Юстициар

Павел Ауг, 2017

Судопроизводство отдано бесстрастной и неподкупной машине – аналитической системе, основанной на искусственной нейросети. А если ты не согласен с приговором?

— Ты что, помнишь тот день?

— Когда нейросети научились предсказывать будущее? Нет. Но я хорошо помню, как впервые об этом узнал. Я тогда возвращался домой с учёбы. На улице было очень холодно, прямо мороз, а в вагоне метро — душно. Помню, был без перчаток, задубевшими пальцами подключился к Wi-Fi и прочёл ту самую новость, — неожиданно торжественным голосом начал рассказ Дэвид.

В крохотном подвале на окраине, который он и Альберт арендовали уже больше года, сумрачно в любое время суток. Два окна, находившиеся практически под самым потолком, смотрели на железную дорогу для поездов, увозивших людей прочь из города.

Освещение у путей не было установлено, поэтому сквозь грязные окна в комнату попадали лишь редкие жёлтые и белые отсветы искр, выбиваемые пантографом из заледеневших проводов. Через несколько месяцев после переезда Дэвид и Альберт просто перестали включать свет, ориентируясь на ощупь и скупое свечение компьютерных панелей, работающих круглосуточно, да на эти искры, а также краешек красной неоновой вывески ломбарда, находящегося напротив, через железную дорогу.

Дэвид выпрямившись сидел в старом, когда-то дорогом кресле, тёмно-зелёная, почти чёрная, обивка которого в верхней части спинки была готова совсем оторваться. Это кресло притащил Альберт, найдя у помойки за домом через пару недель после переезда. По его словам, кресло выбросили какие-то зажравшиеся придурки — и всё из-за того, что у него сломалась ножка. Починил он его стопкой старых журналов, найденных на той же мусорке.

Анна устроилась напротив Дэвида на жёсткой скамье, уперев локти в колени, пытаясь приспособиться к скупому освещению их комнаты, и с непривычки пучила глаза с активированным мезопическим режимом линз. Время от времени она делала глоток из банки с энергетическим коктейлем, от которого в немного душном и липком воздухе комнаты плавал слабый запах алкоголя и пряностей. После каждого глотка она машинально вытирала с банки тыльной стороной ладони ярко-красный след от помады.

Это уже четвёртый или пятый алкоэнергетик Анны за вечер. Желание напиться легко читалось на её ещё детском лице, к которому, кажется, случайно оказались приклеены серые, тускло горящие глаза пожилого человека. Девушку немного штормило на скамье, рот сушило, а голова гудела. Однако она всё равно не планировала уходить и хотела остаться на ночь или две у новых знакомых.

Гул системных блоков, находившихся под столом, заполнял комнату, из-за чего в неё практически не попадали звуки снаружи.

Альберт, сидя к ним спиной, что-то ритмично, но тихо выстукивал на консоли своего компьютера. Время от времени он потирал своей огромной рукой лысину и делал вид, что мониторы перед ним гораздо интереснее рассказа Дэвида.

Время от времени Анна переводила взгляд с покрытого щетиной лица Дэвида на полку у стола, заваленную белыми и серыми баночками и упаковками из-под таблеток, а также на один из экранов Альберта с развёрнутым окошком какого-то чата.

— Там была небольшая заметка, — продолжил Дэвид, — мол, нейронная сеть научилась предсказывать будущее на секунду вперёд — всего по ряду стоп-кадров. Повезло, что я тогда выцепил это краешком сознания и запомнил. А ведь тогда про них, про нейросети-то, чего только не писали, — Дэвид откинулся в кресле, — это было о-о-очень давно, ещё в 2016 году, кажется. Да, тогда, точно.

Он часто нервно потирал руки, будто намыливая их — срок годности никотиновой татуировки у сгиба локтя истёк пять или шесть дней назад, она уже почти выцвела, саднила и чесалась, а горло и грудь требовали хотя бы одного настоящего вдоха сигаретного дыма.

Привычка Дэвида курить во время своих рассказов или же при сильных неврозах почти никому не была известна, ну, кроме Альберта, наверное. Но сосед также был в курсе, что в их заначке — жестяной коробке, приклеенной под компьютерным столом, — не было ни одной даже самой завалявшейся самокрутки. Выходить искать перекупщика по подвортням в такое позднее время — лишний раз злить железнобоких. Это не говоря о том, что хрустящих купюрок в кармане почти не осталось, а биткоинов на флешке из неприкосновенного запаса, кажется, ещё меньше — просчёт именно Альберта, немного забившего на замену трёх видеокарт на ферме. Поэтому он лишь раз посмотрел на друга через плечо, представляя выкручивающую руки никотиновую ломку, и вернулся обратно к чёрно-белой зебре кода перед собой.

Анна с чуть сощуренными глазами смотрела на танцы рук Дэвида, потом вновь перевела взгляд на полку с таблетками, понимающе улыбаясь лишь уголками рта.

— В то время новости о прорывах в работе со слабым искусственным интеллектом появлялись практически каждый день. — Дэвид подробно останавливался на самых разных деталях. — То нашли странички в соцсетях попавших на камеру вандалов. То отыскали профиль порноактрисы по одному единственному скриншоту. Учили нейросеть рисовать как Ван Гог. То есть сперва всё это сводилось к играм и развлечениям. Иногда было и что-то полезное. Например, помню, как один китайский садовод сортировал с помощью нейросетей огурцы по размерам и форме — так их было удобнее продавать. Потом пошли глубинные нейросети, говорившие врачу о болезни Альцгеймера у пациента по снимкам МРТ. А когда появилась эта новость про предсказывание будущего…

Дэвид, кажется, чуть улыбнулся, вспоминая о тех временах.

Анне он виделся эдакой энциклопедией, которая помнит всё на свете. Она уже говорила ему неделю назад, когда они только познакомились в той вонючей дыре — клубе “Муравейник”, что считает его эрудицию в середине двадцать первого века захламлением серого винчестера. Сама девушка всячески пользовалась цифровыми благами своего времени и удивлялась некоторым"отсталым"привычкам новых приятелей, типа очков или наручных часов.

Однако она продолжала его слушать.

Дэвид взял со стола затасканный-захватанный кубик Рубика, наклейки на котором потёрлись и кое-где почти отлепились, и начал двигать его грани не глядя — всё равно в такой темени ничего не разглядеть.

— Через какое-то время мы перестали воспринимать самообучающиеся нейросети как что-то из ряда вон выходящее. Они стали нашими костылями: анализировали тексты и подсказывали нужные слова, помогали с диетами, составляли расписание транспорта. Стали незаменимыми помощниками. Цивилизованный мир не заметил, как нейронная сеть, накормленная примерами коротких новостных заметок, стала писать новости не хуже обычного журналиста. А тогда, не помнишь, в 2021 году, кажется, им дали рулить уже котельными и светофорами? — глаза Дэвида, казалось, сверкали в темноте даже без линз. — Городское управление не работало без слабого ИИ, который делал всю работу, не требуя взамен ничего, кроме разве что электричества. На какое-то время все забыли о пророческих способностях нейросетей. Но в 2024 году, когда вычислительные мощности тогдашних ещё суперкомпьютеров достигли нескольких эксафлопс, в светлые головы пришла идея соединить всё это с нейросетью, которая может предсказывать события.

Конец ознакомительного фрагмента.