Иллюстратор Оля Маркович
Корректор Елена Кулыгина
© Оля Маркович, 2023
© Оля Маркович, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0056-0479-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Хруст запеченной травы, ощущение щекотки, иногда боли, но приятной, в особенности если бежать быстро-быстро, не пытаясь беречь ноги. На верхушке холма, выжженного солнцем, мы запускали самодельного змея. Он плохо взмывал в воздух. Только набрав высоту, обрушивался вниз, не подхваченный порывами ветра. Я расстраивался больше других, так как сам мастерил кайт. Закончив попытки, мы шли в тенистые низины, спрятанные под сбитыми в ряд яблоньками посадок, бросали на землю фланелевое одеяло в мелкую клетку, падали на него усталые и счастливые и смотрели на сиреневое небо, сквозь черную против света листву. Мама раскидывала руки, а мы упирались макушками ей под мышки, чувствовали тонкий аромат ее пота, прижимались сильнее, несмотря на жару и влажность наших тел. Она брала с собой печенье и молоко. Мы жадно пили его, а мама рассказывала страшилки из детства.
— Знаете про удивительную силу вашего напитка?
Мы отрицательно качали головами.
— Однажды девочка, как мы, гуляла по полю, прилегла и заснула. Рот у нее приоткрылся, и туда заползла змейка.
— Мама, фу-у-у! — закричала Светка.
— Да-да, заползла и стала жить внутри, а девочка чахла на глазах, и никто не понимал, почему. — Голос у мамы, в такие моменты, становился таинственным.
— Мам, ну не надо! — Светка закрывала глаза и уши со страха.
— Рассказывай, ма, — настаивал я. — Что дальше?
— Одна умная бабка догадалась, в чем дело, и решила змейку выманить. Когда девочка легла спать, поставила та стакан молока около кровати. Змейка вылезла его попить, а бабка ее хвать и вытащила.
— Я теперь никогда не смогу пить молоко, — побледнела Светка. А мама рассмеялась, вскочила на ноги и устремилась вниз, к реке.
— Мама, мам, подожди, подожди нас, — скакали мы за ней, как горные козлята, поднимая высоко острые коленки.
— Догоняйте, — кричала она.
И мы бежали, а небо бежало с нами наперегонки. Это было заметно по облакам. Чем быстрее я летел с горы, тем быстрее они нагоняли нас. Когда я останавливался, небо тоже останавливалось. И наблюдало. Теперь такого не бывает. Наверное, потому что ко всему привыкаешь. К снегопаду, ветру, ливню, весне. Вот и к небу, я тоже привык.
Достигнув берега, мама трогала пальцами ног воду, вскрикивала: — Холодная! — а потом, кидалась туда вся целиком, в легком платье, не раздеваясь. Я забегал вслед за ней, жмурился, задержав дыхание. При сильной жаре вода в реке оставалась студеной.
Светка торчала на берегу и ныла. Девчонка.
— Папа будет ругаться если узнает! — причитала она.
— А откуда он узнает? — подозрительно прищуривалась мама.
— По одежде мокрой. — Светка, в такие моменты, казалась маленькой старушкой.
— Он только завтра приедет. Все высохнет! Давай к нам! И чего плохого в наших купаниях?
— Можно заболеть, — отвечала Света тихо.
Она не осмеливалась зайти в воду и напряженно глядела на нас, конечно, завидуя. Мы, вдоволь наплескавшись, вылезали на берег, и мама, ни секунды не думая, укладывалась на рыжий песок, чтобы обсохнуть.
— Платье испачкается, — стонала Светка. — А мама, она, кажется, и хотела испачкаться. Смотря одним, только ей, присущим выражением, полном нежной тоски, она отвечала:
— Если бояться испачкаться, можно и не жить.
А я на правах младшего с удовольствием обмазывал себя глиной и гонялся за нашей чистюлей, она верещала, а мама хохотала.
Какой это был хороший смех.
