Красный газ. Россия и возникновение энергетической зависимости Европы

Пер Хогселиус (2013)

В книге норвежского историка Пера Хогселиуса исследуется, как экспорт советского природного газа привел к энергетической зависимости Западной Европы от СССР. Показано, что интересы бизнеса, политиков и населения Западной Европы, а также потребность СССР в экспортных доходах позволили, несмотря на продолжающуюся холодную войну и активное противодействие США, создать систему газопроводов, обеспечивающую поставки «красного газа». На эту систему не повлияли ни распад СССР, ни переход страны к рынку — она продолжала успешно развиваться и, как пишет автор, казалось, строилась на века. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

1. Введение

«Энергетическое оружие» России?

Как и почему страны начинают зависеть друг от друга в таких важных вопросах, как снабжение энергией? Как они достигают и поддерживают необходимый уровень доверия в условиях существования политических, военных и идеологических водоразделов? Как им удается справляться с неопределенностью и рисками, которые несут такие взаимоотношения?

В последние годы¹ вопрос о зависимости Европы от российского природного газа горячо обсуждается европейскими политиками. Реальные и потенциальные последствия масштабных покупок газа у «большого медведя» становятся предметом все большей обеспокоенности не только стран-импортеров, но и всего Европейского союза. Торговля газом оказывает самое непосредственное влияние на отношения между Россией и ЕС — сегодня практически не существует таких аспектов их взаимоотношений, которые можно было бы обсуждать, не учитывая так или иначе вопрос о природном газе. По мнению многих аналитиков, недавние «газовые кризисы» — особенно 2006 и 2009 гг. — наглядно продемонстрировали уязвимость Европы. В эти годы несколько стран — членов ЕС столкнулись о острой нехваткой газа, возникшей в результате споров между Россией и Украиной по поводу размеров импорта и транзитных договоренностей. Более того, некоторые эксперты усматривают в «газовых дебатах» России с Украиной и рядом других бывших советских республик часть более широких амбициозных российских планов по восстановлению политического и экономического влияния в странах «ближнего зарубежья». В соответствии с такой интерпретацией российский природный газ является «энергетическим оружием», аналогичным «нефтяному оружию» ОПЕК. Сторонники такой точки зрения аргументируют это тем, что подобное оружие не только может использоваться, но уже, по всей вероятности, используется, причем не только против Украины и других бывших советских республик, но и против Западной Европы².

Оппоненты этого подхода утверждают, что экспорт российского газа в большой степени осуществляется в рамках достаточно банальных деловых отношений и технического взаимодействия, выгодных как для России, так и для ЕС, и что постоянные споры с бывшими советскими республиками происходят в основном не по политическим, а по экономическим вопросам, обычно связанным с проблемой неплатежей. Кроме того, хотя торговля газом в определенной степени политизирована, этот факт, безусловно, не может считаться чем-то из ряда вон выходящим. Несмотря на то что западный идеал международной экономики предполагает свободные, деполитизированные рыночные отношения, на практике тесная связь между политикой и экономикой является неотъемлемой характеристикой международного бизнеса. Энергетика — одна из тех областей, в которых международная торговля не представляет собой «чисто экономический» феномен. Более того, поскольку при сгорании природный газ выделяет вполовину меньше углекислого газа, чем уголь (который он часто заменяет), российский газ, конечно, вносит весомый вклад в борьбу с климатическими изменениями. В соответствии с этой точкой зрения главная угроза состоит не в том, что Россия по политическим соображениям может намеренно прекратить поставки газа в Европу, а в том, что ее газовая промышленность окажется не в состоянии осуществить достаточные инвестиции в создание газопроводов и освоение газовых месторождений, т. е. в результате Россия не сможет позволить себе и далее расширять свои газовый экспорт³.

