Изгоняющие дьявола

Ольга Морозова

Сборник коротких рассказов, написанных в разных жанрах под разное настроение… Настроение вылилось на бумагу, которая все стерпит.

© Ольга Морозова, 2019

ISBN 978-5-4496-0877-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АРЕНДА

Леонид Иванович, скромный банковский служащий примерно 30 лет, завтракал у себя дома чаем с бутербродом. За столом он по обыкновению просматривал газету, взятую им накануне из почтового ящика. Леонида Ивановича интересовали объявления. Ему нравилось погружаться по утрам в мир купли-продажи мелкого барахла и крупной собственности, хотя сам он никогда ничего не продавал по объявлению, и уж тем более не покупал. Его покойная бабушка, царствие ей небесное, никогда не доверяла такого рода взаимовыгодному сотрудничеству, считая его благодатной почвой для мошенничества. Такое отношение к газетному рынку, когда товар нельзя увидеть и пощупать сразу, передалось по наследству и Леониду Ивановичу. Но прочтение объявлений не возбранялось, и Леонид Иванович каждое утро этим наслаждался, да и, к слову сказать, наслаждаться больше было нечем. Вдруг глаза его, лениво скользившие по строчкам, слегка округлились, а очки подпрыгнули на переносице. Леонид Иванович увидел странное объявление. Оно гласило: «Сдаю в аренду тело. Обращаться по телефону — далее следовал номер». Леонид Иванович не поверил своим глазам. Он снял очки, протер их и снова надел. Объявление осталось на том же месте, красуясь черными буквами на белом фоне. Леонид Иванович крякнул и поперхнулся чаем. Потом аккуратно поставил чашку с чаем на стол, вытер скатерть — он не терпел беспорядка, и снова уставился на объявление. Оно так и притягивало его взгляд. Тогда Леонид Иванович стал размышлять. Что бы все это могло значить? Некто сдает в аренду свое тело, а, спрашивается, зачем? Возможно, что этот таинственный некто нуждается в деньгах и хочет просто поработать на кого-то. Эта мысль показалась Леониду Ивановичу логичной. Почему бы и нет? Просто у человека в избытке чувство юмора. А по сути, если разобраться, ничего странного. Податель сего объявления хочет наняться на работу, причем все равно какую. Видимо, сильно его прижало, раз готов делать все, что ему велят. Леонид Иванович почесал затылок. Он вдруг совершенно кстати вспомнил, что у него не копана дача. Леонид Иванович страшно не любил копать дачу, и тянул до последнего, собираясь заняться этим в ближайшие выходные, но теперь у него созрела идея получше. Рука его сама собой потянулась к телефону. «Я что, не могу позволить себе поблажку раз в жизни? Не так уж и мало я зарабатываю, чтобы надрываться, как негр на плантации», — раскипятился Леонид Иванович и, сняв трубку, решительно набрал номер телефона, указанного в объявлении. Трубку сняли после первого же гудка, и сочный мужской голос произнес:

— Алле?

Леонид Иванович оробел. В его представлении голос гастрабайтера с финансовыми проблемами должен был звучать как-то иначе. Голос недовольно произнес:

— Алле? — Потом кто-то постучал по трубке и два раза дунул в нее.

Леонид Иванович сглотнул слюну и решительно сказал:

— Простите, я по объявлению… насчет аренды…

Трубка облегченно вздохнула:

— Ну да, конечно. Рад слышать. — В голосе сквозила такая неподдельная радость, что Леонид Иванович опять растерялся.

Трубка его приободрила:

— Ну что же молчите? Вам сколько лет?

— Двадцать восемь…

— Отлично! Рад, очень рад!

— Чему? — Тупо спросил Леонид Иванович.

— Да так, ничему, не обращайте внимания. Знаете что, нам нужно с вами все обсудить. Думаю, не стоит это делать по телефону, тело все-таки… — незнакомец хихикнул, — вы не против?

— Нет. — У Леонида Ивановича был выходной.

— Вот славно, вот и славно! Я живу за городом, приезжайте ко мне домой, заодно и осмотрите товар.

— Товар?!

— В смысле тело я хотел сказать. Ну, мое тело.

— Ах, да-да, ваше тело… — Леонид Иванович почувствовал себя словно кролик перед удавом. Вся ситуация казалась ему донельзя глупой и смешной, но он словно забыл слово «нет». — Куда ехать?

Трубка засуетилась.

