Несколько строк о свойствах страсти

Петр Ильинский (2024)

Объяснять, о чём написана книга с таким названием, слава богу, не нужно. Предмет неисчерпаем, поэтому собранные здесь тексты оказались разномастными — ещё бы, они долго жили сами по себе, но потом построились гуськом и понемногу притёрлись друг к другу (примерно за сорок с небольшим лет). Однако всё равно потребовали разделения на четыре части: три прозаические и одну поэтическую, которая, как обычно, не столько дополняет, сколько оправдывает всю прозу жизни. И любви.

Интермедия

А любовь — что любовь? — вдруг подумалось на одном из тихих перекрёстков города, всё равно какого. Это странное слово, которого нет. Игра мыслей и неуловимое прошедшее. Навсегда, безвозвратно. Что-то несбыточное, не-настающее. Ничто? Нет, никогда, нет, ни за что. Есть, было, может быть, будет. Она здесь, рядом — на лестничной клетке, в соседнем подъезде, за углом, в парке, над рекой, в другом городе, который с грустной старческой улыбкой смотрит на тебя, как смотрят сотни других, наоборот, юных, под стать тебе и столь же рьяно хватающих пальцами воздух. И… и?

И она взмывает над землёй, взлетает выше каминных труб, антенн и телевизионных башен, но вдруг пикирует и оказывается совсем рядом, на уровне второго этажа, напротив лепных карнизов, балконных решёток и цветных окон раскрашенной истории, только нет, пальцы не задевают её, сколько ни прыгай, мимо, мимо летит она, парит, планирует вместе со взмывшими памятниками разным, но одинаково свободным людям, и внезапно исчезают пальцы и цепи. Всё отброшено, всё ничто перед любовью, и продолжается полёт, безостановочный, ибо наши реки не могут закрутить воздух в каменный штопор смерча или стеклянную спираль застывшей росы, реки остаются на земле, хоть я и видел, кажется, наяву позеленевшие от беспрерывной жизни шпили, стройные и стойкие, небодержащие, над рекою. Или морем. И над рекой или морем или рекой и морем снова начинается ветер.

Гаснет небо, и тише становится город, всё равно какой. Город ждёт. Город притаился. Город помнит. А ветер себя лишь слышит. Он обижен на запахи кофе, на тепло очага. На аромат чая, который вы завариваете и тем более пьёте. Ничего не знает ветер, злой или добрый, не предчувствует. Только клокочет и стонет, не понимая сам почему. Но наша жизнь не встречается с ветром. Мы поднимаем воротник, пересекаем площадь с потухшим фонтаном и оглядываемся. Нас ждёт вечерний вокзал, выход и вход. Нас ждёт путешествие. Поезда, ничего вы не смыслите в жизни!

Вы вошли, читатель? Вы уже на платформе?

Ах, что же я! Чай-то как раз заварился, и такой душистый… Не успеваем… Термос, ни в коем случае не забудьте термос, ведь нас так долго не будет дома!

1981, 1996