Бруно Сикерз – маленький таксеныш. Истории и сказки одной хитрой таксы

Ольга Трушкина

Интересные истории, главный герой которых – Бруно Сикерз. Из всех передряг хитрый таксеныш выходит победителем, проявляя смекалку и отвагу.

© Ольга Трушкина, 2017

ISBN 978-5-4485-2113-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кое-что из детства

Маленький таксеныш Бруно Сикерз сидел в засаде под стулом в коридоре. Он караулил своего старшего приятеля, Мишку, чтобы резко выскочить, напугать и вцепиться в его большие и мягкие черные губы. Такие выходки были любимым занятием щенка. Он прекрасно знал, что по законам собачьей этики, взрослый пес не имеет право обидеть малыша, и это вдохновляло его на все новые и новые подвиги.

Добродушный чау-чау Удонтий Мишия только что хорошо покушал и, тихонько напевая: «Туру-ру, туру-ру», направлялся в гостиную, на свое место, чтобы немного вздремнуть.

В это время Сикерз, как вихрь налетел на него, подпрыгнул, чтобы тяпнуть за мордочку, но промазал, забежал сзади и повис на коротком толстом хвосте бедняги. Удонтий взвыл от боли и неожиданности, грозно зарычал и попытался стряхнуть подлую тварь. Но не тут-то было! Бруно крепко вцепился в черную шерсть и как якорь тянул хвост вниз.

— Врешь, брат, не стряхнешь! — подумал Сикерз и с еще большим энтузиазмом впился мелкими острыми зубками в Мишкин хвост.

Удонтий заревел басом и закружился волчком на месте. Тут уж малыш струхнул не на шутку. Отпустив хвост, он быстро перевернулся на спину, задрал лапки, показывая свою покорность и голое розовое пузико. Мишка со вздохом понюхал это невинное беспомощное существо, по-отечески лизнул в пузо и сказал:

— Ну что с тобой поделать, озорник ты эдакий! — пошел в гостиную и улегся поудобнее на мягком ковре. Тут же заснул богатырским сном и громко захрапел.

Сикерз сразу потерял всякий интерес к приятелю. Озорник решил заняться чем-нибудь другим. Его взгляд остановился на бабушке, которая только вернулась из аптеки и, сидя в кресле, с увлечением изучала инструкцию к новому лекарству.

— Ага! Хорошая игрушка! Нужно украсть у нее эту бумажку!

И он ползком, по-пластунски, подобрался к креслу, улучив удобный момент резко вспрыгнул в воздух, схватил листок и быстро убежал с ним под диван, зная, что оттуда его не достать. Для начала малыш лизнул добычу, но она неприятно плаха лекарством, затем немного пожевал ее, но и это было противно:

— Какая гадость! Ненавижу ее! — и Сикерз стал разрывать листок на мелкие части, аккуратно придерживая передними лапами, злобно рыча и приговаривая: «Так тебе! Так тебе!».

Потом и это занятие наскучило, он решил пойти на кухню, чтобы чем-нибудь поживиться. Для начала Бруничек обследовал мусорное ведро, но к его разочарованию, оно оказалось пустым. Тогда щенок решил вылизать Мишкину тарелку — там, на донышке оставалось еще немного каши. Малыш все доел, но захотелось еще. Он немного похныкал от разочарования: «Сиик! Сиик! Сиик!», причем строго по нотам, на понижение звука. Потом ему стало очень жалко себя, и он расплакался по-настоящему, во весь голос: «Сииууу! Сииууу! Сииууу!»

На щенячьи крики прибежал его хозяин, мальчик Антоша:

— Чего тебе Бруничек? Кушать хочешь?

В ответ Сикерз задребезжал пустой миской.

— Ну сейчас, маленький! — и Антон вывалил в миску мягкий корм из пакетика.

Сикерз с жадностью напал на угощение и мигом опустошил миску. Но вместо благодарности маленькая собачка вцепилась мальчишке в тапку, стараясь прокусить толстую ткань и достать до пальцев. И это ему удалось.

— Отстань, зараза! — взвизгнул маленький хозяин и поднял ногу, но щенок повис на нем и не ослабил хватку. Таксеныш угрожающе рычал:

— Я еще и не такое могу! Откушу тебе все пальчики! Вот будет весело!

Хромая, Антоша побежал в свою комнату, но Сикерз не отпускал его ногу и приговаривал:

— Эх, прокачусь! Какой же таксюль не любит быстрой езды!

В этот момент послышались шаги в прихожей.

— Пойду лучше проверю, кто пришел! — Сикерз мигом отцепился от мальчика и галопом помчался к двери.

Это был Генрих Валентинович, муж старшей сестры мальчика. Голодный и усталый мужчина вернулся с работы. Он взял с полки свои огромные расшлепанные домашние туфли, сел на стул, аккуратно поставил их перед собой на полу и принялся расшнуровывать ботинки.

— Ну, здравствуйте, Генрих Валентинович! Давно не виделись! С самого утра! Что-то вы какой-то скучный сегодня, невеселый! Впрочем, как всегда. Ничего, я вас мигом расшевелю, не дам закиснуть! Придется вам попрыгать на одной ножке! — сказал Сикерз, схватил громадный тапок и с ним вприпрыжку быстро куда-то ускакал.

— Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а? Дорогие мои домашние, всему должен быть предел! Маша, твое мерзкое животное утащило мою туфлю. Прими меры, немедленно! Накажи его по всей строгости закона, а иначе я сам расправлюсь с маленьким гаденышем!

Испуганная Маша перехватила воришку и принесла Генриху тапок вместе с повисшим на немщенком. Тот явно не считал себя побежденным, продолжал крепко держать трофей и угрожающе порыкивал.

