2060

Павел Чук, 2022

Не думай, что там было в прошлом. Не спрашивай, что будет позже. Мир состоит из хлебных крошек… Недалёкое будущее, где общество разделено на три категории имеющих разные права и обязанности. Ожидая мировую катастрофу, каждому предстоит сделать выбор: остаться человеком или следовать строгим правилам.

Глава 4

Вениамин Сергеевич оказался словоохотливым и не давал вставить и слова, сам отвечая на заданные вопросы.

— Понимаю вас, молодой человек. Скажите, зачем изучать Космос, когда столько дел на Земле? — мы расположились в купе спального вагона и мирно беседовали, попивая чай. — История многому учит. Взять космическую программу Советского Союза. Знаете, сколько нового: в том числе материалов, технологий специально для того, чтобы первый человек преодолел притяжение Земли, было создано? Не знаете? Отвечу — появились новые направления в науке, и, замечу, целые отрасли промышленности перешли на новый, качественный уровень. И это в тот период, когда страна только оправилась от тяжелейшей войны! История имеет свойство повторяться. Сейчас нам, нашему институту поручена эпохальная задача — доказать или опровергнуть гипотезу: есть ли жизнь на Марсе…

Вениамин Сергеевич выдержал паузу, но видя, что собеседник не проявил никаких эмоций, поморщился.

— М-да, посмотрю, не любитель вы классических фильмов…

Рок только пожал плечами. Монолог профессора не напрягал, а когда тот принимался эмоционально рассказывать о современном взгляде науки на сверхдальнюю связь, заинтересовал и именно с точки зрения военного. Сколько случаев из своей не долгой военной службы Рок помнил, что именно из-за отсутствия устойчивой двусторонней связи приходилось или менять дислокацию, или сворачивать выполнение задания? А какую неразбериху вносил не вовремя отданный приказ? А отсутствие обратной связи с ушедшей на задание группы?..

— Что ж, молодой человек. Уже вечер, а мы с вами всё разговариваем и разговариваем. Давайте отдыхать. Устал за сегодня. Намотался за два дня по делам института. Завтра к вечеру прибудем в Черкесск, а потом толком поспать не удастся…

Учёный быстро уснул, тихо засопев, отвернувшись к стенке, а Рок долго ворочался. Мозг не желал отключаться, переваривая полученную информацию и чтобы ненароком не разбудить спящего профессора, Рок вышел из купе.

«И зачем такая секретность, такая охрана научной обсерватории, занимающейся исследованием дальнего космоса? Сигналы каких-то серых человечков ищут… Так это смешно. Тем более, профессор сам говорил: «Скорость распространения радиосигнала в Космосе равна скорости света…», но до ближайшей звезды, сколько световых лет? Четыре или пять? Даже по земным меркам это очень много. За четыре года на планете произойдёт столько, что и от планеты ничего не останется, — сокрушался Рок, анализируя сказанное профессором, — …и потом, что? Ну, получат учёные умы сигнал, зафиксируют. Если повезёт — расшифруют. Растрезвонят на всю планету о небывалом открытии. Как же! Человечество не одиноко во Вселенной!!! Но дальше-то, что?!»

— Вы куда, молодой человек? Дальше вагонов нет. Это последний, — Рок не заметил, что размышляя, прошёл вагон за вагоном и сейчас стоял возле двери с кричащей надписью: «Стой! Дальше прохода нет!».

— Извините, наверно не в ту сторону шёл. Я искал вагон-ресторан, — ответил Рок первое, что пришло на ум. Он действительно хотел в вагон-ресторан, но не кушать, а выпить. Считай третий день пошёл, как он не пил спиртного. Для его организма, надломленного боевыми стимуляторами, отказ от спиртного сказывался на психике. Ноги сами несли, а руки тянулись к стоящей перед глазами наполненной рюмке.

— Вагон-ресторан в скорых поездах работает только в дневное время. Это в пассажирских, круглосуточно, — говорила немолодая проводница. — Если не привыкли к смене часовых поясов, то Вам надо было брать билет не в «скорый» поезд, а «пассажирский». Как раз, с остановками, ехали бы неделю и успели акклиматизироваться.

