Интернационал

Паоло, 2022

Это повесть о жизни и судьбе инженера, выросшего в Советском Союзе в интернациональной семье и в обстановке Интернационала. Повесть охватывает период с середины 1930-х годов до настоящего времени и описывает работу инженера- исследователя во многих странах, взаимоотношения между инженерами, рабочими и управляющими. Автор рассказывает истории, в которых он имел удовольствие работать с выдающимися инженерами и учеными. Содержит нецензурную брань.

Учители Интера в школе и в жизни

В школе у Ина было довольно много учителей-мужчин. Конечно, большинство из них были фронтовиками, имели ранения и награды. Некоторые из них были замечательны и как преподаватели, и как личности. Учитель русского языка и литературы был с искалеченной ногой, но «разумом не хром», помнил многое и воспроизводил наизусть замечательные стихи и прозу. На уроках он и сам любил пошутить и ценил остроумные ответы, а примеры «красноречия» в сочинениях учеников читал и разбирал со всем классом. Однажды, длинноносый и занудный, как чеховский Апаминонд Максимыч, однокласник Интера, по прозвищу Туя (его дразнили «Туин нос ай вырос»), написал изложение по эпизоду в «Молодой гвардии» со следующей смесью наукообразных описаний и жаргонных выражений:

«Из тумана появились коровы с веерообразным строением лобовой кости»; «Молодогвардейцы быстро перебили всех немцев, а потом оттащили их за ноги в кусты, чтобы они в тылу не подняли хай». Все дружно смеялись, спрашивали автора, как это мёртвые немцы могли «поднять хай». Другой мальчик, Гарик, внешне похожий на портрет Кюхельбекера, замечательно расшифровывал сложные слова. Например, слово канализация у него, конечно, было составлено из слова «канал» и слова «зация», которое у него означало всё, что протекает внутри канала.

В начальных классах (до четвёртого включительно) основным учителем был Адриан Александрович, высокий статный мужчина средних лет. На его уроках была железная дисциплина. Будущий приятель-предатель Гарик появился, когда Интер учился в третьем классе. Адриан Александрович посадил Гарика на одну парту с Ином и сразу же они чуть не подрались из-за того, что Гарик за чем-то залез на сторону Ина; Интер его толкнул так, что тот вылетел в проход между партами. Адриан Александрович, не говоря ни слова, подошел к Гарику, взял его за шиворот и понёс к двери, раскрыл другой рукой дверь и вышвырнул Гарика из класса. Все ученики, включая вышвырнутого Гарика, были так поражены, что не проронили ни звука. Адриан Александрович невозмутимо продолжил урок, не уделив ни секунды на разбор происшествия. Вообще, по всем приметам, вначале знакомство с Гариком не обещало для Ина ничего хорошего. Семья Гарика приехала из Австрии, где его отец служил в советских окупационных войсках. Они поселились в «Доме водников», так как отец Гарика получил пост начальника связи в Днепровском пароходстве. Гарик вышел погулять во двор в расшитой красивыми узорами австрийской дублёнке. Во время игры Интер, задерживая бегущего Гарика, схватил его за руку через рукав дублёнки. Гарик рванулся, рукав дублёнки треснул по шву на плече и остался в руках у Интера. Интер был очень смущен и не знал, что ему делать, чтобы исправить дело. Но, ничего не поделаешь, Гарик ушел домой с оторванным рукавом, а Интер с повинной головой стал просить свою маму пришить злосчастный рукав и уладить дело с родителями Гарика. Мать Интера была доброй, но вспыльчивой, и не дай бог попастся ей под руку, когда она была раздражена. В этих случаях она лупила Интера чем попало, он уворачивался и убегал, а его маленькая сестра кричала: «Мама! Не бей его смертным боем!». И смех, и грех. Отец Интера не только не бил его, но даже никогда не шлёпнул.

В старших классах классным руководителем, матерью класса, была замечательная украинская женщина, Евдокия Александровна, которая имела у ребят непререкаемый авторитет и получила звание Заслуженной Учительницы Украины за достижения в руководстве именно этим классом (победы учеников на математических, физических Олимпиадах и в спорте).

