Дневник инопланетянина Мурвка

Павел Сидоренко, 2002

Приключения четырёхрукого инопланетянина Мурвка. В первой истории герой сражается с пришельцами из другого мира, чтобы защитить сестру своего тренера.

Я принадлежу к расе Мэригонтамов (ударение на букву «а»). Мэригонтамы большую часть жизни проводят в сражениях. Но не в кровавых, а в турнирных. У нас даже тело приспособлено для поединков: грудная клетка, локти и икры нижних лап покрыты чешуйчатыми костяными наростами. Когда мышцы напрягаются, чешуйки плотно прилегают друг к другу и создается прочный костяной щит.

Мой ранг самый младший — «Ученик». За ним ещё один «ученик», но уже старший. Затем при «входящем в жизнь» — уже можно жениться, а ещё — работать. Дальше — как получится, до чего дотянешься. У отца — «изучающий прошлое».

Свою планету мы называем Лапа. Её можно поделить на пять частей:

Первая часть — Первобытный лес. В нём живут Отшельники, да дикие звери. Правда, ходят легенды, что здесь обитают еще и Забытые племена. Но этому я мало доверяю.

Вторая часть — Высокие горы. Как говорит наставник, тут добываются полезные ископаемые.

Третья часть — Океан Мастерства. В незапамятные времена здесь проходили боевые занятия, как на суше, так и на воде, на огромных плотах. Тогда еще существовало две Школы: Воды и Земли. Позже они объединились, и образовалась Академия Единства. Так она называется и по нынешний день. Сейчас же здесь находится несколько больших городов, откуда берутся водные дары.

Четвертая часть — Жилой лес. Он состоит из двух половинок: Городской и Деревенской. Деревенская часть хоть и обжитая, но сливается с лесом, что кора с деревом.

И, наконец, пятая часть — Древние руины. Если вы ищете приключения, не боитесь ни проклятий, ни древних чудовищ, да еще и не прочь заработать лишнюю монету — вам прямая дорога туда.

Запись №1: История с похищением…

— Мурвк! Далеко собрался?

Я вздохнул, похоже, встреча с Верещагой^[1] откладывалась. Пришлось, уже не таясь, закрывать входную дверь и идти на кухню.

— Ну так как? Небось опять к своим непоседам друзьям решил отправиться? — не сдавалась моя любопытная мамочка.

— Да нет. Погулять собрался немного, а что? — ответил я, в очередной раз удивляясь, до чего ж быстро получается у мамы завтрак. Одной лапой она нарезала салаты, другой мешала содержимое горшков на плите, а двумя оставшимися выжимала сок из Кряма^[2] в ведерко.

— И есть, что ли не будешь?

— Конечно буду! — спохватился я. Совсем про завтрак забыл.

Я расправился с завтраком, поскорее вымыл посуду и, наконец, услышал долгожданное: — А теперь можешь идти гулять… но сначала забеги на рынок. Сумки в прихожей. И не забудь, список, в фиолетовой.

— Ага… — я почесал кончик носа и тяжело вздохнул.

— Ничего-ничего, — подмигнула моя добрая мамочка, — Лапы не отвалятся. А я к обеду твой любимый пирог испеку.

— Конечно схожу! — я вновь преисполнился энтузиазма.

— Очки, очки солнечные позабыл! — крикнула вдогонку моим шустрым нижним лапам маман. — Опять третий глаз болеть будет…

Пришлось возвращаться. Что, правда, то, правда. Глаз частенько побаливал, была на то причина или нет. Давно бы открылся, ан нет — вредничал. Морк, наш местный лекарь сказал, что волноваться не стоит, всякое бывает. Но его ведь никто не обзывает Двуглазым! Мама успокаивает тем, что третий глаз долго открывается только у великих Мэригонтамов. Но это не сильно обнадеживает. К отцу и вовсе подходить не стоит. Он боец старой закалки и жалобы ни в каком виде не воспринимает.

— И перестань возиться с Верещагой, а то у тебя нос не только чесаться будет, но и вся шерсть с него выпадет!

Я бескрыликом пролетел расстояние от дома до окончания Большой лапы. И только ступив на извилистую тропинку, ведущую к рынку, перешел на обычный шаг.

Солнце приободряло. Ещё бы, последние дни непрестанно шёл дождь. А сегодня и позагорать удастся ближе к вечеру, когда небо сменит цвет с перламутрового на мой любимый — фиолетовый.

Перемене погоды радовался не только я. Маленькие птахи прыгали с ветки на ветку, с дерева на дерево. Растения и деревья блаженно покачивались на легком ветерке. А обитатели леса громко перекликались друг с другом.

Вдруг за спиной я услышал шорох раздвигаемых веток и на дорогу из-за кустов выскочил этакий громила. Шерсть куда темнее моей — он, само собой, старше. Взгляды скрестились, стекла очков блеснули — и, громила, вообразив, что это вызов, попёр прямиком на меня.

Конец ознакомительного фрагмента.