Замполит. Проклятый путь

Павел Михайлович Медведев, 2020

Действие первой повести из серии "Проклятый путь" разворачивается в нулевые годы на Северном Кавказе и повествует об особенностях службы и выживания в пехоте, глазами младшего офицера, призванного в армию после военной кафедры.

Глава I

Воинский призыв 2005

В понедельник 13 сентября 2004 года раним промозглым утром мне предстоял визит в военный комиссариат по месту жительства. Получение военного билета после окончания военной кафедры, какие обычно бывали при гуманитарных ВУЗах и последующая военная служба в лейтенантских погонах, открывала для меня перспективы личной и материальной независимости и карьерного роста. Казалась радужной и волнительной, сулила новые впечатления, переезды, командировки, но и трудности уставной жизни в гарнизонах, в общежитиях, в палаточных городках, в полевых условиях на время учений. Поэтому меня переполняли смешанные чувства, как неопытного рыбака, уходящего в дальнее плавание по неизученному маршруту, да ещё и с незнакомой командой.

Воздух был по-осеннему свеж, листва только подернулась желтизной, но первые дожди омрачали и без того моё смурное настроение. Личное дело моё было в порядке, все автобиографические данные уточнены, требовались только фотографии на военный билет. Впрочем, я думал, что выдадут удостоверение личности, но его выдают непосредственно в войсковой части с указанием занимаемой должности.

Пройдя охрану на входе, я вошёл в кабинет и рапортовал:

— Здравствуйте, прибыл для получения военного билета!

— Заходите, очередная партия выпускников — ответил начальник 2-го отделения по офицерам запаса, — ваш однокурсник, уже служит по контракту в нашем округе!

— Знаю, по-моему, только он один — отозвался я.

— Сейчас есть вакансии в Закавказский гарнизон, в городе безработица, вы как? Вы намерены, служить по контракту? — спросил он.

— Я бы хотел служить, но это на пять долгих лет?

— Да, контракт офицерам на пять лет, зато выслуга там год за два.

— А как же призыв? — возразил я.

— Плана призыва пока нет, надумаете подписать контракт — нужно будет собрать ещё документы, характеристику с места жительства, копии паспортов родителей, сестер, братьев и медкомиссию пройти, еще тесты, в общем, зайдите на следующей неделе — с этими словами подполковник, просматривавший свои текущие бумаги, направил меня к секретарю, молодой женщине, заполнявшей мою учетную карточку.

— Так, Лосев Павел Николаевич, — сказала она приятным голосом,

— Да я, билет уже готов?

— Ваш рост, окружность головы? — спросила она, отрывая последнюю страницу военного билета.

— Рост мой метр восемьдесят, окружность 57 сантиметров — ответил я.

— Размер противогаза, видимо, второй, а обмундирования — сорок восьмой и четвертый рост… — медленно произнесла она.

— Угадали — спокойно ответил я.

— Остался размер обуви?

— Сорок один с половиной…

— Я запишу сорок второй — только она дописала, как вдруг ее отвлекла коллега — Галя, документы на Кононенко из госпиталя пришли…

— Вы сказали, Кононенко? А имя Вячеслав?

— Да, прапорщик Кононенко погиб… Вы его знали? — она отвлеклась на телефонный звонок.

— Это мой сосед — несвязно ответил я и вышел из кабинета.

Военный билет был на руках, но особой радости это обстоятельство не доставило, как при получении диплома. Сложно было поверить в это, когда живешь в соседних подъездах и растешь вместе, испытываешь особое отношение к человеку, словно к родственнику. Он был старше меня на пару лет и остался служить, как раньше говорили, на сверхсрочную. Именно туда мне и предложили убыть, после подписания контракта.

Это был знак, не предвещающий ничего хорошего, несмотря на заманчивую льготную выслугу лет, год за два. Не все так спокойно было в том регионе — чужая страна, другие традиции. Да и русскому человеку в чужом краю без знакомств и связей пришлось бы нелегко. Я твердо решил для себя ждать плана призыва на военную службу. И пусть если это рулетка, то крутить ее буду не я, куда направят власти, как карта ляжет — туда мне и дорога.