Несколько ребят из этого класса входили в сборную Подольского района по футболу. Однажды, на стадионе «Пионер», почему-то во время школьных уроков, они играли матч со сборной другого района. Приятель Ина, Сёма Кац, готовился пробить штрафной. В это время к мячу решительными шагами приблизилась неизвестно откуда взявшаяся Евдокия Александровна. Она взяла мяч под мышку, скомандовала своим ребятам «за мной!», и все беспрекословно пошли за ней в школу.

Евдокия Александровна сумела договориться с военными лётчиками и организовала для своего класса экскурсию: полёт над городом на военно-транспортном самолёте ЛИ-2 (копии знаменитого Дугласа ДС-3, который в СССР делали по лицензии). День был ясный, самолёт прошел над Лаврой, над Подолом, ребята могли рассмотреть свои дома. Когда садились в самолёт, Интера трясло от возбуждения, которое началось, когда он услышал звук гудящих моторов самолёта. В полёте он успокоился и радостно открывал для себя заново, с высоты, родные места: свой дом, затон с пароходами, судостроительный завод отца.

В это же время по приглашению Евдокии Александровны пришел в школу поговорить с ребятами молодой инструктор авиамоделизма Зигфрид Витченко. Он стал для Ина старшим другом, учителем основ авиации. У Зигфрида была хорошая авиамодельная лаборатория, в живописном двухэтажном домике, в бывшем «купеческом саду» над Днепром. Зигфрид учил осваивать навыки воздухоплавания методично, начиная с воздушных шаров-монгольфьеров и парашютов и затем переходил к планерам. Все эти маленькие аппараты опробовались тут же с Днепровких круч.

Для полного счастья лаборатории Зигфрида не хватало настоящего авиамодельного материала — бальзы. И тут произошло чудо: в конце Верхнего вала, недалеко от «Дома Водников» на берегу Днепра Интер набрёл на американский бальзовый понтон. В 1944–45 годах в Киеве было довольно много американских и английских лётчиков. Часто можно было видеть, как армада «летающих крепостей», заполняя половину неба, поднималась из Борисполя и уходила бомбить Германию. Возможно также, что понтон был передан советским войскам по ленд-лизу, как и другие средства для форсирования Днепра. Понтон, который нашел Интер, в тот момент никто не охранял, вероятно потому, что он был такой большой и тяжелый, утащить его было непросто. Понимая, что железо надо ковать, пока оно горячо, Интер побежал к Зигфриду. Затем они вернулись вместе с двумя мальчиками — моделистами из лаборатории Зигфрида. Вооружившись пилой и ножовками, за несколько часов ночью они распилили понтон на бруски, погрузили бруски на авиационную тележку с колёсами-дутиками, и увезли вручную, и пешком, через весь город привезли на Сталинку в частный домик к приятелю Зигфрида, фронтовику, демобилизованному по ранению.

Благодаря этой бальзе у Ина появились новые по своей конструкции, рекордные авиамодели. Особенно оригинальной была кордовая модель с трёхугольной формой сечения фюзеляжа, который сужался к хвосту, образуя киль. Эта модель обладала рекордной скоростью. К сожалению, Гарик, тогда приятель, а в будущем предатель Интера, разбил модель при показательных полётах в замечательном круглом зале Клуба Пищевиков, где был верхний свет (через стеклянный купол). Гарик сосредоточенно управлял моделью, стараясь держать её на высоте 2 м от пола; после многих кругов он постепенно сместился от центра зала, и модель, зацепив концертный рояль лёгким бальзовым крылом, разбилась, а рояль, к счастью, остался цел.

