Пёс из породы хранителей. Сказка на ночь для утреннего кофе. Книга вторая

Ольга Назарова, 2020

Среди всех пород собак есть одна совершенно особая – порода псов-хранителей. Они умеют чуять опасность и недобрые намерения, невысказанную угрозу или ложь, которые могут повредить хозяину. Именно такой пёс живет в семье свой любимой хозяйки. Урсу не только свою Алёну надо спасти от гибели в аварии, но и следить за всеми домашними. А они то и дело норовят что-то этакое устроить. То кошка тайно заводит себе личного хомяка, то мальчишка-племянник мужа опасно забавляется с петардами, то надо избавляться от Алёниного тестя, который много лет назад бросив семью, прибыл с визитом и требованиями.

Глава 3. Странные люди, главные люди

— Вот зачем одной училке столько цветов? Солить их что ли? — Лёха думал об этом каждый год первого сентября. Он шел в новую школу с Матильдой Романовной, которой было по пути его проводить, и нервничал. Нет, на вид-то был уверен как танк. А внутри всё противно тряслось и дрожало! Даже в какой-то момент остро пожалел, что переехал. В прошлой-то школе всё было известно от и до, как говорится, а тут? А тут стрёмно!

— Не волнуйся, ты отлично справишься. А после возвращения с учебного фронта тебя ждёт пир-противоядие и утешительный приз! — шепнула Матильда. — Надо же как-то спасаться от этого заведения, — она насмешливо кивнула школьное здание.

Лёха благодарно покосился на миниатюрную, седовласую женщину, которая фору могла дать любому экстремалу и авантюристу. Глубоко вздохнул, расправил плечи, покрутил в руках букет, и подумал, что нет уж, не хочет он назад! Там-то всем было глубоко пофиг, боится он или нет, и никто никогда его не встречал со школы утешительным призом и пиром, просто потому что охота его подбодрить.

— Лешенька, ты только букетик-то не тирань… Мы тебе не хотели заранее говорить, чтобы сюрприз был, но так уж и быть, скажу. Ты его своей классной руководительнице должен вручить, — прокомментировала вращение букета Матильда.

— Ну, я знаю и чё? — Лёха осознавал, что цветы классной надо отдать.

— Да ничё, а в твоём классе это Алёна! Так что для двоюродной тётушки уж постарайся, донеси цветочки живыми и невредимыми! — Матильда подмигнула ошарашенному таким раскладом Лёхе, и подтолкнула его к школьной калитке. — Вперёд, ни пуха, ни пера!

— Это… к чёрту! — машинально ответил он, переступая порог самого ненавидимого по эту пору здания в округе. Нет, он понимал, конечно, что с Алёной они в школе встретятся, и что историю вести у него будет именно она. Даже обдумывал, как это всё будет странно. Но вот то, что она ещё и его классная, Лёху выбило из колеи капитально.

Табличку с надписью «7 В» Лёха увидел издалека, протиснулся к ней, и встретив веселый взгляд Алёны, немного даже струхнул. — Попал! Как есть попал! Это же что получается? Не соврёшь, не прогуляешь, не выдумать ничего! За-са-да! — он обреченно прикрыл физиономию букетом.

Впрочем, в первый день ничего такого уж жуткого не случилось. Новеньких было двое. Он и ещё какой-то рыжий и очень хмурый мальчишка. В классе на новеньких уставились, пошушукали, девчонки похихикали, да и успокоились. Лёха машинально ушел в конец класса и сел на последнюю парту, к нему же сел и рыжий. К концу первого урока, который и не урок вовсе, а так, болтовня, они уже познакомились. Рыжего, как выяснилось, зовут Андрей.

— Дрюней не зови, в морду дам! — сразу предупредил он. Леха понятливо хмыкнул. Ещё бы! Он бы тоже за такое треснул! На почве возникшего взаимопонимания они и дальше держались друг друга.

Алёна против Лёхиных опасений, никак его не выделяла, легко утихомирила класс, и вообще, с точки зрения Лёхи, вела себя вполне терпимо. Для училки, конечно.

Домой он отправился вместе с Андрюхой. Выяснилось что им по пути, это радовало, но это «по пути» как-то очень затянулось. Около подъезда они посмотрели друг на друга с недоумением.

— Я тут живу, — кивнул Лёха на подъездную дверь.

— И я! На восьмом этаже.

— На каком? — Лёха аж головой помотал.

— На восьмом, а чё?

— Так и я на восьмом! — мальчишки с восторгом осмотрели друг друга. — Клёво! Так это к вам наша кошка залезла?

— Так это от вас кошка пришла и уволокла отцову колбасу? — Андрей хохотал так, что даже слёзы на глазах выступили! — Мама сказала, что она бы этой кошке дверь прорубила, чтоб эта кошка весь отцов холодильник уволокла! Она у меня одними листьями питается, — пояснил он.

— И что это вы оба застряли у дверей? — весёлый голос Алёны заставил веселящихся мальчишек подскочить от неожиданности. — Хотя, это к лучшему! Поможете букеты занести?

