Сладкие грёзы

Орри Орегано (2024)

Самый вкусный сыр всегда в мышеловках. Чем может обернуться красивый сон о воздушном замке?

Она стояла перед распахнутыми дверьми роскошного дворца и робела зайти внутрь. Эти огромные двустворчатые дубовые ворота, покрытые затейливой цветочной резьбой, просто не могли быть открыты ради неё. Может, должен прибыть какой-то другой гость — весь в золоте, шелках и парче, на вороном или белом коне? Впереди — шествовать гвардия в парадной броне, герольды — трубить в трубы, возвещая его прибытие, а знаменосцы — нести тяжелые цветные хоругви. В эти двери нужно въезжать только так.

Но вокруг стояла мертвая тишина. Позади был темный ночной лес, освещенный одиноким газовым фонарём, чей свет падал на подъездную дорожку, уходящую в угольный мрак.

На ней из одежды была только бежевая атласная ночнушка, держащаяся на тонких бретелях и белые носки. «Носки! Я надела их перед сном, — промелькнуло в голове. И тут же беспощадным осознанием обрушилась мысль: — Я сплю!»

Неожиданно вспомнилось, что этот дворец снится ей каждую ночь, и она постоянно убеждает себя, что недостаточно хороша, чтобы войти, а проснувшись — сожалеет.

— Сон мой, а, значит, и дворец для меня, — прошептала она, жадно скользя взглядом по белому мрамору стен, острым шпилям башен, крыше, отделанной красной черепицей, и, наконец, возвращая внимание к двери. Сегодня она своего не упустит.

Изнутри донеслась легкая веселая музыка: скрипка, рояль, кажется, что-то из духовых. Она прошла внутрь и оказалась перед широкой лестницей с мраморными ступенями.

— Вы на танцы?

— А?

Рядом появился лакей в красной ливрее, в классическом седом парике с завитушками. Он поклонился и подал ей руку.

— Да, на танцы!

Этот сон становился всё приятнее и реальнее. Она задрала нос и протянула лакею руку. Проходя через анфиладу комнат, обставленных в духе показной роскоши, она несколько раз ловила себя на смущении. Приходилось напоминать себе же, что это её сон и её правила.

Бальный зал заливала светом многоярусная люстра, висящая под потолком. С двух сторон шли ряды панорамных окон, обрамлённых тяжелыми алыми портьерами. Пол, выложенный тёмным дубовым паркетом, отполировали настолько тщательно, что в нём отражались огни люстры. На специальном подиуме располагались музыканты, которыми командовал строгий сухощавый дирижёр.

Здесь были гости. Пяток пар в медленном танце сходились и расходились в центре зала: дамы в пышных разноцветных платьях, мужчины в ливреях или мундирах. Впрочем, по залу были разбросаны группки беседующих людей, которые осматривались, не торопясь присоединяться к танцующим.

— Первый танец — французская кадриль! — объявил лакей.

Музыка тут же стала живее, игривее, в ней появился четкий ритм.

— Вы позволите? — Молодой человек в черном мундире с золотыми эполетами предложил ей руку, затянутую белой перчаткой. Она согласилась и вложила свои пальчики в эту белую руку, хотя совершенно не умела танцевать. — Как зовут прекрасную незнакомку?

— Елена, — представилась она, разглядывая партнера. Он обладал специфической хищной красотой: большой крючковатый нос, такой ещё называют «орлиным», высокие черные брови, подчеркивающие карие глаза, легкая щетина, совершенно не портящая, напротив, придающая дикой мужественности.

— Стоит похитить вас, чтобы развязать войну?

Она смущенно улыбнулась, принимая шутку.

— А ваше имя, позвольте узнать?

— Можешь звать меня Эрра, — ответил он через три «па» и два оборота, а потом закрутил, прижал и сказал на ухо заговорщически: — Я ждал тебя здесь, Елена.

Конец ознакомительного фрагмента.