В жарком мареве плывут огненные силуэты. На полях остаются выжженные следы. В мирном крае Адыгеи поселяется с женой и детьми бывший военный хирург. Тревожные слухи о загадочных существах, блуждающих по округе, мало волнуют доктора, но исчезновение дочери заставляет его броситься в погоню за таинственными силуэтами. В поисках ребенка доктору помогает отряд случайных добровольцев: Азим – местный библиотекарь, его внук Дэн и Гульшан – врач местной больницы. Вскоре им открывается, что дочь доктора – не единственный пропавший ребенок. Преследуя горящие фигуры, поисковый отряд пересекает горные реки, спускается в глубины древних курганов и сталкивается с грозными силами, стоящими за появлением полудниц. Победитель в номинации «Остросюжетный роман» Национальной молодежной литературной премии 2021.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Полудницы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 9
Погоня
Может быть, работа в поле и была проще, чем многочасовая смена в операционной, но забота о двух маленьких детях не уступала по тяжести работе хирурга.
Утром доктор с ног сбился, усаживая детей за завтрак. Он не раз вспомнил Елену и ждал ее приезда, как избавления. Работа на дальнем поле сегодня отменялась.
Сразу после завтрака, пока солнце не стало лютым, Илий намеревался пойти на огород к Азиму, но соседка, обещавшая посидеть с детьми, слегла с высоким давлением, и ему пришлось придумывать новый план.
У Зарины резался зуб. Сонная и капризная, она наотрез отказалась выходить из дома. Гоша, как будто специально, расшалился и пытался досадить сестре.
Глядя на всю эту суматоху, Дэн сжалился и предложил доктору покатать мальчика на велосипеде, пока тот приводит в чувство Зарину. Илий дал добро, но с условием, что они вернутся не позднее одиннадцати часов.
Отец попробовал уложить девочку в кровать и сам чуть не уснул рядом. Очнувшись от дремоты, Илий увидел, что Зарина спит. Через час она проснулась в хорошем настроении и попросила сока.
Нужно было идти на картофельное поле, а Дэн все не возвращался. Илий выходил из дома и смотрел вдаль. На душе кошки скребли.
В половине двенадцатого на горизонте что-то сверкнуло, и спустя минуту доктор разглядел на дороге велосипедиста в расплывающемся мареве.
— Почему так долго?
Дэн слез с седла, с шумом выдохнул.
— Так, увлеклись…
Гоша, довольный, болтал ножками, сидя на багажнике. Козырек кепки закрывал его глаза, но Илий видел улыбку и ямочки на щеках.
— Где это вы были? — спросил он, почуяв неладное.
— Везде понемногу…
Такой ответ доктора не удовлетворил.
— Что ты видел? — обратился он прямо к Гоше.
Мальчик широко раскинул руки:
— Вот такой красный дом.
Илий молча развернулся к Дэну, тот сделал вид, что регулирует высоту руля на велосипеде.
— Из кирпича?
— Из кирпича! — радостно воскликнул Гоша. — Там живут страшные людоеды!
— А разве я разрешал туда ездить?
Гоша задумался.
Илий снял его с багажника и легким толчком направил к двери. Мальчик зашел внутрь, затем высунул нос:
— Пап!
— Что?
— Не ругай сильно Дэна.
— Я подумаю. Иди.
Дверь закрылась.
Парень сразу пошел в наступление:
— Мы не приближались близко! Просто посмотрели издалека.
— Я просил быть в одиннадцать, — жестко оборвал доктор.
— Но оттуда ехать далеко!
— Еще бы! Ты что, не мог придумать другого места для игр?
— А что тут такого, мы просто поглядели на них. Любопытно же.
— Вы крутились возле дома, где живут больные туберкулезом! Ну и как? Что особенного ты хотел увидеть?
