лужи от растаявшего снега зеркалами лежали на дороге, на облысевших ветках деревьев больше не было белого меха, а слегка прохладный ветер развевал мои волосы.

Когда я пришла домой, уже стемнело. Отец час назад вернулся с работы. Увидев меня, он спросил как дела в школе, ответив, что все хорошо, я ушла к себе.

Невыносимо хотелось спать. Тяжелый день дал о себе знать. Раздевшись на автопилоте, я приняла душ, а после улеглась на кровать и тут же погрузилась в сон.

***

Дурацкий будильник все никак не умолкал. И даже, когда я накрыла голову подушкой, то все равно его слышала. Не в силах выносить этот раздражающий звук и минуты, я лениво подняла руку и принялась вслепую искать надоедливый будильник. Когда я расправилась с источником шума, пошла приводить себя в порядок.

Последние приготовления довершила помада темно-бордового цвета. Сегодня я решила одеться строго, не то что вчера, когда могла позволить себе надеть свободную полосатую рубашку. Мою голову украшала высокая ровная шишка, также на мне располагалась легкая блузка с короткими рукавами, а весь этот образ завершила юбка-карандаш цвета моей помады.

Когда я уже направлялась к двери комнаты, то вспомнила, что не сделал главного — не сожгла список. Подойдя к столу, я увидела, что оставленного мною вчера списка не было. Обыскав всю комнату, убедилась, что он пропал. Но как? Кто его мог забрать? Может, мама решила убрать в моей комнате и выбросила случайно список? Хотя зачем ей убираться в моей комнате, если мы несколько лет назад договорились, что отныне это буду делать я? Ладно, все равно спрошу.

За завтраком я все же нашла возможность спросить у мамы о списке.

— Нет, не видела, — ответила она, подцепляя вилкой брокколи. — Так, значит, ты его составила, да?

— Нет, только собиралась, — соврала я. — Пустой листок только приготовила, — спустя пару минут я прибавила: — Знаешь, я думаю в его создании больше нет необходимости. Я уже не маленький ребенок, что бы справляться со своими проблемами через список.

— Очень по-взрослому, — улыбнулась моя мать.

В школе ко мне больше никто из друзей Мэтта не приставал. А я лишний раз убедилась, что мои методы (в основном, запугивание, шантаж и подкуп) всегда срабатывают на все сто.

Возможно, мои способы по раскрытию дел нельзя назвать правильными, но зато они ведут меня к моей конечной цели — справедливости. Соглашусь, никогда не была моральной или же правильной, даже не старалась и е стараюсь быть таковой. Однако я всегда была на стороне справедливости и всегда добивалась ее любыми способами.

Как я сказала, друзья Мэтта утихомирились, однако его сестра — нет.

— Что ты наговорила Тревору? — подошла она ко мне после второго урока. Ее мне еще не хватало. — Почему он оказывается помогать мне?

— А ты все никак не уймешься, да? — я смерила ее холодным равнодушным взглядом, от которого всех кидало в дрожь, но только не Хлою. Она все также непоколебимо смотрела на меня, а я сверлила ее своим фирменным взглядом. Мы обе играли в эту игру. Кто кого? Простояв так две минуты, я даже и не думала прекращать, однако Хлоя, видимо поняв, что не сможет победить, отвела взгляд и ответила:

— Нет, не уймусь. Мэтт — мой брат, я буду бороться до конца. Эллен, — обратилась она ко мне по имени. — у тебя есть братья? — я никак не отреагировала. — сестры? — и снова — ничего. — Так я и думала, — Хлоя развернулась и уже было хотела уйти, но я схватила ее за запястье. Не люблю, когда последнее слово за противником.

— Слушай, сюда, Хлоя… — я не успела договорить. Женский крик перебил меня. В следующее мгновенье я уже бежала на звук. Хлоя — следом.

Оказалось, что звук доносился из спортзала. А обладательницей столь пронзительного крика была Аманда Сноу, школьная выскочка. Любила унижать меня, когда я еще не могла постоять за себя, не имея внутреннего стержня или хотя бы пародии на него. Однако, когда таковой появился, та сразу же предложила мне свою дружбу, от которой я любезно отказалась. Аманда еще некоторое время пыталась распустить всякие лживые слухи обо мне, но ничего не смогло перекрыть ее позорного падения с черлидерской пирамиды.

Когда мы забежали в зал, то увидели Аманду, ее лицо поразил ужас. Она то зажимала рот рукой, то снова кричала. Хлоя метнулась к ней. А я без промедлений принялась искать причину крика. Увидев, что на стене что-то висит, я сразу же направилась к ней. Подойдя ближе я увидела, что висит не что-то, а кто-то. На голову висящего некто нацепил черный холщовый мешок с нарисованным на нем белым смайликом. Я подошла еще ближе и нащупала пульс. Ничего. Жертва была распята, убийца связал руки и ноги его крепкими веревками. Знакомая куртка, подумалось мне. Да и рубашка. Точно такая же была у… Мэтта. Через мгновение до меня дошло: распятой на стене жертвой был Мэтт Дэвис.