Схватка вслепую

Ольга Спиридонова, 2022

60 – е годы 20 – го столетия, маленький уральский городок боком приткнувшийся к только что закрытому угольному разрезу. Здесь рядом с людьми испокон веку живут изредка враждующие между собой далекие потомки леших, домовых, лешенок, лиходеев, шишиг, торопов, полудениц и банников. Неожиданно в городе совершается несколько особо опасных преступлений, но ни люди, ни карги и людимы не подозревают, что причина вспышки преступности таится внутри только что закрытого разреза. Там проснулось когда то давно попавшее на Землю в результате сбоя систем безопасности существо, способное имитировать облик живых существ, неодушевленных предметов и использовать созданную людьми материальную культуру. Каргам и людимам не сразу пришло понимание, что нужно забыть прошлые недоразумения и вместе бороться с ополчившейся против их привычного мира силой. Прибывший из будущего агент Ильгер получил задание обнаружить и изолировать, а по возможности уничтожить это существо.

Схватка вслепую.

60-е годы 20-го столетия, маленький уральский городок, боком приткнувшийся к только что закрытому угольному разрезу имени К. Ворошилова, глушь, весна, горьковато пахнет цветущей черемухой, совсем рядом, за речкой Антипкой, кто-то ревет — может корова, а может и медведь.

Мотя.

— Приказ или просьба понимай, как знаешь, а не выполнишь, пеняй на себя, Кочерга шкуру спустит, а про капитана Беспалова и говорить нечего, тот просто сожрет с потрохами, фигурально конечно, а не физически, но от этого на душе не легче, — вздыхая думало странное существо, сочетавшее в своем облике особенности строения тела обыкновенной серой крысы пацюка и размеры ее дальней родственницы мощной травоядной Пакараны обитающей в тропиках Южной Америки. В это время за дверью вдоль коридора общежития барачного типа по улице Мира резво пробежали каблучки и в комнату громко постучали. Крыса встала на задние лапки и машинально шагнула к двери.

— Матвей Григорьевич — это я, ваша соседка Вера, подойдите к телефону вам из Дома Культуры звонят, — пронзительным, с нотками игривости голоском крикнула молодая женщина со следами былой красоты на лице, поправляя небрежно запахнутый на пышной груди атласный халатик. Ей никто не ответил. Хитро ухмыльнувшись и не собираясь так просто отступать женщина минуту помолчала и сменив тон нежно заворковала, решив как видно объехать соседа на кривых.

–Мотенька, прости меня мой хороший я знаю, что виновата и раскаиваюсь, открой двери, пусти — не пожалеешь, — теребя поясок халатика жалобно простонала она добавив к многообразию интонаций своего голоса заманчивое сексуальное придыхание. Она знала, что этот козырь подействует на хозяина комнаты знойного 30 — летнего красавца Матвея Чавкина наверняка. Он заведовал в местном Доме Культуры культ — массовым сектором, был натурой артистичной, впечатлительной, имел к Вере давнюю склонность и не побороть в себе эту слабость, ни скрыть ее от окружающих не мог и не хотел.

Крыса алчно сверкнув бусинками черных глаз облизнулась.

–Матвей Григорьевич, ну не будь скотиной, отзовись миленький, пожалей, приголубь, я соскучилась, — капризно всхлипнула Вера царапая пальчиком о свежим маникюром тонкую филенку двери.

Крыса одумавшись, сердито оскалилась, пробурчала что — то и ушла под кровать. — Держать форму при такой разнице в размерах и массе тела очень сложно, а тут еще Верка паразитка явилась не вовремя и терзает душу, — цепляя когтями правой лапы плинтус прижимающий к стене нужную доску думал Мотя. Всякий раз пережив сильнейший стресс во время трансформации он обещал себе, больше ни за что на свете не соглашаться опять повторить этот фокус, но раз за разом наступал на одни и те же грабли. Плинтус подался, Матвей Григорьевич поднатужился и оторвал его. Из-под кровати донесся отчетливый скрип отодвигаемой доски и натужное пыхтение.

Не дождавшись ответа женщина поняла, что все ее старания напрасны, на Мотю не подействовала хитрость с телефоном, не сработала уловка с искренним раскаяньем и прочие выкрутасы. Бессердечное равнодушие соседа разозлило ее и окончательно утвердило в давно зревшем желании найти ему замену.

— Ну ладно, гад ползучий попомнишь ты меня и глазом моргнуть не успеешь, как станешь рогатым, — прошипела Вера и психанув, как норовистая лошадь лягнула дверь каблуком туфли. В это время в конце коридора со скрипом открылась дверь и появился заселившийся недавно в комнату № 8 грузчик колбасного цеха городского мясокомбината Санька. Он не смотря на рябую, а по утрам изрядно опухшую физиономию начинающего пропойцы как нельзя лучше подходил на роль Мотиного заместителя. Своей галантностью, мускулистой фигурой и нагловатой уверенностью в себе парень с первой встречи смутил трепетную Веркину душу, а распространяемый его курткой волшебный, колбасный запах соблазнил ее кота Барсика. Хитрый серый котишка теперь частенько караулил нового соседа у двери, старательно терся о его ботинки и нежно мурлыкал, всем своим видом демонстрируя искреннюю привязанность. Сегодня кот явился домой под вечер, порядком продрог, спрятался в кухне и ждал, когда откроется заветная дверь. Он знал, что у нового соседа ему перепадет что — нибудь вкусненькое, а на стоящей в углу комнаты круглой железяке можно как следует отогреть замерзшие лапы.

— Опять явился засранец, в конце концов я не скамейка и не подставка для обуви, а мыслящее создание, — в который раз возмутился про себя дрон Игоша, многофункциональное отдаленно похожее на паука частика с втянутыми внутрь лапками ворчливое устройство 50 — ти сантиметров в диаметре помесь дрона и андроида с функциями квадракоптера, врача и повара в придачу. Он почувствовал толчок, а вслед за ним прикосновение кошачьей шерсти к своему круглому не до конца прикрытому пестрым домотканым половичком корпусу. Кот вольготно разлегся на теплом половичке и нежно замурлыкал

–Да ладно, пусть уж погреется бедолага, должно же быть в его жизни что — нибудь хорошее, — сжалившись над гостем подумал Игоша. Его раздражение под напором задушевного кошачьего мурлыканья исчезло. Расщедрившись он добавил к своей обычной температуре еще 10 градусов и прислушался к голосам доносившимся из коридора.

— Ну что сосед, жениться еще не собираетесь, неужели так никто и не смог покорить ваше неприступное сердце? — хихикнула Вера глядя на кастрюльку в руках шагавшего ей навстречу парня.

— Не теряйтесь, посмотрите сколько вокруг одиноких девиц, с вашей внешностью при желании можно выбрать любую, отказа не будет, а девки у нас сообразительные — обстирают, жрать приготовят и прочее, — казала она призывно лизнув розовым язычком верхнюю, пухлую губку. Женщина не скрывала, что новый сосед понравился ей с первого взгляда. Правда парень по ее мнению вел себя как — то неправильно. При встрече не раздевал взглядом, что обычно делали мужчины любого возраста при виде ее прелестей и даже ни разу не шлепнул по заднице, к чему она давно привыкла и что принимала с благосклонностью, расценивая как подтверждение своей привлекательности. Вера не подозревала, что сквозь широкие щели в полу коридора за ней наблюдают ревнивые Мотины глаза. Несколько минут назад Матвей Григорьевич отодвинув под кроватью нужную доску оказался под полом, по балкам добрался до дыры в основании межкомнатной перегородки и хотел было пролезть в нее, но голоса в коридоре над головой остановили его. От призывных, ноток в Веркином голосе шерсть на его загривке встала торчком. Сердито прижав уши Мотя угрожающе заворчал и вернулся.

— Жениться!? Да вот как то пока не получается, — пожав плечами ответил Санька.

–Не получается!? Ой, я вас умоляю, обращайтесь — со мной у всех получается, — стрельнула в парня озорным взглядом Вера.

Матвей Григорьевич с трудом сдержал рвущееся из горла злобное рычание.

— Извините дорогая, спешу, — чтобы не продолжать разговор на неприятную ему щекотливую тему буркнул Санька и прошел в кухню. Бесцеремонные намеки увядающей красавицы его раздражали. Он с удовольствием выразился бы грубее, но сдержался не желая наживать себе врага по соседству. Ему известна была мстительность обиженных женщин. Вера растерялась, очередная обида окатила ее жаром, а в голове готовой кинуться в бой женщины пронеслись варианты оскорбительных замечаний. Она еле сдержалась, чтобы тут же не рассказать Саньке кто он такой и что цена ему 3 копейки в базарный день. Только неожиданно мелькнувшая в голове мысль, что сосед спешит не куда — нибудь, а на свидание и за ним можно не медля проследить и выяснить, как выглядит ее соперница заставила женщину вовремя остановиться.

— Вот я бестолковая, он же не зря где то вечерами пропадает, нашлась таки кобыла, которая меня обскакала. Надо сейчас же прогуляться по холодку и выяснить кто она такая, — решила Вера и понеслась к себе в комнату собираться. Женщине и в страшном сне не могло присниться, что Саньку интересует только ее кот Барсик.

Весной вечерние и ночные заморозки на северном Урале не редкость. Через 10 минут у спрятавшейся за углом дома тетки замерзли пальцы на ногах, нос, уши и кончилось терпение.

–Ну надо же, не идет паразит, а говорил спешу — трепло кукурузное, — сокрушалась она понимая, что ждет и мерзнет напрасно.

Избавившись от назойливой соседки Санька накормил ее голодного кота. Сытый Барсик скоро уснул, а на улице совсем стемнело. Открыв окно парень скомандовал дрону, — Вперед!

Игоша опутал спящего кота силовой сетью и тихо шелестя винтами вылетел через окно наружу. Вера услышала скрип открывающейся ставни над головой и не поверила своим глазам. На уровне освещенных окон второго этажа распластавшись в темном воздухе парил ее спящий кот Барсик.