— Да ничего, — признался парень. — Выходят иногда и кашляют. Никто туда не суется. Всякие слухи бродят, мол, эти два брата и женщина живут от всех отдельно, потому что…
— Я слушать не хочу этого бреда, Дэн. Хочешь рисковать, рискуй без моего сына. Я доверил тебе его, решив, что ты дружишь с головой!
— Да я просто хотел его развлечь. Придумал сказку о людоедах…
— Ему шесть! И ты повез его к дому, где живут туберкулезники! Ты знаешь, что открытая форма передается даже через предметы быта?
— Я хотел помочь! — парень вскочил на велосипед и с обидой посмотрел на доктора. — Я думал, вам нужна помощь!
Илий молча вздохнул, опустил голову.
Дэн сел на велосипед и, не оглядываясь, поехал.
— Куда ты?
— На речку, я запарился крутить педали и возить всякую малышню, ясно?
— Ясно.
Илий вернулся в дом и понял, что остался с детьми совсем один.
«Сам виноват, — подумал он, — доверил ребенка подростку».
Холодильник пустовал. Оставались только кусочек сливочного масла и немного рыбы. Картошка пришлась бы очень кстати. Конечно, продукты могла привезти Елена, но она возвратится поздно вечером.
Двадцать минут ушло на то, чтобы надеть на детей панамы, сандалии и вывести их на улицу. Солнце уже жарило вовсю — бетонная площадка перед домом слепила белизной.
Гален завилял хвостом и попросился с ними, но доктор не взял его — ему нужны обе руки, а пес без поводка может сбежать.
Илий попросил Гошу последить за сестрой и зашел в прохладную тень сарая. Садовые инструменты висели на стене, каждый на своем месте. Елена любила подшутить над мужем, мол, в сарае у него так же чисто, как в операционной. Он взял новенькую блестящую лопату — на ней ни царапин, ни пыли, ни комьев грязи. Старая, с ржавым погнутым лезвием, теперь выполняла роль столбика для бельевой веревки.
Доктор, насвистывая, вышел наружу и застыл, как вкопанный, — дети исчезли. Он окликнул их, быстро пересек двор. Обернулся и посмотрел на Галена — пес лежал совершенно спокойно и, заметив, что хозяин обратил на него внимание, забил хвостом.
— Бу!!!
Гоша выпрыгнул из-за куста смородины. Следом, хихикая и неуклюже переставляя ножки, выбежала Зарина.
Доктор выругался про себя. Постарался не хмуриться. Одной рукой взял лопату и пустое ведро, другой подхватил Зарину, а сыну велел встать рядом с сестрой и крепко держать ее за руку.
В таком «боевом» порядке они выдвинулись к полю.
Небо на востоке белело, как бывает в очень жаркие дни. В воздухе стоял душистый запах сена, высокую траву по краям дороги недавно скосил трактор — из-под срезанных колосьев вейника и луговой овсяницы выглядывала жесткая щетка сухих стеблей.
Большие изумрудные стрекозы зависали в воздухе и улетали прочь. В тени дерева лежал худой короткошерстный кот. Он даже не пошевелился, когда семья прошла мимо. Только открыл один заплывший слезящийся глаз.
Илий старался двигаться по тени, которую давали растущие на обочинах деревья. Песчаная дорога напоминала шкуру ягуара, пестрила солнечными пятнами. Доктор в одной руке держал теплую, чуть влажную ладошку дочери, а в другой — тяжелый черенок лопаты. Он поймал себя на мысли, что в эту минуту, несмотря на страшную затянувшуюся жару и утомление, он очень счастлив. Дети рядом, они идут все вместе, а им навстречу распускается горячим цветком летний день.
Тут же Илий вспомнил про воду. Куда он положил ее? Кажется, в Гошин рюкзак. Для детей нет ничего страшнее обезвоживания. Оно наступает гораздо быстрее, чем у взрослых.
