Сны Феликса

Ольга Трушкина

– Вот, Филька, как бывает, – печально сказала хозяйка, – летели люди на отдых или по работе, а всем пришлось погибнуть страшной смертью! Если корабль тонет – существует надежда выплыть, из поезда можно выпрыгнуть, в автомобильной аварии есть возможность выжить, но когда падает самолет – шансов не остается. И люди понимают, что они обречены, это самое страшное – когда нет надежды на спасение!Феликс понял все, ее грусть и скорбь, положил бородатую мордочку к ней на колени и жалобно заскулил.

© Ольга Трушкина, 2019

ISBN 978-5-4496-9594-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Утро началось, как обычно. Феликс встал с подстилки, сладко зевнул и потянулся.

«Пора на прогулку! А она еще спит. Жалко будить», — подумал пес, внимательно вглядываясь в лицо спящей хозяйки.

— Сиу! — то ли тихий визг, то ли нервный зевок вырвался из его широко открытой пасти.

Старенький фокстерьер терпеливо сидел и ждал, когда она проснется. Песик сильно нервничал, ему очень хотелось выйти на улицу, он едва сдерживал сильное желание разбудить хозяйку. Но вот, наконец, ее веки дрогнули и добрые серые глаза открылись.

«Теперь можно!» — понял Феликс.

Его короткий хвостик задрожал от радости, глаза вспыхнули веселыми огоньками. Зубами он ухватил самый кончик одеяла и потянул на себя, это означало одно: «Вставай, сколько мне еще терпеть!»

Она все поняла, быстро вскочила и оделась. Вскоре хозяйка и ее пес гуляли по осенней улице.

Феликс внимательно обнюхивал каждое встреченное дерево или столбик. А затем оставлял на них свою метку, это чтобы все знали, что здесь был он, Феликс.

Местные собаки его очень уважали. Феликс, в отличие от других представителей славного рода фокстерьеров, был очень спокойным и рассудительным, никогда первым не затевал драку, но всегда мог за себя постоять.

Как всегда после прогулки — завтрак. Вернее, завтракала она, хозяйка и смотрела новости по телевизору. А Феликс, по домашнему Филька, сидел рядом на полу и выпрашивал то кусочек колбаски, то ломтик сыра. Она понимала, что это нехорошо и воспитанная собака не должна попрошайничать у стола, но что тут поделаешь? Феликсу уже двенадцатый год — собачья старость, переучивать поздно, да и зачем? Пес понимал ход ее мыслей, весело помахивал обрубком хвоста и слегка скалил желтоватые от возраста зубы, получалось что-то вроде улыбки.

— Ну, все, Филька! Мне пора, — она наклонилась и поцеловала его в макушку, ушла на работу.

И для Феликса наступили долгие часы полного безделья, скуки и размышлений. Когда-то, по собачьим меркам, очень давно, лет пять назад, он умел играть в одиночестве: катал мячик, жевал резинового зайца, извлекая из него свистящие звуки, при этом забавно приподнимал левое ухо. А когда сильно соскучивался по хозяйке — вынимал из обувницы ее туфельку и жадно внюхивался в стельку, с наслаждением вдыхая любимый запах. Тогда песику начинало казаться, что она здесь, рядом и становилось намного легче. Но теперь старость брала свое, и Феликс почти целый день спокойно лежал на диване, предаваясь думам о смысле жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.