Юность с золотыми якорями

Петр Алпатьев, 2021

Мемуарное повествование рассказывает об увлекательной жизни и службе курсантов Высшего военно-морского училища им. М. В. Фрунзе в 70-х гг. ХХ века. Морская тематика продолжена циклом лирических стихотворений, написанных в годы службы автора на флоте и работы в геологических партиях. Книга адресована широкому кругу читателей – всем, кто интересуется военной историей, историей военного образования, военной педагогикой и психологией, любителям морской романтики и флотской службы.

Юность с золотыми якорями

Повесть

Это здание, занимающее целый квартал на Васильевском острове, выкрашенное в казенный желтый цвет, всегда было овеяно романтикой и морской славой его питомцев.

Начиная с 1701 года, когда по Указу Петра I была впервые в России основана Навигацкая школа, традиции и слава этого ввмуза (высшего военно-морского учебного заведения) только приумножались. В жизни этого неоднократно реконструированного и перестроенного здания были разные времена и события, как были разными судьбы его обитателей и выпускников. Память хранит не только даты, но и бывает цепкой даже к некоторым фрагментам нашей жизни, особенно, если эти фрагменты остались в сердце навсегда. Поэтому этот рассказ будет понятен и покажется правдив не только тем, кто решил навсегда посвятить свою жизнь флоту, но и тем, кто с гордостью пронёс через все моря и всю свою жизнь высокое звание морского офицера, кто всегда может с гордостью сказать: «Я учился в ВВМУ им. М. В. Фрунзе». И стекались в эти стены будущие военные моряки не только из-за престижного блеска золотых якорей на курсантских погонах, не из-за золота будущих адмиральских эполет, но и от безграничной любви к морю и военно-морской службе. «Шли годы, смеркалось», менялись нравы и времена, как и сама Россия, но оставались неизменными в этих желтых стенах кадеты, курсанты и, конечно, традиции, дошедшие до наших дней, как и памятник великому мореплавателю адмиралу И. Ф. Крузенштерну, который по-прежнему стоит напротив училища в позеленевшей от балтийских соленых ветров офицерской тужурке… Он как бы говорит будущим курсантам: «Добро пожаловать к нам на борт, друзья!»

А как всё начиналось для них, молодых и стройных, дерзких мечтателей, будущих покорителей морских просторов?! Для них, вчерашних выпускников средних школ и уже успевших послужить на флоте, золотых медалистов и нахимовцев всё только начиналось, и все было овеяно неизвестностью, поначалу пугающим флотским порядком и дисциплиной. В далёком ныне 1976 году в этот один из престижнейших военных вузов страны (тогдашнего СССР) поступить желали многие, но не всем это было по силам. Проходной балл в ВВМУ им. М. В. Фрунзе в те годы был несколько выше, чем в знаменитом Военмехе, Университете им. А. А. Жданова и ряде других престижных вузов Ленинграда. Экзамены, которые нужно было сдать все только на «отлично», оставили за бортом училища не одну сотню абитуриентов, искренне желавших стать моряками. Если взять тогда единственный на всю Россию Гидрографический факультет, то он принял в этот год в свои аудитории всего лишь 86 человек! Ограниченный набор был и на два других факультета: штурманский и противолодочный (минно-тральный). Впрочем, некоторые миграции с факультета на факультет разницей в полбалла, полученных на вступительных экзаменах, давали возможность при небольшом недоборе остаться на плаву, т. е. поступить в училище. Надо вспомнить, что весь путь в моря и океаны начинался даже не в училище, а в пос. Зелёная Роща, рядом с Финским заливом. Там находился летний лагерь ВВМУ им. Фрунзе, там сдавались вступительные экзамены и физподготовка, проходились мандатная и медицинская комиссии. Но об этом в следующей главе.