Хорошо, что Азим живет неподалеку, потому что ехать за продуктами в Приречье сейчас сродни самоубийству. Конечно, доктор мог бы обойтись и без еды — в жару совсем нет аппетита. Но, во-первых, он не один, а во-вторых, ему хорошо известно, что это обманчивое чувство: организму нужна еда и минеральные соли, особенно детям. Илий подумал, как туго ему придется, если они начнут отказываться от обеда.
Двор Азима был огражден забором только со стороны дороги. Перед домом росли яблони, за ним располагались грядки и картофельное поле, дальше буйно цвели луговые травы, переходя в небольшие рощицы кустарника. Луг медленно уходил под склон и заканчивался неглубоким оврагом. В низине текла извилистая речка, по берегам которой густо росли деревья. По вечерам Азим любил отдыхать у воды, рыбачить или читать книги.
Рядом с домом раскинул крону высокий каштан. Он давал щедрую тень и закрывал от солнца половину дома.
Доктор отвел детей под дерево. Сел перед ними на корточки и сказал Гоше, выставив указательный палец:
— Из тени никуда не уходить. Не прятаться и не убегать. Я сейчас наберу картошки, и мы пойдем домой. Следи за сестрой. Ты понял?
Мальчик усердно закивал головой, закрыл рот ладошками, хитро посмотрел по сторонам и прыснул от смеха.
— Я серьезно, — Илий заговорил строже. — Я не шучу, Гоша. Остаешься за старшего.
Мальчик нахмурился, взял за руку сестренку и кивнул:
— Хорошо, папочка.
Илий не знал, какое им придумать дело. Он снял кепку и протянул мальчику.
— Собирайте сюда каштаны. Самые красивые, без вмятин.
Дети обрадовались новой игре.
Илий взял лопату, ведро и пошел копать картошку.
На полпути он обернулся и крикнул:
— Из тени ни ногой.
Обгоревшая на шее кожа сразу начала зудеть. Илий собирался быстро выкопать несколько кустов и вернуться в тень, но всего лишь пару раз копнув рыхлую землю, почувствовал, что футболка прилипла к спине, а по скуле бежит струйка пота.
Собственные движения казались ему медленными и ленивыми. Он копнул глубже и наткнулся на небольшой камень. Целую вечность пришлось доставать его из земли. Наконец первые клубни картофеля с глухим звоном упали в пустое ведро.
Илий машинально вытер лоб, забыв, что руки перепачканы землей. Зря он оставил кепку. Теперь — еще один куст.
На втором кусте картошка оказалась мелкой.
Обернувшись, доктор увидел детей в цветных панамках. Они затеяли такую игру: одной ногой встать на черту, где заканчивается тень, потом выбежать и на мгновение замереть под лучами солнца, как будто ныряешь в горячую воду, втянуть голову в плечи и с визгом бежать обратно. «Конечно, — подумал доктор, — лучшая игра рождается там, где что-нибудь запретили…».
Это Гоша придумал выбегать ненадолго под солнце, как бы «чуть-чуть» нарушая требование отца.
Илий окликнул их, но поглощенные игрой, они не услышали. Он заторопился, с силой вонзил лопату в землю и услышал противный скрежет. Значит, лезвие снова угодило в камень. Если лопата хорошая — ей ничего не будет, а вот если металл дрянной…
Быстрым движением подняв черенок, он взглянул на край лезвия, стер пальцами пыль с металла. Лопата не погнулась, но на лезвии появилась едва заметная царапина.
Илий начал опускать лопату, чтобы продолжить копать, и вдруг в полированной стали что-то блеснуло. Сердце доктора сжали невидимые щипцы, словно он превратился в препарированную лягушку. Это отражение солнца. Просто яркий отблеск на лезвии, как в зеркале. Вот и все.
Горячая волна разлилась по телу, и он буквально почувствовал, как надпочечники фонтаном выплеснули в кровь адреналин.
Нет, тут что-то не так. Солнце не может отразиться от лопаты, потому что он стоит к лучам спиной. Его тень падает на лезвие, а значит то, что в отражении — никак не может быть солнцем.