Этими рассуждениями я успокаивал сам себя после поминок друга детства. Вечная ему слава — Вячеславу, ведь имя его так и расшифровывается, поймал я себя на мысли. Смерть его была предсказуема от инсульта, поскольку сначала он травмировал головной мозг в результате несчастного случая. А после принимал психостимулятор под названием «Синднокарб», который и нашли среди его личных вещей. Когда я консультировался со знакомым врачом, то выяснил, что побочным эффектом этого препарата является бессонница и при длительном приёме — истончение сосудов головного мозга. А разрыв их как раз и приводит к геморрагическому инсульту с летальным исходом. Впрочем эта информация из разряда медицинских тайн, которые не найти в справочниках по фармакологии.

Очередных вестей из военкомата пришлось ждать до января, осень тянулась неимоверно долго. За это время по совету матери, также огорчившейся гибелью соседа, я попытался устроиться в правоохранительные органы. Но в последний момент вышел приказ Министра Обороны и директива Генштаба с указанием — офицеров запаса после военной кафедры не брать в другие ведомства без прохождения военной службы по призыву. В армии была нехватка кадров, комплектация вооруженных сил офицерами никогда не бывала стопроцентной, но в текущий момент недобор в нашем южном округе составлял почти половину. Оставалось только ждать, подрабатывая курьером и расклеивая объявления в агентстве недвижимости, где работала риелтором моя мама, Зинаида Генриховна. Другой подходящей временной работы в городе не было. Еще был вариант торговать косметикой и бытовой химией, который я сразу отверг, после неудачного пробного рабочего дня.

В январе была пройдена медкомиссия, отступать было поздно, как более старшим по возрасту запасникам. Они жаловались на здоровье и служить не хотели не столько из боязни армии, сколько из нежелания менять стабильную трудовую деятельность в частных фирмах. А другие бросать жену и детей и скитаться по общежитиям, казармам и съемным квартирам. Им проще было лечь в больницу и по состоянию здоровья дотянуть до своего 27-летия, когда на службу по закону призывать уже не имели право.

В феврале с меня сняты были отпечатки пальцев. Дактилоскопическая регистрация была новым необходимым условием для службы, всех нужно было подсчитать и идентифицировать на всякий пожарный случай.

В марте, получив предписание убыть в штаб округа, я выслушал последние напутствия своей маман:

— Надо было, сынок, тебя устроить учителем в сельскую школу, через свою знакомую в администрации, получил бы освобождение от армии — сетовала она.

— Мам, история мне порядком поднадоела за пять лет учебы и ты же знаешь, ставка учителя истории это же копейки, а довольствие военнослужащего подняли, благодаря всяким надбавкам, пайковым, командировочным, полевым — возражал я — Не расстраивайся, это всего два года, заработаю денег, да и потом это мой долг.

— Сын, будь осторожен, возьми с собой пояс с молитвой, бабушка передала. Псалом будет оберегать тебя от опасности и помни мы с тобой потомки русско-немецких аристократов, а по отцу твои предки донские казаки, честь мундира береги, никого не предавай, не интригуй, будь осторожен в высказываниях, ни с кем не конфликтуй. Питайся хорошо, на здоровье не экономь…

— И ещё, главное, если какое происшествие — звони, есть у моей сестры свекра старший сын, служит подполковником в главной военной прокуратуре, это единственные высокопоставленные связи в армии, которые у нас есть. Устроить тебя туда не удалось, так как все распределение идет исключительно в войска.

— Хорошо, мам, ещё дай мне икону в дорогу, наверно, вот эту Георгия Победоносца и не провожай, как устроюсь на новом месте, позвоню и после письмо короткое черкну.

Сумка была собрана, взял я помимо бутербродов, пару тапочек новые и потертые, сменное бельё, армейские ботинки, туалетные принадлежности, кружку, минеральную воду, портативную аптечку на всякий случай, если разыграется гастрит или заболит голова. Оделся я в военную форму, оставшуюся еще с курсантских сборов, сверху обычную зимнюю куртку защитного цвета и старые туфли. По специальным военно-перевозочным документам я заранее получил билет на автобус в кассе вокзала. Занял свое место в мягком автобусе, слегка откинул назад спинку кресла и погрузился в свои мысли. Путь мой впервые лежал в миллионный город, где располагался штаб военного округа.