Глава 2. Июль 1976

В военный лагерь стекались жарким июльским днём сотни молодых абитуриентов, которые на языке того времени назывались «абитурой». Палаточный городок мог разместить до тысячи молодых парней, мечтающих о море. Только очутившись на территории лагеря, можно было сразу ощутить, что ты попал в самую настоящую в/ч с её порядками, уставами и воинской дисциплиной. Расположенные в палатках армейские койки в два яруса, полоса препятствий и требования офицеров и мичманов по распорядку дня и быту сразу отлучили от морской романтики некий процент абитуры, которая, даже не распаковав чемоданы, поспешно ретировалась обратно, в лоно привычной и беззаботной гражданской жизни. Но таких были единицы. Оставшиеся же были готовы ко всему и стойко переносили все тяготы и лишения модели будущей военной службы, с непривычки падая по подъёму с верхних коек на стриженые головы новых товарищей, стараясь первыми занять очередь к умывальнику, чтобы в оставшееся время успеть посмотреть и повторить всё перед экзаменом.

А порядок сдачи был также оригинален и не прост. Если сдал успешно первый из четырех экзаменов, то в промежутке поджидала медкомиссия, после успешного второго экзамена — физподготовка, а после успешно сданного третьего экзамена — грозная по тем временам мандатная комиссия, где вопросы были составлены если не КГБ, то Особым отделом флота, что в принципе было одно и то же. Поэтому успешная сдача только теоретических дисциплин решала далеко не всё. Примерно каждый третий абитуриент отсеивался после сих тяжких испытаний, но побеждал, безусловно, сильнейший и поэтому достойный звания будущего офицера. Повторюсь, что квота для поступавших была определена не только рамками проходного балла, но ещё и социальным положением родителей, принадлежностью к выпускникам средних военных заведений, к золотым медалистам и, конечно же, процентом «блатных» товарищей, что в России неискоренимо было никогда.

Ну вот, наконец, экзамены и комиссии позади, вывешены списки успешно сдавших, и абитура переместилась на следующую ступеньку к заветной мечте, прохождению «курса молодого матроса». Этот, не совсем уж и стандартный и унылый период, был необходим для привития как начальных военных познаний, так и для более глубокого прочувствования будущей профессии. Курс включал в себя элементы тактики морской пехоты в наступлении и обороне в рамках взводов и рот, шлюпочную практику на Нахимовском озере и другие начальные военные дисциплины согласно регламенту и уставам. На занятиях по тактике современного боя, например, учили бросать учебные гранаты, стрелять, ползать и окапываться, проходить полосу препятствий на время и помогать товарищу в бою. Шлюпочная практика заключалась не только в гребле пудовыми веслами на шестивёсельных ялах, но и в выработке умения ставить паруса и ходить под ними. Это была уже морская военная служба, и ощущение близости будущего моря не покидало вчерашних школьников уже никогда.

И вот, наконец, переезд в Училище, в таинственное, кажущееся суровым и строгим желтое здание на Неве. Начинался период подготовки вчерашних абитуриентов к принятию присяги и получение после этого статуса курсанта первого курса ВВМУ им. Фрунзе.

Глава 3. Первые шаги

Когда открылись ворота Гаражного двора на 12-й линии, и «Система» (училище) запустила в своё чрево новый «материал» для российского флота, каждый думал только о том, как бы не потеряться в сложной системе дворов и коридоров. Узкие переходы и трапы были настолько непонятны и путаны, что приходилось держаться всем вместе, дабы не попасть случайно куда не надо, а именно, в адмиральский коридор или к начальнику строевого отдела, например. Старшекурсники ещё находились в отпусках, и в училище обитали лишь мичманы на факультетах, да офицерский состав. Новое пополнение готовилось к присяге на Марсовом поле.

И вот знаменательный день настал. В новой, ещё не подогнанной по размеру форме № 3, с АК-47, древними, но очень точными и надёжными в бою автоматами, в колоннах по четыре новый набор вышел из училища и промаршировал к Марсову полю. И уже развивалась у каждого на бескозырке чёрная ленточка с золотой надписью: «ВВМУ им. М. В. Фрунзе» (до присяги курсанты не имели права носить ленточки, как не было ещё у них и военных билетов, погон с якорями и т. п.). Принятие присяги собрало не только многочисленных родителей и друзей, но толпы гостей города на Неве, которых привлекла торжественность и красота церемониала. Поздравив будущих курсантов, начальник ВВМУ им. М. В. Фрунзе вице-адмирал В. В. Платонов приказал приступить к принятию присяги. Кто испытал это, тот, безусловно, помнит и смятение, и робость, и лёгкую стеснительность маленького сине-черного человечка в белой бескозырке и с автоматом на груди, читающего текст присяги перед таким количеством людей, поклявшегося быть верным своей Родине и только ей одной впервые, единожды и навсегда! Только теперь первокурсники обрели полное право называться курсантами. Начиналась долгая пятилетняя дорога к морю, к заветным лейтенантским звёздочкам на золотых погонах, к именным морским кортикам, к верным и не очень жёнам, в большинстве своём готовым разделить с мужьями службу там, где прикажет Родина. Но до всего этого было далеко, а пока они были просто «без вины виноватые», как литературно окрестил кто-то и когда-то курсантов-первокурсников.