По заспанному виду и всклокоченной причёске Рок понял, что разбудил её. Пробурчав в ответ извинения, он вернулся в своё купе, прилёг, закрывая глаза и, незаметно для себя провалился в сон…

— Молодой человек, молодой человек. Сергей!

— А, что?! — ничего не понимая, Рок попытался подняться, но быстро сориентировавшись, сообразил, что над ним склонился Вениамин Сергеевич, а за окном вся та же ночная темень.

— Вы кричали во сне. И я осмелился вас разбудить. Приснился страшный сон? Знаете, я знаком с интересной теорией: если снится непонятный, беспокоящий сон, то надо им с кем-нибудь поделиться, рассказать его, и тогда он перестанет быть навязчивым…

Сделав большой глоток из кружки остывшего чая, Рок закончил говорить. Впервые он осмелился рассказать постороннему человеку о тех переживаниях, о тех страхах, о том, что почти каждую ночь будоражит его и без того воспалённое сознание.

Профессор слушал молча, не перебивая. Что для активного, подавляющего своей харизмой человека было несвойственно. Рок встречался с такими людьми и в большей части после тесного знакомства они оказывались самодовольными карьеристами, не умеющими слушать, отвергающими иной, хоть и не всегда противоположный, но отличающийся от их взгляда подход на возникшую проблему. Но профессор слушал внимательно, всем видом показывая заинтересованность.

— Что ж Сергей Владимирович. Думаю, не открою большой тайны, что в штате нашего института находятся не только технические специалисты, но и высококлассные психологи. Нет, не волнуйтесь. Я не собираюсь вас отдавать на растерзание мозгоправам и ставить под сомнение ваше психическое состояние. Тем более, как меня заверили, вы прошли все соответствующие проверки и по всем критериям подходите для порученной вам работы. Но то, что вы описали, очень похоже на посттравматическое стрессовое расстройство. Серьёзной опасности оно не представляет, но настоятельно рекомендую пару раз в неделю заглядывать к штатному психологу — Екатерине Михайловне. Я её предупрежу, что у неё появится, так скажем, живой пациент. А то она в свои теоретические выкладки возможного контакта так погрузилась, что и на обед не всегда появляется. Если пока не получается встретиться с инопланетянами, так пусть хоть с землянином пообщается…

Ехидное высказывание по поводу посещения штатного психолога Рок пропустил мимо ушей. Он впервые рассказал о своих ночных кошмарах и сейчас сидел опустошённый, словно выплеснул из переполнявшейся, замкнутой чаши часть излишнего объёма и ему стало легче. И его не волновало, что о нём подумают, что с ним разорвут трудовой контракт, и он вновь с головой окунётся в свои кошмары и одиночество…

«Скорый поезд «Уфа–Черкесск» через пятнадцать минут прибывает на первую платформу. Не забывайте свои вещи…».

На платформе нас ждали и что удивительно, среди встречающих оказался Виталий.

— Быстро дела доделал, а следующий поезд только через неделю. Вот и не стал ждать, а полетел самолётом, — не дожидаясь вопроса, ответил Виталий.

— Но самолётом запрещено летать… — было заявил профессор, но осёкся, вспомнив. — Ах, да! Вы не в научной группе. Вам можно.

— Это и к лучшему, Вениамин Сергеевич. Как раз за это время проведу необходимые мероприятия, инструктаж, обкатаем алгоритмы охраны и со спокойной душой передам дела Сергею Рокотову. Думаю, познакомиться успели, и лишний раз представлять боевого офицера не придётся.

— В отставке, — уточнил Рок, ловя на себе пристальный взгляд Виталия.

— Все мы в отставке, но бывших — не бывает. Так что давайте сейчас в гостиницу. Отдыхаем до утра и с первыми лучами солнца в путь.

Заселение в гостиницу. Лёгкий ужин. Всё время на себе Рок ловил осторожные взгляды Виталия, а когда взгляды встречались, тот отводил глаза.

Расселились в отдельные номера и Рок, выждав полчаса, вознамерился пойти и поговорить с другом, но в дверь постучали.

