Капля любви в осеннем дожде. Современный сентиментальный роман

Ольга Топровер

Биолог Светлана, состоящая в счастливом браке, хочет воплотить в жизнь идею, которая позволит изменить мир к лучшему. Однако она не знает, что за ее спиной из проекта собираются скроить совершенно иное. Ей неизвестно, какую роль играет в этом ее муж Кирилл. Переживет ли это испытание их любовь? Как приходит и уходит любовь? Бывает ли в жизни много счастья или его всегда лишь капля? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 5

В тот момент, когда за торопящейся в лабораторию Светланой закрылась дверь, мысли Кирилла переключились на вчерашний разговор с Мэри. «Вы не задумывайтесь заранее, — сказала она на прощанье, — мы все еще сто тысяч раз обговорим. Главное, чтобы мы понимали друг друга». Слова про взаимопонимание были похожи на загадку, ребус. Что она хотела сказать? Что хотела до него донести? И вдруг он совершенно точно понял, что Мэри не собирается заключать с ними договор в том виде, который подготовила Светлана.

Это будет настоящая катастрофа. За такую прекрасную, справедливую идею Светлана заслужила признание. Ее идея хороша со всех сторон — только, пожалуй, кроме бизнес-стороны. Но что же делать? Он обязательно, кровь из носу, но должен что-нибудь придумать. Он должен применить весь свой многолетний опыт в бизнесе. Конечно, он звезд с неба не хватал, но ведь опыт в неудачах, в преодолении всяческого рода препон тоже дорогого стоит! Он верил, все еще верил в это. Он должен прогнуться под ту модель, которую надумывает себе Мэри. А в том, что у Мэри есть свое видение Светланиного изобретения, он с каждой минутой сомневался все меньше и меньше.

Чудаковатая госпожа Янг права в том, что надо строить такую машину, которая приносила бы деньги. Кстати, им со Светланой это тоже не помешало бы. Пока еще он не видел, как можно извлечь прибыль из идеи банка ДНК. Но, может быть, Мэри что-нибудь придумает? Было бы неплохо! Пусть у его жены не будет таких бриллиантов, как у миссис Янг, но почему Света должна считать копейки от зарплаты до зарплаты? Ведь она даже на шмотки не тратила столько, сколько ей хотелось бы. И никогда, никогда Света не сетовала на недостачу денег, только шутила. «Мне не на что жаловаться, — бывало, говорила она. — У нас всегда есть на столе не только хлеб, но и масло, — и со смехом добавляла, — подсолнечное!» А ведь Светлана заслуживала большего! Уж кто-кто, а он это знал.

Конечно, положить свою жизнь на благотворительность — это красивая идея. Великолепная, благородная. Но хорошо бы играть в эту игру тогда, когда ты жертвуешь на сирот не последние деньги, а когда все, что нужно для нормальной жизни, у тебя уже есть. Тогда-то легко думать о несчастных мира сего. А пока поддерживать идею Светланы удавалось Кириллу только через призму ее видения. Только ее глазами смотрел он на их совместную помощь сиротам, только так.

Вообще-то Кириллу деньги и материальное благополучие были до фонаря. Он спокойно обходился без богатства все эти годы, проживет без него и всю оставшуюся жизнь. Но ведь Светка… Кто, как не он, должен обеспечить ей благополучие и безбедную жизнь. Статистика говорит, что женщины в нашей стране живут намного дольше мужчин. Значит, он должен подумать о том времени, когда Светлана останется одна. Он не сомневался, что умрет раньше, чем она, да и не представлял себе жизни без нее. Жена была дана ему навсегда. Не он, а она останется когда-нибудь в одиночестве. Его обязанность — обеспечить ее существование, чтобы ей не только на хлеб с подсолнечным маслом хватало. Если не он, она так и дальше будет годами торчать в лаборатории, радуясь открытиям, сделанным на благо всего человечества. Только вот человечеству до нее дела нет. Она об этом не задумывается, а он обязан все предусмотреть.

За этими мыслями он оделся и прошел в прихожую. Достав из кармана плаща кошелек, открыл его — наличных, пожалуй, хватит лишь на чашку кофе в Старбакс. На карточку тоже надеяться не приходится — он знал, что деньги на ее счету давно кончились. Эх, ну и жизнь-жестянка! Однако, проявив чудеса сообразительности и обшарив карманы одного пиджака и двух своих курток, Кирилл все-таки нашел еще несколько купюр. «Нет, — подумал он, — так жить нельзя. Мэри Янг должна за все заплатить. Она не имеет права так легко разбивать их со Светланой мечту». Он взял сотовый, пролистал контакты и остановился на номере телефона Мэри. Оглянулся посмотреть на часы — было десять часов утра. Может быть, гламурные дамы в это время спят, но ведь госпожа Янг — бизнес-вумен, несмотря на колье с бриллиантами. Значит, ей в это время звонить — нисколько не рано. Он немного помедлил. Какой смысл в этом звонке? Каким образом он, пришедший к ней с протянутой рукой, сможет изменить ее мнение?