Независимо от того, что нас ждет в будущем, в ближайшие десятилетия российский природный газ вряд ли станет играть менее важную роль в обеспечении Европы энергией. Это связано с ожидаемым истощением газовых месторождений Северного моря и других внутриевропейских ресурсов, которые в настоящее время считаются гарантией безопасности снабжения Западной Европы газом, а также необходимым противовесом импорту из неевропейских стран. Добыча газа в Европейском союзе достигла максимума в 1996 г., а после 2004 г. перешла в фазу устойчивого сокращения добычи. По прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), добыча газа странами ЕС сократится со 196 млрд кубометров в 2009 г. до 89 млрд кубометров в 2035 г. Единственным фактором, который смог бы переломить эту тенденцию, была бы европейская революция в способах добычи газа, однако в настоящее время трудно оценить вероятность такого развития событий. Добыча газа в Норвегии продолжит расти и повысится по сравнению с сегодняшним уровнем, который составляет около 100 млрд кубометров, но не более чем на 10–20 млрд кубометров. Максимальные объемы добычи будут достигнуты через одно-два десятилетия. В то же время, согласно основному сценарию, спрос ЕС на природный газ будет и дальше увеличиваться: с 508 млрд кубометров в 2009 г. до приблизительно 629 млрд кубометров в 2035 г.⁴ Такой ожидаемый рост непосредственно связан с проводимой европейскими странами политикой в области энергетики и климата, в которой важнейшую роль играет постепенный отказ от использования угля в пользу электроэнергии.

После происшедшей в Японии аварии на АЭС Фукусима представляется вполне возможным, что природный газ, наряду со возобновляемыми источниками энергии, заменит большую часть энергии, получаемой на атомных электростанциях в Европе.

При такой постановке вопроса большинство аналитиков соглашаются, что в будущем для удовлетворения спроса европейских стран на энергию возникнет огромная потребность в российском газе. В определенной степени ситуацию смогли бы облегчить другие неевропейские поставщики природного газа и, возможно, поставщики европейского сланцевого газа, но даже и в этом случае кажется маловероятным, что это уменьшит спрос Европы на российский газ. На короткое время спрос может сократиться в связи с экономической рецессией, однако в долгосрочной перспективе импорт газа с Востока будет, по всей вероятности, увеличиваться. В то же время усиливающаяся конкурентная борьба Китая и других стран за сибирский природный газ может изменить традиционную логику торговли природным газом между Россией и Европой. Неизвестно, как такое развитие событий повлияет на отношения между Россией и ЕС и в целом на общий политический ландшафт в Европе.

Советский природный газ и «скрытая» интеграция Европы

Как и почему Западная Европа стала крупнейшим импортером российского природного газа? Разумеется, существующая сегодня зависимость не возникла в одночасье. Период подготовки к торговле газом между Востоком и Западом относится к 1965–1975 гг., т. е. приходится на самый разгар холодной войны. Интенсивные переговоры между СССР, с одной стороны, и Италией, Австрией, Западной Германией, Финляндией и Швецией — с другой, активизировались в 1966–1967 гг., а в период между 1968 и 1970 гг. был достигнут ряд ключевых инновационных соглашений. Первые поставки газа в Австрию начались уже в 1968 г., а в Западную Германию, Италию и Финляндию — в 1973–1974 гг. Следующей была Франция, куда газ начал поступать в 1976 г. Удивительно, что несколько западноевропейских стран и регионов были присоединены к советской газопроводной системе Восточной Европы раньше, чем получили доступ к газопроводам других стран — членов ЕС и НАТО.

Таблица I.I. Зависимость Западной Европы от российского природного газа (данные на 2011 г.) в 2011 г., по странам (млрд куб. м при нулевой температуре по Цельсию)

* — данные за 2010 г.

Источник: BP Statistical Review of World Energy 2011.

После того как была разрушена Берлинская стена и распался Советский Союз, советский природный газ стал одним из наиболее важных источников топлива в Западной Европе. «Красный» газ широко использовался огромным количеством промышленных предприятий, электростанциями, объектами коммунального сектора, а также миллионами домохозяйств. Это стало возможным благодаря созданию одной из наиболее важных и дорогих европейских инфраструктур, что, в свою очередь, явилось самым поразительным примером установления связей между Восточной и Западной Европой — процесса, получившего название «скрытая интеграция» Европы в годы холодной войны⁵. В этот период никакая другая сторона взаимоотношений между Западной и Восточной Европой не характеризовалась такими тесными материальными связями, как торговля природным газом. И действительно, в это время происходило постепенное расширение торговли, строились еще более крупные газопроводы. Все это приводило к сильной взаимозависимости и серьезной уязвимости обеих сторон и противоречило фундаментальной логике холодной войны. Если говорить о природном газе, то в этом вопросе «железный занавес» приобретает новый смысл, а Европа выглядит совершенно иначе, чем описывается в многих исторических исследованиях по общей истории.