— Не спишь. Надо поговорить, а то непонятки получаются, — не дожидаясь разрешения войти, в комнату зашёл Виталий. — Давай на чистоту. Я знаю, что произошло после того, как мы расстались после кафе. Не строй удивлённый вид. Я думал, что согласишься сразу и для меня стало непонятным, почему отказался. За тобой шли мои ребята. Когда, вместо того, чтобы пойти домой, ты стал бродить по мегаполису и забрёл в квартал маргиналов, я насторожился и приказал не вмешиваться, а только следить. Думал, что балуешься какой-то новомодной дурью, а такие люди, сам понимаешь, мне не нужны. То, что там произошло — забудь. Не было ничего. Все скользкие моменты решены. В принципе из-за этого я и задержался в Уфе. Второе: профессору ты понравился, а он своеобразный человек, с ним сойтись трудно. Любит много говорить, что не всякий выдерживает, но с ним ты будешь редко общаться, если только при совсем экстренных случаях. Ещё, он попросил в обязательном порядке тебе выделять время для общения со штатным психологом. Не знаю, зачем, но это решаемо. В личное время — пожалуйста. Что ещё…

— Спасибо, — ответил Рок, усаживаясь за стол.

Монолог друга оказал сильное воздействие. Впервые, без просьб к Року пришли на помощь. Решили проблему, которая могла кардинально изменить жизнь, а может и просто поставить крест на дальнейшей карьере.

В Конфедерации строгие законы. Убийство стоит в одном ряду с тяжелейшими преступлениями и пусть он защищался, и пусть на него напали, но он, обладая специальными навыками, лишил жизни человека. Закон такой, что поделать. Дать отпор ворвавшемуся в жилище — право по закону. Можешь, не спрашивая, открыть огонь из оружия, а если его нет, то применить все имеющиеся знания и умения для защиты своих близких, себя, своего жилища от посягательства. Мой дом — моя крепость, гласит закон. Но на улице — другое. На открытом пространстве можешь убежать, можешь позвать на помощь. Много всего можно сделать, чтобы избежать неосторожного убийства. Вот тут-то и возникают трудности.

«…почему вы не убежали, у вас же была такая возможность?!», — распылялся как-то адвокат одного из убитых бандитов.

Всю ночь перед отъездом Рок листал ленты порталов юридического содержания, морально готовясь к трудностям. Для себя отметил, что в судебную практику постепенно вводится использование беспристрастных алгоритмов выявления причастности к преступлению — датчиков правды. Их по непонятной причине называли: «Полиграфы», но суть не меняется. Перечень обязательных вопросов установлен в законе и обе стороны: защиты и обвинения готовят ещё по пять вопросов к обвиняемому в особо тяжком преступлении и по результатам ответов выносится вердикт: виновен или нет, а суд, с учётом личности виновного, назначает наказание.

— Не благодари, не надо, — продолжил Виталий, — я помню, что ты для меня сделал. И рад, что помог. Но учти! Тебе год лучше не появляться в Уфе. В принципе, это всё, что хотел сказать. Так что, отдыхай и не волнуйся, а то, прям, хмурый такой стал, как меня с охранником увидел. Думал, за тобой пришли?

— Нет. Но насторожился. Всё как-то быстро произошло.

— Ага, насторожился. Я так и хотел тебя одёрнуть, чтобы глупостей не делал, а то бросишься в бега. Понимаю, тебе не впервой по тылам врага в одиночку сотни километров наматывать, но сейчас мирная жизнь. Друзья своих не сдают. Кстати, предлагаю сразу вместо полугодичного срока, отбыть на объекте год.

— Согласен.

— Даже не спросишь, что за объект? Или тебе всё профессор успел рассказать?

— Объект не военный. Научная лаборатория, но скорее — обсерватория. Не понимаю, зачем такая секретность? О ней, небось, все кому ни лень знают. Такой объект не утаишь.

— Секретность тут важна, друг. Объект — научная обсерватория, как правильно заметил, занимается поиском внеземной жизни, ну или сигналов от серых человечков. Но, как подозреваю, это не основная задача научных умов. Я и сам толком не знаю, но намекнули не вникать в суть их работы и подобрать людей с подтверждённым гражданством, и главное — бывших военных, которые не понаслышке знают, что такое режим секретности и готовы исполнять приказы. Замечу, беспрекословно исполнять любые приказы. Мне так и сказали.