Все-таки он не дал сомнениям взять над собой верх, и сделал это так, как заставлял себя в детстве открыть тетрадь, взять ручку и начать, наконец, писать сочинение на вольную тему. И позвонил. Напряженно слушал первые длинные гудки…

— О, милый Кирилл! — раздался в трубке ее бодрый голос. — Неужели, ну неужели это вы? Чем же я обязана такому чуду таким прекрасным солнечным утром?

— Отчего же мой звонок кажется вам чудом? — нервно усмехнулся Кирилл.

— Да потому что, как это ни удивительно, но я только что о вас подумала.

— Телепатия! — усмехнулся Кирилл.

— Вы, конечно, ерничаете, молодой человек! — строго сказала она. — А у меня ведь действительно есть способности к экстрасенсорике. Частенько случается, когда телефон звонит, а я уже знаю, уверена, кто это, даже не взглянув на экран. Вот видите, и вы — не исключение.

— Вы — опасный человек.

— Бросьте, Кирилл! — засмеялась она. — Если я и опасна для кого-нибудь, то не для вас. Кстати, приезжайте ко мне — и мы все обсудим, — и, не ожидая его ответа, добавила. — Мой водитель заберет вас из дома.

— Тогда запишите мой адрес, — подчинился Кирилл.

— Ну что вы, мой мальчик, я прекрасно знаю, где вас искать.

…Мэри жила так, как, наверное, привыкла в Америке. Она поселилась не в квартире, а в доме за городом. Все в этом доме показалось Кириллу странным: дом окружал высоченный забор, из-за которого виднелась несуразная башенка, украшающая крышу. За забором оказался слишком пустынный унылый двор и навязчивая кирпичная дорожка, ведущая к крыльцу. Окинув взглядом все три этажа, Кирилл подумал, что в доме можно было легко разместить человек двадцать, а то и тридцать. А Мэри жила здесь совершенно одна. Удивительно, не было ли ей скучновато? С одной стороны, Мэри говорила, что вела в Америке одинокую жизнь, которая ее тяготила. И что же происходит? В попытке изменить жизнь она возвращается в Москву и тут же выбирает не менее удаленное от мира место, чтобы и здесь оказаться в одиночестве. Впрочем, насколько он знал, в Америке не воздвигали таких высоких заборов, как в нашей стране. Значит, в подмосковном раю Мэри могла быть еще более одинока, чем на чужбине. Загадка человеческой души! Наверное, мы никогда не знаем, чего же на самом деле просит наше сердце.

Входная дверь была открыта. В прихожей Кирилл оказался перед зеркалом в тяжеленной раме, и, как следствие, перед своим собственным отражением. Он показался себе слишком высоким в этом зеркале — то ли оно удлиняло отражение, то ли длинный плащ привнес такой визуальный эффект. Но в целом он сам себе понравился. Хорошо, что у него хватило ума выбрать добротные брюки, свежую рубашку и этот плащ. Если бы он натянул джинсы, вот тогда в основательной раме в огромном, прочном, как будто сделанном на века, доме он смотрелся бы, как оборванец. За спиной его отражения была видна лестница наверх. Она казалась такой широкой, как будто ее строили, чтобы трактор мог проехать. В другой комнате виднелся овальный дубовый стол с огромным количеством стульев-кресел. А дальше — невероятных размеров диван. И она жила здесь одна? Да в этом доме можно было заблудиться!

Кроме всего прочего, его поразило огромное количество разнообразных безделушек вокруг: кошки-собачки, фарфоровые куклы и даже матрешки… Мещанство какое-то! Впрочем, все это чудным образом совпадало по стилю с той несуразной башенкой, которую он успел рассмотреть над крышей дома, когда шел к крыльцу. Интересно, Мэри сама успела собрать эту пеструю коллекцию или она досталась ей случайно, вместе с домом, и теперь ей просто лень разбирать этот хлам?

