Личный дневник

Пойзен Джон

Вообрази реальность и ты узнаешь силу своих мыслей.Но будь осторожен со своими желаниями, иначе тебя постигнет моя участь…

Глава 1. Детство

5 июня 1996 год. Да, да, да, как Вы могли уже догадаться — это дата моего рождения. Переверните две первые девятки, и получится число Дьявола. Немного жутко, но глупо верить во всякие приметы, ведь мы с вами — довольно взрослые люди! Ну-у-у, я то уж точно. Хотя, сложно в это поверить, кажется, еще вчера мы с друзьями стреляли воображаемыми пистолетами из веток друг в друга, а теперь мне приходится жить в сарае, где всего лишь два окна, одно на кухне, другое в спальной комнате, одна твердая кровать, от которой вся спина хрустит по утрам, еле живой стол на деревянных ножках и шатающаяся тумбочка, и все это за четыреста баксов в месяц. — Ну, да, ладно… Хочу заметить сразу, что стрелять получалось лучше, чем у всех, но не будем отвлекаться от основной сути. Насколько мне известно, через день после моего рождения меня отдали в детский дом, — нет, не надо меня жалеть, просто читайте дальше. Называлось это место «Мир для всех». Естественно, настоящих родителей помнить было невозможно, в столь детском возрасте в памяти ничего не остается. Сейчас, даже будучи взрослым, у меня нет никакого желания искать их, к слову: а зачем? Что можно сказать людям, которых ты совершенно не знаешь, они для тебя просто чужаки. Это то же самое, как подойти к незнакомому человеку на улице и сказать ему: «Здравствуйте, я ваш сын, мне так хотелось взглянуть в ваши глаза». К моему счастью, в детском доме мне не пришлось задерживаться, на следующий день меня усыновила семейная пара. Это были Джессика и Макс Пойзены. Собственно, от них у меня такая фамилия. С самого детства они дали понять, что я был приёмным ребенком. Мне говорили это не, потому что Пойзены были плохими или злыми родителями. Нет, совсем нет, даже не смейте так думать! Просто они понимали, что узнать это будучи взрослым, будет намного тяжелее. И я с этим полностью согласен. Но я всё равно называл их мама и папа, неважно, кто твои настоящие родители, главное — семья, в которой ты вырос!

Джессика Пойзен была прекрасным человеком и любящей мамой. Её светлые и длинные волосы отлично подходили к доброму округлому лицу с удивительно гладкой и чистой кожей. Она постоянно радовала нас своей улыбкой и ямочками на щеках, кажется, не было таких дней, когда её лицо могло принять хмурый и расстроенный вид. А ещё, мама восхитительно готовила. Каждый вечер на ужин было что-то вкусное и необычное, даже не понимаю, откуда у неё в голове было столько превосходных, а самое главное изумительных рецептов. Нам с отцом очень повезло с ней. С Максом Джессика познакомились ещё в колледже, они постоянно говорили, что это любовь с первого взгляда, к несчастью, их объединяло схожее детство — у них не было родителей. Наверное, поэтому они и решили усыновить чужого ребёнка, чтобы хоть кому-то дать нормальную жизнь, которой у них не было в детстве. Отец гармонично дополнял маму своей внешностью. У него были темные и густые волосы, и лицо с ярко выраженными скулами. Еще на его верхней губе красовалась небольшая родинка. Мама постоянно подшучивала над папой, и говорила: если бы не эта родинка, то она бы никогда не обратила на него внимание. В выходные наша семья старалась проводить время вместе. В субботу мы часто ходили в любимое кафе «Сладкий мир». Заказывали один большой торт с шоколадом и наедались им до отвалу. — Д-а-а-а, сладкое — наша слабость, нам постоянно было плохо после этого, но мы каждый раз возвращались в кафе за новой порцией гормона счастья. По воскресеньям ходили в кино или гуляли в парке. Иногда, отец брал меня с собой на охоту и рыбалку. Так, я научился стрелять не только из палки, но и из настоящего оружия. Первое время попадать по банкам было трудно, мои хрупкие детские руки плохо удерживали пистолет из-за отдачи, но с возрастом, навыки улучшились, и стрельба по жестяным банкам была почти без промахов. Теплыми и уютными вечерами мы собирались в большой комнате, усаживались возле камина и допоздна играли в настольные игры. Любимой игрой была Монополия, нам нравилось постоянно соревноваться между собой и бороться за желаемый завод до последнего доллара, ведь на кону стоял огромный выигрыш. Тому, кто победит доставалось любое желания, которое обязательно должно быть исполнено. Помню, как после своей первой победы я пожелал у родителей большую железную дорогу, которой никак не мог нарадоваться. В голове до сих пор слышен звук гудка паровоза. После вечерних посиделок, мы, как и в обычных семьях, умывались и ложились спать с мыслями о новом дне. Могу с уверенностью сказать: наша семья была очень счастлива!