— Это чё? Наша классная тоже здесь живёт? — Андрей волок охапку цветов в лифт и не сумел сдержать любопытства.

— Ага, причём, тоже на восьмом! Кошка-то, которая к вам пришла, её личная! Она моя тётка, жена дяди, — Лёха ухмыльнулся остолбенелому удивлению приятеля. — Не дрейфь! Хотя, я и сам в шоке, если честно!

— Алёна, а нафига учителям столько цветов? — Лёха наливал воду в вёдра и выносил их на лоджию.

— Никто не знает! Традиция такая, — Алёна легко пожала плечами. — Положено и всё тут! Я бы в учительской оставила, но там уже некуда ставить. По мне лучше бы в горшках, и в школе поставить, но сейчас же нельзя. А вдруг у кого-то из учеников аллергия!

— А что такое лергия? — Мышка с любопытством присматривалась к букетам.

— Это такая штука, когда чихают и чешутся, — авторитетно объяснил Урс.

— Блохи в носу? — сочувственно уточнил Бэк.

— Везде! — кивнул Урс. — По всей тушке и под шкурой.

— Ой, беееедные! — жалостливая Мышка покачала головой. — И чего только у людей не бывает! А на вот эти растучки собаки охотятся? — она кивнула на цветы.

— Нет! — дружный рёв обоих псов заставил её потрясти головой, выгоняя из изящных острых ушек их рык.

— И чего вы так вопите? Нет, так нет…

Её редкая покладистость должна была насторожить собачий воспитательный коллектив, но в центральной кухне, то есть у Матильды Романовны, пахло как-то так увлекательно и соблазнительно, что псы отправились туда и надолго там застряли, а потом, когда решили уточнить, где их подопечная, выяснилось, что она сидит в куче вытащенных из вёдер букетов и старательно скусывает головки розам.

— Что ты творишь? — рыкнул Урс. — Сказано же, что мы на это не охотимся!

— А я и не охочусь на растучки, я блох ищу. Ну, которые лергию людям устраивают. А ну как на наших людей нападут? — Мышка примерилась и с хрустом скусила очередную розу. — Пока нигде не нашла!

— Мышь, ну ты как садовый секатор! Что же ты наделала? — ахнула Марина Сергеевна, выскочив на громкий и сердитый собачий лай.

— Странные они… Добычу принесла — нельзя! Блох ловила — нельзя. А что можно-то? Ну, что? Спрашиваю, косятся друг на друга и молчат, а это что значит? Значит, надо самой выяснять! — Мышка сердито фыркала на кухонном шкафу и вдруг прислушалась к едва слышному шуму, исходящему из полускрытой за шкафом вентиляционной решетки. — Так, а это что? Очень даже интересненько. Шуршит что-то! Эту норку я ещё не проверяла… — она старательно втискивалась поглубже в щель между верхней секцией шкафа и стеной.

Вечером за праздничным столом, призванным быть противоядием началу учебного года, Лёха чувствовал себя как в день рождения! Даже лучше, наверное, и подарок был клёвый, и вкусно всё. Даже школа так уж настроения не портила. Не, портила, конечно, но не до тоски, что бы прям выть хотелось.

— Да ладно, не хмурься, прорвёмся! — рассмеялась Алёна. — Думаешь, мне туда хочется? У меня вон в одиннадцатом классе «Б» Сашка Конопатов опять что-то затевает. Так косился, что я уж и стул проверила и стол, и доску, вроде пока ничего, но точно что-то будет, хоть прямо на работу не ходи!

— Эх, если бы мы могли помочь с теми, кто Алёне мешает жить! — размечтался Бэк. — Так пришли бы с ней, и ррррррр!

— Ты уже туда ходил, помнишь? — Урс насмешливо клацнул зубами над ухом приятеля. — Чуть в отлов не попал. Есть вещи, где люди сами разбираются, а мы можем только помочь прогнать вред, который им могут нанести.

— Это как? — удивился Бэк. Он про тот момент вспоминать не любил, сразу мёрзнуть начинал, словно опять стоит на морозе и понимает, что сейчас появится кто-то, кто его может погубить.

— Я тебе покажу потом, если увижу. Сейчас этого нет, — Урс хорошо знал, как пахнет, выглядит и ощущается человеческая тоска.

Бэк уважительно покосился на друга. Собаки в курсе, что псы-хранители видят больше, чем все остальные. Да и знают больше. Например… Бэк помялся. Был вопрос, который его мучил давно, но вот можно ли спросить, он не знал.

— Что? — Урс покосился на Бэка. Они сидели рядом на лоджии и смотрели в тёмное небо, где зажигались далёкие звёзды, и уже выплывала луна. Бледный и холодный свет луны испокон веков на собак действует странно, вот и сейчас помог Бэку всё-таки задать свой вопрос.

— Говорят, что вы живёте дольше и знаете больше, чем остальные. Скажи… А… А что потом? Ну, когда мы добегаем до самого конца? Просто ничего? Пустота?