Его мышцы окаменели, чего давным-давно с ним не было даже в самых критических ситуациях. Он боялся повернуться к дереву. Боялся того, что может увидеть.
«Оно там. Снова оно».
Свежая мысль мгновенно остудила раскаленные извилины:
«Оно там, где мои дети…»
Прежде чем он успел проверить свою догадку, тело его само развернулось в сторону каштанового дерева. В широко раскрытых глазах сверкнули два блика — отражения двух сгустков света. Один двигался быстрее, другой чуть медленнее.
Доктор закричал, сам не понимая, что. Лопата в руке, которую он почему-то не бросил, будто вообще перестала весить.
Подошвы сандалий врезались в землю, разметали засохшие комья, и за мужчиной, бежавшим, по полю, сломя голову поднялось облако пыли.
У дерева он глянул под ноги — смятая панамка лежала на траве. Илий вспомнил, что все еще держит лопату, и отшвырнул ее в сторону. Он услышал, как лезвие капризно звякнуло, ударившись о торчащий корень. Ноги сами несли его вперед, он споткнулся, и что-то просыпалось. Только через десяток шагов Илий сообразил, что пнул ногой полную каштанов кепку.
За невысокой рощей сверкнул силуэт. Илий бросился туда, чувствуя, как икры свело от напряжения. На его пути возникла грядка гороха с понатыканными в нее тонкими жердями. Доктор разметал их в сторону и потоптал побеги. Потом он попросит у Азима прощения. Больше мыслей не было. Он даже не успевал думать о детях. Он просто собирался догнать то, что покусилось на самое святое для него, и отобрать — голыми руками или зубами, как придется.
Он перемахнул через заросли кустарника, расцарапав руки и щеку, чуть не налетел на телегу без колеса с торчащей железной арматурой. Рефлекторно увернулся и, почти не потеряв скорости, продолжил погоню.
Отсюда открывался широкий обзор, и он успел рассмотреть и убедиться, что через луг скользят два светящихся силуэта. Вероятно, каждый нес ребенка. Об этом доктор не хотел думать. И представлять себе ничего не хотел. Он только заставлял свое тело беспрерывно работать, ногам приказывал не сбавлять темпа, а дыханию — не сбиваться.
Высокая трава, цветы и колючки цеплялись за одежду, не позволяли ускориться. Доктор понял, что солнечные фигуры меняют направление, словно пытаются запутать его. Краем глаза он успел заметить, что они чуть приминают траву и следом за ними в воздухе появляется легкая дымка. Значит, они материальны, хотя, вероятно, куда легче обычного человека. Теперь почему-то Илий не сомневался, что они — нечто живое…
Он свернул в сторону, стараясь найти более ровное место, и неожиданно почувствовал под ногами ровную тропинку. Погоня длилась всего пару минут, но на таком солнцепеке у доктора перед глазами поплыли темные круги и дыхание все-таки сбилось. Фигуры пропали из виду: то ли скрылись за кустами, то ли начали уходить по склону.
Тропинка ушла в сторону. Илий срезал путь: пятью широкими шагами пересек заросший участок поля и снова вылетел на тропинку. Неожиданно, всего в метре от себя, он увидел бледное, как полотно, лицо Дэна. Велосипед лежал на земле. Парень стоял, не в состоянии пошевелиться. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, кого он только что встретил.
— Где?! — заорал доктор. — Где они?!
Огромным усилием парень поднял руку и молча показал в сторону оврага.
— Звони… Звони… — услышал подросток быстро удаляющийся голос доктора. Дэн никак не мог сообразить, куда ему нужно позвонить…
Бежать стало легче — Илий понял, что спускается вниз по склону. Замелькали невысокие деревца. Чем дальше, тем выше и гуще они становились.