Рассвет над Невой… Лёгкий туман, как фатой, прилетевшей из дворца на набережной Красного флота, накрыл дома, аллеи и стройные мачты «Крузенштерна» на месте его постоянной стоянки. Через вату тумана слышится тихий перезвон утреннего трамвая, и кажется, что более ничто не нарушит эту утреннюю тишину спящего ещё Васильевского острова. Но уже прозвучала команда «подъём», отброшены одеяла на спинки коек, и стриженные почти под «ноль» вчерашние мальчишки, а ныне носящие гордое звание «курсант», гулко отбивают «прогарами» поротно дробь, выбегая строиться на зарядку на 12-й линии. Кстати сказать, целые поколения близлежащих кварталов сэкономили на будильниках, т. к. вибрация и барабанная дробь рабочих ботинок будущих офицеров заставляли просыпаться сразу, а руки машинально старались изобразить комплекс спортивных упражнений на коммунальной кухне. Но в целом гражданский люд вполне лояльно относился к курсантам ВВМУ им. М. В. Фрунзе, находящимся в процессе как утренней зарядки, так и вечерней (обязательной!) прогулки, и утренний шок от оригинальной спортивной формы одежды того времени (трусы, ботинки, «голый торс») мог испытать только залётный товарищ или молодые парочки, загулявшие в дебрях Васькиного острова.

Совершив утренний моцион под неусыпным оком старшин старших курсов, роты извилистой лентой втягивались в чрево «Системы» с целью первыми атаковать и захватить место у умывальника. Надо отметить, что утренние туманы и лёгкий ветерок с залива никак не повлиял на решение командования в те годы что-то изменить как в утренней физкультуре, так и в выборе спортивной одежды. Воспитание курсантов-первокурсников в те далёкие времена было доверено не только командиру роты, курсовым офицерам, но и старшинам — курсантам 3–5 курсов. Кроме того, были назначены из среды самих «виноватых» старшины классов, отвечающие и за успеваемость, и за дисциплину. В большинстве своём это были отслужившие или более идейно-организованные курсанты. А Устав Внутренней службы и Строевой устав в ВВМУ чтили просто свято!

Вот и отлавливали без пяти минут офицеры по разным там «шхерам» и дальним гальюнам отлынивающих от утренней зарядки начинающих курильщиков и прочих «шлангующих» элементов. Ну и понятно, что такие «залёты» давали прямой шанс остаться в выходные дни «без берега» или попасть в дневальные, что само по себе было напряжно, если не сказать хуже… Наспех почистив молодые, не знавшие кариеса всеядные челюсти, заправив койки и уже одетые в «форму второго срока» (форма для занятий в училище) курсанты с нетерпением на лицах начинали движение в столовую, на камбуз. Училищное меню тех лет не блистало обилием и изысками «Метрополя» или «Европейской», но по калорийности не уступало пайку американского спецназа! Уютные столики на четверых, белоснежные скатерти, вестовой из своего же камбузного наряда с набитыми для друзей карманами сахаром, всегда гарантированная добавка каши с рыбой крепили в молодом растущем организме не только веру и гордость за военно-морской флот, но и уверенность в завтрашнем дне, и что нас не победить никому и никогда!

