Глава 9. Главбух на взлёте
Дел было невпроворот! Маша едва успевала поворачиваться, но, с другой стороны, почему-то ощущала такой прилив сил, что диву давалась.
Словно упала с плеч какая-то неловкая, неудобная, связывающая её ноша, и теперь всё прямо горит в руках.
Собрать вещи Ильи? Все, до последней пуговки? Легко!
Заблокировать все номера телефонов семейства Ильи, вычислив даже двоюродных тётушек? Без проблем.
Сменить замки в квартире? Запросто!
Вылизать эту самую квартиру до блеска, чтобы даже духу Ильи там не оставалось — с радостью и удовольствием.
Отправить маме и детям деньги с распоряжением отдыхать на всю катушку?
— Мам, короче, мы разводимся, но тут могут скандалить его родственники, и я не хочу, чтобы это видели Серёжка и Настенька. Отдыхайте. Нет, даже если они чуть пропустят школу — не страшно, мы с ними перед отъездом всё уже купили и приготовили, в первые дни сентября всё равно ничего очень важного не будет, так что школа без них не развалится. Да, я напишу заявление, конечно. Не волнуйся. Как я? А знаешь, мам, отлично! Кирилл? Да, был. Пока не спрашивай. Мне разобраться нужно.
Наведаться на работу заставило чутьё… Именно оно привело Марию Владимировну в офис именно тогда, когда её директор был в расчудесном настроении и без вопросов подписал ей продление отпуска.
— Мария Владимировна, так вы ж ещё тот не отгуляли. Что-то случилось?
— Я развожусь и мне надо время, чтобы вернуться на работу в мирном состоянии. Вы же не хотите вместо меня боеголовку на взводе? — мило улыбалась Маша, ощущая, как за её спиной от убедительности потрескивает яростью пространство. Стоило только вспомнить о Владике и Ларочке, и она вполне-вполне могла бы молнии аккумулировать.
— Ээээ, а вы уверены, что вот этого времени вам хватит? — обеспокоился директор, разом вспомнив и про чувство самосохранения, и об отсутствии громоотвода у него за рабочим столом.
— Я думаю над этим… — глубокомысленно заявила Маша. — А с другой стороны, там же квартал будет заканчиваться, и, если что, я на рабочих моментах отыграюсь!
Остро посочувствовав рабочим моментам, Владимир беззвучно подписал заявление на дополнительный отпуск и сообщил сам себе, что вовремя допущенное послабление в дисциплине иногда крайне необходимо для здоровья и выживания коллектива!
— Короче, пронесло… — выдохнули подчинённые у Марии за спиной, а она только усмехнулась…
На дачу она приехала с полным набором новых замков, машиной, набитой продуктами, моющими средствами и дезинфекцией.
Малыш и Дашка, сходу заняли стратегические позиции и начали наблюдать, как хозяйка отмывает и драит каждый кусочек пола, окон и всех поверхностей, которых могли касаться злобные чужие во всех смыслах люди.
Ванну она залила самой ядрёной дезинфекцией, которую только можно было использовать на даче, а в погребе вымыла даже внутреннюю поверхность крышки люка.
— Фффффсёёё! — к вечеру одновременно закончились и вероятные «грязные места», и силы. — И что вы там замерли и смотрите, как зайцы на деда Мазая?
Пёс и кошка переглянулись, а некто, наблюдавший за Машей из проулочка, чуть не уполз по-пластунски, решив, что обращаются к нему…
Кто бы знал, как замечательно засыпается, когда умоталась до крайности, в комнате прохладно и пахнет чистотой, у дверей посапывает здоровенный пёс, а под боком заводит негромкую песенку счастливая кошка.
Глаза закрывались сами по себе… Вот ещё раз посмотреть на луну, застенчиво заглядывающую через белоснежный тюль и уснуть, вот ещё раз покоситься на беззвучно перебравшегося от двери практически к кровати Малыша, тихонько улыбнуться, послушать блаженное мурлыканье и…
— Когда в тепло из холода, когда во вкус из голода, когда из страха вечного приходишь в светлый дом, пусть песня не кончается, пусть мир вокруг вращается, пусть кошка улыбается, припав к тебе бочком…
Нет-нет, конечно же, вряд ли Дашка знала такую песню, просто именно так снилось Маше, а ведь всем известно — сны те ещё затейники и обманщики.
Впрочем, на следующий день в обманщиках оказались не только сны…
Глухой утробный рёв поднял Машу с кровати значительно лучше любого будильника… Ррррывком и в позицию «кто тут такой смелый, прибью сходу!»