Кирилл еще раз осмотрелся, все сильнее убеждаясь в странности окружающей обстановки. Черт, зачем он позволил себя сюда заманить? Все деловые вопросы можно было решить в черте Москвы. Зачем госпоже Янг понадобилось привозить его домой? Это потеря времени. Вместо ненужного визита он мог бы встретиться с Витькой и попытаться вытащить из него всю информацию о том, какие обстоятельства помешали их бизнесу в этот раз. Кириллу частенько удавалось решать конфликтные ситуации мирным способом. И вот, вместо того, чтобы делать дело, работать на будущее, на материальное обеспечение своей семьи, он стоит посередине чуждой ему комнаты в доме с несуразной башенкой, ожидая невыразимо странную немолодую женщину. Что он тут забыл? Захотелось шмыгнуть обратно, к двери, схватить с вешалки плащ и выскользнуть через дверь, как мышка. Как Микки Маус, черт его подери! Но было поздно. Появилась госпожа Янг.

Колье на ней в этот раз не было. Признаться, драгоценности были бы неуместны в домашней обстановке. На Мэри было длинное домашнее платье цвета осенней листвы, которое фантастически молодило ее. Издали Мэри выглядела в нем маленькой девочкой, примерившей мамино длинное платье. На ногах у нее были белые носочки, окаймленные кружевами — такие обычно продаются в отделах детской одежды. Женщина, навсегда оставшаяся девочкой, вот кто она такая!

Тем не менее, видеть госпожу Янг в домашней одежде было странновато — все же предполагалось, что она является деловым партнером. Или партнершей. Но, несмотря на всю неестественность ситуации, при виде появившейся в дверном проеме Мэри Кирилл почему-то сразу успокоился. Куда ему убегать? Приехал — значит, надо разговаривать и пытаться повлиять на решение вновь испеченной американки. Сделать все, чтобы продвинуть идею Светланы.

— Ну, наконец-то вы сюда добрались! — воскликнула Мэри так, как будто Кирилл был ее старым знакомым и не раз заходил сюда на рюмку чая.

— Спасибо за приглашение, — на всякий случай вежливо произнес он.

— Просто великолепно, что вы позвонили сразу. Я, конечно, надеялась, что вы проявитесь, но очень рада, что не пришлось долго ждать. Впрочем, я уже сказала вам по телефону, что думала о вас и посылала вам мысленный приказ проявиться немедленно, — нескончаемым потоком лилась ее речь.

Кирилл не знал, как относиться к пассажам о телепатической ее сущности: как к шутке или серьезно. На всякий случай, он сдержанно улыбнулся, но не слишком широко, чтобы ей не показалось, что он над ней смеется.

— Ну, что же вы стоите посередине комнаты? Присаживайтесь! — скомандовала она, — Надеюсь, вам не кажется странным, что я вас позвала сюда?

— Нет, — ответил он, послушно выполняя ее приказание и усаживаясь на самый краешек великолепного огромного дивана.

А вдруг она действительно угадывает мысли? С этой дамочкой надо поосторожнее.

— Все просто, мой мальчик, — она расположилась рядом. — Я хотела бы продумать все только с вами, не включая в дискуссию ни вашу… — она сделала паузу, — супругу, ни Владимира Дуба.

— Вы думаете, что так будет лучше?

Вопрос был глупым, но ведь как-то надо было поддержать разговор.

— Уверена в этом, мой дорогой, просто уверена!

Он подумал, что она часто повторяла слова дважды — то ли чтобы собеседник не пропустил главную мысль, то ли просто потому, что так фразы звучали эффектно, как в кино. Скорее всего, второе.

— В бизнесе главное — это гибкость идеи, — продолжала Мэри, — и гибкость в ее воплощении. Согласны?

Он кивнул, не понимая пока, куда она клонит. Кажется, уже пора разгадать ее цель, а вот не получалось. Все происходило в слишком несуразной обстановке, и события приобретали оттенок нереальности.

— Знаете что, — продолжила Мэри, — раз уж вы у меня дома, давайте-ка я приготовлю что-нибудь выпить. Коктейль, например.

Она не ожидала ответа, и он с чистой совестью промолчал.

— Ну, и что же вы здесь расселись? — усмехнулась она. — Вставайте, мой мальчик, пойдемте вместе на кухню.

Это была шикарная кухня — просторная, с огромным количеством ярко красных шкафчиков, череду которых замыкал великан холодильник. Кухонный стол тоже был красным. Интересное цветовое решение, но слишком ярко. Он не знал, нравился ли ему этот цвет. С противоположной стороны французские двери открывали вид во двор, покрытый осенними листьями. А как же чудно, наверное, жить здесь летом! Обидно, что все это оказалось в руках Мэри, а его Светлана даже не мечтает ни о такой кухне, ни о доме. Правда, Света никогда не позволила бы выбрать красную кухню, но это уже детали.

