Бой песочных часов

Ольга Юнязова

Шестая книга философско-эзотерической серии «Сквозь лабиринт времен» продолжает историю любви и духовного поиска Оксаны Власовой и Александра Ведьмина. Внук знахаря, переоценив свои силы, слишком глубоко погружается в родовую память. Начинается необратимая мутация нервных клеток. Пока друзья и врачи борются за его жизнь, он бредит, заблудившись в лабиринте времён, встречается с таинственным народом, жившем некогда в этих местах, слушает их красивые, будоражащие воображение легенды. Оксане во сне является старец, который готов помочь ей спасти любимого. Она оказывается перед тяжёлым выбором: рискнуть жизнью Александра, поверив сну, или не брать на себя такую ответственность. В конце концов она заключает сделку с… ещё одним персонажем своих фантазий. Разными путями, разными словами и примерами Оксана и Александр постигают ответ на вопрос: «Что такое время?»

Вирус

Александр метался по постели, громко и тяжело дыша. Простыня была влажная от пота, а одеяло валялось на полу. Оксана зачерпнула воды и поднесла кружку к его губам. Прикосновение к шее буквально обожгло руку. «Сорок градусов, не меньше», — испугалась она.

Будить людей по ночам неприятно, но медлить было нельзя, и Оксана, отбросив все мнимые правила приличия, отправилась в спальню Галины. Подняв руку, чтобы постучать, она вдруг услышала сзади скрип двери. Обернувшись, в едва мерцающем свете ночничков она увидела светлый силуэт, удаляющийся по коридору.

Проводив привидение взглядом, она наконец робко постучала в дверь. Подождав ответа несколько секунд, постучала настойчивее и громче. Наконец дверь открылась и на пороге появилась заспанная Галина.

— Что случилось? — прошептала она.

— У тебя есть градусник и жаропонижающее что-нибудь? — также шёпотом спросила Оксана.

— Конечно! Что, Саша?

— Ага! Горячий как утюг.

— Сейчас… — Галина скрылась и вскоре вышла с белым сундучком аптечки. — Пошли, там разберёмся.

— Галь, может, Анну Даниловну разбудим? — предложила Оксана. — Где она спит?

— Ой… — сонная Галина напрягла память. — Часть гостей увела к себе Рая. Одно женское место на диване у девчонок. Наверное, она там. Зайди, посмотри… — и Галина поторопилась к Александру.

Оксана осторожно отворила дверь в комнату близняшек и почти на ощупь пробралась к диванчику, на котором ей самой приходилось как-то ночевать. Анна Даниловна встрепенулась от лёгкого прикосновения, а услышав слово «заболел», мгновенно встала и по-армейски быстро оделась. Немного пошатываясь и пытаясь на ходу собрать в пучок волосы, она пошла за Оксаной.

Запищал электронный термометр. Галина достала его и, расширив от ужаса глаза, подала Анне Даниловне. Та, взглянув на цифру, окончательно проснулась, забыла про свою причёску и начала давать спокойные, чёткие указания.

— Нужны вода и уксус.

Галина кивнула и вышла.

— Уксус? — удивилась Оксана. — А может, лучше таблетку?

— Таблетку это обязательно, но чуть позже, — пояснила Анна Даниловна, массируя какие-то точки на ладонях Александра. Сбивать такую температуру таблеткой опасно. Уксус быстро испаряется, поэтому хорошо отводит тепло. Но если его нет, можно просто прохладной водой.

Оксана поставила рядом с кроватью кастрюльку, намочила носовой платок и начала протирать лицо, руки и ноги Александра. Вернулась Галина с бутылкой яблочного уксуса, добавила его в воду, и комната заполнилась резким запахом. Александр был как будто без сознания.

— Боже! Где ж он так простыл? — причитала Галина.

— Да нет, — задумчиво ответила Анна Даниловна, — тут не простуда.

— А что? — напугалась Оксана.

Анна Даниловна приоткрыла пальцами глаз Александра, осмотрела глазное яблоко, загадочно помотала головой, но ничего не ответила. Оксана продолжала ждать ответ, обильно протирая тело Александра подкисленной водой. И вдруг его затрясло в лихорадке, мышцы ног свела судорога, руки согнулись в локтях. Оксана в ужасе отшатнулась.

— Галя, градусник, — спокойно приказала Анна Даниловна.

Галина включила градусник и засунула его под мышку Александру. Через несколько мучительно долгих секунд он наконец пропищал. Анна Даниловна сама вытащила его и, посмотрев, отключила.

— Сколько? — умоляюще спросила Оксана.

— Нормально, — спокойно ответила Анна Даниловна.