Мотя проводил мстительным взглядом нового соседа, мысленно пообещав себе спустить с него шкуру, еще раз со слезой в глазу взглянул на коварную изменницу, которая отправилась в свою комнату и вздохнув побежал вдоль боковой стены барака. Добравшись до дыры между досками, которые были одновременно и потолком подвала он взглянул в низ. До дна подвала было метра два с половиной, а может и все три. Коротко вздохнув Матвей Григорьевич примерился и ловко спрыгнул на перекладину лестницы приставленной к стене, а с нее рискуя сломать шею на городьбу из старых ящиков и еще какой то рухляди. Теперь добраться до наполовину выступающего над землей подвального окошка было проще пареной репы. Матвей Григорьевич схватился лапками за край ставни и с силой дернул ее на себя. Окно со скрипом открылось. Высунувшись наружу он повертел усатым рылом, оценивая обстановку вокруг и увидев переходящих дорогу от новых пятиэтажек к бараку женщин с эмалированными бидончиками для молока в руках недовольно фыркнул. В магазине, расположенном на первом этаже крайней к дороге пятиэтажки в конце рабочего дня продавали на разлив молоко из городского подсобного хозяйства.

— Ой, гляди Ивановна, крыса! — испуганно охнула тыча пальцем в сторону Моти толстая молодуха в цигейковой душегрейке одетой поверх махрового халата с зайчиками. Идущая рядом с ней бабка с бидоном в красный горох в руках тоже остановилась. Ярко горящий фонарь у тротуара хорошо освещал стену барака, а там между заколоченными фанерой створками подвального окошка торчала огромная крысиная голова. Животное понюхало воздух и спряталось, —

— Че, не нравится?! — усмехнувшись, ехидно спросила бабка и сверля тетку въедливым взглядом добавила, —

— Вот девка, скажи спасибо сыночку моему Егорушке за то, что скоро переезжаешь из этого гадюшника в новую квартиру. Ценит его начальство, не то, что ты вечно всем недовольная, а ведь сколь лет Коковкин ради тебя лахудра на этом разрезе корячится, днюет и ночует.

— Правда твоя мамаша, глаза бы не глядели на этот клоповник, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — смирив на время свой скверный нрав согласилась со старухой сноха. Почувствовав в ее словах такую желанную покорность бабка смягчилась и озабоченно спросила, —

— Ты про домового то не забыла?

–А не грех это?

–Не выдумывай Иринка, всегда так делали, кроме пользы никакого вреда вам не будет. Запомни, когда все уснут возьми старый башмак, спрячь его в дальний угол и тихонько скажи: Батюшка домовой, вот тебе сани, поезжай ко с нами. Да смотри не забудь, когда уезжать будете забрать с собой ботинок, а то счастья не жди.

Протиснувшаяся через подвальное окошко ободранная дворняга с рыжим пятном на загривке хитро ухмыляясь зубастой пастью прошмыгнула мимо теток и рысью понеслась к новеньким, стоящим через дорогу от барака пятиэтажкам. лапу молодая женщина в красном плаще. Порыв ветра растрепал ее волосы и в нос Моте ударил странный, чужеродный запах.

Коковкин

Егор Дмитрич Коковкин охранник ночной смены угольного разреза имени К. Ворошилова толстенький шустрый мужичек невысокого роста вышел на улицу, сладко зевнул щербатым ртом и потянулся. Работенка у него была не пыльная, следить за исправностью единственного работающего пока эскалатора и не пускать посторонних на разрез. Ночная смена прошла спокойно, он прекрасно выспался и на первый толчок, гул и легкую вибрацию почвы под ногами не обратил внимания, такое на его памяти случалось и раньше. Заперев каптерку на ключ он спустился на два горизонта ниже поверхности и озираясь, кабанчиком потрусил по дороге. Когда то выбирая на этом уровне грунт экскаваторщик выворотил глыбу пустой породы, откатил ее ковшом в сторону да так и бросил. На месте камня осталась глубокая, уходящая внутрь склона впадина, переходящая в небольшую нору. Егор Дмитриевич нашел это место случайно за месяц до окончания работ на разрезе. Тогда, готовя объект к закрытию начальство приказало выследить и отловить забредших на разрез собак. Охранники загнали во впадину десяток псов и, чтобы долго не возиться с животными намеревались их пристрелить. Егор Дмитриевич стоял рядом с палачами и мог бы сказать, что начальство не приказывало устраивать бойню, а просто велело заманить собак в заранее приготовленные ящики — клетки, поднять на поверхность и выпустить, но промолчал. Для приманки из столовой передали несколько килограмм жил, хрящей и хорошей мясной обрези, ради такого угощения голодные животные побежали бы куда угодно. Загнанные в западню собаки сбились в кучу у дальней стенки впадины и испуганно смотрели на людей. Одна самая крупная осмеливалась еще показывать зубы, а остальные изувеченные голодом понуро с отчаяньем обреченных смотрели на охранников, чувствуя свою судьбу. От людей пахло смертью. Спасение пришло неожиданно. Одна из собак нашла вход в нору, пролезла в нее и позвала за собой собратьев. Остальные последовали за ней и исчезли, куда неизвестно. Искать их не стали, а поручили Егор Дмитриевичу покараулить вход в нору на тот случай, если псы вернутся назад. Он честно проторчал здесь до конца смены, а потом махнул рукой — нет и ладно, ему мороки меньше. Сколоченные из ровных досок клетки смекалистый мужичок разобрал и потихоньку по несколько штук перетаскал домой. Доски ровненькие — это тебе не горбыль кособокий, в хозяйстве все пригодится. Тогда Егорке невдомек было, что судьба его уже сделала крутой поворот и результат этого поворота он скоро почувствует на собственной шкуре. Коковкин запомнил место, где находилась впадина и частенько заглядывал туда, когда нужно было спрятать что-нибудь от сторонних глаз. Дыра, в которую ушли собаки его очень беспокоила. В один прекрасный день не справившись с любопытством он расширил ее и обнаружил, что лаз ведет в маленькую пещерку. Первым делом мужичек проверил нет ли там свежих собачьих следов, а не обнаружив их обрадовался и замаскировал вход городьбой из камней. Со временем Егор Дмитрич стал расширять и углублять пещерку. Он не говорил о ней никому, даже давнему дружку своему Петьке Цыпушкину, с которым любил бывало клюкнуть по маленькой. Пробираясь сюда после смены Коковкин наслаждался собственным пространством и благоустраивал его. Сделал удобный стол. Для этого в сходящихся в углу двух стенах вырубил топором на нужной высоте глубокие узкие желоба и вставил в них края щита, сколоченного из трех досок с подпоркой. Отношения с женой давно разладились. Он подумал и соорудил у дальней стенки из старых ящиков кровать, загородив ее от посторонних глаз городьбой из камней. Частенько, ложась туда отдохнуть он жалел, что все равно придется возвращаться домой к жене. При мысли о супруге мужичка пробирала дрожь. Однажды в ночную смену Егор Дмитричу не спалось. Потихоньку сбежав из каптерки он занялся любимым делом, стал долбить стену в пещерке. В какой — то момент кирка вышибла зараз несколько камней и провалилась в пустоту. Коковкин упал вперед, ударился головой о камень и потерял сознание, а когда очнулся, то почувствовал странную идущую из пробитой дыры дрожь и непривычный запах. Мужичек испугался до смерти, бросил инструмент и убежал. Прошло несколько дней, он успокоился, понемногу затосковал о своем убежище и с каждым днем все больше корил себя за трусость. Как — то в конце ночной смены перед рассветом ему не спалось и ворочаясь с боку на бок Егор Дмитрич долго размышлял и наконец решился, —

— Пойду, посмотрю, что там да как.

Войдя в пещерку он прислушался и подсвечивая себе фонарем оглядел все вокруг. Покурил, повздыхал и осторожно заглянул в испугавший его пролом. Стены открывшегося его глазам широкого коридора вспыхнули переливами мелких зеленых огоньков. Коковкин остолбенел от неожиданности, а придя в себя выбил еще несколько камней, пригнув голову пролез в дыру и включил фонарь на полную мощность.

Изумрудное сияние исходящее от стен околдовало и заворожило его.

–В такой момент и умереть не страшно, — разинув от восхищения рот думал мужичек не сомневаясь, что лучшего в его жизни уже не произойдет.

–Едрит твою в кочерыжку-это же изумруды! — заорал у него над ухом подкравшийся незаметно дружек его и сменщик Петька Ципушкин.

–Да мы теперь богачи, дружище! Каждый камешек уйму денег стоит, а их здесь тыщи! — озираясь вокруг кричал он, хлопая от восхищения себя по ляжкам. Восторг от этого великолепия тоже вскружил ему голову. Так он и умер, чувствуя себя богатым и счастливым. Коковкин не промахнулся. Острая кирка ударившая по Петькиной шее сзади с легкостью рассекла мышцы и сломала шейные позвонки. Перенасыщенная адреналином кровь хлынула на пол пещеры. Стекла сквозь частицы почвы на горизонт ниже пещеры Коковкина. Ее капли упали на поверхность огромного твердого сигарообразного кокона, который лежал на дне каменного бассейна расположенного между колоннами зала со стенами из багрового с золотой искрой порфира. Сквозь многочисленные микротрещины кровь просочилась на состоящее из первородной протоплазмы внутреннее покрытие кокона и смешавшись с ним запустила цепную реакцию пробуждения. Температура в месте соприкосновения протоплазмы с кровью на доли секунды достигла 1500 градусов Цельсия. Кокон превратился в свет, освободив спящее внутри существо. Земля под ногами Коковкина качнулась, как во время землетрясения. На мужичка накатила волна тошноты и жара. Пучок фотонов ушел вперед и через минуту вернулся. Вспышка повторилась. От гибели Егор Дмитрича спас пол и стены его пещеры по составу похожие на кимберлитовые отложения. Стены зала, в котором лежал кокон погасили волну фотонов, их энергия сравнялась с нулем, частицы протоплазмы просыпались в бассейн и на пол у колонн белым порошком. Коковкин постоял, потряс головой, прислушиваясь и стараясь понять, что же произошло. Он не мог знать, что когда — то давно, за долго до того времени как геологи нашли недалеко от поселка Волчанка залежи каменного угля в холодной пустоте космоса целый ряд совпадений и случайностей начиная с внезапной вспышки сверхновой сдвинули на несколько градусов вектор движения кокона Странника. Пучок жесткого излучения проник сквозь уровни защиты кокона, вызвав сбой в работе всех систем. Он должен был пролететь мимо Солнечной системы, но прошел сквозь нее в опасной близости от Земли и был захвачен ее притяжением. В атмосфере планеты сгорело 30 % и так небольшого объема кокона, что составляло большую часть защитной брони. Чтобы сохранить существо находящееся внутри система жизнеобеспечения к анабиозу добавила заморозку на молекулярном уровне, что на века вычеркнула спасенного из реальности. Блоки навигации и экстренного торможения, перед тем как отключиться смогли снизить скорость и выровнять угол соприкосновения с поверхностью планеты до минимально возможного значения. За минуту до приземления включился сверхпрочный комплекс проходки скального грунта. За счет этого кокон не врезался в землю, а пролетая почти горизонтально над долиной, между невысокими хребтами Уральских гор только чиркнул по ней, чудом избежав взрыва. Выдвинувшиеся из носовой части буры в момент соприкосновения с поверхностью вгрызлись в камень, поступательными движениями вспороли поверхность долины, гася одновременно остаточную инерцию кокона. Эта долина была одним из тех редких мест, где на материковой части Земли отсутствует чехол осадочных пород и на протяжении нескольких километров поверхность состоит из горных пород возрастом более 3 — х миллиардов лет. Кокон ушел внутрь склона, который состоял из древних докембрийских рудоносных структур и застрял в нем на века.

