Дверь в параллельный мир

Павел Соболевский

«Параллельных миров не бывает, это книжные выдумки!» – скажет кто-то, непосвящённый в Тайну. А я отвечу: «Не выдумки. Хотите спорить? – давайте. Моя книга – та самая дверь. Откройте её – и убедитесь сами!»

Преданность крови

Тишина подземелья чутко отзывалась на малейший шорох. Она приумножала звуки и разносила далеко-далеко. В темноте угадывалось движение, темнота жила, она не была пустой.

Где-то сорвался камешек и гулко поскакал по полу. Эхо повторило звук многократно, разнесло и потушило отголоски в пространстве множества галерей.

Элис напряглась, снимая укороченную винтовку с предохранителя. Сканер движения в её руке потух. Она подала мне знак: «стой, не звука». Я застыл на месте, осторожно доставая оружие.

Крадучись, как кошка, Элис заглянула за угол. И замерла. Она смотрела куда-то не двигаясь.

Мои глаза успели привыкнуть к темноте, но различали лишь смутные контуры того, что вокруг. Руки сами тянулись зажечь фонарь. Страх подталкивал двигаться, но команда Элис вынуждала ждать. Я приказал себе быть начеку и не начать пальбу раньше времени.

Шорох послышался за спиной. Я обернулся и заметил движение. Стремительная тень метнулась в сторону, словно призрак огромной летучей мыши.

Рука Элис оттолкнула меня к стене, я наткнулся спиной на острые камни. Что-то гулко и тяжело ударило о каменные своды там, где меня уже не было. Спасибо Элис, она спасла мне жизнь. Рухнувшая сверху глыба разбилась о пол и рассыпалась. Каменные осколки секли мой камуфляж и ударялись в шлем-маску. В ответ загромыхала винтовка Элис.

Вспышки выстрелов сверкали совсем близко и без конца перемещались. Элис стреляла наспех, почти не целясь. Она выплясывала в темноте неуловимый танец, пытаясь не стать мишенью для незримого врага, и палила, казалось, беспорядочно и наугад. Передёргивала затвор и стреляла, пока не растратила всю обойму.

Тишина наступила также внезапно, как и оборвалась. Я вжался спиною в стену и только глупо водил стволом из стороны в сторону, ища неуловимую цель. Элис, как приведение, перемещалась где-то в темноте, не выдавая себя ни малейшим шорохом. Главное для меня сейчас — не пальнуть с перепугу в неё.

Кто-то хрипло застонал в стороне, кто-то наспех перезарядил обойму и выстрелил в упор, оборвав стоны. Вслед за выстрелом послышался голос Элис:

— Можешь не прятаться, Стив, с ними покончено, — вспыхнуло пятно света, и я увидел силуэт её лица. Она вглядывалась в экран сканера. — Их было двое и оба отправились в мир иной.

Я приблизился к Элис, и она повернула голову. Я не мог понять, довольна она тем как я справился или огорчена. Элис всегда была холодна, словно камень. Даже стоя со смертью лицом к лицу, как было минуту назад.

— Поздравляю с боевым крещением. Ты показал себя молодцом для первого боя.

— Какое там… — отмахнулся я. — Дёргался и не знал что делать, пока ты стреляла.

— Ты не наделал глупостей и остался жив. Это главное. — Элис указала кивком на труп у нас под ногами. — Знакомься, это наш враг. Запомни его как следует. Ты ведь ещё не видел суггестов?

Я зажёг фонарь.

На первый взгляд, мертвый человек в длинном чёрном плаще с капюшоном казался самым обыкновенным, ничем не примечательным мужчиной средних лет. Разве что отверстие от пули во лбу и промоченная кровью одежда давали понять, что он не живой.

Элис присела на корточки, молча приподняла веки покойника, и я вздрогнул. Глаза оказались невероятными — радужной оболочки не было, только огромный чёрный зрачок. А вместо глазного белка ярко-красное стекловидное вещество.