В Киеве нашего детства Днепр ещё не был перегорожен плотинами и протекал свободно. Весенние половодья регулярно заливали луга на Наталке, затем вода сходила и на этих лугах быстро вырастала густая трава. Тогда луга на Наталке превращались в идеальный аэродром для авиамоделей. Ин хорошо знал путь на Наталку пешком. Тогда ещё не было моста через затон и приходилось долго обходить затон вдоль берега возле судостроительного завода, чтобы потом попасть на луга и озёра за большой Киевской электростанцией. Это было замечательное место. В летние дни там можно было играть в футбол, а зимой на озёрах было прекрасное катание на коньках. Киевские малоснежные зимы были очень хороши для такого катания, и не только на озёрах, а также по покрытому коркой льда бульвару Верхнего вала. Интер начинал свои конькобежные уроки на этом бульваре по дороге от дома до школы на прикрученных верёвочками к ботинкам коньках «снегурках» с широкими полозьями. Затем у него появились длинные беговые коньки, «ножи», приклёпанные к ботинкам. Вот на этих то «ножах» Интер просто летал по гладкому прозрачному льду замёрзших озёр за Днепровским затоном. Подо льдом были видны водоросли, сновали рыбки, шла своя подводная жизнь. От этих озёр до Наталки было рукой подать. В тёплый июньский день 1950 года Интер принёс на Наталку свой планер-паритель, чтобы потренироваться перед республиканскими соревнованиями. В этот день на лугах Наталки расхаживали, взлетали и садились красавцы аисты с двухметровым размахом крыльев. Ин побаивался, что они могут атаковать планер, приняв его за птицу. Поэтому он отошел от аистов подальше на небольшое возвышение, где трава была пониже и посуше. Дул лёгкий ветер, достаточный для того, чтобы планер плавно набирал высоту по мере того, как Интер увеличивал длину леерной лески, разматывая катушку. Когда планер поднялся высоко, и стал почти над головой Ина, леска сильно натянулась, тогда Интер сделал несколько быстрых шагов по ветру навстречу взлетавшему планеру; планер сошел с крючка и перешел в свободный полёт. Ин предварительно тщательно отрегулировал аэродинамические рули управления планером так, чтобы планер мог кружить подобно чайке, то улетая по ветру, то приближаясь, набирал высоту, и затем снова уходил по ветру.

Так было и на этот раз: планер стал ходить равномерными кругами, медленно удаляясь в сторону ветра. Если бы не было термиков (восходящих потоков тёплого воздуха), то планер вскоре приземлился бы, сделав несколько кругов. Но день был очень тёплый, солнечный, разогретая земля рождала сильные термики, которые подхватили планер и унесли высоко к блёкло белым облачкам. Ин не раздумывая побежал за планером, оставив свои вещи, в одних плавках. Бежать пришлось долго по лугам, полям, перелескам. Иногда белый маленький планер почти терялся из виду на фоне облака, тогда Интер бежал некоторое время сохраняя прежнее направление, потом снова находил глазами планер, который присосался к облаку и нисколько не снижался. Наконец показался лес: Пуща-Водица. Над лесом термики прекратились, планер снизился и благополучно приземлился на виноградниках перед лесом. Интер, хотя и выглядел физически развитым юношей, однако был ещё мальчишкой. Ему ещё не исполнилось 15, к тому же он учился в мужской школе и почти не общался с девочками. А на виноградниках, куда Интер прибежал за своим планером, было полно украинских девушек в состоянии «молочно-восковой спелости», когда им хочется хохотать по любому поводу. Поэтому вид здоровенного хлопца в одних плавках привёл их в необыкновенное возбуждение. Девушки окружили Интера и засыпали вопросами, на которые он отвечал с достоинством чемпиона, показывая девушкам наклеенное на крыло планера официальное обращение ДОСААФ, в котором говорилось, что этот планер — рекордный и нашедшего его просят принести по указанному адресу. На обратном пути, хотя он чувствовал усталость, но радость от прекрасного полёта и удачного приземления в девичий цветник всё время была с ним, до самого дома. С этим самым планером Интер выиграл первый приз на республиканских соревнованиях. Этим призом был маленький красный чемоданчик, с которым Интер долго не расставался, пока тот совсем не обветшал.

