Жизнь после жизни есть. Я знаю! Погружение в потусторонний мир

Павел Иванов, 2023

Жизнь после жизни есть. Автор этой удивительной, освобождающей от горя и скорби по ушедшим любимым, книги получил неопровержимые доказательства выживания личности после смерти физического тела и вместе с читателями продолжает погружение в потусторонний мир, открывая дарующиеся им позитивное влияние, невероятные возможности и путь к исполнению любых желаний в этом вещественном мире, где все мы сейчас проживаем, и во всех прочих мирах и измерениях, где любому из нас предстоит жить в будущем.

Глубина 3. Год со дня смерти самого родного человека

Физическое время неумолимо движется вперед. Каждый потерявший своих родных людей со временем удаляется от самого тяжелого дня жизни и проходит годовщины печальных событий, когда жизнь разделилась на «до» и «после». Настал такой день и у меня. Прошел ровно год со дня, когда моя самая родная и близкая душа, Даня, покинул этот мир, и началась наша с ним нынешняя разлука, а также временные неудобства, вызванные пребыванием на разных уровнях бытия. Об удивительных событиях, последовавших за его уходом, продолжавшихся на протяжении всего года и однозначно доказывающих факт продолжения Жизни после жизни, я рассказал вам в предыдущих книгах цикла"Жизнь после жизни есть. Я знаю!".

Разумеется, став за истекший год свидетелем огромного количества так называемых паранормальных явлений, в которые не поверит ни один скептик, а порой не верилось и мне самому, сейчас я уже был готов к тому, что в сам день годовщины и дни «вокруг» него произойдут какие-то новые невероятные события, и будет очередная встреча с Даней. По мелочам так все и было. Количество уже таких родных и знакомых сердец, появляющихся отовсюду, без которых день теперь не день, утроилось, присутствие Дани ощущалось чуть ли не физически, волны утешения, хорошего настроения, юмора и веселья накатывали регулярно, электрические приборы чудили, вещи двигались сами по себе, гирлянда, отключенная от розетки, продолжала гореть и так далее.

Но я даже не мог предположить, какое событие ждет меня непосредственно в ночь годовщины, и какие посылы оно с собой принесет. Этот грандиозный формат сам по себе является очередным доказательством, так как предположить, что я сам мог надумать себе то, о чем собираюсь вам рассказать, едва ли возможно.

Встреча с Даней состоялась во сне. Сон был очень реалистичным, я запомнил его в мельчайших деталях, ощущал и чувствовал все, что в нем происходило. Передо мной была развернута целая картина, целый мир и целая жизнь. Это была то ли прошлая жизнь, то ли будущая, то ли вообще какая-то альтернативная, отличающаяся от нашей, реальность. Но главные игроки в этой реальности были теми же — я и Даня. В этой жизни мы с Даней были родными братьями-погодками. Детьми какого-то очень богатого, властного и влиятельного человека. Мы ходили в старшую школу и вели довольно приятную, обеспеченную жизнь. Внешность у нас была другая, но я точно рекогносцировал Даню именно как Даню, давно знакомого и родного мне человека. Он снова был для меня самым близким и любимым человеком, разница была лишь в том, что в этот раз наши земные узы были братскими, но суть Любви была той же, что и в этой жизни.

Накануне нашего выпуска водитель отца вез нас из школы домой на шикарной черной машине, напоминавшей «Мерседес Майбах» в самом дорогом исполнении. Мы ехали на заднем сидении и, как обычно, о чем-то разговаривали, обсуждали важные для нас вещи. Когда автомобиль остановился перед нашим огромным домом с колоннами, похожим на место работы американских президентов, Даня обернулся ко мне, пристально посмотрел на меня своими бездонными глазами, и мне в голову начали грузиться визуальные образы.

Я увидел, как в этом доме в этот самый момент один из наших слуг, чернокожий мужчина, гладит нашу одежду, в которой мы должны были пойти на выпускной вечер. Я ощутил внутреннее отношение к нему не как к человеку, а как к некоей вещи, как к собственности, которая принадлежит нашей семье. Я понял, что в этом мире все, абсолютно все, чернокожее население законодательно поражено в правах и низведено исключительно до уровня рабов и прислуги. Ничем другим, кроме как служением белым людям, они заниматься попросту не могут, так как не имеют на это права.