Толчки больше не повторились, Егор Дмитрич успокоился и вскоре забыл о них. Он закопал Петьку там же, где убил — у стены. Вылез из коридора, закрыл вход ящиками, умылся холодной водой и с облегчением выдохнув прилег на кровать, решив немного вздремнуть. Сон, несмотря на усталость к нему все не шел. Егор Дмитрич не сомневался в том, что поступил правильно, но душевный покой,несмотря на эту уверенность не приходил. Помаявшись немного мужичек по детски слукавил и нашел себе оправдание, —

–Известно, что Петька всю жизнь был треплом хитрожопым. Уйди он отсюда живым об изумрудах узнали бы все. Узнали, доложили начальству и получай тогда Егор Дмитрич кукиш с маслом вместо богатства, — злясь и живо представляя себе физиономию бывшего друга убеждал себя Коковкин. Мысль о возможной потере сокровища испугала. Кроме этого вспомнились Петькины слова:

–Мы теперь богачи, дружище.

. — Мы!? — упрямо набычился мужичок.

–Не—еее-т!!! Не мы, а Я!! — мысленно возразил он и стоило ему так подумать, как на душе мгновенно полегчало. Коковкин повернулся на правый бок и уснул. Горизонтом ниже пещеры Коковкина лежащая на дне каменного бассейна в зале с красноватыми колоннами мягкая, серая похожая на ноздреватую пемзу освободившаяся из кокона субстанция дрогнула, задышала и что—то бормоча потянулась вверх. Сквозь вздувшуюся, дрожащую ее поверхность вытянулось несколько щупалец, цепляясь присосками за колонну они дотянулись до широкой галереи под потолком зала. С левой стороны она заканчивалась маленькой площадкой, через которую можно было попасть в боковой коридор. К потолку этого коридора и стремилось существо. Серые щупальца дрожа от напряжения несколько раз с силой ударили в низкий потолок коридора и обрушили его. Недавно закопанное тело Ципушкина рухнуло вместе с обломками потолка в низ и серая масса глухо бормоча и вздыхая с чмоканьем поглотило его. Проснувшийся после тяжкой спячки Странник стал с любопытством изучать человеческое тело, а потом решил скопировать его и использовать для того, чтобы исследовать мир в котором оказался. Он превратил часть себя в белесый туман, который просочившись сквозь пролом в потолке, обнаружил пещеру и спящего в ней Коковкина. Мысли человека были путанными, но любопытными, они заинтересовали Странника.

Егор Дмитрич проснулся и не сразу заметил, что в его пещере многое изменилось. Он зажег примус, поставил на огонь чайник и потянувшись за жестяной банкой с заваркой взглянул на стол. Столешница сияла глянцевой, как в дорогом кухонном гарнитуре, поверхностью. О таком гарнитуре давно мечтала его жена Ирина. Вспомнив о ней мужичек. испуганно оглянулся и тут же одернул себя,

–-Да ты в уме ли, чего бояться, откуда ей здесь взяться?!

–-Как же Егорушка, вот она я. Оглянись чючело, полюбуйся на меня!?—раздался из темноты такой родной и страшный, с тягучими, игривыми, грудными нотками голос жены.

–Как она тут оказалась!? Кто настучал!?-вздрогнув подумал мужичек.

–Иринушка, что случилось ты ли это?!—пискнул он и испугался собственной смелости.

–-Конечно я, разуй глаза тетеря!—смеясь крикнула тетка.

— А ты хорошо, как я погляжу здесь устроился. Тепло, светло и мухи не кусают, — грозно нахмурившись, пошла на него жена.

Егор Дмитрич охнул и зажмурился. Иринушка бывало поколачивала его и за меньшую провинность. Прошла минута. Удара не последовало. Коковкин открыл глаза. Жена с любопытством рассматривала край полированной столешницы. Крупный пес рыжей масти с изумрудными глазами сидел у ее ног. Коковкин, еле сдерживая дрожь во всем теле потихоньку попятился к выходу.

–Куда пошел?!–сурово нахмурившись рявкнула тетка, а собака подчиняясь ее немому приказу в два прыжка догнала его и схватив за подол спецовки притащила назад.

––Сбежать решил?! Трус, мозгляк, — голос супруги перешел на визг, Коковкин схватился за голову, зажмурился и от страха рухнул на колени.

–-Да ладно Егорка, вставай, че ты в самом деле?! — Коковкин вздрогнул от неожиданности и выпучил глаза узнав голос Петьки Ципушкина. —

––Я вот например, уже ничего не боюсь.

Вместо супруги в нему направлялся Петька, а собак оказалась целая свора. Мужичок ошалел от суеверного ужаса и шарахнулся в сторону. —

–-Эй стой, тихо, тихо, — попытался остановить и успокоить его Петька. Он был живой, только голова свернута на бок и один глаз закатился под веко.

–Уйди! Сгинь. Провались! — взвизгнул Егор Дмитрич икая и трясясь от суеверного ужаса. Ноги еле держали его, коленки ослабели, но несмотря на это сопротивляясь из последних сил он продолжал потихоньку пятиться к выходу.

– — Да что ж такое, опять не угодил, — шутливо возмутился Петька, подмигивая Егор Дмитричу незрячим глазом.

–Пе–тя, — прижавшись к стене жалобно заплакал Коковкин.

–Не серчай на меня Петя, не хотел я!

— Убивать не хотел!? Врешь ведь мерзавец?! — криво усмехнулся мертвым ртом Цыпушкин.

–Ладно Егорка, чего теперь то, дело прошлое, — махнул он рукой. По лицу его прошла мягкая волна, которая стерла Петькины черты, а вместо них Егор Дмитрич увидел собственную рябую физиономию. Сердце настоящего Коковкина задрожало, дыхание пресеклось, глаза закатились и он без чувств рухнул на пол. Прошло несколько минут, он очнулся от знакомого звука — свистел закипевший чайник. Наученный горьким опытом он не стал раньше времени открывать глаза. Полежал, прислушался, принюхался. К его удивлению в пещере пахло так, как в лучшие годы его жизни, когда жена его еще не была злым, горластым куском сала в махровом халате с зайчиками. Аромат яичницы с жареной колбаской и ванильной булочкой удивил и обрадовал его. Он не смог удержаться и завозился, вдыхая запах былого благополучия. Осторожно приоткрыл глаза. Жена стояла к нему спиной и расставляла на столе тарелки. По ее широкой спине при каждом движении перекатывались бугристые мышцы, заставляя разноцветных зайчиков на халате то жмуриться, то по — свойски подмигивать Коковкину косыми глазами.

–Хватит валяться, иди за стол, тяпнешь стопочку и мигом очухаешься, — не поворачиваясь, скомандовала супруга. Егор Дмитрич по привычке послушался и ему действительно после рюмки мигом полегчало.

–Вот и хорошо, молодец и нечего выпендриваться кивнула Ирина намазывая разрезанную булку маслом.

–Ты главное слушайся меня и делай все, что тебе приказывают. Бежать не пробуй, поймаю — убью! — тетка повернулась к Егор Дмитричу, сверкнула зелеными глазами и поднесла к его носу пудовый кулак. Коковкин опустил голову и покорно вздохнул, подтверждая — да, эта может. Собаки обошли его стороной и сели полукругом сзади, отрезав путь к отступлению.

— Ну и ладно, — сдался Коковкин. Все это конечно меняло его обыденную жизнь, но странность происходящего сглаживал привычный облик жены, а в тонкости пока можно было и не вдаваться.

–Главное уйти отсюда живым, а там видно будет, выкручусь как—нибудь, где наше не пропадало, — опасливо поглядывая на собак, шмыгая носом смекал мужичек.

Кочерга

Капитан милиции Клавдия Васильевна Перегудова, тощая тетка по прозвищу Кочерга получила в разработку розыскное дело пропавшей три недели тому назад 15 — летней Тани Кондратьевой сразу после своего возвращения из отпуска. В городском отделе милиции она работала недавно, перевелась из области по семейным обстоятельствам. На новом месте службы за особенности фигуры и склочный, въедливый, упрямый характер злые языки дали ей обидное прозвище Кочерга. Сказать по совести к обязанностям своим тетка относилась с прохладцей, возможно за годы службы в милиции ей надоело возиться с воришками, хулиганами и дебоширами, копаться в житейских пакостях и распутывать семейные склоки. До того как стать следователем она работала участковым инспектором в глухой деревне, потом дознавателем и конечно понимала, что драгоценное время упущено, все оперативные действия в розыске пропавших имеют смысл первые 24 часа. Несмотря на это за заведомо провальное дело к удивлению сослуживцев Кочерга взялась с азартом, граничащим с истерикой. Суетилась, место, где в последний раз видели девочку, обошла несколько раз, внимательно осматривая каждую мелочь. В первый же день между оперативкой и беседами со свидетелями по другим делам успела сбегать в паспортный стол, архив и зачем то наведаться в городской Дом Культуры. В конце дня кто — то из сплетников шепнул в дежурке, что Клавдия старается не зря, она знакома с семьей пропавшей, месяц назад получила квартиру в одном с ними дворе нового микрорайона города. Новость быстро облетела отдел и подтвердила единодушное мнение — в этом деле у тетка есть свой интерес.

После суматошного дня Клавдия Васильевна вернулась домой усталая и разбитая. Переоделась, прилегла на диван и проспала до рассвета. Сквозь тревожную муть утренней дремы вдруг отчетливо услышала, как звякнул и съехал вниз шпингалет на оконной форточке в кухне. Кожей обнаженной руки лежащей поверх покрывала почувствовала холод от пролетевшего из кухни в сторону входной двери ледяного сквозняка. Показалось, что скрипнула под чьей — то ногой деревянная половица в коридоре.

