Аллиумы

Ольга Раковецкая, 2021

«Аллиумы» – третий сборник малой прозы талантливого литератора Ольги Раковецкой. Герои эссе и рассказов – эстеты, сибариты и гурманы, молодые, красивые, образованные, не бедные; они живут в столицах, восторжены своей любовью и мучимы одиночеством в ней. Они, каждый по-своему, находят возможности для собственного развития в условиях изоляции из-за пандемии; они очевидно имеют вкус к жизни. Темой карантина в «Аллиумах» автор умело держит тональность декаданса и этим возвращает читателей к эстетике Серебряного века. Тонкие наблюдения за современниками и экспрессивный посыл привлекут к книге внимание новых читателей, а психологизм и узнаваемый стиль порадуют уже посвящённых в литературные опыты Ольги Раковецкой. Все герои являются вымышленными.

Масло лотоса

— Я иду к своим тайкам. В ближайшие два часа прошу меня не беспокоить, — сказала я, как отрезала, некоторым друзьям-родственникам.

В последнее время мне суждено было втянуться в потрясающее по своей силе занятие — массаж тела. Я вновь нуждалась в лекарствах, те, которыми я пользовалась когда-то, потеряли актуальность, и потому я судорожно искала нечто новое и наконец нашла.

Несколько лет назад совершенно случайно я оказалась на последнем этаже одного из торговых центров Г***бурга, из праздного любопытства или блаженной лени, если быть до конца честной. Тот этаж рассказывал об удовольствиях разного рода: медитациях, йоге, массаже. Я никогда не пробовала тайские практики и потому решила — момент настал, но, как показало время, это оказалось разовой акцией. Дело было в позвоночнике, который после одного посещения затрещал так, что стало страшно. Тогда ещё Г***бург не успел научить меня многому, так что я отказалась от дальнейших посещений центра.

Спустя несколько лет я подобным же образом праздно подъехала на эскалаторе на последний этаж и поразмыслила: почему бы и нет? Вообще это был период, когда всё и все вокруг подталкивали моё нутро к различного рода учениям, даже один мудрый человек, в процессе знакомства с моей дипломной работой, сказал:

— Вот вы пишете, что в идеале пианист, который хочет что-то понять в творчестве Скрябина и приблизиться к интересной интерпретации его произведений, пусть и миниатюр, должен съездить в Индию. Вы сами там были?

— Нет, — я слегка помялась и выдержала глупую паузу. — Не была.

— Значит, планируете? — мудрый человек посмотрел на меня с вызовом.

— Конечно, в ближайшие два года съезжу туда.

— Понимаете, если вы этого не сделаете, ваша работа потеряет всякий смысл! Вы же не бездумно её писали?

Я, признаться, не планировала никакой поездки, но это замечание оказалось точным и крайне занимательным для меня. Я захотела в Индию, в собор у озера, где можно было бы представить исполнение Мистерии или моей любимой прелюдии № 21 op. 11 на повторе.

В самом деле, если я подписываю своё имя под теми словами, что нашли своё место на такой-то странице моей работы, нужно им соответствовать, чтобы верить в то, о чём я пишу.

Итак, я стала всерьёз подумывать над долгой поездкой приблизительно на Восток. В силу занятости и ограниченности средств на этом этапе жизни я предоставила решение индийского вопроса времени и абсолютно уверенно перешагнула порог тайского центра вновь, как тогда, несколько лет назад.

Ничего не поменялось. Пахло все так же, чайным деревом, впереди висел барельеф Будды в золоте, всё было увешано лёгкими тканями и тихо звучала музыка с цимбалами. Я не то чтобы настроилась на новый лад, нет, я поняла вдруг, что вся гадость, меня беспокоящая, осталась за дверьми, и как бы она ни воевала, ни кричала, ни дралась со стеклом, отделяющим центр от всего Г***бурга, она не пройдёт сюда, так как здесь царит абсолютное умиротворение. Интересный опыт, подумала я и решилась на получасовой массаж в кимоно.

Ко мне вышла тайка, она сложила руки и поклонилась, я сделала так же. Знаком она дала понять: иди за мной. Ни слова милая Т** не понимала по-русски, да и по-английски фактически тоже, и это мне нравилось. Полчаса никто ничего не будет мне говорить, и я ничего не должна из себя выдавливать.

Моим глазам открылся длинный холл с высокими потолками. С обеих сторон стены и двери были отделаны тёмнокоричневым деревом, по углам расположились небольшие фонари с исходящим из них приглушённым светом. Я ступала по циновке осторожно и быстро, стараясь поспеть за своим мастером. Она всё смеялась надо мной — кто знает, почему? Но вот ей было потешно за мной наблюдать и всё тут, теперь и я стала смеяться над собой, толком не понимая причины. А что — если поразмыслить, я была очень смешной: попасть в странное положение, оказаться втянутой в такую ситуацию и головой, и душой… Это очень смешно.

Т** закивала. Мол, правильно, хохочи, наконец и ты понимаешь, как выглядишь. Только подобная реакция тебя отрезвит.

Тайка открыла тяжёлую дверь, за которой оказалась низенькая комната, выполненная полностью в чёрном камне, как пещера с исходящим из неё тёплым воздухом. Передо мной красовался массажный стол с белыми цветами, и на вешалке болталось огромное кимоно.

— На, — тайка нетерпеливо протянула мне одежду.

Со штанами было трудно справиться, так что Т** тут же подбежала и, мотая удручённо головой, стала заниматься поясом. Неумеха я, конечно, но что поделать!