Несмотря на такую специфическую и даже парадоксальную ситуацию, в современной литературе не уделяется достаточного внимания ее историческим корням, хотя в сегодняшних взаимоотношениях Европы и России российский газ играет первостепенную роль. С одной стороны, в более ранних исследованиях, посвященных истории послевоенной Европы и истории холодной войны, экспорт советского природного газа — так же как и советской нефти — нередко упоминается только как любопытный феномен. С другой стороны, этот вопрос до сих пор остается «черным ящиком» и лишь вскользь обсуждается в связи с политическим и экономическим анализом таких проблем, как, например, новая восточная политика канцлера Германии Вилли Брандта, или совместная деятельность Италии и СССР в области автомобилестроения, или введение НАТО эмбарго в ответ на экспорт стальных труб большого диаметра или передовых компрессорных технологий из Западной Европы в страны коммунистического блока⁶. Говоря иначе, вопрос о взаимодействии Востока и Запада в области торговли природным газом никогда не был предметом глубокого исторического исследования, чего он, безусловно, заслуживает. В результате нам так и неизвестно доподлинно, по каким причинам возникла зависимость Европы от российского газа и в чем она проявлялась.

Рис. 1.1. Экспорт советского/российского природного газа в страны Западной Европы, 1968–2011 (млрд куб. м)

Источники: Stern 1980, р. 59; Stern 2005, р. ио; Oil and Gas Journal; BP Statistical Review of World Energy.

Задача этого исследования состоит в том, чтобы заполнить этот пробел. В книге «Красный газ» выясняется, почему и как правительства, бизнес, инженеры и другие акторы стремились содействовать — или, наоборот, препятствовали — созданию масштабной системы газопроводов, протянувшихся с востока на запад, что противоречило формальным политическим, военным и идеологическим принципам Европы. В этой работе дается ответ на вопрос о том, почему политические лидеры и энергетические компании некоторых западноевропейских стран во главу угла ставили интеграцию своих газовых систем с системами коммунистических стран Восточной Европы и почему они не стремились в первую очередь наладить интеграцию со своими западными соседями. Объясняется, каким образом действующим сторонам по обе стороны железного занавеса удавалось — а иногда и не удавалось — создавать и поддерживать достаточный уровень доверия, несмотря на существующие военные и идеологические противоречия, и как отношения, базирующиеся вокруг продажи природного газа, использовались в самых разных целях, которые не ограничивались лишь возможностью получить высококачественное топливо. Центральное место в этом нарративе отводится чувству страха за последствия, которые могли возникнуть в связи с появлением энергетической зависимости и уязвимости перед лицом таких факторов, как прерывание поставок или ценовые шоки. В книге также описываются возможности, которые торговля газом открывает в области политики, экономики и защиты окружающей среды в век, когда все сильнее ощущается потребность в топливе.

Автор работы, опираясь на важные документальные источники из российских, украинских, германских и австрийских архивов, сосредоточивается преимущественно на периоде с середины 1960-х гг., когда были достигнуты первые договоренности об экспорте газа и построены первые газопроводы, протянувшиеся в востока на запад, до приблизительно начала 1990-х гг., когда была разрушена Берлинская стена, произошел распад Советского Союза и закончилась холодная война. В книге выясняются вопросы, связанные с непростым процессом формирования стратегии торговли энергетическими ресурсами, которым занимались правительство и бизнесмены как в СССР, так и в западных странах-импортерах. Кроме того, в «Красном газе» описывается, как происходили сложные переговоры, в результате которых были заключены газовые контракты между Западом и Востоком. Автор выявляет серьезные конфликты, происходившие между ключевыми игроками — и теми, кого разделяли границы, и теми, кто жил в одной стране — в процессе борьбы за формирование энергетического будущего Европы. В книге также рассказывается о том, как советские и западноевропейские акторы с переменным успехом добивались реального создания — физического и институционального — новой инфраструктуры трансъевропейского газопровода, а затем использования этого газопровода на практике. Главная идея этой работы, актуальная в том числе для сегодняшних политиков и аналитиков, состоит в том, что понять динамическую природу современной энергетической зависимости Европы — не говоря уже о том, чтобы каким-то образом на это повлиять — невозможно без глубокого исторического анализа тех причин, по которым стало возможным существующее положение дел.