–Кто здесь!? — дернувшись хрипло спросила тетка. Не понимая продолжение это сна, или тени прошлого ожили и расколов реальность проникли в ее мир, чтобы отомстить вскочила и от боли полоснувшей под ребра с низу в верх привалилась к спинке дивана. Приступ межреберной невралгии вещь неприятная, но к счастью кратковременная. Несколько секунд Кочерга прислушивалась к себе, убедилась, что становится легче, перевела дух, шевельнулась, проверяя, действительно ли боль отступила. Осторожно встала, выпила валерьянки и вышла на балкон своей новенькой только что заселенной пятиэтажки. Еще три такие же серые панельные коробки стояли вокруг большого квадратного двора. При расчистке площадки под строительство по замыслу архитектора между домами был оставлен кусок леса, несколько десятков редко растущих сосен. Перед сдачей домов в эксплуатацию лес превратили в парк. Расчистили и вымостили бетонными плитами дорожки, под деревьями установили скамейки, столики, качели и детские песочницы с ярко раскрашенными грибками. С высоты пятого этажа тетке видны были лавочки, на которых в хорошую погоду с утра дежурили бабки, а по вечерам в сумерках звонко взвизгивали и хихикали девчонки, бренчала гитара. Там в последний раз видели пропавшую девочку, розыском которой Клавдия занималась. В противоположном доме хлопнула дверь, пропуская людей с чемоданами в руках. Некоторые новоселы до сих пор перетаскивали вещи — обустраивались. Они сейчас были чуть счастливее всех остальных жителей города. Шутка ли, получить вместо комнаты в холодном бараке отдельную благоустроенную квартиру. Не хотелось верить в то, что кто — то из этих счастливчиков виноват в исчезновении молоденькой девочки. Весенний ветер дохнул тетке в лицо промозглым холодом, заиграл колючими лапами сосны на уровне перил ее балкона. Клавдия поежилась, плотнее завернулась в наброшенную на халат шаль. Ожило беспокойство, которое всегда по весне смущало ее. Смешанная кровь каргов и людимов бушевавшая в жилах, звала в лес на свободу. К счастью та часть, которая принадлежала людимам, смогла успокоить первобытные инстинкты карга. Клавдия устыдилась своей несдержанности, закрыла глаза, раздула ноздри, жадно втягивая сырой вечерний воздух и учуяла в нем что — то необычное. Ветер принес со стороны недавно закрытого угольного разреза облачко плотного грязноватого тумана, оно запуталось в верхушках крайних к балкону сосен. Порывы ветра отрывали от него небольшие лоскуты и швыряли в разные стороны. От обрывков веяло чем то чужеродным и опасным. Клавдия Васильевна испуганно отступила в глубь балкона. С такой разновидностью зла она еще не встречалась ни в обыденной жизни, ни по долгу службы..

–Это тебе не воровство, не мордобой, не проделки знаменитой городской шалавы, вылившей в отместку за измену в постель своего хахаля ведро с нечистотами, — подумала тетка, вспомнив несчастную физиономию потерпевшего, над которым весело ржал в дежурке весь рядовой состав отдела милиции. Мигнули и ярче загорели фонари в парке. Окна противоположного дома отразив их свет грозно сверкнули глазами невиданного чудища, а сердце Кочерги вдруг задрожало, стукнуло и как то странно затаилось перед следующим ударом. Несколько обрывков странного тумана уже маячили в метре от ее лица. Она отшатнулась, набрала полные легкие воздуха, дунула на них, вложив в это усилие всю мощь каргов и людимов. Обожженные ее дыханием лоскуты отскочили в сторону, скорчились, отяжелели и не имея сил удержаться в воздухе заскользили вниз. Далеко за городом в гигантском провале угольного разреза что — то ахнуло, застонало от боли и добавило Кочергу в число своих врагов.

Через двор к противоположному дому, наперерез спешащей куда — то молодой парочке метнулась собака. Клавдия Васильевна перегнулась через перила балкона, стараясь разглядеть масть крупного пса, негромко свистнула, узнав а нем своего посланца и ободряюще помахав рукой крикнула, — Счастливо!

Мотя обернулся, визгливо тявкнул ей в ответ и скрылся в подъезде.

Кочерга постояв еще несколько минут на балконе вернулась в квартиру, выпила чаю и решила в ожидании новостей от Моти обойти пятиэтажку в которую недавно переехала, чтобы узнать все ли здесь в порядке. Она не делала этого уже давно — уезжала по делам службы в командировку. Потирая левую сторону груди тетка зашлепала стоптанными тапками вниз по лестнице и услышала, как хлопнула дверь этажом ниже.

— Наташка, ты куда без ребенка поскакала, где сынок то твой!?—перегнувшись через перила окликнула она молодую женщину в красном болоньевом плаще вышедшую из 12 квартиры.

–Чтоб ты провалилась зараза! — выругалась про себя Наталья, но вслух сказать это не посмела, Клавдия тетка не простая — капитан милиции, попробуй ей нахами — сразу пожалеешь.

— Клавдия Васильевна, вы что, следите за мной!? Нету Лешки, я его к маме в деревню отправила, — злобно прошипела она возмущенно смерив въедливую тетку с головы до ног недобрым взглядом и выскакивая на улицу подумала, —

— Пропади ты пропадом, карга старая! Столько времени ошивалась где — то и вот на тебе, явилась, не запылилась. Ну да ладно, главное, что дело уже сделано, теперь нужно скрыться отсюда поскорей.

Ветер свистнул, сорвал с дерева подломленную ветку и швырнул ее в лужу, где в грязной воде плавали обожженные дыханием Кочерги клочья странного тумана. Непонятная сила помогла фонтану брызг долететь до Наташкиного лица, а обрывкам тумана залепить ей глаза. Женщина запнулась, еле удержавшись на ногах схватилась за голову, шатаясь добрела до лавочки у входа в подъезд и упала на нее. Глаза жгло нестерпимо, а в мозг не встретив сопротивления проникла чужеродная сила, которая окунувшись в ее мысли и воспоминания почувствовала благодатную почву и начала что — то нашептывать. Внимательно слушая Наташка напряглась, потом нерешительно кивнула соглашаясь, расправила плечи, а через несколько минут с готовностью вскочила и пошла назад к входу в подъезд. Клавдия Васильевна не чуя беды, удовлетворенно хмыкнула, представляя себе фонтан грязной воды плеснувший в Наташку, усмехнулась представляя себе, как та злится, вытирая с лица грязь пополам с косметикой. Однако через минуту запоздало устыдилась сотворенной пакости и пытаясь оправдаться перед собой возмущенно буркнула, —

— Тоже мне молодуха нашлась, почему если карга, то сразу старая?

Проходя мимо Наташкиной квартиры Клавдия Васильевна заколебалась, но все таки приложила ладошки к щели между стеной и косяком. Сделала она это просто так, для проформы не ожидая ничего плохого. Знала, что хозяйки и ее сына полуторагодовалого малыша дома нет. Она попыталась прощупать пространство внутри квартиры и ей в лицо выплеснулась обжигающая волна горького страдания. У страдания этого жуткого было мертвое детское лицо. Взглянув в него, Кочерга сразу узнала все, что произошло здесь недавно и не сдержавшись тетка закричала от ужаса и боли, —

–Как же это!? Даже нечисть поганая в болотах гниющая сотворить такое не посмела бы, а человек смог! Что ж я старая дура наделала, раньше прийти надо было! Провалиться мне пропадом на этом самом месте, проворонила, опоздала! — хватаясь за сердце, как зверь взвыла она. В это время в подъезд кто—то проскользнул, осторожно прикрыл двери и теперь неслышно крался вверх по лестнице, но Клавдия почуяла опасность слишком поздно. Руки отяжелели, горло перехватило, в голове загудело.

–Кто ты? — — еле ворочая языком прошептала она. Услышала в ответ довольный хохоток, с трудом повернулась. Наташка ухмыляясь схватила тетку за горло, —

— Помнишь от кого пряталась в волчьем логове!?

–Огарки, Огарки, вот вы и догнали меня, никуда от вас не спрятаться, — простонала Кочерга, но даже чуя перед собой смертельную пропасть сумела таки одной рукой хлопнуть по двери, в надежде, если выжить не удастся, ее знак увидит и прочтет кто-нибудь из своих. Сердце гулко ударило в грудину, замерло на секунду и опять зачастило, изо всех сил цепляясь за жизнь.

Деревня Огарки в которой родилась и выросла Кочерга стояла на маленьком островке посреди болота. По преданию ее основали в незапамятные времена карги и людимы.

Карги и людимы изредка враждующие между собой потомки древних, умевших менять личины фантастических существ — леших, лешенок, домовых, торопов, шишиг, лиходеев, полудениц и банников. Упоминания о них встречаются в летописях 18 — 19 века, случайно обнаруженных в подвалах Серебрянского монастыря Верхотурского уезда Пермской губернии. Там казано, что «ТАЙНА СИЯ ВЕЛИКА ЕСТЬ». Еще донес до нас неизвестный автор, что в дни благоденствия и в годину лихую приходили существа эти в образе человечьем в церкви и склонив покорно головы свои пред иконами святыми молились с людьми в единый голос — «Иже господи заступник наш». На вопрос же — кто вы такие отвечали — люди мы — людимы, как же выглядели они в действительности никто с уверенностью сказать не может. Молва же людская твердила, что жили людимы смирно и неприметно, некоторые же карги частенько в зверином обличье по лесам дремучим рыскали и селились обособленно — в глухих местах, в дальних таежных деревнях и назывались места эти нехорошими.

Долго плутали карги и людимы в незнакомых землях за Уральским хребтом. Те из них, что сохранили еще способность своих предков менять облик, были посланы вперед в зверином обличье. Однажды разведчики наткнулись на болото, которое вольготно раскинулось между двумя холмами Чертовым городищем и Расхитным. Поперек болота тянулась гать. Она была устроена опытными мастерами и могла выдержать любую нагрузку. Два ее нижних слоя состояли из фашин — связанных лыком снопов хвороста, которые строители уложили на бревна из лиственницы. Между хворостом и поверх него, чтобы не оставалось пустот был насыпан толстый слой песка. Третьим слоем поперек покрытых песком фашин неизвестные мастера замостили гать бревнами из лиственницы, которая в воде не гниет, а становится твердой, как железо. Дорога привела на остров с заброшенным селением по середине. Некоторые дома были настолько крепкими, что после небольшого ремонта их можно было использовать для жилья. На севере в 3—х километрах от деревни островок заканчивался. От чистой тайги его отделяла узкая протока. Место не топкое и мелкое, воробью по колено.

