Пленники Зыбучих песков

Оля Бас (2024)

Сюда легко попасть, здесь сложно выжить, отсюда невозможно сбежать. Сколько я здесь? Несколько лет, а кажется, целую вечность. Поймав свою жертву, Зыбучие пески уже не отпускают ее. Играют, как кошка с мышкой, пока не надоест. Итог один, различается лишь время игры. И в этой игре есть всего два правила: никогда не спешить и ни к кому не привязываться, — они не помогут выиграть, просто будет не так больно. Они так просты и совершенно невыполнимы.

Пролог

Резко выныриваю из сна и несколько секунд просто лежу, слепо таращась в потолок. Пытаюсь успокоить заполошно стучащее сердце. Сколько сейчас? В тусклом свете ночника равнодушно замерли стрелки настенных часовых — без четверти пять. Плохо, очень плохо.

От окна ощутимо тянет холодом, но мне душно, каждый вдох дается с трудом, ноги занемели, словно придавленные тяжелой могильной плитой.

Медленно, стараясь не делать резких движений, приподнимаю голову и осматриваюсь. Так и есть, песок успел почти полностью завладеть моим телом, даже очертаний не видно под толстым, серовато-желтым одеялом. Еще немного и было бы слишком поздно.

Мне просто хотелось выспаться — непозволительная роскошь в этой реальности.

Песчаная волна достигает груди, набегает на ворот пижамы, стремясь пересечь условную черту. Тонкие струйки пробираются внутрь, огибают ключицы, гладят беззащитное горло. Мириады песчинок шуршат в непрерывном движении и в сухом, царапающем барабанные перепонки шепоте я слышу обещание скорой свободы.

Ночь — опасное время. Разум дремлет в оковах наведенного сна, и уставшее тело, не в силах бороться с врагом в одиночку, просит сдаться на милость победителя. Что есть несколько мгновений боли перед лицом вечного покоя…

Пользуясь моей слабостью, песок забирается все дальше. Я чувствую его на пересохших губах и неосознанно провожу по ним языком. Очередная ошибка. Крохотные песчинки с готовностью проскальзывают в горло, оседают на связках. Мышцы сводит, я как выброшенная на берег рыба открываю рот, безуспешно пытаясь сделать вдох. Секунды, кажущиеся вечностью.

Воздух наконец проникает в саднящее горло, острой болью спускается в легкие. Я смаргиваю непрошенные слезы и окончательно прихожу в себя.

— Ишь, чего захотел, подловить меня вздумал, — шепчу в темноту зимней ночи, — еще посмотрим, кто кого.

С трудом сажусь и стряхиваю с себя чертов песок. Он нехотя стекает на пол, цепляясь песчинками за сбившуюся простыню, скапливается под кроватью и недовольно шуршит. Стоит мне лечь и закрыть глаза, как он полезет обратно. Как собачонка, изгнанная из теплой хозяйской постели.

Моя кровать стоит у самого окна, за стеклом в бесконечной круговерти снежинок прячутся огни редких фонарей, и я представляю, что это белые волки бури пришли мне на помощь.

— Спи, мы будем охранять твой сон, — сильные звери устраиваются на снегу, моргают желтыми глазами. Наши сердца бьются в унисон, я откидываюсь на подушки и послушно смыкаю влажные от слез ресницы.

Уже засыпая, чувствую, как песчаные змейки осторожно возвращаются, кольцами сворачиваясь в ногах. Но я не боюсь.

***

Утро приходит со звоном будильника. Солнце не торопится согревать своими лучами суровый северный город, и за окном царствуют сумерки, слегка разбавленные белизной выпавшего за ночь снега. Короткие зимние дни — вынужденная плата за волшебство Белых ночей.

— Привет, — здороваюсь со своим убийцей и самым верным спутником последних лет, — в этот раз ты почти подловил меня. Жаль тебя разочаровывать, но я твердо намерена дожить до лета.

Он в ответ тихо шуршит, словно тысячи маленьких насекомых копошатся вокруг меня, беспрерывно перебирая крошечными лапками. Ему нет нужды спорить со мной. Каждый, выигранный мной раунд, приближает его победу. Таковы правила игры.

Я чувствую себя мухой, попавшей в расставленные пауком сети. Можно повиснуть на паутине и терпеливо ждать конца, или отчаянно трепыхаться, все больше запутываясь в липких нитях. Итог один, но я все же выбираю второй вариант. Ведь иногда случается чудо, и паутина рвется, да и я за годы заточения успела хорошо изучить своего противника. Он, конечно, победит, но не так скоро.

Интересно, но Зыбучие пески не существуют сами по себе, только вокруг своей жертвы. Как паразит и его носитель. Мне они представляются некими точечными подпространствами нашего мира. Их не найти на карте, не увидеть на фотографиях, о них не услышать в новостях. И, тем не менее, эти места реальны, мелкой сыпью они покрывают тело планеты. В Зыбучие пески легко попасть, в них сложно выжить и невозможно сбежать.

Выкапываю из песка телефон и открываю Общий чат. Вроде пока все спокойно, обычная болтовня, можно выдохнуть и заняться своими делами. Я живу в Зыбучих песках уже лет пять, целую вечность по местным меркам, и чувствую некоторую ответственность за остальных обитателей этой виртуальной тюрьмы.

Общий чат — единственное, что связывает нас. Мы разбросаны по разным городам и странам, никогда не встречались и вряд ли встретимся, прячемся за странными аватарками и не пишем настоящих имен, — делаем все возможное, чтобы остаться случайными попутчиками, и при этом зачастую бываем ближе друг другу, чем родная семья.

Здесь есть всего два правила: никогда не спешить и ни к кому не привязываться, — они не помогут выиграть, просто будет не так больно. Правила так просты и при этом совершенно невыполнимы. Жить, не живя, — какой в этом смысл?

И я раз за разом наступаю на одни и те же грабли. В личной переписке — дневники судеб, в памяти — десятки имен. Мне больно, но я счастлива, что живу.