Процесс обучения, наступавший сразу после приёма пищи, всегда удивлял и озадачивал одновременно, ибо каждый новый учебный день приносил в молодые головы множество полезной и бесполезной информации. К слову сказать, что такие предметы первокурсника-фрунзенца как бальные танцы и лекции по этике и эстетике очень помогли в становлении имиджа будущего морского офицера и выгодно отличали его впоследствии от лохматых студентов гражданских вузов и другой братии. Впрочем, изучение даже таких наук как «История КПСС» и «Марксистско-ленинская философия» заложило в молодые души если не безграничную веру и любовь в принципы демократического централизма и всеобщего равенства, то научило умению отстаивать свою точку зрения и свои идеалы. А если человек идеалист, да ещё и офицер, то такого не победить никогда. Идеалисты всегда выгодно отличались от фанатиков, слепую ярость которых всегда можно просчитать. Поэтому учили эти предметы и верили в их логику и значимость и жили с этим багажом знаний на кораблях, на далёких береговых базах, маяках и в тесных отсеках атомных подводных лодок.

Глава 4. Мы помним вас, Учителя…

«Одна Присяга, Родина — одна!

Нас так учили наши командиры»

А. Климов

На первом курсе курсантам, бодро разбегавшимся по классам и аудиториям, вначале важно было не столько понять смысл предмета, как вовремя успеть на этот предмет до звонка. Поэтому некоторые курсанты даже рисовали себе схему запутанных анфилад залов и коридоров училища, дабы не опоздать на лекцию и не получить взыскание. Все запомнилось не сразу, наверное, только к концу первого семестра. Перемещаться в перерывах между занятиями внутри «Системы» «мешали» как курсанты старших курсов на трапах и в узкостях, так и приборки, офицеры, которых необходимо было приветствовать по Уставу и т. д. Всё это задерживало, а бывало что и приносило взыскания и наряды вне очереди за несоблюдение субординации и прочих правил воинской службы. Естественно, когда бежишь вверх по узкому трапу, а навстречу тебе спускается усатый дядька с пятью лычками на рукаве и с широким главстаршинским галуном на погонах, то невольно вжимаешься всем своим не накачанным ещё телом в холодный камень переборок только с одной мыслью, не быть раздавленным авторитетом без пяти минут офицера. Впрочем, тактичность и интеллигентность курсантов старших курсов в отношении начинающих мореплавателей имела место быть почти всегда. Видимо, это уважение к младшим товарищам тоже было в традициях славного Морского корпуса. Напрашивался единственно правильный курс в аудиторию через проходные внутренние дворы училища, из которых можно было попасть куда угодно и даже на улицу (если знать проходы!).

Перечень предметов и дисциплин, имена и фамилии преподавателей — всё это далёкое прошлое, но та страсть и энтузиазм, с которым эти люди подходили к курсантам в рамках своего предмета, помнится до сих пор. Помимо фундаментальных и нужных будущему морскому офицеру-коммунисту наук были не менее актуальные и значимые СВЗ (советское военное законодательство), ТУЖК (теория устройства живучести кораблей), ТМП (тактика морской пехоты), кораблевождение, навигация, борьба за живучесть, ИВМИ (история военно-морского искусства) и многие другие. А лекции по этим предметам читали в то время замечательные люди, интересные своей историей и богатым флотским опытом. Это были не просто настоящие моряки и офицеры, а ветераны Великой Отечественной войны, Герои Советского Союза. Так, например, лекции по ИВМИ читали Герой Советского Союза капитан 1 ранга Павлов и Дважды Герой вице-адмирал Шабалин. Конечно же, воспитанные на боевых традициях Родины курсанты, открыв рот, слушали эти лекции, часто переходящие просто в рассказы и воспоминания о том, как били фашистов на морях, как отстояли в трудные годы нашу страну. Эти казавшиеся нам уже совсем старыми офицеры помогали понять ещё не сформировавшемуся до конца курсанту, как не предать, не преступить через самого себя и что значит быть верным чести офицера и Присяге. Поэтому нельзя никак понять тех морских офицеров, которые присягали трижды (на верность России, Украине и опять России), как это было недавно в Крыму. Не лучше ли просто уйти достойно и не позорить звание, ссылаясь на проблемы в семьях и невозможность купить новый автомобиль? Бог им судья! Но это неправильно, и многим бывшим морякам стыдно за этот поступок своих собратьев по оружию. Впрочем, мы несколько отвлеклись от темы, хотя отступление показательно во многих аспектах.