У старых Огарков было прошлое, но будущее его было неясным. К тому времени, как Клавдия оставшись сиротой переселилась к тетке в соседнее Первушино, деревня опустела. Травой по пояс заросла бегущая по середине деревни грунтовая дорога. Брошенные дома глядели на мир мертвыми дырами оконных глазниц хмуро и обреченно. Из проваленных крыш торчали обнаженные ребра, балок и стропил. В заросших лебедой дворах не лаяли собаки. Покосившиеся, распахнутые настежь ворота со скрипом поворачивались на ветру и оглушительно хлопали, пугая ворон. Ушли люди, оставив дома, как беспомощных стариков умирать в одиночестве. В Первушино же стоявшее в тайге за протокой, где жила тетка Клавдии, работал клуб, опорный пункт милиции, школа, магазин, детский сад, пекарня и амбулатория. Правда старенький сельский фельдшер частенько за неимением лекарств больных лечил травами и уговорами—«Ну потерпи немножко, миленький». За что и получил известное всей округе прозвище «Миленький».

Получив аттестат зрелости девушка уехала в районный центр и поступила в школу милиции. После ее окончания сдала экзамены и была зачислена на заочное отделение юридического института по специальности правоведение. Клавдия знала, что ее родню в Первушино не любят и заранее до мелочей обдумала свое возвращение в село. На пошив в ателье милицейского мундира и покупку нарядного платья с туфельками долгое время, ущемляя себя в еде, откладывала со стипендии по рублю. Она хотела вернуться на родину победительницей. В то раннее осеннее утро с чемоданом в руках она вышла на знакомой железнодорожной станции, перешла улицу, направляясь к автовокзалу, села на рейсовый автобус и он довез ее до магазина в центре села. Бордовое панбархатное платье, кокетливую в тон ему фетровую шляпку с брошкой и туфли на каблуках, судачившие в очереди на пятачке у магазина тетки встретили насмешливыми взглядами, ехидным хихиканьем и недовольным ворчанием.

— Слыхала я, что старая карга помирает, — смерив с головы до ног хитрым сорочьим глазом шагающую мимо Клавдию пронзительно выкрикнула грудастая девка в фартуке. Это была жившая по соседству с теткой известная сельская сплетница.

— Ворон с места, ворона на место, — закивали, поддерживая ее старухи. Услышав это, Клавдия чуть не оступилась на пружинящих под ногами мокрых после дождя досках тротуара.

— Мы еще и обрадоваться как следует не успели, что избавимся наконец от старой карги, как глядите люди добрые, молодая явилась, не запылилась, — с удовольствием продолжала трещать соседка.

Ядовитое удовлетворение, сквозившие в ее голосе больно резануло слух и то, что кто — то недобрым шепотком за накрашенные губы назвал Клавдию проституткой, обидело, но не удивило.

— Ну погодите курицы, еще немного и я покажу вам, где раки зимуют, — обозлившись мысленно пообещала она и прошла в метре от болтушек не поздоровавшись. Девушке очень хотелось крикнуть в ответ что-нибудь обидное, но делать этого она не стала. Зачем!? Было много других способов заставить теток пожалеть о сказанном. На следующее утро, в новеньком милицейском мундире с блестящими погонами на плечах Клавдия прошла, четко печатая каблуками шаг мимо магазина, чем вогнала вчерашних обидчиц в оторопь. Опорный пункт милиции и жилье местного участкового располагались в большом бревенчатом доме рядом с автобусной остановкой. Василь Семеныч Шапошников осанистый, усатый, пожилой дядька встретил ее на высоком крыльце, как радушный хозяин с распростертыми объятиями.

–Милости просим, душевно рад знакомству еще вчера получил телефонограмму о вашем прибытии, — дыхнув ей в лицо крепким табачным перегаром сказал он, но девушка была каргой по крови и точно знала, что старик лжет. Чувствуя спиной взгляды столпившихся у крыльца односельчан она шагнула в галантно распахнутую перед ней дверь. Сам же участковый, шевеля, как таракан усами угрожающе цыкнул на кого то за ее спиной и махая руками закричал, —

— Товарищи, не толпимся, расходимся, посмотрели и ладно, не до вас сейчас. Бабоньки, оглохли что ли, марш по домам!

Весь вечер потом Клавдия с теткой пересмеивались, вспоминая и обсуждая эту встречу.

Бабушка, о которой злословили у магазина, действительно была плоха, а на вопрос о здоровье только рукой махнула. О чем — то думала, глядя в белую стенку, вздыхала и наконец тихонько, чтобы слышала только внучка, спросила, —

–Что, каргой то тебя небось уже обзывали? — и сама же себе ответила, —

–А почему, ты и не знаешь, правда? Думаешь это просто ругательство!? Нет деточка, а объяснить то тебе в чем здесь дело кроме меня некому—мало нас осталось — раз, два и обчелся. Вот и я умру скоро.

— Не придумывай, погоди, оздоровеешь еще, — попыталась успокоить ее Клавдия.

–Молчи и слушай, — суров о оборвала ее бабка.

— У каргов и людимов две жизни, одна человеческая, а другая звериная. Что на роду тебе написано я не знаю, у каждого зернышка своя судьба. Поживешь — увидишь. Мне смерть в глаза глядит и я в этот час строго тебе наказываю не забывать — люди мы — людимы и даже в шкуре звериной оставаться ими обязаны, — пристально глядя внучке в глаза, будто ставя на ней заклятье, приказала старуха и добавила, —

— Сбегай в Огарки в старом родительском доме спустись в голбец, — так деревенские называли погреб.

— Там в левом углу под большим камнем чугунок зарыт, а в нем в тряпках тетрадка спрятана. Прочитаешь — все про нас поймешь. Сказав это, бабка охнула, закрыла глаза, отвернулась к стене и на следующее утро тихо отошла. После похорон девушка приступила к обязанностям участкового, хоть и числилась пока стажером. В срочном порядке за день приняв у Шапошникова дела она показала всем свой непростой характер, железной рукой наводя в Первушино порядок. Вызвала на прием и поставила на учет всех судимых. Составила два протокола о правонарушениях — оштрафовала на 10 рублей, приличная по тем временам сумма, пьяницу Потапа Качина, а дебошира Степку Васильева, жестоко избившего свою тещу посадила под замок на 15 суток. Хотела даже возбудить уголовное дело, да Степку спас, участковый, а теперь заслуженный пенсионер Шапошников. Он пытаясь выгородить виновного заставил пострадавшую старуху забрать заявление, но Клавдия была непреклонна. Несмотря на то, что заявление забрали, Степан отсидит в кутузке столько, сколько положено по закону за мелкое хулиганство.

День осеннего равноденствия — конец сентября в Первушино по старому обычаю еще праздновали, но уже каждый по своему. Если позволяла погода, не налетели еще снежные бури и миловали холода ходили в лес, собирали на болоте клюкву, а вечерами наведывались в гости, угощая родню и соседей пирогами. Пирог с капустой считался пожеланием богатства, с брусникой — девкам удачного замужества, любви. В этот раз праздничный день выдался на редкость теплым и Клавдия решила не идти в гости, а сбегать в Огарки, поискать чугунок о котором говорила бабушка. Девушка торопилась, чтобы засветло вернуться назад. Старый дом встретил ее сиротливым хлопаньем целых еще ставень. Она обошла вокруг дома, закрыли их на крючки. Внутри дома была полутьма, паутина по углам, пыль, пустота, тоскливый скрип половиц, запах плесени, запустение и тишина. Откинутая крышка погреба в кухне указывала на то, что в доме побывали незваные гости. Заглянув вниз девушка поняла, что пришла напрасно, искать ей не придется. Земля в подвале возле лестницы и по углам была изрыта. Большой чугунок, о котором говорила бабушка, валялся пустой.

–Ну вот, проворонила все растяпа, — упрекнула себя Клавдия расстроено махнув рукой.

На улице поднялся ветер, похолодало. В одной кофте на ветру она быстро замерзла. Ругая себя за то, что не оделась теплее быстро добежала до протоки, отделяющей остров от леса. Перебралась на другую сторону и направилась через лес напрямки, чтобы сократить путь. Время от времени ей чудились чьи — то осторожные шаги за спиной, казалось, что кто то крадется следом прячась за кустами и деревьями. Лесные птицы сойки, иволги, дрозды, клесты и кедровки ореховки беспокоились и кричали то с боку, то позади будто предупреждали, что здесь еще кто — то есть, идет попятам, преследует.

Девушка с детства отличалась острым обонянием, как говорят « волчьим нюхом» да и пороховую вонь смешанную с дымом, запахом паленой шерсти и крови сложно было не учуять. Впереди между соснами болтались красные флажки — видно кто — то охотился на волка. Все в Первушино знали, что за кедровником на плоскогорье водятся волки. Прислушалась, огляделась и увидела впереди под сосной на порыжевшей хвое два мертвых волчьих тела. От неожиданности Клавдия шарахнулась в сторону. Откуда то с боку ахнул один выстрел, другой, заложило уши, горячей плетью хлестнуло по правой ноге, вспыхнуло в глазах и она упала на землю без сознания. Очнувшись через несколько минут, почувствовала в правой голени боль и поняла, что ранена. Она знала, если перебито сухожилие, его нужно сшить в течение часа, иначе останешься калекой. Что делать!? До деревни далеко. Пошевелила ногой, приподнялась, чтобы осмотреть рану и оторопела, увидев вместо своих ног и рук волчьи лапы. Крепко зажмурилась и потрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения. В мозгу на разные лады закричал голос умершей бабки, —

–У каргов и людимов две жизни одна человеческая, а вторая звериная, звериная, звериная!