— Взгляд суггестов способен преобразовывать силу мысли в кинетическую энергию, — поведала Элис. — Никогда не смотри им в глаза и уворачивайся от летящих в тебя предметов. Суггесты владеют не только сильнейшим гипнозом, но и телекинезом.

— Их сделала такими Вспышка? — догадался я.

— Да, — подтвердила Элис. — Облучение неизвестной природы, оно дало телам импульс к мутации. Суггесты не люди, они перестали быть ими и превратились в демонов. Их тела легче наших втрое, они феноменально сильны физически и способны перемещаться по воздуху. Мы, люди, беспомощны против суггестов на открытом пространстве, потому и перебрались жить в пещеры. Только здесь у нас остались шансы противостоять им и выжить.

— А где второй? — спросил я, оглядываясь. — Ты сказала, их было двое.

— В соседней штольне, — кивнула Элис. — Я почуяла его первым и пристрелила, не дав приблизиться.

— А вот их оружие… — она сняла с запястья убитого браслет из белого металла. — Церебрастилет. Он усиливает силовой импульс, направленный мозгом. Один прицельный удар перебивает человеку все кости.

Внезапно Элис насторожилась. Она смотрела на сканер. Экран мигал красным, по нему семенили светлые точки.

— Суггесты! — выдохнула Элис. — Много, целый отряд. Движутся в нашу сторону.

Элис поднялась на ноги, она напряжённо искала решение.

— Их цель — захватить МАТЬ, чтобы истребить человеческий род. Одна из троп отсюда ведёт прямиком в родильню. Мы ДОЛЖНЫ остановить их, любой ценой!

Элис внимательно осмотрелась, запоминая в деталях расположение подземных галерей, потушила свет сканера и достала из-за спины свою вторую винтовку с коротким стволом. Она прижалась спиной к стене, готовясь к смертельному бою. Я встал у стены напротив с оружием в обеих руках. Две пары наших стволов — весомый аргумент в смертельной схватке даже с целым отрядом.

Я различил в темноте силуэты и даже успел прицелиться, когда что-то липкое коснулось моей руки. Тонкие нити, как быстрые змеи, обвили мои запястья и стянули их вместе. Я дёрнулся, пытаясь освободиться, и машинально выстрелил куда-то вверх. Пуля ударила в свод, отбив фонтанчик камней.

— Липуны! — закричала Элис с отчаянием и повалилась с ног, оплетённая липкими нитями.

Я потянулся к рюкзаку-карману, чтобы достать зажигательную гранату — надёжное средство от этой дряни — но сделал это с непростительным запозданием. Нити множились слишком быстро, а оплетали ещё быстрей. Я споткнулся о камень и неуклюже повалился навзничь, спелёнутый как младенец.

Элис каталась по полу и грязно ругалась, досадуя на роковой промах. Я даже пошевелиться не мог, понимая, что непоправимо влип.

Внезапно вспыхнул свет фонаря. К нам приблизились три тёмных фигуры. Суггесты, я узнал их плащи. Свет упал в сторону, и я увидел ещё нескольких в соседних штольнях — тех, что распускали нити из темноты, подобно чёрным паукам. Ни один камень не шелохнулся под ногами суггестов, они двигались не касаясь пола.

Один из них, видимо главный, скомандовал:

— Поставьте их на ноги. Я буду задавать вопросы.

Двое подняли меня и прислонили к стене. Двое других приблизились к Элис, но та отчаянно извивалась, не позволяя к себе притронуться. Она каталась по камням и кричала.

— Оставьте, — махнул рукой «главный». — Она нам не пригодится.

Двое отступили от Элис, она смолкла и замерла, очевидно смирившись со скорым концом. Главный дал знак кому-то, двое кивнули и удалились. Я догадался: он выслал вперёд разведчиков.

Мне было страшно думать о смерти, но надежды спастись не было никакой. Отчасти обнадёживало только то, что нас не убили сразу. Значит существовала причина…

Главный повернулся ко мне и спросил напрямик:

— Мы ищем МАТЬ, ты покажешь дорогу?

— Нет! — прорычал я с ненавистью.