Пока Кирилл озирался по сторонам, Мэри уже суетилась у холодильника.

— Так, — сказала она, — у нас с вами в наличии есть лайм и мята! Значит, мы будем делать кубинский коктейль Мохито.

— Кубинский? — переспросил он и подумал, что перенимает ее привычку к повторению.

— Ага, — подтвердила она, нарезая лайм дольками. — Я в Америке научилась его готовить.

— Странно, — улыбнулся Кирилл, — ведь у США нет дипломатических отношений с Кубой. Или я пропустил международные перемены?

— Сполосните вот это! — протянула она ему несколько веточек мяты. — С Кубой у американцев не ладится, а вот с кубинскими коктейлями у них сложились очень теплые отношения.

Кирилл получил из ее рук пестик и под чутким руководством мял в стаканах сначала мяту, потом дольки лайма. Только успел подумать, что теперь он сможет повторить этот рецепт для Светланы, как Мэри быстро, как заправский фокусник, добавила в стаканы одну жидкость, потом вторую. Он знал, что один из ингредиентов был ром. А второй? Спрашивать почему-то казалось неудобно. Ладно, когда-нибудь сам узнает. А Мэри уже протягивала ему готовый бокал с Мохито, в котором чудесным образом среди прозрачной жидкости оказался лед.

— Божественно! — улыбнулся он, сделав первый глоток.

— Жаль, что не лето, — улыбнулась Мэри, — этот коктейль надо пить в жару.

— Может быть! — согласился Кирилл. — Но он и осенью неплох.

Нисколько не кривил он душой. Легкий вкус рома в соединении с мятой и необычным ароматом лайма — это сама свежесть.

— Недаром считается, что кубинцы умеют наслаждаться жизнью, — сказал он. — В этом искусстве они переплюнули американцев.

— Это точно! — подтвердила Мэри. — Американцы — такие зануды…

— И ваш супруг был таким? — спросил он.

— Не надо, — отрезала она. — О покойниках или хорошо, или…

Ах уж эти неоконченные фразы Мэри! Она красноречиво вздохнула, а Кирилл пожалел, что успел сказать что-то невпопад.

Мохито выполнил свою миссию. Мэри больше не казалась ему непереносимо странной. Безусловно, алкоголь помог посмотреть на нее иначе. Но есть и другая причина: они были наедине. Не на кого было озираться, чтобы сверять, какое впечатление производит эта женщина на других людей; не смешон ли он с ней рядом; не выглядит ли глупцом, поддерживая эту вполне годящуюся для театра беседу. Не было рядом никого, чьими глазами он мог бы посмотреть на госпожу Янг. Не было жены. И ему не надо было оценивать ни поведение Мэри, ни свое собственное. Вдруг Кирилл по-настоящему успокоился и поверил, что он все сможет и все будет хорошо.

К тому моменту, когда он все это осознал, Мэри ловко управлялась с приготовлением следующей порции Мохито. Он смотрел на ее маленькие руки, на ярко розовые ногти на фоне зеленого лайма. На ее улыбку. Проживание в США сделало свое дело, и она унаследовала знаменитое качество американцев улыбаться просто так, без причины. Вполне возможно, способность смотреть на жизнь позитивно позволяла сохранять молодость. Молодость? Да, он подумал именно так. Мэри не выглядела пожилой женщиной. Она была… Как там говорил Карлсон? В самом рассвете сил!

Хозяйка зажгла декоративную свечу, язычок которой дрожал и дрожал, погружая комнату в мерцающий романтический туман. Они разговаривали обо всем. И ни о чем конкретно. Мэри казалась мягкой, необычной и очень привлекательной. Теперь Кирилл наконец-то увидел ее такой, какая она была на самом деле — вне возраста, вне прожитых лет, вне миллионов, которыми она владела. Он понимал, за что муж-миллионер мог полюбить ее много лет назад. У покойника был хороший вкус. Он знал толк в женщинах.

— Так давайте же обсудим, наконец-то, наше общее предприятие! — сказала Мэри, нарезая хлеб на бутерброды.

— Давайте! — с готовностью встрепенулся Кирилл.

— Поймите, мой мальчик, — она немного наклонилась к нему. — На этом можно зарабатывать деньги.

Его предположения оказались верны.

— Да, но Светлана…

Она остановила его жестом, как будто не хотела слышать, как он произносит имя жены. Так и есть, она действительно не хотела. И он не будет. Больше не будет…

— Если это сделаем не мы, идею подхватит кто-то другой! Глупо упускать шанс!

Он молчал.