Малыш стоял у окна и лаял на…
— Тааак, это ещё что такое! Поставьте на место мой забор!
Вылетающая из дома сонная, растрёпанная и явно разъярённая фурия изрядно смутила бригаду работяг, споро и дружно выкапывающих старые столбы да снимающих с них рабицу.
— Хозяйка, нас прислали вам того… Забор заменить! И это… Камеры поставить… — зачастил бригадир, припомнив чёткие инструкции. — Всё оплачено и это… Вопросы к… Счас я заказ достану…
Руки у бригадира, напуганного «вылетом валькирии» с кочергой наперевес, мелко подрагивали, на кочергу он косился с опаской, но заказ нашёл и несмело протянул Маше.
Гневный рык она изловила на вылете — чего людей-то пугать? Они, вроде как, и ни при чём.
— Ладно! Ставьте, только аккуратно, чтобы ничего из растений не помять!
— Ни-ни… Мы того, мы… Тихииихинько, быыыренько! — заверил её бригадир, не сводя тревожного взгляда с мощных взмахов кочергой.
— Да КЫШ! — рявкнула Маша на комара, опрометчиво подлетевшего слишком близко, и он точно упал в обморок, потому что для комариных нервов всякие отмахивающиеся движения — дело привычное, а вот главбуховский рык — убиться и накрыться листиком!
— Хантерррров! — сообщила она Малышу, которого с собой в разведку предусмотрительно не взяла. — Я ж не рррразрешила!
Пёс уважительно припал на лапы и застенчиво убыл прятаться под лестницу.
Звонок Кирилл принял сразу.
— Кирюшенька, — так Маша называла мужа в момент полнейшего раздражения и близкого армагеддона. — Кирюшенька, ты говорить можешь? Не отвлекаю?
— Нет, Машуль, не отвлекаешь! — Хантеров сидел в кабинете директора Хабаровского филиала и вовсю улыбался, хорошо хоть был в одиночестве, ибо директор вёл себя примерно, как Малыш — всё куда-то забивался и прятался. — Ты что-то хотела?
— Ещё бы! Я страсть как хочу уточнить, какого… Ты позволил себе распоряжаться моим забором!
— Радость моя, я ж не знал точно, что он дорог тебе как память, но… — тут коварный Хантеров сделал эффектную паузу. — Я всегда это подозревал, поэтому дал распоряжение, чтобы его аккуратнейшим образом собрали и предложили тебе на сохранение… Тебе оно нужно?
— Хунта… Не смей звать меня радостью, это раз, я тебе сейчас заплачу за забор, это два, и три…
— И я тебе тут же верну в три раза больше… — закончил Хантеров, приходя в расчудеснейшее настроение — они не разговаривали так уже десять лет, и он дико, просто отчаянно соскучился по Маше в гневе! Раньше он иногда даже специально дразнил её, а потом наслаждался тем, как послушно она велась, как смешно сердилась, как они мирились… Когда случилась та история, Маша стала разговаривать с ним исключительно, невозможно вежливо — как с абсолютно чужим человеком, и это было совершенно невыносимо!
— Хантерррров! — когда она сердилась, его фамилия превращалась в Машином исполнении во что-то тигрово-ррычащее, грррозное, чем умиляла Кирилла Харитоновича чрезвычайно.
— Машка, — вдруг быстро сказал он. — Я последнее время дико за тебя боюсь, поэтому прими ты этот забор за мою слабость и фанаберию, ладно? Там ещё охранка местная приедет, я сам их подбирал, поставят сигнализацию. Машунь, не гони их, ладно? Ты же сама переживала, что в дом залезть могут… А у тебя по периметру дыры в сетке. Короче, потерпи, хорошо? Они за день всё-всё сделают и уедут. Кстати, если твой дырявый протозабор тебе как память всё-таки не нужен, скажи им, чтобы забрали, ладно?
Гневно сопящее молчание было ему ответом.
Маша никак не ожидала того, что он так скажет, а уж тем более собственной реакции на слова — стало неожиданно хорошо и тепло… Однако марку требовалось держать любой ценой, поэтому, посопев, она осведомилась:
— Кирюшенька, а можно уточнить?
— Что угодно, милая! — фыркнул Хак, который понял, что ему страшно нравится сегодняшний хмурый день, хабаровский филиал, и даже проворовавшийся директор уже не вызывает желания прибить его на месте, дабы не мучить вопросами, а где, собственно, склад, набитый дорогущим оборудованием? Можно и добить из милосердия, знаете ли… Под хорошее-то настроение.
— Не называй меня так!
— Как скажешь, дорогая!