Сердце задрожало, голова закружилась, сознание уходило и возвращалось. Привычный мир с треском и грохотом рухнул, она сидела на его обломках испуганная и несчастная. Все вокруг изменилось. Краски окружающего леса теперь стали ярче, звуки отчетливее, появились острые незнакомые запахи, а привычные удивили многообразием оттенков и полутонов. Ей хотелось вскочить, бежать, лететь, кричать от радости и непонятной свободы. Зажмурилась, стараясь унять бешено стучащее сердце и немного успокоившись стала осматривать раненую лапу. Только сейчас девушка сообразила, как судьба пожалела ее. Пуля прошла сквозь мягкие ткани навылет, не задев кость и сухожилия. Зализывая рану огляделась, понимая, что нужно поскорее куда — то спрятаться, отлежаться. Слева у небольшого косогора увидела бурелом. Когда то давно с пригорка ветром свалило сухостой — несколько мертвых ветвистых деревьев. За много лет на них нанесло пласт из листьев, хвороста и хвои, а внутри под этой крышей осталась пустота большое надежно закрытое со всех сторон убежище. У нее на глазах полосатый бурундук подбежал и хотел было пролезть внутрь, но учуяв что-то, испуганно отскочил в сторону и нырнул в траву. Клавдия принюхалась и поняла, что спугнуло зверька. Там внутри было волчье логово, а сейчас прятались щенки, судя по запаху совсем маленькие. Скорее всего это были дети той пары мертвых волков, тела которых лежали под сосной. В логове можно было спрятаться, но мешала одежда. Шерстяная кофта и платье впились в волчье тело и связывали движения. Истерически взвизгивая она сорвала острыми зубами тряпки и кусками разорванного платья ухитрилась перетянуть раненую лапу. Остальное тряпье закопала под елкой. Превозмогая боль и сбивающее с ног головокружение, подтащила одно волчье тело поближе к бурелому, чтобы перебить свой запах. Нужно было торопиться, с правой стороны доносились людские голоса, рычание, истошный визг, гулкие удары, хруст ломаемых веток. Задыхаясь от боли и слабости раскопала прелую листву, раздвинула ветки, втиснулась внутрь и старательно закрыла за собой вход. В полумраке разглядела в глубине логова длинную вымоину, в нее то и забились волчата. Их было много. У дальней стенки прятались самые маленькие. С краю их загораживали щенки постарше. Волчата мелко дрожали, когда она ложилась рядом. Через несколько минут сквозь небольшой зазор между ветками она увидела, как погибли последние бойцы волчьей стаи. На ее глазах кусты справа от логова с оглушительным треском смял выкатившийся из чащи клубок хрипящих от ярости тел. Ударившись о сосну ком распался на пять частей. Три волка отскочили в сторону. Двое из них свирепо ощерились, заслоняя волчицу с рваной раной в боку. Их противники тоже волки, не торопились нападать. Клавдии они не понравились, было в их повадках что — то странное, противоречащее природе и здравому смыслу. На ее глазах странные существа встали на задние лапы, тела их вытянулись, передние лапы превратились в пятипалые руки, морды изменились. Теперь это были грубые, карикатурные подобия человеческих лиц. Рыжий оборотень шмыгнул носом и осклабился, показав кривые зубы. Сердце Клавдии сжалось от испуга, она узнала в нем Степку Васильева, которого еще вчера посадила за драку в кладовку под замок.

–Откуда ты здесь и как выбрался из кутузки?! — чуть не крикнула она не веря своим глазам. Ответ был известен, выпустить его мог только бывший участковый Шапошников.

Волки с остервенением рычали, защищая раненую самку, кидаясь вперед и отскакивая. Оборотней забавляла ярость хищников, они пытались схватить кого-нибудь из зверей, но волки не давались. Матерый серый неловко прыгнул, пытаясь вцепиться противнику в горло. Оборотень с рыжей бородой метнулся ему навстречу, схватил на лету за лапы, поднял над головой и плашмя насадил на комель сломанной тоненькой сосенки. Острый кол прошел сквозь живот бедняги и сломал ему позвоночник. Серый страшно крикнул от боли, изогнулся в последней судороге и затих. Товарищи погибшего с протяжным воем попятились. Победители оторвали оскаленную волчью голову, с хохотом швырнули ее в след отступившим.Пачкаясь кровью они терзали тело погибшего сдирая шкуру и с удовольствием глотая огромные куски теплого еще мяса. Сердце Клавдии оцепенело от ужаса. Волчата дрожали и жались к ее бокам, искали защиты.

Снаружи щелкнуло несколько выстрелов, раздался истошный визг, звериный вой и срываясь на хрипоту кто то заорал,-

–Эй ты, рыжая обезьяна, а ну вставай, оглох что ли!? Вы чем здесь занимаетесь бездельники!? Развлекаетесь! Да я с вас шкуру спущу! Отвечай, где девчонка!? Выследили пигалицу?! У — бью!

Клавдия осторожно выглянула наружу. Василь Семеныч Шапошников осатанев от злости, что есть силы бил прикладом винтовки почти превратившего в человека оборотня с рыжей бородой. Степка огрызался, завывал от боли и норовил схватить своего мучителя зубами за руку. Товарищ рыжего отскочил в сторону к кустам, туда, где в луже крови лежали мертвый волк с волчицей.

— Я что вам приказывал сделать!? Не помните уроды!? Выследили девку? Явилась, понимаешь ли, путается у меня под ногами, засранка сопливая. Зарубите себе на носу паразиты, она не должна вернуться из лесу живой. Пропадет, никто ее искать не будет, сожрали звери и все, какой с леса спрос!? — рычал Шапошников продолжая пинать уже сдавшегося Степку сапогами. Лежавший на земле товарищ рыжего подвывая подполз к нему. Распластавшись на земле они являли теперь собой полную покорность. Сорвав на них злость Шапошников остановился, погрозил кулаком, еще раз ткнул Степку под задницу носком сапога и рявкнул, —

— Я — всему голова! Я — здесь хозяин! Это мой лес, все здесь мое! Хочу убью, хочу помилую, хочу сожгу все к чертовой матери! — ужас написанный на зверских мордах оборотней утешил его самолюбие и засмеявшись Шапошников сказал, —

— Да ладно, не бойтесь вы так, убогие, слушайтесь меня и проживете подольше. Запомните, чтобы с девкой ни случилось, на вас никто не подумает. Все знают, что Степка сидит в кутузке — у него алиби. Ты Потап в город уехал, штраф платить об этом вся деревня знает, понятно?!

Клавдия зажмурилась от пришедших в голову страшных мыслей. Ей вспомнилось, как при первой встрече бурно радовался ее приезду Семеныч, а она ему не поверила, потому что хитро прищуренные насмешливые глаза старика говорили обратное. Теперь ей стало понятно, почему испуганно охнула и схватилась за голову ее тетка, увидев ее новенький милицейский мундир. Вспомнились теткины слова, —

— Ты че сюда приперлась глупая!? Кто тебя звал!? Сидела бы у себя в городе, а теперь из — за тебя беды не оберешься, Василь Семеныч нас с потрохами сожрет, я его хорошо знаю, где тебе пигалица с ним тягаться!?

Наполовину превратившиеся в людей оборотни погоняемые Шапошниковым скрылись за деревьями. Прислушиваясь к удаляющимся голосам она беззвучно оскалилась и подумала, что упоминание о прошлогоднем пожаре по сути своей было признанием в поджоге. Она помнила, что рассказывала об этом пожаре тетка. Та рассказывала, что дикие звери волки и медведи бежали по дороге, а вдоль дороги с обоих сторон с треском горели деревья. Только вот проку от признания Шапошникова не было ни какого. Кто его слышал кроме волчат?! Осторожно развернувшись Клавдия рассчитала направление и начала рыть землю наискосок от входа, отгребая ее в сторону и приминая лапами и животом. Не хватало воздуха, щенки дрожали от страха, но молчали.

— Будь ты проклят товарищ участковый, ты должен шкурой собственной заплатить за страдания каждого в огне погибшего лесного зверя, за каждую сгоревшую букашку и веточку, — сатанея от ярости думала Клавдия. она ни минуты не сомневалась в том, что если ее найдут, ни ей, ни волчатам, которые еле дышали от ужаса живыми не быть. Голоса снаружи звучали все глуше и скоро совсем затихли. Она заторопилась и скоро смогла выбраться наружу и выпустить щенков. Малыши поджав хвосты приседали от страха и тихонько попискивали. Клавдия повела их вперед сквозь кусты и высокую траву, подчиняясь внутреннему инстинкту. Иногда казалось, что на их след напали и догоняют, позади слышалось злобное рычание и голоса. Кто — то звал девушку по имени, обещал найти и отомстить.

Заморенная волчица с плетущимися следом за ней разного возраста щенками тяжело западая боками доковыляла до крайних деревьев и выглянула из—за елки. Впереди на поляне стоял дом. Волчица потянула носом воздух и не найдя в многообразии запахов один единственный, почуять который боялась, вздохнула с облегчением. Лапы ныли, путь был долгим и неблизким. Собака за оградой призывно взлаяла. Клавдия обреченно вздохнула и с трудом переставляя гудящие от усталости лапы прошла мимо прошлогодних стожков сена стоящих недалеко от крайних елок. Сюда в бескормицу наведывались лесные жители — зайцы, косули, олени и даже лоси. Лешенка Марфа жалея их, ставила стожки поближе к лесу, а в сколоченные ее братом Прохором приспособления под названием « ясли « насыпала овес и крупную каменную соль. Рыжая собака Пушка напряглась прислушиваясь и нерешительно вильнула хвостом учуяв необычных гостей. Волчица перевела дух и пошатываясь побрела к воротам, щенки ковыляли следом. Дойдя до ворот она толкнула плечом калитку и зашла во двор. Рыжая собака увидев ее и плетущихся следом голодных щенков взвизгнула, прыгнула навстречу приплясывая и припадая на передние лапы от радости.

Тепло, хорошо на улице. Лешенка Марфа маленькая старушка с длинным крючковатым носом, кривым клыком поверх губы и рыжей луковкой волос на затылке вдохнула полной грудью воздух пахнущий грибницей и разнотравьем и зажмурилась от удовольствия. Здесь вдалеке от людей ей жилось хорошо и вольготно, не нужно было таиться, прятать свой настоящий облик.

–Ой медведушко — батюшко, ты не тронь мою коровушку, — умиротворенно мурлыкала она хриплым надтреснутым голоском сажая проросшие семена гороха в борозду. Над головой пролетела и закаркала ворона, —

–Каркай себе на несчастье, проклятая ведьма!Тьфу, тьфу, тьфу ведьме на хвост, — по привычке ответила ей бабка, засыпая горох землей. Тявкнула и заскулила встречая кого — то собака Пушка. Марфа бросила грабли и потирая кулаком поясницу пошла к воротам

— Это что еще за чудо такое!? — зычно крикнула она, увидев незваных гостей. Собака виновато прижала уши, поджала хвост и спряталась в будку. Волчица встала на ноги, чтобы показать себя, униженно понурилась, со стоном легла на брюхо и поползла к ногам Марфы.