— Вот что я думаю. Мы можем предложить платную услугу по определения степени родства. В наше непростое время, когда все оказались так разъединены, люди ищут повод, чтобы определить, где свои, а где чужие. А тут такая идея, как по заказу!

Он продолжал молчать.

— Вот, например. Средства массовой информации запугали нас наследственными болезнями. Поэтому любой жених захочет проверить свою избранницу, выбирая девушку, генотип которой благоприятен для потомства, то есть как можно меньше похож на его собственный.

— Ну да, — согласился Кирилл, пытаясь соединить все это с видением Светланы, — а детей, наоборот, будут выбирать ближе к самим себе.

— Да подождите вы с детьми! — усмехнулась Мэри. — Еще, я думаю, работодатели будут выбирать работников, которые близки по наследственности к ним.

— Это еще зачем? — удивился Кирилл.

— Да вот увидите! Все знают, что у мафиози бизнес и семья — это одно и то же. Только не все понимают, что каждый хочет создать такую «семью». Генетическая близость к начальству даст людям еще одну причину гнуть спину на фирму, как на себя самих. Каждый хочет быть частью чего-то большего.

— Допустим, а что еще?

— Да много всего можно придумать, — сказала Мэри. — Много! Этим пусть занимаются маркетологи. Наша идея — увидеть большую картину, а не мелкие детали.

— И все же, как же быть с сиротами?

— А кто нам запрещает делать и то, и другое? — мягко и, как ему показалось, нежно улыбнулась Мэри.

Кирилл чувствовал, как алкоголь разливается приятным теплом по его телу, но он все еще сохраняет способность мыслить здраво. Все так, но если построить бизнес на моделях, предлагаемых Мэри, трудно будет бесплатно собирать генетический банк, а ведь без большой коллекции идее Светланы не жить. Кирилл надеялся на что-то еще, когда и волки сыты, и овцы целы, но сейчас он впервые подумал, что так не бывает. Здравый смысл подсказывал, что надо выбирать между бизнесом и моделью благотворительности.

Безусловно, сам он не мог сознательно выбрать бизнес. Это было бы предательством по отношению к Свете. Но, с другой стороны, было бы неумно сразу признаваться в этом Мэри, ведь она так хорошо к нему относится, и коктейль приготовила такой сказочный. Пока надо действовать заодно с Мэри, а позже он ее переубедит. Когда-нибудь потом…

— Может быть, никто и не запрещает! — с усилием выдавил из себя Кирилл, подвигая стул ближе.

— Вот и славно! — она встала из-за стола, сделала шаг к нему и поцеловала Кирилла в лоб. — Славненько!

В это мгновение, когда Мэри оказалась так близко, он ощутил на щеке шелк ее домашнего платья. Чувствуя прикосновение ее губ, он снова уловил исходящий от этой женщины аромат лайма вперемешку с мятой. Травяная свежесть соединялась с приятной кислотой и каким-то почти парфюмерным запахом весны, с дуновением ветра. Это был аромат молодости. Мэри так и оставалась рядом с ним. Близкая, доступная и необыкновенно свежая. О чем она думает, находясь в такой опасной близости от него? Он чувствовал, как в нем растет желание жить, побеждать. Обладать этой женщиной… Кирилл втянул в себя запах кубинского коктейля и притянул к себе Мэри. Она застонала так томно, как в разгаре любовных ласк, как будто этот момент и был целью его пребывания в ее доме. Как будто она ждала этого жеста всю свою долгую жизнь…

Подлец! Кретин! Ничтожество! Как он ругал себя, когда возвращался домой. Ну почему такая мелочь, как необычный запах, могла подвигнуть его на этот «подвиг»? Нет, он, конечно, не святой. Бывало всякое. Подростковый возраст Кирилла пришелся на вседозволенность девяностых годов, когда все как с цепи сорвались. Он тоже считал, что все должен попробовать и переспать с таким количеством девчонок, чтобы потом, как они шутили с друзьями, «не было больно за бесцельно прожитые годы». Он прошел через огонь и воду, и с тех пор элементарный трах не являлся предметом для долгих раздумий. Сделал — забыл. Такой у него был принцип. Но позволить себе подобное с общей знакомой? Впрочем, в течение всех этих лет у него не возникало желания изменять Свете. Она была особенной. Одно ее существование исключало поиски других женщин. А что же теперь? Так проколоться! Госпожа Янг — не просто общая знакомая, от нее зависит их будущее и дело жизни Светланы. Надо же было так попасть… Тому виной — странный будоражащий сознание аромат Мохито, дух свободной Кубы, перевернувший все с ног на голову, шиворот-навыворот.