— Так я и знал, — он поднёс фонарь ближе и склонился надо мной, изучая взглядом жутких, демонических глаз.

Я вспомнил предупреждение Элис и отвернулся.

— Считаешь мои глаза нечеловеческими? — усмехнулся главный, словно прочёл мои мысли.

Я не ответил. Он схватил меня за волосы и повернул голову так, чтобы я видел его лицо.

— А какими по-твоему они должны быть, НАСТОЯЩИЕ человеческие глаза? — он смотрел на меня в упор, бесстрастным и жутким взглядом немигающих красных глаз с провалами чёрных зрачков. — Неужели похожими на твои: ярко-оранжевыми, с плоскими, как у кошек, зрачками?

Я не знал, что на это ответить. В словах суггеста таилась какая-то правота, глубокая, но недоступная для моего понимания.

— Мы не будем тебя пытать, нам некогда возиться с упрямцами. Ты умрёшь, если не укажешь дорогу. Умрёшь, не узнав главного: прав был или ошибался. И не вернёшься в тот мир, вернуться в который мечтает каждый из нас.

Элис забилась в конвульсиях и закричала, как обезумевшая. Я не мог разобрать её слов, всё что осталось в ней — это ненависть к суггестам. Она каталась по острым камням, не замечая боли, и выкрикивала проклятия. Она пыталась оборотиться, трансформировавшись в дрогга. Но путы стягивали её тело слишком туго, не позволяя раскрыться силам превращения. Она была всего лишь слабой самкой.

Один из суггестов наотмашь ударил её прикладом по голове, оборвав крик. Элис замерла, потеряв сознание. По волосам из раны на голове стекала кровь, унося её жизнь.

— Она больна непримиримостью, — поставил диагноз главный. — Ярость крови и многовековая ненависть отягощают ей сердце. Личность дрогга пересилила в ней человеческую. Она видит в нас левиургов, своих заклятых врагов, и совсем не видит людей.

Речи главного были преисполнены ЕРЕСЬЮ. Плохо понятными мне наветами, лживыми и смертельно опасными для людей и РОДА. Я не хотел его слушать, я противился всеми силами. Он стремился меня одурачить, запутать в словах, чтобы выведать главное. Сейчас я не думал о МАТЕРИ, не думал о РОДЕ, меня беспокоила только Элис. Я чувствовал неразрывную связь с этой женщиной, глубинную родовую общность. Я должен был спасти её, как сосуд для продолжения жизни, расплатившись за это любой, даже самой дорогой ценой. Эта ВОЛЯ и этот ЗОВ были выше меня и моих желаний. Крик ярости, боли и ненависти вырвался из моей груди.

— Элис… зачем ты убил её? Выродок!

— Её жизнь не имеет значения, — парировал главный холодно. — Ни её, ни твоя, ни любого из нас по-отдельности. Мы все ничтожны, как прах. Выживание вида, только это по-настоящему важно. Мы должны устранить помеху и мы её устраним, вне зависимости от количества жертв. Вы подвержены внушению МАТЕРИ, её слова для вас СВЯТЫ, они выше чем просто приказ. В них родовая преданность дрогга, и в них же обман. Попробуй на миг забыть что она внушила, попробуй задуматься и сразу освободишься. Вспомни, что было до Вспышки, что было НА САМОМ ДЕЛЕ. ВСПОМНИ!!!

И я вспомнил…

Я вспомнил большие светлые города. Нас людей, какими мы были «ДО», совсем не такими как стали «ПОСЛЕ» — по-звериному чуткими, по-волчьи жестокими и жаждущими крови враждебного рода. Вспомнил женщин, влекущих и пробуждающих страсть, красивых как феи из сказок, с которыми нас, мужчин, связывало нечто большее чем просто родство в семье. Мы любили женщин, а женщины любили нас. И от этой любви рождались дети. Детей рожали ВСЕ женщины, РОЖАЛИ ОНИ, А НЕ МАТЬ!

