Кто не спрятался – я не виноват. Настало время историй

Павел Юрич

Я ни в коем случае не оправдываю такой образ жизни. И к девяностым у меня отношение давно не романтичное. Но время было такое, поэтому нарисуем его портрет для истории. Крупными мазками. Темными красками. Перемешав детство, отрочество, юность и взрослую жизнь. Если боитесь – не открывайте книгу. Я предупредил. Книга содержит нецензурную брань.

Гудини (киносценарий короткометражного фильма)

Конец девяностых, рынок в столице одной из депрессивных поволжских республик.

Общий план: суетная толпа народу, сидит барыга на раскладном стульчике, держа в руках картонку с надписью «Монеты, часы, изделия».

Средний план: продавщица спортивных костюмов уговаривает мамашу, которая привела на рынок своего сыночку, купить именно этот настоящий абибас. «Вы не смотрите, что штанишки коротковаты, это надо на кроссовочки носить, пойдемте померяем, вон туда на картоночку встаньте, я подержу шторку пока».

Крупный план: смуглые бабы в цветастых юбках, прицыкивая золотым зубом, периодически прихватывают за руку понаехавших селян, одуревших от жары и многообразия. Мужичок в розовой рубашке навыпуск, отглаженных брючках и остроносых ботинках, вертя рыбьими глазами, впадает в транс, пока цыганка поглаживает его по руке и что-то нашептывает на ухо, поросшее редкими рыжими волосами

Смена кадра: за ларьком сидят три подростка.

— Слышь, а почему у тебя погоняло Гудини?

— А я от ментов съебываюсь всегда

Плевок шелухи от семечек на асфальт, глоток пива из стеклянной бутылки

Шум на аллее нарастает: мужичок в розовой рубашке очнулся, пытается ухватить цыганку за платок, та ловко уворачивается.

— Отдай деньги, сука! — нелепо окая, мужичок размахивает руками. На помощь к товарке подплывают несколько баржеобразных соплеменниц, поднимая шумовой фон до максимума.

Смена кадра: окурок падает на газон

— Слышь, айда цыганкам пиздов навалим?

— А айда

Трио в спортивных костюмах вихрем врубается в толпу. Мелькают кулаки, в кадре сверкает печатка из поддельного золота. В замедленной съемке кулак врезается в лицо цыганки, та падает на асфальт, нелепо раскинув во все стороны свои многослойные юбки.

— Вы что творите, вас сейчас наши мужики убьют — голосит старая цыганка. Крупным планом — рот, смесь гнилых и золотых зубов.

— Где ваши мужики? — напряжение в кадре растет. На руку надевается самодельный кастет, отлитый в гаражах.

— Вон наши мужики — точный удар в зубы заставляет старую цыганку издать звук ПХА, и на асфальте уже два тела.

Аллея пустеет, только возле поворота стоит ржавая четверка, из которой недобро глядит какой-то усатый смуглый мужчина.

— ТАК МЫ! СЕЙЧАС! И ИМ ПИЗДЮЛЕЙ ОТВЕСИМ!

Короткая пробежка до машины, удар в лобовое стекло, брызги осколков.

Хекая, парни в спортивных костюмах пинают усатого смуглого мужчину, которого вытащили из-за руля.

Что-то выпадает из карманов его джинсовой куртки с белым мехом.

— Бля, это вообще левый чел, — Гудини поднимает с асфальта замызганный паспорт.

Вдалеке слышатся сирены.

Мужичок тихо постанывает, лежа на асфальте в позе эмбриона. Вокруг — лужа крови и немножечко мочи.

— Ну чо, Гудини, покажи, как съебывать

Финальный кадр: на фоне темнеющего неба черная фигура подтягивается на двухметровом заборе из сетки-рабицы, перепрыгивает и бежит вдоль помоек и кирпичных гаражей.

Играет музыка No Smoking Orchestra.

Идут финальные титры.