Но состояние Александра назвать нормальным было нельзя. Его била то мелкая, то крупная судорожная дрожь, на лице появлялись жуткие гримасы.

— Анна Даниловна! — взмолилась Оксана чуть ли не со слезами. — Что с ним?!

— Трясёт его, потому что организм снова пытается поднять температуру. Сейчас нам надо удержать её в определённых рамках. Не дать ей подняться до сорока двух…

— А может, таблетку? — напомнила Оксана.

— Это на крайний случай, — отрезала Анна Даниловна.

— Да, по-моему, уже крайний случай!

Анна Даниловна поняла, что ликбез провести всё-таки надо, чтобы не допустить паники.

— Успокойтесь, Оксана Васильевна! — строго произнесла она. — У Галины нет таких таблеток, чтобы безопасно вывести Александра из этого состояния! Мы ведь не хотим его убить или оставить на всю жизнь инвалидом?

— Нет, конечно! — испугалась Оксана.

— Если бы мы были в городе, — продолжала Анна Даниловна, — я бы немедленно вызвала «скорую помощь» и не занималась бы тут народной медициной. Но сейчас у нас нет другого выхода!

— Как нет? — воскликнула Оксана и, порывшись в сумочке, достала сотовый телефон. Сеть была не доступна.

— Давайте на машине, — предложила Галина.

— А до машины мы его как дотащим? — спросила Анна Даниловна. — У вас есть носилки?

— Нет, но придумаем что-нибудь.

— Придумывай! Только учитывай, что его сейчас ни переохлаждать, ни перегревать нельзя. Он балансирует на тонкой грани.

Заметив, что Александра перестало трясти, она снова измерила температуру.

— Хорошо! — сказала она. — У нас в запасе целых семь десятых градуса. Оксана! Контролируй температуру каждые тридцать секунд. Начинай снова его поливать водой, когда он нагреется до сорока одного с половиной, не раньше, и заканчивай, как только градусник покажет… м-м-м… сорок и семь. А мне надо подумать.

И Анна Даниловна ушла глубоко в себя.

— Иди спать! — прошептала Оксана. — Тебе рано вставать.

— Да ты что?! — возмутилась Галина. — Разве ж я усну?

— Ну а что теперь? Сидеть тут всем сразу?

— Галя! — вернулась в разговор Анна Даниловна. — У вас тут поблизости растут хвойные деревья?

— Конечно! Лес рядом.

— Нет, лес далеко. Не пойдём же мы туда ночью. Где-нибудь в деревне?

— У соседей в палисаднике кедр растёт, — вспомнила Галина. — А на перекрёстке стоит лиственница.

— Отлично! Нужна смола, срочно.

— Найдём, — кивнула Галина и отправилась выполнять поручение.

— Может, вы всё-таки скажете, что с ним? — спросила Оксана.

— Без анализов трудно, — пожала плечами Анна Даниловна. — Но, судя по симптомам… — Она замолчала и тяжело вздохнула.

— Ну, договаривайте же!

— Такую температуру дают некоторые вирусы, поражающие мозг и нервную систему. Например, энцефалит.

— Какой энцефалит в конце лета?!

— Японский, — ещё тяжелее вздохнула Анна Даниловна. — Его переносчики не клещи, а болотные комары. Но откуда он мог взяться на Урале?

— И чем это грозит?

— Ой… давай не будем об этом. Давай будем доверять его иммунитету. В конце концов, чему быть, того не миновать.

— Но от этого есть лекарства?

Анна Даниловна сморщилась как от зубной боли.

— Есть…

— Что-то как-то вы это неуверенно сказали.

— Понимаешь, вирусы — это такие твари… На самом деле от них лекарств нет.

— Как?

— А вот так! Что ты называешь лекарством?

— Антибиотики, вакцины…

— Антибиотики уничтожают бактерий, в том числе и заражённых вирусом, но в данном случае бактерий нет. Вирус поражает нервные клетки, и уничтожить его можно только вместе с ними. Вирус — это молекула нуклеиновой кислоты, несущая в себе генетическую программу. Попав в организм, он размножается не делением, как микроб, а копированием себя на геном других клеток…

— Анна Даниловна! — взмолилась Оксана, — А по-простому можно? Чем это грозит Александру?!

— Не знаю.

— А кто знает, если не кандидат медицинских наук?

— Бог.

— Исчерпывающе! — разозлилась Оксана. — И что нам теперь, молиться, что ли?

— Молиться обязательно, а ещё следить за температурой, — воскликнула Анна Даниловна, заметив, что по телу Александра снова пошли судороги.

Оксана спохватилась и начала протирать его влажной салфеткой, а Анна Даниловна — массировать кисти рук.

