Жди меня

Ольга Шевчук, 2017

В новом романе Ольги Шевчук прошлое гармонично переплетено с настоящим. Герои влюбляются и расстаются, помнят обиды и живут иллюзиями, задумываются о нравственных и семейных ценностях и о том, что происходит в стране, о своём месте в её жизни. Человек далёк от идеала, и подчас ищет для себя лучшую долю, совершая неблаговидные поступки. И кто-то впоследствии сожалеет об этом, испытывая муки совести, а кто-то, напротив, старается свалить свою вину на других людей. В подобных ситуациях и проявляется глубинная сущность каждого из нас. Особый упор в книге сделан на реалии сегодняшнего дня, несущие тревогу за будущее молодых людей, которых заманивают через социальные сети в различные террористические организации специально подготовленные «наставники». Какие методы могут использовать ловцы неопытных душ и как противостоять этому злу – рассказывается на станицах романа.

Глава 5. Семейный ужин

Пока Вадим подыскивал подходящий уголок возле дома для парковки машины, так как его привычное место почему-то оказалось занято, Кира Борисовна поднялась на свой этаж, открыла ключом дверь. Пахнуло домашним уютом и отварным картофелем. Неужели Глеб решил похозяйничать на кухне? А тот уже шёл к ней, держа в одной руке полосатое полотенце, а в другой — столовую ложку.

— Ждал, ждал вас, — проговорил он извиняющимся тоном, — да не выдержал, поставил картошку варить. А то есть хочется, сильно проголодался. Кстати, я её уже посолил.

И заулыбался, обнажив безукоризненные зубы, ровные, белые и к тому же свои родные. Таким зубам любая кинозвезда бы позавидовала. И шевелюра у него роскошная, с благородным серебряным отливом.

— Молодец, правильно сделал, — похвалила жена. — А селёдку я сейчас почищу.

— Мяса разве не будет?

— В обед же пирожки ели.

— Так то в обед. И они были с курицей.

— А с яблоками не хочешь? На подоконнике лежат, в чашке.

— С яблоками буду.

— И мне парочку оставь, — прямо с порога попросил Вадим, уже успев разобраться с парковкой и включаясь в общий разговор. — Я тоже хочу с яблоками.

Рядом с сыном Глеб Романович значительно проигрывал в росте. Но мог гордиться своим тренированным телом, гладким и загорелым, по цвету напоминающим подрумяненный на сковородке пирожок.

Кира Борисовна привыкла всё делать быстро и хорошо, тут же взялась за селёдку, и вскоре вся семья уже сидела за столом.

— Ну как там тёща? — поинтересовался Глеб и не без ехидцы добавил: — Что новенького придумала? В суд ещё на нас не подала, что мы её со свету сживаем? А то я уже в поликлинику боюсь заходить, там мне каждая медсестра и врач начинают с порога долдонить, какой я, оказывается, злодей и негодяй, только и думаю о том, как бы тёщу свою угробить. Они мне прямо говорят: «Что вы возитесь с этой сумасшедшей бабкой? Она про вас тут такое рассказывает, что уши вянут!»

Вадик с трудом подавил уже готовую сорваться улыбку.

Кира Борисовна строго посмотрела на него, но промолчала.

— Ты к ней ездишь каждый день, работу из-за неё бросила, и всё равно на тебе клеймо — плохая дочь. А я так вообще какой-то изверг, — продолжал накручивать Глеб Романович, аккуратно обсасывая хвост селёдки. Накручивал, потому что знал: Кира не из тех женщин, которые способны накалить обстановку ещё жарче.

— Неизвестно, какими будем мы сами, когда доживём до её лет, — прервала она бесполезную нервотрёпку. Неприятная тема могла длиться бесконечно, тем более что поводов было предостаточно, но к чему мусолить одно и то же? С другой стороны, Кира твёрдо знала, что мать всегда останется матерью, в то время как муж вполне может стать и бывшим. Ведь однажды он уже пытался уйти…

— Картошки ещё кто-нибудь хочет? Или селёдки? — спросила она.

— Спасибо, наелись, — ответили хором мужчины, и тогда Снегирёва произнесла, как бы невзначай:

— А мне чуть было страусиная ферма не досталась…

Эффект получился такой, как ей и хотелось. В таких случаях говорят, что у всех присутствующих челюсти отвисли.

— Какая ферма, мам? — первым обрёл дар речи сын.

— Обыкновенная. В Австралии.

— А поподробнее нельзя? — приступил к дознанию муж, оправившись от лёгкого шока.

— Мне позвонили с телевидения, из передачи «Жди меня»…

— А! Ну так бы сразу и сказала, — оборвал, не дослушав её, Глеб Романович. — Розыгрыш чистой воды, — и во взгляде его, обращённом к сыну, явственно читалось: «И находятся же ещё лохи, которые верят во всякую чушь!» — Небось, и денег попросили в виде вступительного взноса? — с подколом спросил он. — И ты их уже отправила?

— Глеб! Ну что ты меня всегда принимаешь за дурочку? — обиделась Кира Борисовна. — Не успел ещё ничего узнать, а уже делаешь скоропалительные выводы.

— Да потому что ты ещё только собираешься о чём-то подумать, а уже знаю ответ на твой вопрос, и на три хода вперёд вижу, как будут развиваться события дальше.