Слова главного звучали в моём мозгу. Я слышал не голос, а мысли и образы, благодаря способностям дрогга, появившимся после Вспышки.

«Мы не собираемся убивать МАТЬ, это бессмысленно. Мы убивали её много раз, но это не помогло. Инстинкт выживания предохраняет ваш род от гибели, наделяя одну из оставшихся в живых самок функциями МАТЕРИ. Но теперь мы изменили планы, потому что нашли выход устраивающий обе расы. Мы оплодотворим МАТЬ дроггов семенем левиургов и защитим, пока она не выносит потомство, ОБЩЕЕ ПОТОМСТВО. Тысячи и тысячи младенцев общих кровей появятся на свет, и вражда прекратится. Две расы объединятся в одну, нам нечего будет делить».

Легенду о БРАТСТВЕ я знал без него. Хотел в неё верить, но опасался коварства ЕРЕСИ. Легенда гласила, что дрогги и левиурги соединились в телах с людьми посредством мистической ВСПЫШКИ, а значит человеческая генетика могла объединить две непримиримых расы в одну. Генетика давала нам шанс покончить с вековой враждой, если бы преданность крови и внушение МАТЕРИ не распаляли ненависть. Дрогги и левиурги враждовали в родном измерении, продолжают враждовать и здесь.

— Мы нашли логово и МАТЬ, — доложил один из разведчиков, вернувшийся с новостями. — Но она была уже мертва, её убили свои. Стражи перегрызли ей глотку, чтобы она не досталась нам.

— Теперь природа наделит её функциями другую самку. Ту, что фанатичнее всех преданна РОДУ… — сделал вывод главный и бросил взгляд на Элис. В голове его бродили мерзкие планы.

— Развяжите женщину и разденьте! — приказал он.

Голос Элис звучал в глубине моего сознания. Я слышал её, она была жива и взывала:

«Не верь им, в их словах ложь! Цель левиургов — уничтожить наш род! Убей их и спаси меня! Убей врага, как убивает врага МУЖЧИНА!»

Я должен был сделать выбор: жить человеческому роду или превратиться в звериный.

И я его сделал!

До крови закусил губу, закатил глаза и зарычал по-звериному. Моё тело выгнулось, став нечеловечески сильным. Острые, как иглы, когти крошили камень, словно труху. Могучие мышцы вздулись и разорвали путы.

Я был самцом, и этим всё сказано. Защитником семейного логова, свирепым хищником и жестоким убийцей. Путы липуна смешное препятствие для такого. Я разбросал суггестов, преграждающих путь, и прыгнул на главного, вонзив клыки в его горло. Липуны прилипали ко мне и беспомощно рвались, силовые удары бессильно хлестали моё прочное, как камень, тело.

Я убью вожака и его подручных. Не оставлю в живых никого. Убью всех, одного за другим. А потом приду на помощь Элис… Излечу её, дав глоток своей живительной крови… И овладею телом, прямо здесь и сейчас, на камнях.

Я вспомнил себя в прежней жизни. До переселения в человека и воплощения в этом мире. В иной среде, в ином существовании.

В той жизни я был вожаком. Самым лютым и могучим из дроггов. Яростным хищником — царём инферно родного мира.

Здесь я тоже стану царём!

Я и Элис… Мы сольёмся в экстазе оплодотворения, дав начало новому поколению — сотням, тысячам зародышей, которые станут воинами, родившись и повзрослев. Война продолжится снова, бесконечная и безжалостная, ещё более страшная и жестокая. Война дающая право выжить только самым достойным этого. В мире ужаса, под звездой насилия, в проклятом горниле всепоглощающего инферно.

Элис станет НОВОЙ МАТЕРЬЮ, произведёт потомство и выкормит. Я стану защитником моей вынашивающей плод половине, а после родов прилежным отцом. Трупы левиургов пойдут на корм МАТЕРИ. Мясо очень питательно, в нём залог возрождения РОДА. Ей понадобится много мяса: сегодня, завтра, через месяц и через год.

Я ДОБУДУ ЕЙ МЯСО!!!