— Понимаешь… ничего, что я на «ты» перешла?

— Да тут уж не до церемоний, — согласилась Оксана.

— Чтобы спасти клетку от перепрограммирования, надо снова скопировать на неё изначальную информацию.

— И что мешает? Ведь рядом есть ещё незаражённые клетки!

— Мешает скорость. Клетки, привыкшие жить в спокойном режиме, не могут конкурировать с агрессивной программой вируса. Подобно тому, как тысяча мирных крестьян не может противостоять десятку хорошо обученных и вооружённых воинов.

— Тысяча десятку? — засомневалась Оксана.

— Если эту тысячу организовать, обучить и вооружить, тогда конечно, но трудность в самой организации. Мирные клетки занимаются делом, на которое запрограммированы. Они не желают или не могут сами быстро перестроиться. А когда в них внедряется вирус, они, считай, уже перестают быть тем, кем они были. Они сами становятся «воинами вируса» и начинают перепрограммировать соседей.

— И как это остановить?

— Для этого создаются вакцины. Если говорить проще, на помощь «крестьянам» приходит армия «воинов». Но вирусы мутируют — каждый год появляется множество новых, и старые вакцины уже не работают, а чтобы создать новую, нужно ещё столько же денег и времени. Мы не способны пока соревноваться с Богом.

— Скорей уж с дьяволом! — прошептала Оксана.

— Только для того, чтобы установить, что это за вирус, нужно времени около недели. О деньгах я не говорю, понимая, что для тебя это не проблема… но время…

— И что?

— А то, что больной японским энцефалитом живёт меньше недели.

— Так от него же есть вакцина уже!

— А ты уверена, что это он? К тому же у нас в городе вакцины от него точно нет. Пока прилетит из Владивостока… а с нашей медицинской бюрократией…

Оксана закрыла лицо руками и замерла.

— Оксана, успокойся! — приказала Анна Даниловна. — Может, это даже и к лучшему.

— Что к лучшему? Что Саша умрёт?

— Да с чего ты это взяла?!

— Вы же сами сказали, что не больше недели.

— А разве я сказала, что это точно японский энцефалит? К тому же умирают не все. Просто за неделю больной либо выздоравливает, либо умирает.

— Как выздоравливает? — удивилась Оксана. — Сам? Без лекарств?

— Без вакцины. Лекарства нужны, конечно, но для поддержки сердца и усиления иммунитета. Температура тела удерживает вирус от распространения и мобилизует иммунные клетки на распознавание внедрённой программы и создание антивируса. А теперь представь, что будет, если ввести лекарство, понижающее температуру?

— Вирус мгновенно захватит весь организм, — пролепетала Оксана, мысленно благодаря Бога за то, что они с Галиной не успели это сделать.

— Если организм сильный, он без боя не сдастся, — улыбнулась Анна Даниловна. — Просто ему придётся потратить дополнительные силы, чтобы распознать механизм действия препарата и создать от него противоядие. Ты следи за температурой! — напомнила она. — А то ишь, уши развесила!

— Зачем тогда их вообще придумали? — возмутилась Оксана, проверяя градусник.

— Не надо так категорично! Просто надо применять их грамотно и по назначению. Обычные жаропонижающие созданы для хорошо изученных болезней, высокая смертность которых была из-за того, что люди не справлялись с необходимостью достаточно долго поддерживать нужную температуру. Зачем надрывать организм, если можно выпить таблетку?

— Значит, если человек сильный, он может выжить?

— Конечно! Тому множество примеров в истории. Целые деревни вымирали от оспы, но некоторые люди выздоравливали и ходили потом по миру, прививки делали.

— Прививки? — удивилась Оксана.

— Если переболевший оспой человек заразит другого, то болезнь протекает в лёгкой форме, потому что вместе с вирусом он передает и антивирус. Но сделать это можно, пока все оспины не зажили окончательно. Представь: вся семья, вся деревня вымерла, а он выжил. Куда ему? Берет суму и пошёл.

— Да кто же его пустит, если он весь в болячках? Неужели люди не боялись?

— Вот и я тоже иногда задумываюсь: откуда народ узнал об этом свойстве? Ведь кто-то должен был попробовать на себе, а потом распространить это знание. Но исторический факт: человека с оспинами везде принимали с радостью. Он отковыривал одну из корост и мазал ею ранки людей. Несколько дней с температурой полежали, и лицо не обезображено, и болезнь больше не страшна.

— Действительно, интересно, — задумалась Оксана. — Ведь не было ни телевизора, ни Интернета. Неужели сарафанное радио — это такая сила?