— Ну, если ты всё знаешь, тогда и говорить не о чем, — заключила она и принялась собирать тарелки, освобождая место для чашек с блюдцами.

— Мам, расскажи мне, — пристал Вадик. — Австралия — это же не только страусы. Это совсем другой мир!

— В девяностые и двухтысячные годы туда уехало много русских, — сменил подтрунивающий тон на благодушный Глеб Романович. — Там теперь целые колонии русских поселенцев. А во времена боярыни Морозовой в Австралию перебрались на постоянное место жительства старообрядцы. Не все конечно, но многие. Уезжали семьями, чтобы начать новую жизнь, обрести вторую родину. Главное, чтобы подальше от царской России, ведь здесь на них были устроены гонения и вполне могли наяву сжечь живьём.

— Только за веру? — ужаснулся Вадим.

— Да, только за веру. За то, что крестятся двумя пальцами, а не складывая их в щепоть.

Глеб готов был продолжить экскурс в историю церкви, но сын уже утратил интерес к этой теме и обратил свой взор к матери, снедаемый любопытством.

— Мам! Так тебя что же, кто-то из бывших соотечественников зовёт в Австралию?

— Собирался позвать, — уточнила она. — И заявил, что я его родная дочь.

Глеб хотел было снова отпустить что-то язвительное, но на этот раз сдержался. Решил дослушать историю до конца.

— Ничего себе! — ошеломлённо покачал головой Вадик. — Прямо так и заявил? С какой стати? Дедушка же умер!

— С какой стати этот австралиец признаёт твою маму своей дочерью, нужно спросить у бабушки, — с иезуитской улыбкой подсказал отец.

Вадик пропустил его слова мимо ушей.

— Мам! А ты знала этого человека раньше? Хоть когда-нибудь видела его?

Получив утвердительный кивок, оживился:

— Ну, тогда давай всё по порядку. Слово в слово, какой у тебя был разговор по телефону.

Она постаралась воспроизвести в точности всё то, что услышала от Павла Громова, и свои ответы ему. И в довершение повествования показала фотографию в альбоме.

— Вот он. Евгений Волков.

— Ну, тёща! Ну даёт! — расхохотался Глеб и едва не поперхнулся пирожком.

— А что, мам, давай поедем к нему! Посмотрим Австралию! Ознакомимся с фермой! Другие ищут родственников по всему миру, мечтают разбогатеть! А тебе наследство само в руки идёт, налаженный бизнес, поставленное хозяйство, а ты отказываешься!

— Вот-вот. Будем полезной страусятиной питаться! Перья продавать, мясо! — присоединился к интересной теме и Глеб Романович. — То-то заживём! Сможем и дачу, наконец, достроить, и Вадику отдельную квартиру купить.

— Так ведь там, на ферме, надо жить и работать! — напомнила им Кира Борисовна очевидный факт. — Кто туда поедет? Я твою бабушку, Вадик, бросить не могу. Да и вообще — на кой ляд мне эта Австралия! Мне и здесь забот хватает!

— Ты сначала съезди, посмотри, а после уже и решать будешь.

— Я бы, может, и хотела поехать. Но бабушка уже за меня всё решила. Сказала им, чтобы по таким глупостям больше сюда не звонили, а то она найдёт на них управу.

— Это она может, — ухмыльнулся старший Снегирёв. — Это за ней не заржавеет.

— И что? Значит, не будет никакой Австралии? — разочарованно вздохнул Вадим.

— Скорее всего, не будет. Бабушка отрицает причастность Волкова к отцовству.

— Мало ли, что она отрицает. Слава богу, медицина продвинулась так далеко вперёд, что просто возьмут у вас обоих анализ на ДНК, и всё станет ясно, — заметил Глеб.

И вдруг взъерошил на затылке волосы, что являлось верным признаком того, что он обнаружил неприятный вариант возможного развития событий:

— Минуточку! — воскликнул он упавшим голосом. — Но тогда этот тип, при совпадении ДНК, может претендовать на долю наследства, если с его дочерью не дай бог что-нибудь случится! И на этот раз я, пожалуй, готов снять шляпу перед мудростью тёщи. Не нужно нам никаких новых отцов и дедушек! Что у него там на самом деле есть в этой его Австралии, ещё на воде вилами писано, а что есть у нас, мы знаем.

«А ведь и верно! — внутренне согласилась с ним Кира Борисовна. — Квартира, машина, дача — всё оформлено на меня. Есть о чём задуматься».

— Ну её к лешему, эту ферму, — махнул рукой Вадик, как о деле, решённом окончательно и бесповоротно. — Жили без неё столько лет, проживём и дальше. А попугаев какаду и утконосов я уже видел — в зоопарке! Но последнее слово всё-таки должно быть за тобой, мама! Только ты имеешь право поставить в этом вопросе точку.

И ушёл, удалившись от всех, на застеклённую лоджию — не терпелось поговорить с Мариной, условиться о времени завтрашней встречи и попутно рассказать об Австралии: от своей девушки он не скрывал ничего. Мобильный телефон, заблаговременно поставленный на зарядку, уже слал довольную отрыжку, вдоволь насытившись вкусным электричеством. Вот и славненько: они с Маринкой могли висеть на телефоне часами, и прерывать разговор не хотелось ни ему, ни ей.