Появление зависимости: системный подход

Как и почему появляются большие технологические системы (LTS), такие как сеть газопроводов, проходящих с востока на запад? В более ранних исследованиях, посвященных LTS⁷, подчеркивается важность тщательного изучения деятельности «создателей системы» и эволюция их взглядов с течением времени. Создатели системы — это акторы, которые имеют самые большие возможности определять этапы эволюции системы и в первую очередь приводить ее в действие. Создатели системы могут быть новаторами, ориентированными на техническую сторону проблемы, но чаще они являются пассионарными бизнес-лидерами или высокопоставленными правительственными акторами, имеющими необходимые способности, полномочия и связи, которые позволяют им реализовывать крупные инфраструктурные проекты, трансформируя расплывчатые и часто противоречивые идеи в материальную реальность. Одна из главных стоящих перед ними задач состоит в том, чтобы собрать достаточно сильную команду акторов. Успешный «создатель системы» способен рассматривать ее в совокупности и обнаруживать связи между различными техническими, политическими и экономическими компонентами. Благодаря этому он может выявить так называемые слабые места, т. е. ненадежные компоненты и связи, а затем на основе анализа и умозаключений перевести их в разряд «критических проблем», которые должны решаться с помощью создаваемой системы и развиваться в желаемом направлении⁸.

Однако когда создание системы проходит на транснациональном уровне, то управлять этим процессом становится чрезвычайно сложно в связи с имеющимися различиями в стандартах, нормативах, политических традициях и бизнес-культуре стран-участниц⁹. Важно понимать, что, если «создатели системы» решают взаимодействовать с «другой стороной», они должны смириться с тем, что не смогут контролировать процесс создания системы таким же образом, каким они привыкли это делать в своей стране. Создание совместной системы Востока и Запада в условиях холодной войны было поразительным примером транснационализации, и этот процесс стал возможным только благодаря «коалициям по созданию системы» (в моей терминологии), которые появились вопреки самым радикальным политическим, идеологическим и военным разногласиям периода холодной войны.

Необходимо отметить, что создание транснациональной системы иногда становится даже более динамичным процессом, чем создание системы в национальном контексте. В книге «Красный газ» демонстрируется, что эффективно работающие коалиции создателей системы могут обратить себе на пользу даже серьезные проблемы, связанные с непростой международной обстановкой и существующими национальными различиями, используя их как возможности для ускорения развития и роста. Западным и восточным «создателям системы» удалось выявить то, что я называю «взаимодополняющими слабыми местами». Речь идет о комплементарных проблемах, которые могли успешно устраняться с помощью усиления транснациональной кооперации и интеграции. Так, например, в 1960-х гг. в СССР были обнаружены богатейшие газовые месторождения, однако развитие советской газовой системы тормозилось в связи с тем, что сталепрокатная промышленность СССР была не в состоянии производить высококачественные стальные трубы. В свою очередь западноевропейские «создатели системы» имели возможность производить такие трубы, но в западных странах не было крупных внутренних газовых ресурсов. Такая ассиметричная ситуация подтолкнула акторов из восточноевропейских и западноевропейских стран разработать соглашение о встречной торговле, согласно которому советский природный газ экспортировался бы в Западную Европу в обмен на поставки стальных труб большого диаметра. Совместная работа транснациональных корпораций «создателей системы» над устранением «взаимодополняющих слабых мест» создала важнейшие предпосылки для усиливающейся энергетической зависимости Европы в период холодной войны.