— Вот адрес, записывайте. — Он продиктовал Леониду Ивановичу адрес — место считалось престижным и находилось хоть и не очень далеко от города, но все же порядочно.

Леонид Иванович машинально записал. В уме он уже прикидывал, что такси обойдется дорого. Трубка словно прочитала его мысли.

— Дороговато?

— Пожалуй…

— Не переживайте. Я все оплачу. Все расходы за мой счет. Прошу вас, приезжайте только быстрее!

— Хорошо. — Леонид Иванович положил трубку и снова снял ее, чтобы вызвать такси. В нем уже начинало просыпаться элементарное любопытство, пришедшее на смену оцепенению.

Такси приехало быстро. За рулем сидел молодой парень, ровесник Леонида Ивановича. Узнав, куда ехать, он лихо присвистнул, и окинул Леонида Ивановича изучающим взглядом.

— Дороговато будет… Ты что, олигарх? Или к папе олигарху едешь?

Наглость его тона задела Леонида Ивановича за живое.

— Не суйте нос туда, куда вас не просят! Вам сделали заказ, вот и везите, а остальное вас не касается! Если вас деньги не интересуют, я вызову другое такси! Благо вас сейчас много развелось…

— Да ладно, чего расшумелся, это я так… без обид?

Леонид Иванович не удостоил его ответом и молча сел на заднее сиденье. В салоне автомобиля играл тюремный шансон, который Леонид Иванович терпеть не мог, и оттого надулся, как мышь на крупу и всю дорогу смотрел в окно.

Через час езды такси лихо затормозило возле шикарного особняка, и Леонид Иванович очнулся. А очнувшись, ужаснулся. Если тело сдает хозяин особняка, то он явно сумасшедший, и Леонид Иванович сильно рисковал попасть в лапы к неконтролируемому маньяку. Он хотел было сказать таксисту, чтобы вез его обратно, смирившись с денежной потерей, но дверца с его стороны вдруг открылась, и улыбающийся мужчина в костюме пригласил его выходить. Леонид Иванович нехотя вылез, боясь поднимать шум. Мужчина в костюме просунул руку в окно пассажирской двери рядом с водителем и протянул тому купюры. Леонид Иванович краем глаза заметил, что лицо у водителя слегка вытянулось.

— Достаточно? Простите, других денежных знаков не имеем… — мужчина вроде извинялся.

Шофер осторожно взял у него деньги и положил их в карман, затем сглотнул слюну и произнес внезапно севшим голосом:

— Ничего. Я сам разменяю. — Таксист резко рванул с места, словно боясь, что мужчина передумает и отберет то, что только что ему дал.

Мужчина отпрянул от автомобиля и снова улыбнулся Леониду Ивановичу ободряющей улыбкой. Леонид Иванович чувствовал себя неловко. Сопровождаемый мужчиной, он прошел в калитку в заборе, и они вместе двинулись по дорожке, засыпанной мелким гравием в дом, который показался Леониду Ивановичу сказочным замком. Они поднялись по лестнице на второй этаж, и подошли к массивной деревянной двери. Мужчина, шедший впереди, распахнул дверь перед Леонидом Ивановичем, впуская его внутрь, и закрыл ее за ним, оставшись снаружи.

Леонид Иванович робко озирался. Комната была шикарной и скорее походила на кабинет министра, или даже президента, хотя ни у того, ни у другого Леонид Иванович отродясь не был, но представлял их покои себе точно такими. У огромного окна он заметил, хоть и не сразу, мужчину. Он стоял спиной к Леониду Ивановичу, лицом к окну, и не спешил оборачиваться. Леонид Иванович вежливо кашлянул, мужчина вздрогнул и повернул корпус на 180 градусов. Он был довольно стар, на вид ему было лет 65—68, но очень ухожен и потому производил приятное впечатление. Лицо его избороздили глубокие морщины, придававшие ему, однако, мужественный вид. Он бросился навстречу Леониду Ивановичу.

— Проходите, любезный, проходите! Я заждался уже, задумался, простите… о бренности и тщете всего земного… о суете… ну, да ладно, это старческие бредни, не обращайте внимания. Как вас зовут, дорогой?

— Леонид Иванович Бамбуров. — Леонид Иванович был смущен.

— Прекрасно! — Хозяин всплеснул руками и сделал умильное лицо. Леонид Иванович не понял, что же здесь особенно прекрасного, но на всякий случай улыбнулся как лакей перед входом в отель. — Садитесь, голубчик! — Он подвинул Леониду Ивановичу стул, и тот опустился на него. Бамбуров значит… А где вы работаете?