— При этом короли, цари и прочие богачи продолжали умирать от оспы, — усмехнулась Анна Даниловна, — и придворные лекари ничего не могли с этим сделать, пока Екатерина Вторая не решилась на прививку народным методом. При этом крестьянскому мальчику, который поделился своим иммунитетом с императрицей, было присвоено дворянство. Видишь, как важна закалка организма… например, в той же русской бане. Если ребёнка с детства постепенно приучают долго выдерживать температуры под сто градусов, а после этого нырять в ледяную прорубь, то пара недель температуры «под сорок» ему не страшна. А если нет такой закалки?

— С баней у Саши проблем нет, — обрадовалась Оксана.

— Вот поэтому я уверена, что он справится.

— А зачем же тогда мы снижаем температуру водой?

— Дело в том, что при температуре 42,2 в мозгу начинается необратимое изменение нервных клеток.

— И что меняется?

— О, Боже! — возмутилась Анна Даниловна. — Ну не могу же я сейчас прочитать курс лекций по неврологии и нейропсихологии! Если коротко: человек может сойти с ума или впасть в кому. Кстати, инсульт тоже приводит к необратимым изменениям клеток мозга. Что произошло с твоей мамой, ты знаешь. Поэтому на всякий случай…

— Странно! — удивилась Оксана. — Но если организм такой разумный, зачем же он поднимает температуру до столь опасного уровня?

— Во-первых, он заботится о жизни целого, принося в жертву поражённые клетки и их соседей. Точно так же как во времена чумы сжигали всю семью вместе с домом, если там заболевал человек.

— Кошмар!

— А во-вторых, разумный и сильный организм не доводит до опасной температуры, вовремя включая режим обильного потоотделения. Охлаждая, мы просто помогаем ему, экономим энергию, которая нужна для более важного дела.

Оксана снова измерила Александру температуру.

— А что тогда делают «необычные» жаропонижающие?

— В смысле?

— Ну… вы сказали, что у Галины нет лекарств, способных безопасно снизить жар. У неё «обычные».

— А! — улыбнулась Анна Даниловна. — У нас в клинике его подключат к системе, которая постоянно будет контролировать температуру, сердцебиение, давление, уровень сахара в крови. И как только какой-то из параметров будет приближаться к опасному значению, через иглу автоматически будет вводиться доза лекарства, либо жаропонижающее, либо стимулирующее. А сейчас эти функции выполняем мы с тобой.

— Сами надёжнее!

— Не скажи! Мы можем уснуть, отвлечься… А машина нет.

— Зато у машины может случиться отключение электричества.

— Включатся резервные аккумуляторы. К тому же как ты собираешься его кормить?

— С ложечки.

— Процесс пищеварения требует больших энергозатрат, а организму сейчас лучше направить всю силу на борьбу с вирусом. Машина в нужное время введёт ему в вену необходимый комплекс глюкозы, витаминов, белков, уже готовых к употреблению.

— И всё-таки, — не унималась Оксана. — Вот вдруг такая ситуация, и нет «системы»? Что делать?

— Да куда ж она денется? Дождёмся утра, перенесем его в машину и быстренько доставим в город.

— Я чисто гипотетически спрашиваю.

— Если чисто гипотетически, то следить за температурой, поить кислыми морсами — клюква, брусника, облепиха. Молоком, лучше козьим — оно легче усваивается, и водой с мёдом. Молиться и надеяться на лучшее.

— А зачем вы Галину за смолой отправили?

— Сейчас сделаем одно народное средство. Хуже не будет, но вдруг да поможет. Зря, что ли, я всё это изучаю?

— Как-то вы, по-моему, не очень во всё это верите, — усмехнулась Оксана.

— Просто с уровнем современной медицинской техники и химии народная медицина конкурировать не может. Но знать её надо. Мало ли что. Вот сейчас пригодится, пока не доставим Александра в больницу.

Вскоре вернулась Галина и принесла в алюминиевой кружке комочки смолы.

— Вот! — показала она их Анне Даниловне. — Хватит?

— Хватит, — кивнула та. — Это какая?

— В основном лиственница. На кедре почти не было, он молодой ещё. А в лиственницу мы ещё в детстве ножички кидали. Она вся в смоле.

— Отлично! Это надо добавить в горячее масло и подождать, пока растворится. Пойдём вместе приготовим.

Когда они ушли, Оксана снова измерила температуру. Сорок с половиной. Дрожь и ужасные судороги прекратились, на лице застыло озабоченное выражение. Она провела рукой по лбу Александра, пытаясь разгладить суровую морщинку между бровями. Он вздрогнул, застонал и вдруг начал что-то бормотать. Оксана прислушалась, но слов было не разобрать. Казалось, он говорит на каком-то чужом языке.