По мере того как участники договоренности входили в курс дела и налаживали успешную кооперацию, зависимость Европы постепенно увеличивалась. Поначалу обе стороны относились друг у другу с большим недоверием. В такой ситуации было важно, что создатели газовой системы Восток — Запад могли позиционировать экспорт красного газа через железный занавес не как совершенно новое явление, а как логическое продолжение экспорта советской нефти. Более того, «создатели системы» эффективно использовали возможности, которые появились в результате реализации более ранних недорогих пилотных проектов, в качестве тест-кейсов для будущих сценариев. Опыт, полученный благодаря пилотным проектам, подсказывал разработчикам, что они имеют дело с системой, в которой можно успешно коммуницировать и взаимодействовать. Если воспользоваться понятиями, используемыми в теории социальных систем, то можно сказать, что все это облегчало генерирование «резонанса». В свою очередь «резонанс» между советской и западной системами помогал создателям системы выстраивать доверительные отношения¹⁰.

Чтобы сохранить «резонанс» и доверие, СССР должен был демонстрировать, что может поставлять газ в оговоренных объемах и соответствующего качества, а импортеры в свою очередь должны были проявлять готовность принимать поставляемый газ и осуществлять платежи. Если бы этого не происходило, то неизбежно сократились бы шансы на дальнейшее развитие системы. Как оказалось, СССР настолько зациклился на необходимости доказывать западным партнерам свою надежность в качестве экспортера, что оставил собственных потребителей замерзать, поскольку газа для них не хватало.

Пройдя период становления, транснациональный процесс создания системы стал саморегулирующимся процессом, породившим механизм самоусиления положительной обратной связи. Это сподвигло акторов по обе стороны железного занавеса постепенно расширять круг обязательств и поднимать планку ожиданий. В конечном счете эта система, просуществовав более 50 лет, превратилась в развитую транснациональную инфраструктуру с очень высоким уровнем «инерции», если воспользоваться термином исследователей больших технических систем. Благодаря такому высокому уровню инерции все труднее становится изменить направление развития данной системы.

В ряде случаев, как, например, в связи с кампанией против расширения газовой торговли между Востоком и Западом, инициированной США в начале 1980-х гг., экспорт советского газа становился предметом масштабных общественных и политических дебатов, во время которых звучали призывы к радикальным изменениям в этой области и даже к отказу от этой системы. Однако к этому времени данная система стала уже такой мощной, что эти призывы практически не имели шансов быть услышанными. Жизнеспособность системы получила еще одно подтверждение в 1989–1991 гг., в период, когда была разрушена Берлинская стена, когда распался Советский Союз и когда политическая карта Европы была радикальным образом перечерчена. Несмотря на эти экстремальные политические и экономические потрясения, газовая система Восток — Запад и зависимость Европы от российского газа никуда не исчезли и только продолжили развиваться и усиливаться. «Изменить направление» весьма сложно, и это не может не беспокоить тех акторов, которые уже в наши дни считают зависимость Европы от российского газа серьезной проблемой и хотят «что-нибудь предпринять» по этому поводу¹¹.

Политическая природа газовой торговли между Востоком и Западом

В какой степени политизирован экспорт российского газа? В «Красном газе» доказывается, что при экспорте газа и в процессе поддержания газового потока между Востоком и Западом экономические соображения всегда играли более важную роль, чем политические. Если бы СССР или западноевропейские импортеры не ждали от этого проекта прибыли, то они не стали бы оказывать поддержку созданию газовой системы. В то же время в книге утверждается, что в определенной степени советский природный газ действительно использовался и воспринимался как «энергетическое оружие». Такую же функцию он продолжает выполнять и сегодня, когда российский газ больше уже не является «красным». Относительная важность политического аспекта по сравнению с экономическими соображениями всегда сильно преувеличивалась, а многие аналитики неверно понимали природу этого «оружия». Тем не менее это не означает, что аргументы об «энергетическом оружии» лишены смысла.

Факты свидетельствуют о том, что нам следует расширить понимание этого вопроса. Мы должны признать, что понятие «энергетическое оружие» простирается за область столь часто высказываемых опасений, что по каким-то политическим мотивам поставки газа прекратятся. «Энергетическое оружие» может нанести гораздо больший вред. В этой книге метафора «энергетическое оружие» используется в более широком смысле и включает среди прочего следующие аспекты: демпинг красного газа на западных рынках; использование стратегии «разделяй и властвуй» — когда СССР, стремясь внести раскол в западном мире, одним странам-потребителям предоставлял больше привилегий, чем другим; упражнения в риторике — при этом экспорт природного газа использовался для укрепления легитимности СССР на международной арене и т. д. Нет прямых доказательства того, что СССР до момента своего распада в 1991 г. стремился в целях политического шантажа использовать угрозу прекращения поставок. Тем не менее имеются некоторые свидетельства, которые подкрепляют предположение о том, что Советский Союз пытался внести раскол в Западной Европе, для чего одним странам он предлагал поставлять природный газ, а другим — нет. Кроме того, когда Москва начинала переговоры по поводу своих экспортных контрактов, ее весьма беспокоил вопрос национального престижа. После распада коммунистической системы иногда происходили срывы поставок газа, которые были вызваны политическими мотивами. Однако если это и случалось, то обычно в сочетании с другими, менее политизированными причинами.