Вспоминаются лекции по СВЗ под руководством капитана 1 ранга Броневицкого (кстати, родного брата первого мужа Эдиты Пьехи). Всегда подтянутый, в отлично подогнанной по фигуре форме этот интеллигентный и глубоко эрудированный офицер был не только виден с последних рядов аудитории, но и слышен за пределами «Системы». Но постоянный недосып делал своё дело, и стриженые головы иногда опускались на парту, сползая по подпираемой ее руке. И тогда мощный утробный голос вещал на всю аудиторию, что плох тот курсант, который не знает СВЗ, поскольку не о чем будет ему в возможное увольнение «нашёптывать в волосатое ухо своей любимой». И много чего ещё на эту тему, касаясь конкретно каждого анабиозного персонажа. Надо отдать должное, что Броня (как называли его за глаза курсанты), в общем то был вполне лоялен к своей аудитории. Выгонял с лекций крайне редко, взысканий не выписывал, а экзамен по его предмету сдали все и даже «группа вечно дремлющих курсантов».

Такой предмет как ТМП говорил сам за себя, и практика по нему ожидалась только летом, а пока изучались приёмы наступления и обороны, виды и ТТД вооружения (не столько нашего, сколько стран НАТО) и, безусловно, исторические операции наших морских десантников. Кстати, после окончания ВВМУ им. М. В. Фрунзе можно было по желанию пойти служить морпехом. Но таких были единицы. Ну а пока все с интересом слушали лекции, правдивые истории про нашу морскую гвардию тех лет, а полковник Малышев с его атлетической фигурой и сам имел за свою жизнь не один боевой эпизод, о чем красноречиво говорили его наградные колодки.

Лекции и практика по кораблевождению проходили рядом с Компасным залом, где центром училища являлась ещё Петровская картушка морского компаса, инкрустированная из разноцветного старинного паркета. Пройдя по галерее Героев и обойдя Компасный зал по кругу, можно было попасть в коридор, где и находился класс кораблевождения и навигации. Курс читал капитан 1-го ранга Колесников, опытный и требовательный офицер-штурман, терпеливо относящийся к молодым курсантам, но педантичный и требовательный при этом. Впрочем, не зная этой науки, вообще не было смысла учиться дальше в военно-морском вузе. Вот и пыхтели, сглатывая набегающую перед обедом слюну, будущие моряки, ползая с параллельной линейкой по морским картам и лоциям, прокладывая курсы для себя в будущее.

Несомненно, одним из первостепенных предметов, помимо математики и физики, была физкультура. Кафедра ФП находилась в то время, как и классные помещения первокурсников, в так называемом Арткорпусе, где сейчас находятся спальные помещения Корпуса Петра Великого

Надо сказать, что весь учебный процесс первых курсов распределялся ещё и по потокам, т. е. некоторые дисциплины, включая и ФП, объединяли все три специальности (три факультета). Отступая несколько от темы главы, хотелось отметить, что каждый из факультетов соблюдал свои традиции, имел своих кумиров и героев в прошлом и настоящем. А контингент обучающихся в училище очень различался, как на 1-м — штурманском, так и на 2-м — гидрографическом и, естественно, несколько обособленно стоял противолодочный (минно-тральный) факультет. Старшекурсники 1-го и 2-го факультетов проявляли на первых порах уважение к незнанию первокурсниками порядка и их неумению, но было видно некое пренебрежение к молодым у старших курсов 3-го факультета. Нельзя сказать, что 3-й факультет был совсем уж непрестижен, но, видимо, будущая стезя корабельного строевого офицера и воспитание личного состава требовало от курсантов-противолодочников прежде всего стальных бицепсов и накачанной шеи. Спортивные секции училища, в особенности секции борьбы и бокса, были полностью укомплектованы 3-м факультетом; 1-му и 2-му оставались лишь волейбол и плавание. Но некая предвзятость и, порой, грубость старшекурсников 3-го факультета никоим образом не была связана с неприязнью к младшим по курсу и никак не подгонялась под уже тогда просачивающееся на «гражданку» понятие «дедовщина». Наоборот, души и сознание всех курсантов ВВМУ им. М. В. Фрунзе связывала всегда и везде невидимая ниточка братства и единства, да и не могло быть иначе у учащихся одной «Системы».

