Волонтер

Павел Астахов, 2015

На эту тему даже СМИ говорят скупо, расплывчато и словно бы шепотом. Она слишком страшна. Тем не менее проблема существует… К известному адвокату Артему Павлову обратилась женщина, у которой несколько дней назад пропал восемнадцатилетний сын. Женщина точно знает, что парень вместе с другом попал в аварию и был госпитализирован. Но на этом его следы обрываются. Поиски молодого человека привели Павлова в благотворительный фонд «Поделись сердцем». Фонд помогает одиноким нуждающимся людям пройти бесплатное лечение в некой частной клинике «МедКР». Благое и нужное дело, если бы не страшная статистика: все, кому «повезло» там лечиться, умерли…

Прессинг

Как только за Павловым закрылась дверь, невозмутимое лицо Осипова исказилось, в глазах его заплескалась паника.

В дверь заглянул посетитель, но Борис Георгиевич рявкнул:

— Приема пока нет! Я сам вызову!

Голова пациента испуганно исчезла. Так улитка скрывается в своей раковине.

Врач вылетел из-за стола, чуть не сбил стул и кинулся к двери. Закрыв ее на ключ, он вытащил мобильный телефон и дрожащими пальцами набрал чей-то номер. Ему долго не отвечали. Губы Осипова сжимались все плотнее, напоминая бескровный разрез, а лицо хмурилось, становилось отталкивающим.

Наконец он услышал голос и проговорил:

— Алло, Михаил Викторович?

— Только очень быстро, — лениво процедил его собеседник.

Осипов издал клокочущий звук и заявил:

— Можно и быстро. Все, хватит. Я выхожу из игры.

Несколько секунд его собеседник переваривал сказанное, после чего последовал вкрадчивый вопрос:

— Ты что, Боря, с дуба рухнул?

— Нет. Но дело зашло слишком далеко, — с мукой в голосе выдавил врач.

Михаил Викторович зашелся лающим смехом.

— Настоящие дела только начинаются, Боря, — всласть насмеявшись, проговорил он. — Нервный ты что-то стал в последнее время. Накати сто грамм, с медсестрой расслабься, и все будет хорошо.

— Сегодня тут был адвокат Павлов, — чеканя каждое слово, произнес Борис Георгиевич. — Наверное, не надо его представлять? Он один из лучших юристов в нашей стране.

— Павлов… ну и что? — беспечно откликнулся Михаил Викторович.

— То, что он ищет моего больного. Последнего, того самого, — добавил Осипов совсем тихо, украдкой посмотрев в окно, словно снаружи, на высоте третьего этажа, его кто-то мог подслушивать.

— Опа, — без каких-либо эмоций выдал его собеседник. — Подумаешь, Павлов. Я таких, как он, проглочу и не замечу. В былые времена мы подобных господ в лес вывозили в багажнике. Сам знаешь, какая у них судьба была.

— Вы ничего не понимаете, — устало сказал Осипов, снял очки и начал яростно тереть покрасневшие глаза с набрякшими мешками. — Я хочу, чтобы вы знали. На меня больше можете не…

— Заткнись! — ледяным голосом перебил его Михаил Викторович. — У нас был уговор. Назад пути нет, парень. Не забывай, что тебя привело ко мне в свое время. Я помог тебе.

— Я заплатил вам! — взвизгнул Борис Георгиевич и сам испугался своего надрывного, истеричного голоса. — Я полностью рассчитался с вами!

— Это ты ничего не понимаешь, Боря. Наш договор пожизненный, и расторгнуть его сможет только твоя смерть. Ты сам сжег за собой все мосты.

Осипов собрался что-то возразить, но Михаил Викторович вновь не дал ему договорить:

— Не забывай о своей Леночке. Ей ведь скоро восемнадцать, да?

Осипов сглотнул липкий ком, который мешал ему дышать, и услышал:

— Видишь, я все помню. Ты ведь не забыл про нее, Боренька, да?

— Ты ничего не сделаешь, — с трудом выговорил врач.

— Вряд ли ты захочешь проверить это! Я хочу, чтобы ты не забывал о своей прелестной дочке все двадцать четыре часа в сутки. Понял меня, Боря? У тебя ведь смена послезавтра? Можешь молчать, я и так знаю. У меня график перед глазами, я помню про всех вас, шустриков! Так вот, ожидай свежачок. Оформишь все как положено, слышишь меня? И перестань мне звонить по всяким пустякам. Надо что — пиши в почту.

Борис Георгиевич отключил телефон.

— Настя, — прошептал он, уставившись в окно.

В дверь настойчиво постучали.

— Вы начнете вести прием? — визгливо прокричала какая-то женщина. — Что за безобразие! Мы жалобу напишем!

Осипов вздохнул и побрел к двери. Рабочий день начался.