— Бруничек, отдай маме туфельку! — ласково сказала Маша.

Сикерз не устоял перед ее просьбой, отпустил свою добычу и убежал в гостиную. Там щенок занял выгодную позицию под обеденным столом.

— Так и не удалось поглумиться всласть над противным дядькой! — с досадой подумал щенок, — Но ничего, сейчас начнется самое интересное!

Сикерз знал, что предстоит кормление гражданина Кружкина.

Генрих Валентинович помыл руки и переоделся в домашнее. Затем мужчина устроился в мягком кресле и, благодушно улыбаясь, предвкушал обильный ужин.

Маша принесла на подносе первое и второе: огромную миску дымящегося куриного супчика и хорошо подрумяненную говяжью отбивную с жареной картошкой.

— Ну что ж, приступим к трапезе! — высокопарно заявил Генрих.

— Давай приступим! Я не против! Я только за! — эхом вторил Бруничек из-под стола.

Генрих Валентинович всегда кушал не спеша, очень сосредоточено, наслаждаясь вкусовыми ощущениями. И сейчас интеллигентный мужчина аккуратно наполнил ложку прозрачным душистым бульоном, щедро приправленном пряными травами. В супе плавали кусочки сладкой оранжевой моркови, мелкая вермишель в виде звездочек и полупрозрачные кольца слегка обжаренного лука. Всю поверхность божественного блюда покрывали янтарные кружочки жира и изумрудные кусочки мелко нарезанной свежей петрушки, укропа и киндзы. Генрих, прикрыв глаза от удовольствия, втянул в рот этот замечательный бульон и застыл от наслаждения.

А Сикерз в это время перебрался из-под стола на диван, чтобы лучше видеть происходящее. Он с явным сожалением провожал каждую ложку, отправляемую Генрихом Валентиновичем в его широкий, жадный рот.

— Сколько же в него помещается? Ведь уплетает все подряд и не подавится. Да, на суп уже можно и не рассчитывать, почти весь выхлебал. Но ведь есть еще и второе, правильно? Прекрасный, сочный бифштекс… — думал щенок. И тихонько пересаживался все ближе и ближе к заветной тарелке со вторым блюдом.

— Вот он, решающий момент! Сейчас или никогда! — и Сикерз с быстротой молнии схватил кусок мяса с тарелки и мигом нырнул под диван. Все это было сделано так тихо и незаметно, что Генрих даже ничего не понял, и лишь приступив ко второму блюду, удивился и позвал жену.

— Милая! Иди-ка сюда. Что-то с памятью моей стало! Не могу сообразить. Вроде на второе был порядочный бифштекс с картошкой. Вот он картофель, а где же мясо? — Генрих растерянно переводил взгляд с жены на тарелку, и тут до него дошло.

— Бруно! Маленький гаденыш, ну-ка вылезай немедленно из-под дивана, я тебе покажу! Подлый ворюга!

Но щенок и не думал выходить. Он, лежа под диваном, спокойно поедал прекрасный, сочный бифштекс.

— Ммммм, какая вкуснятина! Меня и Мишку, небось, таким не кормят. А этого старого дурака нежным и сочным мясцом балуют, разве он заслужил? Будь моя воля — сидел бы на воде и хлебе. Ни тебе бульонов, ни разносолов. Ешь сухой хлеб и радуйся! Слишком мама к нему гуманно относится. Но ничего, я ему еще покажу, кто здесь хозяин, — так думал маленький таксеныш, доедая украденную отбивную.

А веки его тяжелели, приятная истома разливалась по всему его маленькому, длинному тельцу. И вскоре малыш уснул. Он наелся до отвала, было уютно и тепло. А что еще нужно для счастья?

Генрих Валентинович, как обычно, всю вторую половину ночи спал очень плохо. Он просыпался каждые пятнадцать минут и смотрел на ручные часы со светящимися стрелками. Мужчина боялся проспать. Возле дивана, на котором они с Машей спали, стоял старый железный будильник. На журнальном столике лежал мобильный телефон, на котором тоже был установлен будильник, мало того, телевизор должен был включиться в определенное время, дабы разбудить гражданина Кружкина на работу.

Но Генрих не доверял технике, его задачей было проснуться и встать чуть раньше будильника. Это стало навязчивой идеей. А маленький таксеныш, Бруно Сикерз в тот день тоже собирался встать пораньше. Немного опередить Генриха Валентиновича. Он готовил мужчине сюрприз.

— Ага, — думал Бруничек, — еще не пора, — и поспал еще немного, проснулся и понял: «Теперь точно пора!» Щенок встал, тихонько выбрался из своей корзинки и бесшумно направился в прихожую. Там в уголке стояли огромные зимние ботинки Генриха Валентиновича. Малыш внимательно их обнюхал, аккуратно присел над ними и отложил в обувь интеллигентного человека несколько черных, блестящих «сникерсов». Затем таксюль сладко потянулся и отправился досыпать в свою постельку.

— Не тормознул, сникерснул, — весело подумал щенок и заснул с безмятежной улыбкой на черных губах.

Немного позже Сикерза разбудили громкие крики.

Это Генрих Валентинович, обуваясь перед выходом на улицу, вдруг нащупал ногой в ботинках что-то твердое. Он не сразу сообразил в чем дело, пока не почувствовал специфический запах. Кружкин отдернул ногу, словно ее ошпарил кипяток, и заорал:

— Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а? Маша! Вставай немедленно! Я обнаружил в своей обуви собачьи экскременты! Это просто беспредел! Вставай немедленно и освободи мои ботинки от этой гадости, — с этими словами интеллигентный мужчина побежал в ванную менять носки.

Конец ознакомительного фрагмента.