— Хантерров пррекрррати! Это все сюрпризы? Или у меня в кустах смородины ещё сидит десяток-другой твоих сотрудников?
— Неее, не сидит! — уверенно откликнулся Хак. И даже практически не соврал — десятка-то не было!
— Уверен? — подозрительно уточнила вредная Маша.
— Стопудово! — обстоятельно доложил Хак, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— Ну смотри… Если кого найду…
— Машуль, родная… Кого найдёшь — все твои. Можешь хоть налоговый кодекс им в качестве наказания зачитывать! — щедро разрешил Хантеров, который очень серьёзно предупредил некоего Ивана, работающего под его началом, чтобы он не попадался ни в коем случае! — Я, например, ничего более страшного себе и представить не могу!
— Ну смотри… — многообещающе процедила Маша. — И да… Спасибо за забор.
— Не за что, дорогая! — хмыкнул Хантеров, заслышав грохот и ругань — это директор нашёлся и шёл к нему на «поговорить»… Не сам, разумеется, шёл, но кого интересуют мелкие и несущественные детали? — До связи!
Маша, конечно, сердилась… Нет, забор был прекрасный, зелёный, как она когда-то и хотела.
— Небось, Сергей отцу проговорился! — сообразила она.
Установили забор стремительно и очень аккуратно, и камеры закрепили, и монитор в доме поставили, и домофон. Вишенкой на торте прибыли сотрудники охранной компании, которые крайне корректно подсоединили сигнализацию, чуть не с реверансами подписали с ней договор.
— Нет-нет, аванс нам оплатили. На год вперёд, ничего больше не нужно! — заверили её.
— Вот же… Самоуправ! — разворчалась Маша.
Нет, оно понятно, что он заботится, но знала она отлично, что скоро от этой заботы вздохнуть будет невозможно!
— Кстати о вздохах… Может, мне в лес сходить? Грибы посмотрю, Малыша, опять же, выгуляю…
Она машинально прихватила тонкую двустороннюю ветровку сына «вырвиглазного» оранжевого колора с одной стороны и приятно-болотно-камуфляжного с другой, повязала волосы, свистнула псу.
— А ты, Дашуль, остаёшься на хозяйстве! — велела она и решительно зашагала в сторону леса.
Мужчину, который за ней шёл, она засекла почти сразу — недаром замужем за Хунтой была, да и Малыш активно сигнализировал.
— Я поняла, поняла… Не волнуйся! — шепнула псу Маша. — Мы его сейчас проверим… может, он просто так идёт в ту же сторону, что и мы с тобой!
Маша внезапно свернула в лес и довольно быстро зашагала среди деревьев.
Да, разумеется, нормальный человек предпочёл бы остаться на дороге — всё-таки шанс встретить там людей и позвать на помощь, если что, несоизмеримо выше, чем в лесу, но…
— Но нормальной меня, видимо, назвать нельзя по определению! — весело констатировала Маша, которая здешние леса знала как свой рабочий калькулятор, то есть значительно лучше пяти пальцев!
Яркая-преяркая оранжевая куртка мелькала среди деревьев — объект останавливался, наклонялся за грибами, собаку придерживал, точнее, придерживала…
— Идеально, просто легче лёгкого! — Иван удивлялся тому, что Хак его прямо-таки строго-настрого предупреждал не попадаться. — Тётка-то из ненаблюдательных! Ну чего тут может случиться?
Но стоило ему только очередной раз отвести взгляд от оранжевого пятна, мелькнувшего далеко впереди, как…
— Не понял! И где она? Где тётка-то? — он заметался. — Упала? Провалилась в какую-то яму?
Потом оранжевое пятно мелькнуло среди деревьев совсем уж далековато, но направление Ваня засёк и рванул со всех ног туда.
— И ррраз! — Маша сняла яркую куртку, вывернула её болотной стороной наружу, надела на себя и, застегнув молнию, отошла в сторонку.
— И два! — прокомментировала она рывок молодого плечистого парня.
— И три! — отреагировала Маша на громкий всплеск и ещё один странноватый звук, который лучше всего было охарактеризовать как «чавк». — Здрасте, дорогое болото, вот и он, твой обед… Нет, точнее, уже почти ужин.
«Почти ужин» Ваня вынырнул из воды, понимая только одно — под ногами топь!
— Ну всё, если баба туда ухнула, мне лучше и не всплывать! — пронеслось в голове. — Хак точно утопит!
Он забарахтался, панически пытаясь выбраться, а потом услышал справа от себя неожиданный звук — негромкий смешок.
Конец ознакомительного фрагмента.