Физподготовка проходила в огромном зале, где выполнялись комплексы военно-спортивных упражнений, и где отсыпались в перерывах днём «сачки», забираясь на верхушку сложенных стопкой в углу спортивных матов. Василий Васильевич Никитин, старший преподаватель кафедры ФП, был уникальной личностью, и стоит вспомнить о нём на этих страницах. Василь Васильевич был в полном смысле этого слова спортсменом всю жизнь и оставался им даже в свои 65 лет! Грамотно проводимые им разминки и тренировки полностью исключали возможность травм и других неожиданностей. Выпускник института Лесгафта, в Зимнюю войну 1939–1940 гг. он был направлен в составе лыжного батальона на фронт, где достойно воевал и получил свою первую медаль «За отвагу» и орден Красной звезды. Про подвиги на Карельском перешейке он рассказывал крайне скупо, но то, что дружба со спортом ему помогла воевать, он подчеркивал всегда. Даже сама его поджарая, мускулистая не по годам фигура и всегда бритая наголо голова внушали уважение. Рассказывали про него много и многие, но запомнилось только то, что свой орден Ленина — высшую награду по тем временам — Василь Василич получил за то, что на себе вынес с поля боя, пройдя многие километры по снежному лесу, раненого командира и знамя полка… Случай, когда к нему, заслуженному пенсионеру, на мосту лейтенанта Шмидта пристали пятеро пьяных «бронеподростков», и он уложил их всех отнюдь не старческими апперкотами, знали в училище и курсанты и офицеры. Он всегда был рад, если к нему приходили на секцию бокса, расстраивался по-настоящему, когда курсант не мог подтянуться более 5 раз, и всегда и все упражнения на спортивных снарядах показывал лично и не единожды. Прошло много времени, и иногда сквозь воспоминания накатывает стыд за маленький обман в отношении этого замечательного человека. Дело в том, что многие курсанты не могли или не всегда умели выполнить подтягивания или подъём переворотом, а без зачёта не отпускали в отпуск, и курсант оставался в «академии», т. е. был вынужден ходить вместо отпуска на кафедру и сдавать несданное. Вот и пользовались тем, что все были в форме на одно лицо, и кто-то сдавал по несколько раз зачёты на турнике за своих товарищей. Впрочем, такие «темы» сдачи зачётов по ФП практиковались сдавать даже за пятикурсников, т. к. солидность в талии к выпуску имели многие старшекурсники и, дабы не гнуть под тяжестью перекладину турника, привлекали для этого более лёгкую весовую категорию первого курса. Правда, за возможность пойти в увольнение. Своего рода начальная стадия личного бартера тех времен.

Вот такие были люди в училище, такие были преподаватели и воспитатели, достойные своей эпохи и своей Страны.

Глава 5. «От заката до рассвета»

«Мы помним всё, учёбу и парад,

Не чувствуя, что пролетели годы.

Зарядку утром, камбузный наряд,

Аврал, патруль, лихие «самоходы»

А. Климов

Учёба — учёбой, но существовала ещё и служба, и к коей готовили курсантов постепенно и качественно. Такого понятия как «увольнение на берег» или в город после принятия Присяги почти не существовало, ибо оно просто растворялось в нарядах, караулах и прочих действах воинской службы. Главный училищный принцип, что курсант должен быть «всегда задействован, обиркован и озадачен», выполнялся строго, так что роняли скупую юношескую слезу молодые первокурсники с широких подоконников третьего этажа Арткорпуса на милые головки стройных барышень, прогуливавшихся по Большому проспекту. Ну а увольнение на ночь могли получить в то время только ленинградцы, да и то не всегда. Недаром и назывался первый курс «без вины виноватые», второй — «приказано выжить», третий — «отцы и дети», четвёртый — «приговор окончательный — обжалованию не подлежит» и пятый — «господа офицеры». Все эти названия были полностью продуманы и оправданы временем и самой «Системой».