Важно отметить, что участники этой системы порой не осознавали реальных мотивов поведения своих партнеров за железным занавесом. К намерениям Москвы страны Западной Европы относились с большим недоверием. Когда импортеры вели переговоры с Советами и создавали свою импортную инфраструктуру, они понимали, что им может грозить реальная опасность политически мотивированного срыва поставок и агрессивного ценового демпинга. Осуществлялись огромные инвестиции в техническое оборудование, целью которых было смягчение негативных последствий, к которым могли привести непредсказуемые действия Советского Союза. Независимо от того, существовало ли «в реальности» советское энергетическое оружие, его социально опосредованная реальность оказывала весьма ощутимое влияние на физические характеристики европейской газовой системы.

Как оказалось, западноевропейские дорогие резервные трубопроводы, аварийные газохранилища, станции по трансформации природного газа в сжиженный газ, а также другое оборудование, применяемое в качестве мер безопасности, — все это широко использовалось в быстро развивающейся газовой торговле между Востоком и Западом. Однако дело было не в том, что Москва специально устраивала срывы поставок, просто экспортные трубопроводы, построенные на территории СССР, были обречены на постоянные технические неполадки. На этапе сборки экспортных трубопроводов в условиях ежедневного аврала, характерного для «централизованно планируемой экономики», неизбежно случались ситуации, когда вдруг оказывалось, что отсутствует ключевое оборудование. Проекты лишь изредка имели шанс завершиться по графику, оговоренному в контракте. Стараясь уложиться ко времени, руководство закрывало глаза на то, что трубопроводы и компрессорные станции вдоль международных маршрутов транспортировки газа сооружались в большой спешке. Стоит добавить, что во время этих наиболее сложных этапов строительства использовались рабочие большей частью из числа осужденных на испытательный срок, а также лица, получившие условно-досрочное освобождение. Катастрофически низкое качество трубопроводов и компрессорных станций, построенных в 1960-е и 1970-е гг., через некоторое время неизбежно приводило к постоянным техническим неполадкам и авариям.

Это звучит парадоксально, но в действительности жертвами этих неполадок были не западноевропейские страны, а советские потребители газа. На территории Северо-Западной Сибири располагаются крупнейшие в мире месторождения природного газа, но отсутствие там газопровода достаточной пропускной способности приводило к тому, что Страна Советов испытывала дефицит газа. Поэтому потребителям газа в СССР приходилось конкурировать с западноевропейскими импортерами за газ, который поступал в недостаточных объемах. Москва, которая всеми силами пыталась доказать Западу, что СССР является надежным партнером, шла на то, что ради сохранения объемов экспортируемого газа приносила в жертву внутренние поставки. Это был крайне политизированный выбор, и если учесть, что люди от этого страдали, а производительность труда в промышленности падала, то его результат был поистине разрушительным.

Разумеется, создание газовой системы Восток — Запад имело политическую подоплеку, причем это было справедливо не только для СССР, западные страны также преследовали свои политические интересы. Вряд ли можно считать совпадением, что подготовительный этап для экспорта советского природного газа происходил на фоне периода разрядки в отношениях между Западом и Востоком. Сторонникам газовой торговли между Востоком и Западом было гораздо легче найти поддержку не только благодаря благоприятной геополитической обстановке, сложившейся в конце 1960-х — начале 1970-х гг., но и сам красный газ воспринимался как инструмент международной политики, имеющий огромный потенциал для улучшения отношений между капиталистическим и коммунистическим мирами. В ряде случаев правительства некоторых западных стран даже финансировали строительство газопровода, проходящего через железный занавес, причем делали это по политическим соображениям. В конечном счете возникло понимание, что ожидаемые политические возможности намного перевешивают возможные политические риски.