Урс помолчал, покосился на Бэка и вздохнул. — По-разному. Зависит от людей. Да и от нас немного. Но, больше от них… — он кивнул в сторону комнаты, где в самом разгаре был праздник противоядия школе.

— Как это? — Бэк очень волновался. Он бы и вовсе не спросил, если бы Урс ему не напомнил, как он убежал зимой и попал в школьный двор. Тогда он как-то остро почуял страх окончания пути, словно пахнуло холодом ледяной, вечной и безнадёжной пустоты.

— Мы дарованы людям. Зависим от них. Не только чтобы еды дали, нет. Если тебя никто не любит, и ты не любишь сам, ты уходишь в пустоту. А если есть любовь, то мы уже с ними. Это такая штука, которая привязывает лучше веревок и цепей, она сильнее всего на свете. Если ты согрет этим, то такое тепло не пропадает, и никуда не девается, даже если твой путь закончен. Ты просто будешь ждать своего человека. Того, кого любил, и того, кто любит тебя, кто дал тебе кусочек своего тепла! — негромко ответил Урс. Он знал, что Бэк этот вопрос когда-нибудь обязательно задаст. Все псы спрашивают рано или поздно.

— Аааа, а если они забудут? Если заведут кого-то другого? — Бэк в волнении переступил широченными передними лапами. — Если это тепло остынет?

— Глупый. Оно не остывает, его невозможно забыть, потерять или утратить. Это или есть, или нет. И любовь никуда не исчезает. Никогда. Она бессмертна. Даже когда погаснет свет, останутся те, кто любит.

— Даже когда погаснет свет? — cовсем тихо проговорил Бэк. Он смотрел на луну и звёзды так, словно первый раз их увидел. — Так бывает?

— Да. Так когда-то будет. И они будут! — Урс кивнул в сторону людей. — И мы. Если нас любят, это не может исчезнуть никогда. Это единственное, что неизменно в жизни любого пса.

Бэк сидел притихший, словно оглушенный тем, что услышал. — А я? А меня любят? — вдруг подумалось ему.

— Конечно! — Урс подтолкнул друга носом в плечо, безошибочно угадав его мысли. — Даже я нашел ту, которой нужен по-настоящему. Это счастье, знаешь ли. Сколько собак уходят в пустоту, просто потому, что никому не нужны и их никто не согрел! Ладно, давай-ка пойдём к нашим людям, а то Мышь, наверное, уже всех замучила. — Урс встал, вильнул хвостом, подбадривая встревоженного разговором Бэка и прислушался. — А кстати, что-то тихо… Если бы она была у стола, было бы слышно! Где Мышь?

Оба пса переглянулись, и рванули на поиски.

— Чего это у нас конница по комнатам скачет? — Алёна недоуменно оглянулась на псов, промчавшихся мимо плечом к плечу. — И обратно…

— Тааааак, моё чувство самосохранения уже просто вопит на ухо, что надо бы уточнить, а где это наша кошечка? — Павел быстро встал и только шагнул за псами, как грохот в дальней комнате заставил квартиру содрогнуться, а бокалы на столе звякнуть мелодичным и тревожным звоном. — Дааа, чувство самосохранения у меня есть, но оно такое медлительное, оказывается… За обычной кошкой не успевает!

— Да разве ж это обычная кошка… — прошептала Матильда Романовна, оглядывая обрушенную верхнюю часть шкафа, разбитый ею в щепки стул, и невозмутимую Мышку восседающую на обломках. — Это тайфун какой-то! Ураган с наводнением и цунами! — причем, в её голосе звучало невольное восхищение такой изумительной концентрацией разрушительного воздействия, каким-то чудом впихнутой в столь миниатюрное и элегантное существо.

— Мышенька, как же можно было свалить секцию от шкафа? — ахнула Марина Сергеевна.

— Да запросто! Сборщики её не закрепили, вон, винты внутрь вложены. Бракоделы! А ты ещё ничего туда не раскладывала, не заглядывала, наверное… — Алёна вдруг представила, что было бы, если бы бабушка начала укладывать вещи, и верхний шкафчик бы упал на неё. — Ой, Мышка, солнышко моё! Какое счастье, что ты её обвалила! — она обнимала бабушку, а тут ещё и кошечку подхватила на руки и нежно погладила взъерошенную шерстку. — Умница ты моя! От какой беды спасла!

— Так, а вот с этого места поподробнее! Так значит, лазить за шкафы и отодвигать их можно? Спасла? Значит, это делать можно и нужно! И вообще, наверняка это собаки делают? Да ещё их за это ещё и хвалят? — изумилась Мышь. Расчетливо вывернулась из объятий хозяйки и отправилась к опешившим псам с претензией. — А почему вы мне не сказали? Вот же важное и полезное дело!

— Всё, мы пропали! — обреченно вздохнул Урс. — Ааааааууууу!!! — тихо, но выразительно проскулил он.

— Вуууууу!!! — присоединился к нему Бэк, сообразивший, что теперь Мышь будет застревать за всеми имеющимися в наличии шкафами, шкафчиками и тумбочками в поисках своего важного и полезного дела.