Доктор притормозил, зацепился исцарапанной рукой за березку, глянул по сторонам. Солнечные фигуры скрылись, а может, исчезли, испарились. Это сразу лишило его сил. В ушах зазвенело, перед глазами заплясали искры…
Однажды в командировке Илий сильно отравился. То ли на полевой кухне, то ли местной водой. Его лихорадило целую неделю, и под конец он уже не мог даже пить воду.
Пролежав несколько дней под капельницей и восстановившись, он вернулся домой. А возвратившись, узнал, что его маленький сын (Гоша тогда был еще младенцем) лежит с высокой температурой и все время кричит.
Доктор помнил это чувство беспомощности и как он готов был тысячу раз пережить все возможные лихорадки, только бы этот маленький человечек не мучился.
Он знал, что может стерпеть самые тяжелые физические страдания, но когда они предназначались не ему, а его детям — это было страшнее всего.
Короткая остановка дала ему возможность поразмыслить. Кто схватил его детей?
Какова природа существ, сделавших это? Что известно об этих существах?
«Полудницы, — вспомнил он. — Как ни назови…»
Он попытался найти в памяти факты, которые могли бы сейчас пригодиться, из того, что прочитал о них Азим. Но «полудницы» оставались для доктора мифом. Даже сейчас, когда он видел, что они уносят его сына и дочь, — он судорожно пытался найти другое объяснение. Опыты военных? Специальные костюмы? Но кому и с какой целью нужно похищать детей среди бела дня?
Доктор не любил суеверия. На войне он много раз встречал людей, которые, опасаясь скорой смерти, сочиняли целые легенды, чтобы объяснить, почему их настиг злой рок, и они оказались на больничной койке. Илий знал, что все проще. Были люди, которым приказали применить оружие, и люди, которые ложились на хирургический стол. Как всякий врач, он мог убить неосторожным движением и мог воскресить полумертвого. Он не привык списывать на потусторонние силы неверное движение своих пальцев. От его действий зависела жизнь пациента, и он полностью за нее отвечал.
Однако были в его нелегкой работе моменты, когда по не зависящим от него причинам больной умирал, хотя доктор все делал правильно. И наоборот, когда по всем физиологическим показателям должна была прийти скорая смерть, а человеку словно давался второй шанс.
В минуты отчаяния, когда Илий не чувствовал под собой онемевших ног, когда сводило до боли согнутые в локтях руки, когда операциям не было конца и края, он молился. Но молитва его не имела ничего общего с суевериями, это была его единственная и последняя возможность помочь умирающему пациенту.
Он молился естественно, своими словами, обращаясь к Тому, Кто создал это сердце с четырьмя камерами, клапанами и аортой, Кто создал многочисленные оболочки, систему мышц и магистрали нервов, по которым бежит электричество. Он обращался к Создателю этого сложного организма, работающего как часы или как компьютер. Илий слишком хорошо знал, как устроен человек, и его еще со студенчества восхищала оригинальность и сложность этого устройства. Доктор чинил этот автомат живого человека, трепещущий под его руками, он разрезал волокна и ткани, которых не создавал, и в тяжелые минуты, с глазами ученика, впервые разобравшего радио, обращался за помощью к Учителю.
Но такое происходило редко. Илий прибегал к молитве только в самых крайних случаях. В мирное время, как и многие люди, он надеялся лишь на собственные силы.
Глаза искали солнечный силуэт. Тонкие, но часто растущие стволы деревьев закрывали обзор. В просветах за рощей блестела вода в реке, еще сильнее сбивая с толку.
Вдруг Илию показалось, что он услышал голос сына. Высокий протяжный плач.
Его сердце сжалось до боли. Ярость затмила разум, затем пришло бессилие. И снова он ничего не увидел. Тогда, как бы сама собой, с губ слетела одна из тех молитв, которые он нашептывал, стоя часами над хирургическим столом. Взгляд его блуждал по горизонту, ловя то один, то другой солнечный блик, отражавшийся от воды.