— Э серая, да ты не так проста, как кажешься. Ну ка повернись матушка я на тебя посмотрю, да ты никак из наших!? — покачала головой лешенка. Клавдия заплакала. Марфа погладила волчицу по голове, —

— Счастье твое девонька, что во время ты ко мне попала. Помогу не плач, не поздно еще. Будешь ты у меня опять в юбке бегать и кавалерам глазки строить, а волчат накормим и охотиться научим, вырастут серые разбойники, не печалься.

ГОША

Рыжий блин луны хитро подмигнул стоявшему на балконе третьего этажа хмурому молодому человеку и с кривой ухмылкой скрылся за тучами.

— Когда же наконец придет эта курица!? — скрипя зубами думал студент медучилища Гоша прикуривая одну сигарету от другой. Он уже минут 10 сверлил глазами окно закрытое голубоватой шторой в доме напротив, чувствуя, что приближается то волшебное время, когда он становился творцом. Слегка закружилась голова и млея от предвкушения будущего удовольствия парень задумался, подбирая нужные слова, которые передавали бы богатство и многообразие его ощущений. Восторг власти, высшее парение духа — вот она красивая обертка для чего—то совсем простого, примитивного, но при этом обжигающе приятного. Сегодня он собирался претворить в жизнь план, для осуществления которого уже несколько недель притворялся влюбленным в черноволосую девушку из дома напротив. Она наконец согласилась прийти к нему на день рождения и парень впал от возбуждения в легкое замешательство. Дунгара, прихода которой Гоша ждал задыхаясь от желания не подозревала, что он несмотря на вздохи, проникновенные взгляды, букеты цветов и уверения в любви ненавидит ее всей душей, как ненавидит всех женщин с родинкой на левой щеке. Причина этой ненависти пряталась в тайном уголке его памяти с детства. Такая же родинка была на лице его первой учительницы, благодаря которой одноклассники все школьные годы смеялись над ним, называя Ушик, Ушак, а некоторые еще обиднее — Ишак.

— Жаль до чертиков, что она уволилась и уехала из города, — подумал Гоша вспоминая, как старался, но не смог найти ее даже через паспортный стол. Ко времени ее отъезда у него еще не было опыта в изготовлении сувениров, но были мечты и непреодолимое желание их создавать. Накатила головная боль, парень застонал и сжал пальцами виски. Ожидание измучило его, а зрение от напряжения обострилось настолько, что несмотря на вечерний сумрак он смог разглядеть обрывки плотного тумана, дрожащие на ветру рядом с окном Дунгары. Он видел, как девушка высунувшись из форточки дунула на них и исчезла за шторой. Обожженные ее дыханием лоскуты упали на жестяной подоконник, край одного из них сморщился, почернел и отвалился. Остальные потянулись к корчившемуся от боли собрату, слиплись с ним, залечивая рану. Вместе они превратились во что—то напоминающее маленького осьминога с широкими неровными лепестками вместо щупалец. Их боль отозвалась в Гошином мозгу и улетела дальше к темным переходам закрытого месяц назад угольного разреза. Существо в глубине его, частью которого были клочья необычного тумана, дрогнуло и в ответ за причиненное страдание пообещало отомстить своей обидчице. Гоша потряс головой, усилием воли заставляя себя сосредоточиться, мысленно перечисляя все, что нужно было приготовить к приходу гостьи. Кажется он ничего не забыл, взамен пришедших в негодность, затупившихся инструментов стащил в хирургическом отделении больницы, где проходил недельную практику скальпель с напылением из победита и специальную пилку, которой можно распилить кости. Глядя на заветное окно еще раз обдумал варианты оправданий своим будущим поступкам на тот случай, если все раскроется и придется отвечать на вопросы следователя в милиции.. Конечно, он был уверен, что при его уме и изобретательности этого случиться не могло, но все равно необходимо просчитать все варианты заранее.

— А вдруг девчонка передумала и не придет!? — мелькнула в голове мысль и ужаснувшись ей Гоша побежал в прихожую звонить. Набирая пляшущими пальцами номер телефона он услышал, как в дверь ванной застучали,-

— Ты почему закрыл меня? Открой, перестань пугать, выпусти! — испуганный девичий голос звучал глухо и жалобно.

— Опять!? Черт возьми сколько можно!? Когда она замолчит наконец, пора бы уж, с того вечера прошел почти месяц, — взвыл парень с опаской выглядывая в коридор, который упирался в белую дверь ванной комнаты. С огромным трудом он заставил себя отвести взгляд в сторону и звуки постепенно стихли. Жаль только, что от этого стука в голове опять выросли колючие ледяные кусты. Так бывало каждый раз, когда она начинала звать его. Гоша с ужасом почувствовал, как шипы кустов тянутся к вискам, еще немного и они проткнув черепную коробку вылезут наружу. Девчонка вовремя замолчала, теперь нужно немного подождать и колючие шипы сами по себе рассыплются на мелкие не опасные для жизни кусочки.

— Да, да. Так и надо говорить. Рассказать про кусты–это же правда. Колючки в тот день, когда он стоял у плиты и впервые в жизни варил заготовку для сувенира, чуть не покалечили его. Нужно запомнить все это и использовать, если придется отвечать на вопросы в милиции. А если увидят и спросят про сувенир? Что тогда? — задумался он, но тут же найдя ответ одернул себя.

— Разве можно называть эту драгоценность сувениром?! Конечно же нет — это слишком мелко. Произведением искусства, или в крайнем случае трофеем, добычей удачливого охотника назвать еще куда ни шло. Нет, лучше скажу, что это бедный Ёрик, пусть пораскинут мозгами, если не сразу поймут, потому что тупорылые и не читали Гамлета, чихать — это их проблемы. Да где же наконец эта курица, спит что — ли?! — Гоша с трудом сдерживая дрожь во всем теле вернулся на балкон. Головная боль не проходила, на улице моросил дождь. Ветер поменяв направление швырнул в лицо стоящему у перил балкона Гоше пригоршню ледяных капель, а вместе с ними круглую холодную лепешку. Она упала парню на лоб, выпустила цепкие щупальца и рывком перепрыгнула на макушку, нахлобучилась шапкой, сжала виски. От неожиданности Гоша отскочил внутрь балкона и попытался содрать ее с головы, но остановился, почувствовав, что скользкое нечто впитывает в себя мучивший его целый день жар. Следом за жаром отступил спазм, который калечил его мозг, прошла головная боль, нормализовалось сердцебиение, мысли прояснились, а тело налилось небывалой силой. Вместо сомнений и колебаний появилась непривычная и такая желанная уверенность в себе. Избавившая его от страданий ледяная шапка исчезла, как — будто растаяла, а воздух вокруг парня странным образом сгустился и вкрадчивый голос, от которого заломило в затылке, спросил,-

— Так лучше?

От неожиданности Гоша испуганно оглянулся, хоть и знал, что в квартире и на балконе кроме него никого быть не может. Третий этаж — это высоко, никто не заберется, а входная дверь заперта на два замка.

— Послушай, если обещаешь верно служить мне, то я сделаю так, что ты будешь всегда сильным, удачливым и уверенным в себе человеком, — бархатный с перепадами от грудного контральто до рокочущего баса голос ласкал и шел ниоткуда, —

–Кто ты такой, покажись!? — испуганно взмолился парень.

В метре от перил балкона вспыхнули два огонька. Это были глаза полупрозрачного фантастического, отдаленно похожего на человека существа из давних, детских Гошиных кошмаров. Оно схватилось мускулистыми руками за перила, перескочило на балкон и застыло в напряженной позе. Парень дернулся навстречу и тут же пожалел об этом. Сильный толчок в грудь остановил его, следующий удар бросил на колени и образумил. Резкий шлепок по затылку и голова безвольно мотнулась вперед, а из разбитого носа потекла кровь.

— На колени! — оглушительно рявкнул гость, от проникновенности в его голосе не осталось и следа.

— Слушай внимательно, я приказываю тебе сегодня после полуночи привезти девчонку, которую ты ждешь на пустырь около разреза. Выполнишь поручение — не пожалеешь. Нет — будешь наказан, — прорычало существо, теперь в его голосе чувствовалась пугающая, непреодолимая сила, которой хотелось покориться.

–Признаюсь, я сам собирался с ней позабавиться, из ее глупой головы получился бы отличный сувенир. Для его изготовления мне понадобится совсем немного — кастрюлька, вода, хозяйственное мыло и хлорка, — смущаясь доверчиво пролепетал парень.

–Нет!! — сурово оборвал его голос.

–Как нет!? — плаксиво сморщился, как ребенок у которого отобрали конфету Гоша. Он на мгновение забылся, осмелился возразить и мигом получил за это подзатыльник. Мощная пятерня схватила его за шиворот, встряхнула и швырнула на пол. Парень чуть не расплакался от обиды, досады и бессилия.

–Запомни, она нужна мне целиком, а не частями, — за назидательными интонациями страшного голоса скрывались превосходство, презрение и насмешка.

— Ты должен сделать это сегодня, человек в плаще с капюшоном встретит тебя на пустыре рядом с разрезом, все объяснит и проводит в нужное место, прорычал гость, опалив парня горячим дыханием.

–Хорошо, хорошо, — вытирая кулаком кровавые сопли всхлипнул, поворачиваясь в ту сторону откуда звучал голос Гоша. У перил балкона уже никого не было. Гость исчез оставив после себя дрожащий как над огнем костра воздух, да два красных огонька, которые горели в темноте за балконом не позволяя забыть о грозном видении. Парень потряс головой, попятился, выдавил спиной балконную дверь, дрожащими руками закрыл ее на шпингалет, бухнулся на диван, затаился, дрожа и прислушиваясь к шуму ветра за стеной.

Дунгара

Дунгара Вахруддинова, а для своих просто Дуня подошла к зеркалу, придирчиво взглянула на свое отражение и не нашла в нем изъянов. Вот только большая белая пуговица под воротником на синем в белый горох крепдешиновом платье немного раздражала.

— Может все таки убрать ее?!-засомневалась девчонка, но потом махнула рукой, —

–Ладно, сойдет и так.

Теперь оставалось сделать прическу, подкрасить ресницы и все, она готова.