Когда-то — а это было совсем давно — я не могла завязать правильно пояс кимоно в зале, где занимаются восточными единоборствами. Я была увлечена карате-до и пару раз в неделю мне приходилось управляться с поясом. Я каждый раз опаздывала на разминку — тот самый ненавистный бег (намеренно ли? Всё началось с детского сада, когда я не ходила на физкультуру, упрашивая воспитателя попить со мной сладкого чая с хлебом и сливочным маслом, самым обычным, — всегда срабатывало), и тренер каждый раз не уставал помогать мне правильно завязывать белую ленту. Тот узел очень странный и сложный в исполнении, но мне нравилось ощущать его на себе, будто я была на следующий час «в дамках». И потом, спустя годы, я старалась также повязывать пояс осеннего пальто. Выходила пародия на главную тему, но мне это было близко, будто традиции детства продолжали существовать в настоящем.

И вот сейчас, стоящей в кимоно с этим поясом на талии, мне казалось, что я вновь на занятиях, сейчас выйдет тренер, и я просто буду повторять за ним движения, отрабатывать обожаемые мною ката.

Как только я подошла к столу, донёсся ужасный крик всех таек, будто чаек русских, вместе взятых. Я никогда не могла подумать, что они такие паникёрши. Признаться, да и откуда мне это знать, если в моём окружении представителей Таиланда нет?

Топот, крик, вновь топот. Слышу, как много одежды шаркается об пол. Т** открыла дверь, и мы увидели, как все бегут в одну сторону — к чёрному выходу, прямо в национальных одеждах.

Меня никто не пригласил проследовать за ними. В динамиках раздавалось:

— По техническим причинам просьба срочно покинуть здание центра.

Я тяжело вздохнула и посмотрела на себя в зеркало — маленькая во всех пониманиях этого слова. Только подготовилась к расслаблению, потоку правильной энергии, к вытряхиванию из себя пакости, как вдруг неизвестный обнаружил на каком-то этаже большой бесхозный куль, и началась паника.

Я, расстроенная, медленно побрела к выходу и оказалась на улице одной из последних. Когда мы выходили, здание уже успели оцепить лентами и везде наставить суровых бодигардов. Я понимала, что в ближайшее время ничего не решится, и вот так, в кимоно и почти кирзовых чёрных сапогах побрела под классическим г***бургским дождём в сторону места, где можно было переждать оказию.

Я приняла решение — вернусь. Меня пока что ничему не научили, а я нуждалась в этом. Несмотря на некоторые трудности и даже опасность я хочу продолжить изучать себя, хочу найти новый поток энергии, чтобы перестать быть такой уязвимой.

Я шла через парковку и улыбалась самой себе. Да, вернусь. Мужчина, закрывавший дверцу машины, бросил:

— Красавица!

Я посмотрела на свой внешний вид:

— О да, неписаная!

И мне стало смешно до слёз.

Следующие три недели принесли мне много встреч с разными тайками, которые усердно приводили меня в чувство, учили наполняться положительной энергией, расслаблять абсолютно всё тело до состояния, как говорила мой учитель по хору:

— Челюсть в этих местах должна быть как у дЭбила.

Вот я и училась быть дебилом. Потрясающе здорово. До некоторых сеансов, когда предполагалось, что будет масляный массаж, меня сажали перед большим подносом с маленькими глиняными сосудами и просили открывать каждый из них, пробовать ароматы и выбирать тот, что откликался моему настроению в полной мере. Я почти всегда предпочитала лотос. Бывали дни, когда больше подходило манго, хотя я не могу сказать, что оно мне нравилось больше, но я выбирала его и оставалась довольной. И всё же лотос меня пленил. Я обожала несколько дней после массажа ощущать хотя бы намёк этого запаха на своём теле.

После каждой встречи с моими чайками я пила острый-преострый имбирный чай с лимоном, после которого мне уже никуда не хотелось идти, только лишь плыть по вымощенным улочкам и представлять, как совсем скоро повторится знакомство с собой, счастливой и спокойной.

Однажды, и это было под конец тайского сезона, я попала на кедровую бочку. Голова выглядывает, а всё тело нещадно терпит эти подходящие пятьдесят градусов, и потом на коже остаются ожоги некоторое время. Сидишь и терпишь, и ждёшь, и всё в полной тишине, в темени, при не успокаивающихся цимбалах. Глаза туда-сюда, тайка всё хохочет и только приговаривает:

— Hot, hot, hot!

Да, чёрт возьми, это ужасно горячо, так сильно, что начинаешь исполнять внутри бочки тарантеллу. Говоришь ей:

— Very hot!!! Уууууух!

А она тебе:

— Yes, very hot, — покивает головой в знак согласия и смиренно нальёт водички в стакан, поставит рядом, чтобы ты понимала, что ждёт после.

Ну и что, что горячо? Не умрёшь, всё в норме.

И я ушла в ощущения и преодоление этого состояния, когда ничего не можешь сделать и становится страшно. «Можно умереть от внезапной остановки сердца, можно подхватить какую-нибудь инфекцию, потерять сознание или прийти к инсульту, первому и последнему и т. д.» — список недугов, приведённых участливо моим отцом.

А можно успокоиться, начать правильно дышать, понять, что бочка — это некоторые законы жизни, которые мне недоступны, как ни крути, голова в таком положении всё понимает, и воображение может многое представить, но что ни делай, это всего лишь бочка, так пусть она ею и останется.

Впоследствии, когда мне становилось некомфортно наедине со своими мыслями, я тянулась за маслом лотоса и произносила следующую фразу:

— Мои тайки — русские чайки, способные вылечить Душу.