До шести лет, я рос обычным ребенком, ничего интересного, все мы с этого начинали, надеюсь. В школе старался не отставать от других детей, но почему-то тяги к учебе у меня не было. Когда учился в седьмом классе, мой преподаватель по философии Билл Кейли часто повторял одну фразу: «Джон, ты будешь превосходным философом!», скорее всего, потому что мне нравилось думать о чем-то, о своём на важных предметах и безвременно летать в облаках, растворяясь в аудитории. — Может, у меня в голове были мысли о бытие и мироздании? Но это вряд ли. Кстати, Кейли очень классный и крутой учитель, с интересной и запоминающейся внешностью. Первое, что сразу же вспоминается — его густые и седые волосы на голове и лице, а смешные круглые очки делают его похожим на Санта Клауса, только без своих саней с оленьей упряжкой. Но при всём этом он выглядел очень молодо. Самое таинственное и не менее загадочное в нём — это его шрам на правой щеке. Говорят, что во время похода в лес со своей семьей, на него напал дикий волк, и он смог выжить после этой встречи. Очень трудно верить в такое глядя на этого худого и доброго дядьку. Сам же он, всегда уклончиво отвечал на вопросы о шраме, наверное, хотел оставить мистический ореол вокруг своей скромной персоны, а может, действительно не хотел вспоминать случившееся с ним.

Не знаю почему, но Билл Кейли относился ко мне лучше, чем к другим детям. К слову: ничего не изменилось… Может быть, он видел во мне себя? В любом случае, было приятно иметь в друзьях такого преподаватель. Как-то раз, он спас меня от надоедливых громил из старших классов. — Немного прервусь. Раз уж я взялся вести ежедневник, то постараюсь подробней описывать диалоги и происходившее со мной, опираясь на мою неточную память. Не обещаю, что это у меня будет превосходно получаться, но ведь это мой дневник и веду его для себя. — Так вот, в тот же день, Кейли сказал мне пару важных слов, которые я всё ещё помню.

— Не показывай страх Джон, они видят, что ты слабее духом и поэтому задирают тебя.

— Но как мне это сделать? У меня не получается им дать отпор. Они в разы больше и сильнее.

— Измени свои мысли. Вся причина в них. Ты заранее настраиваешь себя на неудачу и проявление страха. Пойми, Джон, страх рождается в твоей голове, ты должен управлять им, а не он тобой.

— Один я ничего не смогу сделать.

— Представь, что ты не один, в тебе есть твой собственный защитник. Представь его себе, пусть это будет твой Дух. Изобрази его у себя в голове и тогда, ты сможешь стать сильнее. Только сильный духом, сможет выжить в этом мире. — Согласитесь, слова истинного философа.

Вернувшись домой после школы, мне захотелось нарисовать себе своего защитника. Он получился довольно страшным и пугал даже меня, но таким образом ребенок во мне пытался сделать свой дух сильнее, чем он был на тот момент. Я назвал его Гварди, и после этого внутри меня что-то изменилось, и тело наполнилось живой энергией. Это было странное чувство.

— Я должен быть сильным. У меня будет защитник. В следующий раз, мы с ним обязательно дадим отпор!

— Джон, что ты там бормочешь? Пора ложиться спать!

— Прости, м-а-а-а уже ложусь.

Вы можете считать это глупым, но мне этого не хватало. Про задир в школе дома не рассказывал, не хотел, чтобы отец знал, какой у него сын слабак. Я равнялся на него и пытался быть таким же сильным, как он, поэтому, чья-то поддержка мне была необходима.

На следующий день Генри и Дерек снова решили достать меня. Эти два засранца были старше на два года. Генри Уолен был чуть ниже сторожевой башни, с дурацкой прической и кривыми зубами. Когда он говорил, слюни постоянно вылетали у него изо рта. Если его поставить посередине лужайки и заставить говорить, то даже под палящим Солнцем Дикого Зада газон будет всё ещё влажным. Дерек Ройс — некий прихвостень Генри. Среднего роста и с круглыми щеками, нет, он не был толстым, но его щеки… будто белка запихала ему в рот орехи и приказала охранять их до следующей зимы. Они всегда были вмести, как неразлучные подружки, я всё ждал, когда же они уже будут ходить за ручку. К своему счастью, если это можно так назвать, доставалось от них не только мне, но в последний раз всё оказалось иначе.