Структура книги

В книге «Красный газ» ситуация в газовой торговле между Востоком и Западом описывается с позиций как Советского Союза, так и западных стран.

В работе было использовано огромное количество данных, поступавших с «обеих сторон», причем на языке оригинала. Амбициозная задача этой книги состояла в том, чтобы написать документальную историю экспорта советского природного газа в страны Западной Европы через восприятие тех людей и организаций, которые занимали — или пытались занять — ведущие позиции при разработке концепции, в переговорах, при планировании, строительстве, а также в процессе управления и использования транснациональной газовой инфраструктуры.

Глава 2 начинается с краткого исторического обзора, в котором описывается, как СССР стал главным производителем газа и какова была роль природного газа — «настоящего коммунистического» топлива — в построении социализма. Затем в главе 3 анализируются состоявшиеся в СССР бурные дебаты, которые были посвящены вопросу о том, как наилучшим образом использовать быстро растущие газовые ресурсы страны. Именно с этих позиций и разрабатывалась первая экспортная стратегия. К 1966 г. Москва твердо решила выйти на западноевропейский газовый рынок и начала переговоры с Италией, Австрией, Францией, Финляндией и Швецией.

Австрия стала первой капиталистической страной, которая заключила с СССР соглашение о поставках газа. В главе 4 рассматривается сложный переговорный процесс, в результате которого стала возможна эта первопроходческая сделка. Переговоры проходили на фоне энергичных попыток Австрии установить более тесные связи с Европейским экономическим сообществом (ЕЭС), против чего активно выступала Москва. Таким образом, развитие советско-австрийских отношений в области поставок природного газа проходило в более широком контексте борьбы за положение Австрии в Европе в условиях холодной войны. Исторический контракт между СССР и Австрией, окончательно подписанный в июне 1968 г., имел чрезвычайно важное значение для будущих газовых поставок как в Австрию, так и в Европу.

Западная Германия также граничила с железным занавесом, т. е. в принципе имела удобное стратегическое положение для того, чтобы импортировать природный газ из восточноевропейских источников. Однако в условиях холодной войны импорт советского газа в Западную Европу неизбежно вызывал еще больше вопросов, чем импорт в Австрию. Для СССР Западная Германия была страной, в которой, как в 1966 г. заявил Л. И. Брежнев на партийном съезде, продолжали кипеть страсти, связанные с «желанием отомстить», эти настроения продолжали преобладать «среди бывших нацистов и даже военных преступников» как в политическом, так и в экономическом контексте. Правительство ФРГ, в свою очередь, продолжало проводить прежнюю политику по отношению к ГДР, отказываясь признать ее суверенность, а также восточные послевоенные границы. В этой политике отчетливо проявился антисоветский настрой. В главе 5 выясняется, каким образом, несмотря на эти непростые взаимоотношения, главными темами внутренних дебатов ФРГ стали импорт советского газа и создание для этих целей транснационального газопровода. Этот проект так и не был реализован, но его обсуждение было полезной подготовкой к последующим переговорам.

В главе 6 подробно описывается, как на практике осуществлялись первые поставки советского газа, а также анализируются возникавшие при этом проблемы. Экспорт газа в Австрию начался в сентябре 1968 г., буквально через десять дней после вторжения вооруженных сил стран Варшавского договора в Чехословакию, через территорию которой должен был проходить газ. В этой главе демонстрируется, что работа чиновников Министерства газовой промышленности СССР была, по сути, антикризисным управлением в условиях постоянного хаоса, царившего в централизованной советской экономике. В главе также показано, что внутренние потребители газа — особенно Украина, Белоруссия, Литва и Латвия — столкнулись с нежелательной для них конкуренцией за дефицитные газовые ресурсы с потребителями из зарубежных стран.