— В банке, бухгалтером. Зарплата нормальная.

— Это тоже неплохо. Ах, простите, я не представился! Петр Иванович Иванов.

Леонид Иванович округлил глаза. Прямо как в ЖЭКе на стенде, где висят образцы заявлений. Петр Иванович засмеялся.

— Что поделать, такое имя. Но дело не в нем. Так, что вы хотели?

— Мне дачу вскопать надо… — бухнул Леонид Иванович весьма некстати.

Петр Иванович разразился хохотом.

— Хо-хо! Дачу! — Потом вытер набежавшую слезу. — Можно и дачу. Но я, собственно, вас не за этим пригласил. А за дачу вы не волнуйтесь, вскопаем.

— Так вы не сдаете…

— Сдаю, милый, сдаю… — Петр Иванович перебил Бамбурова. — Свое тело вам. Только вы побудете здесь за меня, ну, скажем, месяц…

— Я?! За вас?! — Если сказать, что Леонид Иванович был шокирован, то это не сказать ничего. У него было предобморочное состояние.

— Не пугайтесь так, у меня очень комфортно. И к тому же вам ничего не придется делать, я вас уверяю. Просто побыть мной, только и всего. Попользоваться всем этим. — Петр Иванович красноречиво обвел рукой комнату. — Неужели не нравится?

Леонид Иванович потерял дар речи, он только открывал рот, словно рыба, вытащенная на берег. Петр Иванович сделал озабоченное лицо.

— Вам нехорошо? — Он помахал на Леонида Ивановича платком, который вытащил из кармана. — Лучше? Да что же это с вами, Господи помилуй!

Леонид Иванович сделал знак, что все нормально, и Петр Иванович вздохнул с облегчением.

— Экий вы нервный, голубчик! Хотя, надо признаться, я бы тоже был шокирован на вашем месте. Так как?

Леонид Иванович наконец-то заговорил.

— Я что-то вас не понимаю…

— Да тут и понимать нечего. Мы с вами подпишем контракт, что вы на месяц согласны взять в аренду мое тело, и все. Вы будете здесь жить, наслаждаться так сказать самим фактом моего, то есть вашего существования. У меня сад большой, там и пруд есть с золотыми рыбками.

— С золотыми рыбками? — Леонид Иванович спросил это так, будто именно от этих золотых рыбок зависело согласится он или нет.

— Ну да, с золотыми рыбками, — подтвердил Петр Иванович, — очень мило, знаете ли… И потом, это еще не все. Я вам заплачу. Да, да я — вам. Вот, смотрите. — Петр Иванович достал листок бумаги и написал на нем цифру. Потом поставил на конце закорючку и протянул Леониду Ивановичу. Тот уставился на листок, решив на этот раз держать себя в руках. Но глаза его вновь полезли на лоб, и почему-то весьма некстати он покраснел до корней волос, будто ему предложили нечто непристойное. На листке значилась цифра: 1 000 000 $. Леонид Иванович потряс головой и еще раз посмотрел на листок, а потом на собеседника. Тот кивнул в знак того, что Леонид Иванович видит именно то, что он видит.

— Ну, знаете ли… — Леонид Иванович раздувался, словно жаба. — Это черт-те что!

— Да успокойтесь Вы, милейший! Я неприлично богат. Могу себе позволить практически любую прихоть. Даже такую..м-м… эксцентричную выходку. Соглашайтесь! Поживете месяц как человек что в этом плохого? Еще и заработаете. Такие шансы на дороге не валяются, уж поверьте мне.

Леонидом Ивановичем вдруг овладела жадность, даже можно сказать алчность. Круглая цифра так и стояла перед его глазами.

— А вам-то это зачем? — Наконец выдавил он из себя.

— Мне? Хороший вопрос. А надоело все, знаете ли… просто надоело. Жизнь какая-то бестолковая… все есть, даже пожелать нечего. Тоска смертная. Вырваться хочу, хоть на месяц. Что не знал никто и не искал. Посидеть с удочкой на берегу, в деревне пожить, на природе… ну да что там говорить, сами понимаете…

— Не вполне. Как можно, от такой жизни… не понимаю.

— Вот побудете в моей шкуре, поймете. — Петр Иванович покровительственно постучал Леонида Ивановича по спине. — Ну, так как?