— Эй, мелкий подкидыш. — Да, именно так они меня и называли, в школе знали, что Джессика и Макс не мои настоящие родители, да, собственно этого никто и не скрывал. — Мы с тобой вчера не договорили!

— Да, да. А ну иди сюда, чужак. Сегодня твой «препод» тебя не спасёт!

— Решил настучать на нас взрослым? Тебе это не сойдёт с рук, паршивец!

Стоя с ними в углу, мной как всегда овладел страх. Моё тело не могло пошевелиться, ноги дрожали, словно ветки на ветру, а руки были холодными и неподвижными. Вдруг, в голове послышались слова Билла Кейли: «Представь, что ты не один, в тебе есть твой собственный защитник». Мне тут же вспомнился мой рисунок с Гварди, закрыв глаза, я начал представлять его в точных деталях и думать о нём. Моё тело наполнялось силой и духом. Не успев посмотреть страху в глаза, как в моих ушах начали доноситься крики Генри и Дерека. Они убегали от меня без какой-либо оглядки, так быстро, что через пять секунд пропали из виду. Что произошло, — спросите вы?! К сожалению, мне до сих пор это не известно, может, в тот момент мои губы бормотали вслух слова Кейли так, словно призывали дьявола на сатанинском языке, но скажу одно, — после того случая Генри Уолен и Дерек Ройс ко мне больше не подходили, и мне кажется, что они меня даже побаивались. Однажды, я случайно споткнулся в столовой и уронил поднос Дерека с едой, запачкав при этом всю его одежду, в былое время за такое мне бы пришлось месяц прятаться от него, чтобы не получить по голове, но Ройс извинился предо мной, будто это он испортил мой обед. В тот момент, мне даже почему-то стало неловко…

До восемнадцати лет жизнь шла своим чередом, ничего необычного и странного со мной не происходило. Первая любовь и первые разочарования, подростковые заботы и первый автомобиль. Кстати, моим первым авто был поддержанный Ford Mustang шестьдесят седьмого года, мы с отцом приобрели его на городской ярмарке когда мне было не больше тринадцати лет. Раз в год с разных городов страны к нам приезжали самые необычные и раритетные машины, кто-то из владельцев выставлял их на продажу, а кто-то просто хвастался тем, как смог отреставрировать свой автомобиль и вдохнуть в него новую жизнь. Пока мне не исполнилось шестнадцать, мы с Максом восстанавливали каждую деталь Mustang самостоятельно, иногда, нам даже приходилось ехать в другой город за нужной частью для авто. И знаете? Это того стоило! Машина вышла просто восхитительной, но она радовала глаз не, потому что была нашей давней мечтой, а просто из-за того, что мы вместе с отцом делали её поздними вечерами в гараже. В общем, жизнь шла своим чередом. После школы у меня было огромное желание поступить в колледж на архитектора, моя мечта — проектировать самые невообразимые по форме строения, меня всегда восхищал Тадж-Махал и его история о том, как король Великих Моголов Шах-Джахан отстроил для своей любимой жены Мумтаз-Махал величайшее произведение искусства в истории Империи Великих Моголов. Наверное, это безумно приятное чувство, когда ты вкладываешь частичку себя и своей души во что-то грандиозное. К слову, о моем стремлении учиться на архитектора знал и Билл Кейли, он порекомендовал меня в одно из учебных заведений, где у него работал брат Майкл. Сказать, что я был счастлив — ничего не сказать!

5 июня 2014 года. Как вы уже догадались, в этот день мне исполнялось восемнадцать лет, а еще это был самый знаменательный день в моей жизни — окончания старшей школы. Была прекрасная и ясная погода, на небе не было ни облачка, только иногда появлялись воздушные следы от пролетавших самолетов. Наш выпуск готовился праздновать завершение обучения, мы накрыли большой стол прямо под открытым небом, за которым должны были собраться вмести с родителями и преподавателями. Мама с отцом немного задерживались, но особого значения этому тогда не предавал, самое интересное они всё равно не должны были пропустить. Но… Помню, как из кармана моей выпускной формы, раздался телефонный звонок, думал это Джессика и Макс:

— Мистер Джон Пойзен?

— Да, это я. Кто говорит?

— Это офицер полиции, Мартин Дэил.

— Я слушаю вас, что-то случилось?

— Я обязан вам сообщить, что машина с вашими родителями попала в аварию. К сожалению, вынужден констатировать, что никто не выжил…