Вскоре после чехословацких событий переговоры между СССР и западноевропейскими странами были возобновлены. Москва, которой было крайне важно восстановить свою международную легитимность и престиж, с еще большей, чем раньше, энергией пыталась наладить экспорт природного газа. По мнению большинства западных стран, усилия по улучшению взаимоотношений между Восточной и Западной Европой не только не следовало прекращать — наоборот, нужно было их увеличивать. Возобновились неудавшиеся ранее переговоры с Италией, Францией, Финляндией и Швецией. Кроме того, серьезный интерес к поставкам природного газа из СССР начала проявлять Западная Германия. В главе 7 рассказывается о том, как Эгон Бар, соратник министра иностранных дел Германии, а затем канцлера Вилли Брандта, использовал природный газ как один из инструментов новой германской восточной политики (Ostpolitik). В этой главе подробно описываются напряженные переговоры, которые в результате привели к заключению первого контракта между СССР и Западной Германией. Кроме того, в главе 7 анализируются попытки, предпринимаемые правительствами Западной Германии, Италии и Франции, по согласованию позиций при ведении переговоров. Это делалось для того, чтобы усилить переговорную силу и попробовать навязать свою волю советской стороне, а также соперничающим с СССР Нидерландам — главному конкуренту по экспорту (если не считать нескольких международных нефтяных компаний).

В главе 8 раскрываются детали того, как СССР, подписав контракты об экспорте с Западной Германией, Италией, Францией и Финляндией, взял на себя огромную задачу поставки в Западную Европу больших объемов украинского и сибирского природного газа. На кону теперь была гораздо большая ставка, чем во время первой сделки между Австрией и СССР. Создание инфраструктуры для экспортного газопровода было включено в общую программу развития советской газовой системы. Строительство велось хаотично, и в конце концов сибирские газопроводы были построены с опозданием на годы. Инфраструктура для экспортных поставок газа, которую все-таки удалось построить, сильно отличалась от первоначальных проектов. Так, в частности, для того, чтобы выполнить все обязательства по экспорту, более важную роль пришлось отвести газу, поступавшему с Украины. В результате в западных районах страны возник серьезный дефицит газа, поскольку Москва, стараясь сохранить в Западной Европе свою репутацию надежного экспортера, отдавала приоритет поставкам, которые шли за железный занавес. В главе д анализируются те же самые процессы, но теперь через призму восприятия Западной Европы с акцентом на то, как на практике осуществлялся импорт больших объемов природного газа из СССР в Западную Германию и Италию.

Ощутимый эффект от торговли газом между Западом и Востоком стимулировал дальнейшее заключение экспортных контрактов. В главе 10 рассматривается вопрос о том, насколько повысился интерес к расширению газовой торговли с СССР после нефтяных кризисов 1973–1974 гг. Кроме того, в это время был успешно заключен еще один крупный контракт, по условиям которого Советский Союз взял на себя важную функцию по осуществлению транзита природного газа из далекого Ирана в Европу. Затем у западноевропейских стран появилась довольно спорная идея о необходимости удвоения импорта красного природного газа. Однако поскольку эти идеи появились в тот период, когда в отношениях между Востоком и Западом усиливалась напряженность, против них резко выступил американский президент Рональд Рейган. Впервые вопрос об импорте красного газа стал предметом жарких международных и общественных дебатов, во время которых сталкивались самые противоречивые мнения по поводу уязвимости Европы. Дело закончилось тем, что Вашингтону не удалось удержать европейцев от значительного расширения масштабов импорта природного газа из СССР.

И наконец, в главе п анализируется период с конца 1980-х гг. по настоящее время. После разрушения Берлинской стены и распада СССР делать какие-то прогнозы по поводу газовой торговли между Востоком и Западом стало очень нелегко. Огромные сложности, связанные с созданием стабильного институционального механизма для торговли газом между бывшими советскими республиками, привели к тому, что объемы поставок газа Украине и Белоруссии периодически сокращались, а ведь именно через территории этих стран российский природный газ транзитом поступал в Европу. Казалось, что эти проблемы решить невозможно, но, несмотря ни на что, в этот период наблюдалось резкое увеличение объемов экспорта российского газа.

В заключительной главе 12 обсуждается ряд важнейших вопросов из истории экспорта советского и российского газа в Западную Европу. Кроме того, в этой главе содержатся некоторые прогнозы по поводу перспектив российского природного газа в качестве как элемента транснациональной инфраструктуры, так и «энергетического оружия», а также подробно исследуется логика эволюции нарастающей зависимости Западной Европы от российского газа.