Кроме чисто дежурной службы по подразделениям в училище существовали караулы, дежурное и пожарное отделение, училищный и гарнизонный патрули и камбузный наряд, иногда совмещаемый с доочисткой картофеля в пять часов утра для всего училища. Об этом мероприятии можно рассказывать долго и интересно; фрагмент чистки корнеплодов 70-х годов величиной с кулак нынешнего боксера-депутата А. Валуева можно привести в этом рассказе. Славная и, безусловно, воспитательная во всех отношениях процедура доочистки картофеля поднимала под утро целый взвод, который, сонно качаясь, доползал по темным коридорам до помещения на камбузе, где его ждали несколько огромных чанов с почищенной картофелечисткой картошкой и набором тупых кухонных тесаков. Рассевшись, полусонные курсачи злобно выковыривали «глазки» картофеля, постепенно всё более проникаясь ненавистью к продукции полей, как к врагам социализма. Мысли о будущих плаваниях и боевых походах становились тусклее в это время, как лампочка дежурного освещения под потолком. Но картошка была необходима для питания училищного полка моряков, и будущие адмиралы к концу первого курса доводили эту операцию до автоматизма.

Развивались у будущих офицеров и другие навыки, дающие возможность впоследствии на пенсии подрабатывать евроремонтом любой сложности. Действительно, кому сейчас придёт в голову, стоя на коленях, осколком битого стекла циклевать казенный паркет перед натиркой его мастикой?! Нас сейчас бы просто не так поняли в миру! А на деле всё это имело место, и действо и выполнялось не раз первокурсниками под неусыпным оком начальства. Последующая процедура натирки полов со щёткой на ноге оттачивала пластику движений для бальных танцев в Зале Революции. Часть учебной и жизненной программы была выложена на первом курсе и среди этих старинных дубовых половиц. Все это было частью программы, системы воспитания, выживания. Как не назовёшь, всё будет в точку. И бывало, что, едва завидев в дали бесконечного коридора заместителя начальника 2-го факультета капитана 2-го ранга Кулешова, по прозвищу «Тулип», по имени персонажа из какого-то мультика-страшилки тех времён, курсанты попросту растворялись в полумраке старинного здания, боясь попасться грозному бывшему старпому с крейсера «Киров» на глаза. Излюбленной фразой Тулипа была: «Кто тут старший?! Назначить и наказать!». Поговаривали даже, что в бытность его на легендарном крейсере ДКБФ матросы при виде устрашающей внешности старпома просто топились за бортом и стрелялись пачками в гальюнах и трюмах. Но всё это, конечно, были просто очередные курсантские байки, и, в сущности и на деле, это был вполне нормальный и справедливый военный дядька, живший и учивший служить других по нормальному принципу: «Чтобы служба раем не казалась». Но тогда, на первом курсе, грозный рык замначфака по поводу разных там непорядков и плохого несения службы вынуждал первокурсников, как камбузных «стасиков» (славные тараканы-прусаки), разбегаться веером по углам и шхерам. Впрочем, доставалось иногда от него по справедливости даже 5-му курсу капитана 3-го ранга Лякина.

И все они: преподаватели, курсовые офицеры, мичманы и старшины со старших курсов, конечно же, понимали тех, кого воспитывали, учили, кого готовили вседневно к защите Родины. И через многие десятки лет мы с благодарностью вспоминаем их труд и терпение в нелёгком воспитании тех, кому ещё только предстояло стать моряками. От них мы научились понимать, что значит честь и верность Присяге до конца. Спасибо им за это!