— Вплоть до приказа о ликвидации охраняемого объекта? — предпоследней фразе Рок действительно удивился. Что такое могут изучать учёные умы, если в случае опасности раскрытия информации, их предстоит ликвидировать. Ну, разрабатывают новые, пока находящиеся в теоретических выкладках способы передачи данных, но этим занимаются, считай, все государства, у кого только осталась возможность вкладываться в фундаментальные разработки.

— Не смеши. Мы частная охранная контора, выигравшая тендер на охрану объекта. В наши полномочия такие задачи не входят. Внутри своя охрана, но в случае нападения или агрессии, весь штат переходит под руководства местного начальника охраны внутреннего периметра. Кстати, специально чтобы представить тебя ему, я и поспешил вас догнать.

— Такой суровый тип?

— Как сказать, Рок. Я с ним пару раз пересекался, пока согласовывал сроки, границы полномочий: когда самим принимать решение, когда вызывать полицию, когда только наблюдать, закрыв глаза, и он мне показался чересчур педантичным, излишне следующим приказам и инструкциям. В однообразной, мало изменчивой обстановке — это хорошо. Не забиваешь себе голову придумыванием алгоритмов действий, а следуешь инструкции. Но в быстроменяющейся, экстренной ситуации, когда ни в Уставе, ни в инструкции ситуация не прописана, он теряется.

— Откуда такие интересные сведения? — удивился Рок откровению. Характеристика, фактически будущего прямого начальника, озадачила.

— Не только обо мне, о тебе, наводили справки, искали скелеты в шкафу, составляли полные психолого-психиатрические выкладки, изучали медкарты и прочее. Что я тебе рассказываю прописные истины?! Но и я своими силами кое-что смог узнать и делюсь с тобой. Твой опыт, как одиночных, так и групповых выходов. Опыт выживания на чужой территории, в экстремально тяжёлых условиях, может пригодиться.

— Подсказали найти меня или сам догадался? — вопрос напрашивался. Неспроста всё-таки бывший сослуживец, после стольких лет, нашёл Рока.

Виталик замер и выдержав паузу, кивнул.

— Настоятельно рекомендовали включить в штат кого-нибудь из бывших разведчиков-диверсантов с опытом боевых выходов. Я вспомнил о тебе. Доложил по инстанции, что есть такой человек, с опытом, тем более служили вместе. Твою кандидатуру одобрили, и я договорился о встрече.

— Не твои ребята меня сопровождали в тот вечер?

— Нет.

«Так легко попал на крючок органов безопасности! Столько выполненных заданий, столько возвращений, казалось с невыполнимых заданий, а тут в родной стране попался на крючок безопасников. И не удивлюсь, что нападение подстроено. Но зачем им нужен именно я? Таких, с опытом, выстроится целая армия», — думал Рок, провожая взглядом закрывающего за собой дверь покинувшего комнату Виталика. Засиделись они допоздна, а рано утром вставать, выдвигаться к подножию Большого Кавказа.

По расстоянию, путь до места, где расположен низово́й, обеспечивающий лагерь научной обсерватории — всего три сотни километров. Но дорога оказалась настолько тяжёлая, что Рок, сначала удивившийся, что пятерым придётся ехать в двух грузопассажирских электромобилях, рассчитанных на перевозку шести человек каждый, не считая груза, впоследствии радовался предусмотрительности коменданта, приславшего именно два микроавтобуса…

— Стой, что там? — в очередной раз остановился караван, и Виталик выглянул из окна. Он ехал в первом моби́ле⁸ и, видя, что второй отстаёт, подал команду остановиться.

— Колесо, вроде, прокололи, — ответил водитель. — Хотя, нет. Клеммы соскочили. Ничего страшного. Тут ехать осталось километров пять. Сейчас прикрутят на времянку и дотянем.

И действительно, караван из двух моби́лей через пять минут двинулся дальше, а впереди уже горели огни небольшого посёлка, построенного прям у подножия восточной стороны Большого Кавказа, их встречали.

Примечания

8

Моби́ль (здесь) — электромобиль.