Он не успел еще закончить молитвы, как вдруг ясно увидел скользящий вдоль берега силуэт: один, а за ним другой — сильно отставший.
Первым желанием было броситься в погоню. Но он успел немного остыть и рассудил, что «полудницы» могут снова уйти, что они куда быстрее его.
Доктор на мгновение закрыл глаза и постарался припомнить ландшафт. Он был тут всего лишь однажды, с Азимом, когда для чего-то искал соседа у берега. Карта местности, изгибы реки всплывали в его сознании, и, наконец, он сообразил, что река поворачивает вправо за небольшим холмом и делает петлю, образуя полуостров. Выходит, если бежать не вперед, а налево, он срежет путь и встретится с противником лицом к лицу.
Стоило признать — он совсем не знает своего врага в лицо. Врага? А кто же это может быть, если покусился на его детей!
Илий побежал, на этот раз стараясь двигаться бесшумно. Когда он взобрался на пригорок, ему показалось, что справа, со стороны реки что-то на мгновение ярко сверкнуло. Он снова явственно расслышал детский плач.
Илий испугался, что не успеет совершить перехват. Белая пелена покрыла глаза, гнев затмил мир вокруг. Отчаяние захлестнуло его. Он вдруг представил, что эти твари прямо сейчас причиняют его детям боль.
Что, если они обжигают их кожу?
Он почувствовал в себе страшную силу. Он готов был разорвать тех, кто похитил его детей. Если он не сможет пользоваться руками, то будет рвать зубами каждого, кто делает им больно… Нет, нельзя думать об этом! Нет, можно! Господи, помоги! Господи! Чей это голосок там?
Не стало доктора, не стало Илия. Первобытный человек, почти что зверь, перемахнул через пригорок, съехал вниз по влажным листьям и, подняв столб брызг, оказался на коленях в воде.
Ручей, примерно в полметра шириной, бежал в сторону реки. Ладонью Илий смахнул воду, забрызгавшую глаза, и поднял голову. Стремительно, прямо перед ним, пронесся ослепительный силуэт. Перед глазами потемнело. Не осознавая, что делает, Илий со всего маху зачерпнул воды и плеснул перед собой.
Он не попал в «полудницу». Не успел разглядеть ее и даже не понял, держит ли она кого-нибудь на руках. Но следом выплыл другой силуэт, тот, что двигался медленнее, и струя воды пролетела прямо перед ним.
Вторая «полудница» остановилась, словно раздумывая, куда ей двигаться дальше.
Илий закричал что-то бессвязное, пошарил рукой по дну и, вытащив скользкий от тины камень, швырнул его прямо перед горящим силуэтом.
Камень отскочил от ствола ивы и шлепнулся в ручей. Вода окатила фигуру только с одной стороны. На мгновение доктор увидел лицо. Обычное человеческое лицо, испещренное морщинами. Плотно сомкнутые веки, устало опущенные уголки рта. Острая косточка ключицы, выступающая из-под серой кожи. Запястье. Узловатые пальцы. Где-то он уже видел это лицо…
Илий отшатнулся. «Старуха! Старуха из больницы!»
Силуэт разгорелся ярче; словно почувствовав его страх, лицо старухи исчезло в лучах. Доктор зажмурил глаза и услышал голос сына: «Папочка! Папа!».
Илий шагнул вперед.
— Отдай мне сына. Поставь на землю! Слышишь?!
Он выговорил это с большим трудом, как бывает в бане, когда кто-нибудь только что плеснул воды на камни, и горячая волна пара не дает говорить. Его лицо жгло, но он сделал еще шаг.