Долгое и принудительно-нудное изучение Уставов в свободное от учёбы и нарядов, а значит, просто в личное время, не было занимательным. Все эти казённые издания были пронизаны лишь одной темой: «Служи по Уставу — завоюешь честь и славу!», хотя уже давно этот афоризм был несколько изменён и звучал отлично от оригинала, но по соображениям этики не может быть здесь озвучен. Так или иначе, но всё выученное закреплялось на практике в карауле, патруле и других нарядах. Процесс подготовки с долбёжкой уставов не стоит описывать, т. к. это никоим образом не прибавит улыбки и оптимизма будущим гардемаринам, как и сам развод караула на парадном плацу училища. Но некоторые моменты этого вида суточного наряда помнят все, кто здесь учился. Так, например, заступление на Пост № 1 у знамени прославленного военно-учебного заведения нес в себе не только дикую ответственность, но и безусловно, гордость и почёт за то доверие, которое было тебе оказано. На Пост № 1 ставились только самые достойные, проверенные и стойкие в полном смысле этого слова курсанты. Стоять два часа, не сходя с места у Боевого Знамени училища, на виду у всех, словно кремлёвские бойцы у мавзолея Ленина, очень не просто. Где оно теперь, это прославленное в боях и походах, с прикреплёнными к нему орденами Ленина, Боевого Красного Знамени и Ушакова 1-й степени гордость и наследие родного училища?! Не видел я его на привычном месте пару лет тому назад… Грустно.

А вспомнить ночные тревоги и авралы?! Получение оружия, противогазов в оружейке и построение на гаражном дворе училища, естественно, в ночное время с вещмешками, иногда вместо аттестата набитыми просто подушками (что при обнаружении командирами грозило, как минимум, «губой»), проводились довольно регулярно. Впрочем, частые проверки боевой готовности были нормой Вооруженных сил страны и не удивляли заокеанских «друзей» из НАТО. И ещё и потому, что это первый по статусу в стране ввмуз готовил не только классных спецов для ВМФ, но в первую очередь командиров. Осознание этого вдалбливалось в молодые курсантские головы старшинами (такими как В. Котов, В. Нагорный, Ю. Бирюков) и командирами рот (Лякин и В. И. Свирин). А на парадном плацу ораторское искусство начальника училища вице-адмирала В. В. Платонова пробуждало в нас единый порыв в штыковой атаке опрокинуть разом в океан всю гидру империализма! Однако, весь пыл и энтузиазм в полной мере проявился на параде, посвящённом 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции, на Дворцовой 7 ноября 1977 года. Это было почётно, торжественно, грандиозно и просто здорово! Такое, как и парады на Красной площади в Москве, не забудутся никогда.

Первый курс был славен ещё и другими видами нарядов, такими, как пожарные и дежурные отделения. Чтобы обеспечить пожарную безопасность училища, с его узкими трапами и анфиладой коридоров и залов, с множеством потаённых уголков, надо было делать постоянные обходы, выковыривая «бычки» из пожарных гидрантов на стенах и проверяя мусорные баки. Те, кто ходил во время таких дежурств по полутёмным этажам «Системы», должен помнить всю романтику и таинственность старого здания, с его ночными шорохами, скрипами тяжёлых дубовых дверей и половиц под невидимыми глазу шагами его давно ушедших в небытие обитателей. А ещё вспомнится, как в Компасном Зале специально выставлялись дежурные с младших курсов на всю ночь из-за того, что в знак или некоего протеста «Системе» или в дань памяти страницам романов Колбасьева про Кадетский корпус, тяжеленные бюсты великих мореплавателей, стоявшие по кругу, поворачивались спиной к инкрустированной по центру старинной картушке морского компаса. Всё это происходило настолько необычным и даже волшебным образом, что никто и никогда так и не смог поймать виновных. И кудрявые с завитушками затылки в бронзовых париках, бывало, игнорировали ранним училищным утром всех, от курсанта до адмирала. Естественно, что разворачивать увековеченных в бронзе флотоводцев приходилось или пожарному или дежурному отделению. Но это было ничто по сравнению с последующей длительной и тщательной помывкой близлежащего гальюна! Говорили, что эта «забава» была рождена в прошлые века, что так шутили гардемарины до великого завоевания Октября. Говорили, что нынешние курсанты старших курсов так выражали свой протест из-за задержанных отпусков и увольнений. Поговаривали даже, что это вытворяют училищные духи и т. д. Но всё это не имело подтверждения, а россказни о духах и призраках были и вовсе чужды настоящим комсомольцам и кандидатам в члены КПСС. Мистика, гипноз?! Так или иначе, но это уже просто история, а может и вымысел, как и видение седого старика в адмиральских эполетах в картинной галерее и Зале Революции лунной петербургской ночью.

Конец ознакомительного фрагмента.