Леонид Иванович задумался. А почему бы и нет? Если сказать честно, работа в банке ему опостылела до чертиков, и в самых смелых своих мечтах он видел себя богатым и независимым. Да, почему бы и нет… Петр Иванович терпеливо ждал. И Леонид Иванович решился.

— Ну, в принципе, я вроде не против… Но я ничего не знаю о вашей жизни… Боюсь, что ваши… м-м… близкие могут подумать, что у вас в лучшем случае амнезия. Я даже имен их не знаю… И потом, — вдруг забеспокоился Леонид Иванович, — внешность у нас вами простите мало похожа…

— О! Об этом не беспокойтесь! Я и сам плохо помню всех, кто мельтешит у меня перед глазами. Женщин можете называть кисками, мужчин… да как хотите, они все равно не обидятся, не посмеют просто. Я их вечно путаю. Ах, еще! Мою жену зовут Матильда. Но я ее Мотря называю. А насчет внешности… тут, конечно, не поспоришь… никакого сходства. Но это дело поправимое. Мой гример вас так загримирует, мама родная не узнает, это я вам обещаю. И потом, они, то есть мои домочадцы и прочие, в лицо мне не больно заглядывают. Думаю, что на улице встретив меня и не узнать могут. Мотря меня только за столом и видит. И это если я опять же сам того захочу. Можете с ней общаться по телефону, пустая особа, но красотка что надо. — Петр Иванович подмигнул Бамбурову.

— Мотря?! — Леонида Ивановича почему-то поразило это имя.

— Мотря. — Подтвердил Перт Иванович. — Славное имечко, не находите? Я его ей придумал. Но если она вам не понравится, можете с ней развестись, я разрешаю. Или придумайте другое имя, она будет не против. Насчет бизнеса, то есть подписания бумаг, не беспокойтесь, подписывайте все подряд. Прежде чем попасть ко мне, они проходят кучу инстанций, море народа их смотрит, так что это абсолютно безопасно. Ну, если хотите, прочтите. Если вам интересно. Можете даже не подписать, это тоже разрешается. Впрочем, делайте все, что хотите, называйте кого как вам вздумается, все дозволено. И вообще, поменьше зацикливайтесь на этом. В нужное время к вам придут и все скажут — когда есть, когда спать, когда и что делать. Вам все напомнят. А насчет денег не волнуйтесь, я переведу их прямо сейчас. У вас есть счет в банке? Паспорт с собой?

— Счет у меня есть, а паспорт зачем? — Леонид Иванович сделался вдруг подозрительным.

— Договор оформим как положено, по все форме. Паспорт ваш нужен, мой вот. — Петр Иванович протянул Леониду Ивановичу кусок картона. — Можете изучить.

Леонид Иванович вперился в документ. Полистал его, всмотрелся в фотографию. Ничего особенно, обычный паспорт. Он отдал документ владельцу.

— Устраивает?

— Вполне. Где ваш договор?

— Сейчас, сейчас. — Петр Иванович засуетился, открыл ящик массивного стола из редкой породы дерева, достал оттуда лист бумаги, что-то быстро вписал туда и протянул Леониду Ивановичу. — Вот, читайте.

Леонид Иванович опустил глаза на строки. Документ был коротким и гласил буквально следующее: « Я, Петр Иванович Иванов, сдаю принадлежащее мне тело сроком на 1 месяц Бамбурову Леониду Ивановичу со всеми вытекающими отсюда последствиями». Далее шли подписи договаривающихся. Леонид Иванович насторожился.

— А что это за последствия? Уточнить бы…

— Да Господи помилуй! Какой вы подозрительный… Имеется ввиду, что вы будете выдавать себя за меня, и пользоваться всем, чем я имею. Ну и обязанности у вас будут соответствующие — мои. Про обязанности я вам все рассказал. Есть еще парочка никчемных, но это уж сами разберетесь. Я вас ни к чему не принуждаю. Можете ничего не делать. Ходите по саду и кормите золотых рыбок. Скажите, что у вас депрессия…

— Ладно. — Леонид Иванович махнул рукой. — Ручку дайте.

— Вот, берите. — Петр Иванович протянул Бамбурову ручку. Тот на секунду замешкался, но поставил решительный росчерк пера. Чернила были красными. Леонид Иванович удивленно уставился на хозяина тела. Тот развел руками.