Республиканские соревнования по авиамоделизму, которые проходили на аэродроме в Умани, запомнились Ину более всего. Во-первых, он был тогда капитаном команды города Киева, помогал товарищам ещё до соревновнований. Во-вторых, Умань — это чудесное природное место. Всё свободное время они проводили на речке, но не только купались, но и обсуждали различные авиамодельные и авиационные вопросы. А тем для обсуждения было множество. Прежде всего: что, как и почему летает. Среди ребят авиамоделистов на вопрос почему что-либо летает самым популярным был ответ, что при хорошем ветре и ворота полетят. Однако, на этих соревнованиях присутствовали и старшие авиационные люди: лётчики, инженеры, так как там одновременно проходили полёты спортивных самолётов и планеров. Там был даже один университетский профессор, написавший книжку по аэродинамике моделей самолётов. Эта книжка принесла Ину большую пользу. Он её внимательно прочёл и обсуждал вместе с Зигфридом отдельные темы, касающиеся его моделей. На соревнованиях царила атмосфера авиационного братства. Все жили в казарме лётного училища. Перед зданием казармы стоял исстребитель Як-3, участвоваший в боях, но в отличном состоянии. Спали на железных койках, расположенных в два этажа. Однажды во время дневного перерыва в соревнованиях ребята зашли в казарму и увидели, что на одной из нижних коек лежит на спине, поджав колени, и художественно храпит один из начальников ДОСААФ. Он храпел со свистом, как бы распевая пьяную песню.

Все покатились со смеху. Комизм картины дополняло то, что он лежал в огромных семейных трусах и в носках с подтяжками. Уже после, через несколько лет, когда видевшие эту сцену ребята встречались и кто-нибудь из них говорил: «Дунаев», все хохотали, вспоминая его художественный храп.

Во время соревнований на поле аэродрома авиамоделистам привозили «сухой паёк». В той группе, где был Интер, приготовлением к обеду командовал 16-летний рыжий нахал Гришка. Он был на голову выше всех и значительно шире в плечах. Когда нарезали хлеб, колбасу и разложили все продукты по порциям на газету, Гришка, грозя кулаком сказал: «Не трогать, только по команде». Все стояли на коленях вокруг импровизированного стола. Затем рыжий Гришка произнёс: «Внимание, считаю до трёх. Раз, два» и на счете «два» упал пузом на продукты и после этого крикнул: «Три, давай!». Тут все начали вытаскивать из-под него продукты, кто что ухватил.

Детский и юношеский спорт в послевоенном Киеве расцветал необыкновенно сильно. Кругом было полно разных спортивных секций, где тренерами были большей частью бывшие фронтовики. Отношение к детям было самое благожелательное. Чтобы заниматься, достаточно было прийти в секцию и показаться тренеру. Никаких формальностей, предъявления документов, прихода родителей не требовалось, чтобы начать заниматься. Дальше действовал соревновательный отбор. Например, однажды летом Интер совершенно случайно, гуляя вдоль пляжа в Матвеевском заливе, остановился около отрытого спортивного бассейна, где соревновались его сверстники. Тут же к нему подошел тренер и предложил проплыть вольным стилем стометровку на время. Ин согласился. Ему самому было интересно узнать результат. Оказалось, что он превысил норму для второго разряда. Тренер приглашал его заниматься регулярно, но у Интера в то время на первом месте были игровые виды спорта.

Физику в школе преподавала Мира Исаевна, которая знала отца Ина с детских лет. Дети её любили за мягкий нрав и за то, что она в обращении с ними была своя «подольская» тётя. Когда Мира Исаевна занялась оборудованием физического кабинета, Интер по её просьбе сконструировал и построил прибор для демонстрации свободного полёта тела, сброшенного с самолёта. В качестве тела использовался увесистый шарик от большого подшипника. Мира Исаевна с увлечением проводила демонстрацию различных траекторий полёта шарика, изменяя высоту и скорость перемещения модели самолёта, при этом часто кто-то из любопытных учеников пересекал запретную линию и получал удар шариком по ноге. Мире Исаевне очень нравилось объяснять причины и следствия различных явлений тем, что существует разность потенциалов. И когда она, стоя у доски с рисунком лошади, тянущей телегу, вопрошала: «Почему это возможно?», ребята, подмигнув друг-другу, хором отвечали: «Потому, что существует разность потенциалов».