–Прическа, м-да…какую же выбрать?! — задумалась Дуня, еще раз внимательно рассматривая фотографии заграничных артисток веером висевшие на стене над зеркалом. Челка как у актрисы Одри Хепбёрн из фильма *Как украсть миллион* ей нравилась давно, а если к ней добавить прическу под названием «ракушка» получится супер, — решила она и принялась за дело. На то чтобы подстричь челку ушло минут пять. Убедившись в правильности своего выбора девушка покрутилась перед зеркалом и начала сооружать прическу. Сделать высокий, выше макушки хвост из черных густых с каштановым отливом волос было совсем не сложно. Все остальное — подложить под его основание и закрепить заколками «невидимками» небольшую мочалку, сверху закрыть ее волосами, подвернуть их под низ и аккуратно заколоть это сооружение шпильками, тем более. Старания не пропали даром — вышло удачно. Осмотрев прическу со всех сторон она расчесала челку, осталась собой довольна и беззаботно улыбнулась, живо представляя себе фурор, который произведет ее появление сегодня вечером у кинотеатра * Искра *. Как влюбленные глаза Сережки Коржакова, черноволосого парня из 10 — го Б по прозвищу Коржик будут ловить ее взгляд, как он возьмет ее за руку и скажет… Что скажет парень она придумать не успела, от тайных мыслей и волнующих картин ее отвлек телефонный звонок. Болтушка и сплетница Русинова Люська звонила узнать дворовые сплетни и занять на время термо бигуди. Через несколько минут пустопорожней трескотни она вдруг сказала, что видела, как пропавшая три недели назад девчонка из их школы Таня Кондратьева в день своего исчезновения с соседом Гошей под ручку заходила в его подъезд.

–Интересное кино, а ты почему ничего не сказала об этом в милиции? — возмутилась Дуня, хотя удивляться здесь было нечему, Люська славилась вселенским пофигизмом и ей чихать было на всех, кроме своей драгоценной особы.

— Дак че, меня никто и не спрашивал, — недовольно фыркнула в ответ она и узнав, что бигуди Дуня отдала кому то буркнула, — Все пока, — и бросила трубку. Разговор этот удивил, расстроил и обеспокоил Дунгару. Она помнила всех, кого опрашивала следователь. Кудрявого блондина из дома напротив среди них не было.

–Получается, если Люська не врет и ничего не путает Гоша последний, кто видел Таню живой перед ее исчезновением, тогда почему он это скрывает? — хмурясь думала Дуня. Как раз сегодня парень праздновал день своего рождения и заранее пригласил не него Дунгару. До разговора с Люськой идти в гости девочка не собиралась, на этот вечер у нее были другие планы. Дуня брезгливо сморщилась, вспомнив смазливую физиономию и слащавую улыбочку Гоши. Он нравился всем девчонкам во дворе, кроме нее. Дунгара была каргой только наполовину, но унаследовала от своего деда Льва Кудимыча, а для своих людима Лиходея все способности своих предков. Молодая, неопытная она еще не вполне доверяла врожденному чутью, но в искренности давно притворявшегося в нее влюбленным Гоши сомневалась и относилась к его словам с подозрением. После Люськиных слов уверенность в том, что парень лжет укрепилась и разбудила в Дунгаре охотничий азарт, брезгливое любопытство, желание узнать причину обмана и острую потребность наказать нахала. Она подсознательно чуяла ловушку, но не боялась в нее попасть. Залихватская уверенность в своей силе не позволяла ей правильно оценить ситуацию.

–Ладно, схожу ненадолго, если бы не Таня ни за что не пошла бы, не велика радость смотреть весь вечер на глупую физиономию этого кудрявого барашка, — подходя к окну решила Дуня. Она знала, что теперь не успокоится до тех пор, пока не узнает наверняка была ли Таня у Гоши в гостях, а если да, то почему он скрыл это от следователя. Дунгара с Таней не дружили, но были знакомы, учились в параллельных классах.

— Жаль конечно, что в кино пойти не получится, но во всем плохом есть и что — то хорошее, пусть Сережка поревнует — это ему наказание за то, что весь вечер не звонил, — небрежно улыбнувшись успокоила себя Дуня. Ей показалось, что звякнул телефон. Длинные гудки в трубке убили остатки надежды, —

–Ну ладно Серега, ты еще пожалеешь! — одевая куртку подумала Дунгара.

Звонок на Гошиной двери не работал, пришлось стучать.

–Неужели пришла!? Наконец—то, — подскочил на месте хозяин квартиры и торжествуя побежал встречать гостью.

–До чего же противный субъект, не понимаю, почему девчонки за ним бегают, да и имечко как раз под стать его постной физиономии, — с легким презрением посмотрев на Гошу подумала Дуня. Откуда ей было знать, как долго мучился парень, пытаясь найти замену гордому имени Георгий, которое дали ему при рождении родители. Это имя раздражало его излишней монументальностью, помпезностью и ветхозаветностью. Вариант попроще — Жорик бесил банальностью и какой то ущербностью. Он долго пытался придумать что—нибудь среднее, нейтральное. Несмотря на богатство и многообразие русского языка вариантов практически не было. Один из них он отбросил сразу, как неподходящий совершенно. Гера — это же Герасим, совсем отстой, осталось завести собачку и получится Тургеневское Муму, курам на смех. Георгий — Гога, Гоша — это немного лучше, — решил он и удовлетворившись находкой с упорством идиота стал приучать родных и знакомых к своему новому имени.

Войдя в комнату и осмотревшись Дунгара поняла, что судя по всему шумного застолья здесь не предполагалось и это ее обрадовало. На журнальном столике у дивана стояло одинокая тарелка с пирожными корзиночками и пепельница. Наблюдая за тем, как суетится хозяин бегая между кухней и гостиной с чайными чашками и еще какой то ерундой она решила, что и день рождения скорее всего выдумка. Дуня подумала, что вызывать парня на откровенный разговор глупо и бесполезно, все равно обманет. Оставалось рассчитывать только на собственные силы и чутье. Она попыталась нащупать его мысли, но не смогла найти в них ничего полезного. В Гошиной голове царил сумбур из воспоминаний о каком то похожем на древнего ящера уроде с горящими глазами и Дунгара решила на время оставить эти попытки. Зеленый чай без сахара с лимоном, как она любила, горчил. Пирожные были вкусными, но есть их не хотелось.

–Может музыку послушаем, у меня пластинки с Робертино Лоретти есть, а если не хочешь то можно Майю Кристалинскую поставить, или Тамару Миансарову, — теряясь под пристальным взглядом девушки спросил Гоша.

— Мне все равно, ладно поставь, — поморщилась Дунгара.

— Вечер конечно испорчен, но должно же быть сегодня хоть что — то хорошее, пусть это будет музыка, — допивая чай с раздражением думала она. В голове как то странно зашумело. Девушка встала и не обращая внимания на побледневшего хозяина квартиры подошла к стоящей напротив дивана чешской мебельной стенке. На третьей полке серванта, сразу под мечтой всех хозяек фарфоровым немецким сервизом « Мадонна « были расставлены сувениры. Современная альтернатива знаменитым ушедшим в прошлое мраморным слоникам — большая океанская раковина, с ракушками поменьше по бокам. Стоящий рядом с сервантом книжный шкаф радовал глаз стройными рядами книг. Защищенные стеклом редкие, а для многих составлявшие предмет мечтаний собрания сочинений разных авторов удивляли своей доступностью. Чуть ниже Джека Лондона и Жорж Санд, на уровне глаз девушки рядом с солидными томами большей советской энциклопедии стоял покрытый лаком человеческий череп. Сообразив, что привлекло внимание девушки Гоша бросил пирожное на тарелку, побагровел, вскочил и убежал на кухню.

–Бедный Ёрик, пластмассовый конечно, — равнодушно подумала глядя на странный сувенир. Дунгара. Она отодвинула стекло и слегка коснулась его пальцами. Руку вдоль нервного ствола от мизинца до локтя прострелила молния, пальцы онемели.

–Это не пластмасса!!! — ахнула Дунгара. Напряглась, как учил дед, хлопнула в ладоши и крутнулась волчком вокруг своей оси. Комната закачалась, выпадая из реальности, вокруг все потемнело и девушке показалось, что она падает в пропасть. Страшные картины вихрем пронеслись в ее голове, а по щекам покатились слезы.

–Мамочка, мамочка, мамочка, где ты, неужели не слышишь!? Помоги, мне больно!! За что, я так любила его!? — кричал издалека жалобный девичий голос. Ужас, боль ударили и разорвали Дунгаре мозг. Шаровая молния страдания обожгла, сшибла с ног и бросила в непроглядный мрак. Там она в подробностях увидела все, что произошло в этой квартире чуть меньше месяца тому назад, прочитала мысли жертвы — пропавшей девочки в серых брючках и ее палача. Гоша осторожно заглянул в комнату. Чай, которым он угостил Дунгару, был с сюрпризом. На пустой желудок подмешанное в него снотворное подействовало быстро. Гоша довольно ухмыльнулся, мир для Дунгары исчез.

Мотя в разведке

–Кушай мое солнышко, кушай моя радость, — ласково ворковала хозяйка квартиры Валентина, с удовольствием глядя на то, с какой жадностью ест заняв собой половину кухни благородный черный дог. Матвей Григорьевич схватил зубами очередной кусок мяса, проглотил его вильнул хвостом и удовлетворенно вздохнув умильно глядя на хозяйку подумал, что пожалуй можно побыть здесь еще немного.

Заспанный и небритый муж Валентины Аркадий выйдя из ванной остановился у двери в кухню не решаясь войти внутрь.

–Это че такое!? Зачем ты приволокла в дом эту псину?!—ошалело глядя на то, как стремительно пустеет стоящая перед огромной собачьей мордой эмалированная миска пропыхтел он. Момент, когда жена вернулась домой с собакой он проспал и теперь маясь от жестокого похмелья соображал, как избавиться от незваного гостя. То, что нужно немедленно выжить из квартиры этого прожорливого оглоеда Аркадий решил мгновенно, оставалось придумать, как это сделать. Судя по поведению жены — это будет не просто. Его поразила смелость супруги, а зубы и размер собаки испугали. Валентине же хоть бы хны, улыбается и сюсюкает, поглаживая образину по голове.

–Его легче убить, чем прокормить, надо же, сожрать за один присест столько мяса! — мгновенно подчитав в уме величину понесенного его семьей ущерба сказал Аркаша, —

— Клянусь, если ты сейчас же не вышвырнешь собаку на улицу — я отравлю ее! — добавил он не в силах справиться с распиравшим возмущением и для большей убедительности стукнул в косяк кулаком. Матвей Григорьевич с чавканьем прожевал последний кусок, снисходительно смерил ленивым глазом говорившего мужичка, отвернулся к хозяйке, вильнул хвостом и заулыбался ей огромной зубастой пастью.

Конец ознакомительного фрагмента.