«Если ничего не случилось с ребенком, значит, ничего не случится и со мной. А если…» — он не дал себе закончить. Он не мог просто стоять и ждать. Какое-то странное спокойствие пришло вслед за этим решением. Силуэт, будто бы отвечая его чувствам, начал светиться чуть тише. Илий протянул руки… Затем бросился очертя голову в самое пекло. На долю секунды он почувствовал тело мальчика, его цепляющиеся пальцы, и прижал к себе. Горячие волны пара обжигали кожу. Илий почувствовал, что проваливается, падает, он в последнюю секунду извернулся и приземлился на лопатки.
Раскрыл глаза. «Полудница» стояла на другом берегу ручья. Свечение ее стало слабее. И доктор снова узнал в силуэте сгорбленную старуху. Свет то становился ярче, то угасал, как будто она тяжело дышала и выбилась из сил.
Медленно, петляя между деревьями, словно слепая, она поплыла прочь.
Доктор осмотрел мальчика. Он был цел: ни ожогов, ни царапин. По щекам Гоши катились слезы, размером с ягоду брусники.
— Папа! Дым! Дым!
— Тихо, мой родной, тихо! — Он поцеловал мальчика в лоб, прижал к себе.
— Дым на тебе! — сказал мальчик, давясь плачем.
Илий посмотрел на свои руки, одежду.
— Это пар. Просто пар, Гоша. Успокойся. Все, уже все.
— Не все! Не все! Зарина! Они забрали Зарину!
Илий вскочил. Теперь уже ему точно никогда не догнать первую «полудницу». На мгновение он подумал оставить сына и броситься в погоню, но мальчик не отпускал его руку, да и оставлять его здесь одного слишком опасно…
Отец с хрустом сжал зубы, совершая чудовищный, немыслимый выбор — кого из детей спасать. Мальчик выжил, но Зарина…
В кустах раздался треск. Гоша вскрикнул, его нижняя губа затряслась. Илий спрятал его за спину и нащупал на дне ручья новый камень. На поляну шлепнулось что-то длиннорукое и длинноногое, в листьях и паутине.
— О, вы тут! — обрадовался Дэн. — А я не понял, куда нужно звонить, и решил догнать вас.
Он хлопнул глазами.
— А где мелкая?
Гоша испуганно выглянул из-за плеча отца. Доктор только покачал головой.
— И что, — парень сглотнул слюну. — Что нам теперь делать?
— Идти за ней. Но вы останетесь тут. Следи за Гошей. Двигайте к дому.
Он передал мальчика Дэну. Гоша снова заплакал.
— Куда вы? — спросил Дэн.
Доктор махнул рукой в ту сторону, где скрылась первая фигура.
— Но там, за лесом, обрыв. И горное плато. Они… — парень побледнел. — Там можно здорово упасть.
— Не думаю, что они подчиняются всем законам физики.
— Так значит, они существуют, эти «полудницы»?
Доктор неопределенно махнул рукой и скрылся в кустах.
Только теперь Дэн понял, что остался с Гошей совершенно один.
Илий теперь не так торопился: во-первых, он выбился из сил, во-вторых, он уже убедился, что не способен догнать первый силуэт на своих двоих.
Он присматривался к следам, которые могли бы указать, куда направилась «полудница», и скоро обнаружил, что трава, растущая под деревьями, местами опалена. Этот явный след можно было разглядеть даже на бегу.
Доктор прошел сквозь тесно растущую изгородь, раздвигая мешающие ветки, и еле успел вовремя остановиться. Сразу за дикой изгородью начинался обрыв. Насколько хватало взгляда, тянулась равнина, окаймленная рядом зеленых холмов.
Доктор увидел петляющую речку, стадо коров вдалеке, и только потом заметил удаляющийся крохотный огонек.
Он не успеет догнать «полудницу», как бы ни силился бежать. Но если это живое существо — оно устанет, обязательно устанет. Дыхание доктора снова стало ровным. Не в ногах главная сила человека. Илий заставил себя мыслить тактически, трезво, как шахматист. Пока горел огонек, оставалась надежда вернуть Зарину.
Жаль, что этот огонек и есть причина всех бед.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Полудницы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других