Они не могут быть не то, что директорами, учителями или инженерами, они не могут быть строителями, продавцами, пекарями, кассирами… Они не могут быть даже почтальонами, таксистами и курьерами. Они рождаются как рабы, живут как рабы, и умирают как рабы на протяжении столетий. Все, кто нарушает или пытается нарушать этот закон, физически уничтожаются и становятся показательным инструментом страха для остальных. Хозяин вправе распоряжаться жизнью раба так, как ему заблагорассудится. Нет никаких правил или законов обращения с рабами. Хочешь убивай, хочешь насилуй, хочешь издевайся или поручай самую тяжелую работу, которая в конечном итоге все равно убьет.

В нашем богатом доме отношение к рабам было еще вполне себе милосердным. Им шили и выдавали форменную одежду, кормили более-менее нормальной едой, старались поддерживать в здоровой форме, телесные наказания и прочие ужасные вещи, свойственные для домов других белых людей, не применялись. Но все равно это было непосредственное участие в цепи рабства, а значит попустительство и абсолютное его одобрение.

Когда образы завершили загружаться в мое сознание, я посмотрел на Даню, и ощутил, как внутри меня все изменилось и перевернулось. Мы оба, без слов, синхронно отринули свое происхождение, устройство вещей, богатство и будущие перспективы, основанные на этом положении. Мы поняли и согласились с тем, что всю оставшуюся жизнь мы посвятим тому, чтобы изменить этот ужасный мир, в котором одни люди владеют другими, безнаказанно убивают, насилуют и превращают их жизни в ад. Мы несловесно поклялись друг другу, что сделаем все для того, чтобы отменить рабство, и чтобы оно уже никогда не вернулось в этот мир. На этом сон завершился.

В этой жизни богатого подростка-рабовладельца я полностью осознавал себя тем человеком, которым я был во сне. У меня была полноценная память о себе, о Дане из той реальности, о нашем доме, о других наших родных и близких, их биографиях, о событиях, происходивших с ними, повседневных делах, интересах и задачах. Я знал множество фактов о мире, в котором мы живем. Я не был Павлом Ивановым из этой жизни. Во всех смыслах этого слова я был совершенно другим человеком. И я всем своим естеством ощутил его тектоническую метаморфозу сознания и духовных ценностей в тот момент, когда она происходила.

Я, человек, который в этой жизни с младенчества знает, что рабство — это отвратительно, что в том виде, в котором оно существовало ранее, оно давно устранено и уже никогда не вернется, был тем, кто дошел до этого только в 16 лет при помощи своего самого родного и близкого человека. Даже намеренно придумать такое довольно сложно. Ощутить же это все нутром, хронологически, в мельчайших деталях и подробностях — вообще невозможно. Если только это не является подлинными событиями, подлинными воспоминаниями о реальной жизни, которая была или еще только будет.

Я уложил рассказ об этой жизни в формат главы, но, на самом деле, можно было бы написать и целую книгу, так как количество информации, которой я оперировал во сне, поистине огромно. Сейчас, когда я пишу эти строки, я ощущаю, как эта информация медленно тает и стирается, и я забываю ее, теряя доступ к хранилищу, в котором она размещена. А еще я ощущаю дежа вю, что все это уже было — будто когда-то я уже писал этот текст и рассказывал вам обо всем этом. Такие вот пространственно-временные аномалии.

В день годовщины ухода Дани из плотного мира я еще раз убедился в том, что наша жизнь не ограничивается отрезком физического существования усредненно равным 60 оборотам планеты вокруг Солнца. Я еще раз получил уверенные доказательства того, что мы идем через вселенскую вечность вместе со своими родными и любимыми, что мы определенным образом влияем друг на друга в любой из жизней, помогаем друг другу в каждом воплощении, что наша новая встреча неизбежна, как неизбежны и наши новые приключения, наши новые, важнейшие для Вселенной цели и задачи, которые мы обязательно одолеем. Вместе.