С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА

ПИЛИГРИМ СТИВИНСОН (2024)

Владимир — обычный человек с трагическим прошлым, чья жизнь была разрушена утратой, которую он так и не смог пережить. Одержимость воспоминаниями о любимой толкает его на путь, полный мрачных и безумных поступков. Каждая новая встреча напоминает ему о том, кого он больше всего любил, но никогда не сможет вернуть. Однако на этом пути отчаяния и одиночества прошлое и настоящее начинают переплетаться. Иллюзия или реальность? Владимир оказывается в эпицентре событий, где истинная природа любви, утраты и человеческой души раскрывается в жуткой и пугающей форме. Эта история — мрачное исследование грани между искуплением и безумием, о том, что иногда цена за желание вернуть прошлое может оказаться слишком высокой.

С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА.

— Дарова, Володя, проходи, — сказал парень, открывая дверь. Ему было лет 35, тёмные волосы, спортивное телосложение. Одет он был в синие шорты и белую футболку.

— Привет, Саня. Как дела? — ответил ему ровесник со светлыми волосами и приятной атлетической формой.

Я был одет в легкие светлые шорты и разноцветную рубашку с причудливыми узорами.

Проходя через порог квартиры, мне улыбнулась девочка лет двенадцати. У нее были довольно длинные светлые волосы и короткое голубое платьице. Я улыбнулся ей в ответ, снимая сланцы в прихожей.

— Нормально все с делами. Так, знакомься, это моя дочь Катя. Я говорил тебе о ней, — сказал Саня и погладил девочку по голове.

— Милое платье, приятно познакомиться, — ответил я, отчего девочка засмущалась.

— И мне приятно, — ответила она и убежала в комнату.

— Ты извини, мне сейчас нужно отойти. Мои ребята накосячили, нужно разрулить. Я быстро. Присмотришь за Катей?

— Да без проблем.

— Отлично. Если что, Катя подскажет, что где. Девочка умная.

— Иди уже давай.

— Всё, я ушёл.

Я закрыл за ним дверь и прошёл на кухню, где уже стоял чайник на плите. Попытался найти чай сам, но безуспешно. И тут за спиной услышал спокойную фразу:

— На нижней полке, в светлом тубусе.

— Спасибо, — ответил я и сразу нашёл его.

Я заварил чай, накрыл на стол вместе с Катей. Во время этого мы довольно свободно поговорили о философии: о течении времени, жизни и смерти, судьбе. Даже удивительно, что с ребенком можно так свободно говорить на такие темы. Ощущалось, будто она вовсе не ребенок.

Спустя полчаса она предложила посмотреть что-нибудь по телевизору, и я согласился. Мы включили какой-то фильм, она сразу села рядом и, с моего позволения, облокотилась на грудь, что показалось мне довольно странным.

Через некоторое время она предложила показать свои рисунки. Саня рассказывал, что она хорошо рисует, и мне как раз хотелось увидеть их, но я совсем забыл. Когда альбом оказался в руках, я открыл первый лист и уставился на него.

Как оказалось, она действительно красиво рисовала. На альбомном листе уместилась речушка, небольшой луг и густой хвойный лес. В небе летела группа перелётных птиц, а чуть выше — немного падающих звёзд на фоне заката и две разные по размеру луны. Все это так гармонично сочеталось, что у нее явно был талант. По крайней мере, на мой скромный взгляд.

— Это прекрасно, — сказал я, любуясь картиной.

— Я никому ее не показывала, — тихо ответила она и слегка покраснела.

— Но почему? Она же чудесна! Правда, жаль, что на маленьком листке.

— Я хотела показать ее тому, кто мне понравится.

— Что? О чем это ты? — переспросил я в недоумении.

— Ты мне очень понравился. С первого взгляда. Понимаешь? — спросила она, опустив глаза. Щеки залил легкий румянец, но в ее голосе слышалась странная нотка, которая заставила меня насторожиться.

— Ты хочешь сказать… Эм… как бы… Понимаешь… — начал говорить я, а в голове бешено крутились мысли: «Черт возьми, что же делать? Она будто признаётся в любви. Как поступить, чтобы не обидеть ее и она не бросила рисовать?»

— Можно тебя попросить кое о чем? — вдруг спросила она, сев ближе и положив руку на мою ногу.

Я напрягся, чувствуя, как внутри все сжалось. Ее взгляд был странно спокойным, даже слишком уверенным для ребенка.

— Да, что такое?

— Обещай, что выполнишь мою просьбу.

— Я постараюсь, — ответил я, стараясь сохранить спокойствие.

— Обещай, — повторила она настойчиво.

— Ладно, обещаю, — согласился я, надеясь, что просьба будет простой и безобидной.

— Тогда дай мне его, — вдруг сказала она, смотря мне прямо в глаза.

Меня будто обдало холодом. Ее взгляд был не детским, в нем не было ни наивности, ни стеснения. Лишь странная смесь уверенности и мрачной решимости. Я понял, что она говорит вовсе не о рисунке.

— Ты о чем? — переспросил я, пытаясь понять, что происходит.

— Ну… Его, — уточнила она, и её рука медленно скользнула по моей ноге в сторону паха.

— Хватит! Нельзя! — резко сказал я, убирая ее руку. Возможно, сделал это слишком грубо, но ее поведение было немыслимым.

Конец ознакомительного фрагмента.