— Так положено, любезный. Тут уж ничего не поделаешь. Да и смотрится гораздо лучше. — Он поставил с другой стороны договора свою подпись и убрал договор в стол. — Сейчас деньги переведу. Давайте счет и паспорт. Вот мой, возьмите. А ваш у меня побудет, уж не взыщите. Так куда деньги переводить?

Леонид Иванович назвал свой родной банк и счет. Петр Иванович постучал пару минут по клавиатуре компьютера, и, довольный самим собой, позвал Леонида Ивановича.

— Можете позвонить в банк. Деньги на счету. Вот телефон. — Петр Иванович подвинул к Бамбурову аппарат. Тот снял трубку и набрал номер. Операционистка Алла сняла трубку, и Леонид Иванович попросил ее проверить свой счет. По сдавленному возгласу Аллы и звуку падающего предмета, Леонид Иванович понял, что его не обманули. Он терпеливо ждал. Алла сдавленным голос, граничащим с истерикой, сообщила ему, что только что на его счет поступил ровно 1 000 000 $. Леонид Иванович положил трубку. Сказка превратилась в быль.

— Ну что, голубчик, довольны? — Петр Иванович потирал руки.

— Вполне… — Леонид Иванович был шокирован.

— Вот и славно. А теперь давайте выпьем по этому случаю по чашечке кофе с коньячком! — Петр Иванович дернул за шнурок старомодного колокольчика, раздался тихий звон, и Леонид Иванович хмыкнул про себя. Но его ирония оказалась напрасной. Буквально через пару минут дверь распахнулась, и мужчина в строгом костюме и белых перчатках торжественно внес на вытянутой руке поднос с двумя чашками и небольшой причудливого вида бутылкой. Он бесшумно приблизился к ним, поставил поднос на стол и так же бесшумно удалился.

Когда дверь за ним закрылась, Петр Иванович, лихорадочно блестя глазами, налил в тончайшие фарфоровые чашки по капельке жидкости из бутылки, и протянул одну чашку Леониду Ивановичу. Тот взял чашку за крохотную ручку двумя пальцами, боясь как бы не разбить, и осторожно отхлебнул напиток. Вкус был очень необычным, но приятным. Жидкость подействовала на Леонида Ивановича расслабляюще. Ему вдруг стало жарко, и он начал расстегивать верхнюю пуговицу на рубашке. Петр Иванович заботливо подставил Бамбурову стул, на который тот опустился не без некоторого облегчения.

— Вкусно? — Петр Иванович с беспокойством обмахивал Леонида Ивановича платком.

— Вполне. — Леонид Иванович в подтверждение своих слов отхлебнул еще парочку приличных глотков, а потом выпил всю чашку.

Петр Иванович медленно пил свою, поглядывая время от времени на своего гостя, который сидел красный, словно рак.

— Вам жарко? — Петр Иванович заботливо склонился к Леониду Ивановичу. — Что-то вы выглядите неважно…

— Да… жарковато… перенервничал должно быть… неожиданно все как-то…

— Согласен. Ну, успокойтесь, голубчик. Посидите, остыньте… а я у окна постою, полюбуюсь напоследок…

Бамбуров кивнул и закрыл глаза — жар внутри нарастал…

Когда Леонид Иванович открыл глаза, он обнаружил себя лежащим в постели на черном шелковом белье. Он опустил взгляд на свою руку и увидел, что она одета в красную шелковую пижаму. Сочетание цветов его озадачило, и он снова закрыл глаза, надеясь сам не зная на что. Ему вдруг пришло в голову, что если он снова заснет, то потом проснется в своей постели. Да что там говорить, ему этого почти хотелось. Но ощущение от прикосновения шелка к коже не проходило, и, поворочавшись еще около получаса, Леонид Иванович решил вставать. Нельзя же в конце концов валяться в постели целый день, пусть и в шелковой. Кряхтя, Леонид Иванович поднялся с кровати, отметив, что кости его хрустят, и встать ему удалось с трудом. В глубине необъятной комнаты он заметил зеркало и пошаркал к нему. При этом ему едва удавалось волочить ноги. «Старый индюк что-то подмешал в кофе, — подумал Леонид Иванович вяло и зевнул, — ну да что теперь-то». Он подошел к зеркалу и молча уставился на то, что там отражалось. Сначала ему показалось, что зрение его подводит, и он сощурил глаза, чтобы лучше видеть. Но изображение не изменилось, став, напротив, более четким. Кроме того, словно издеваясь, зеркальное отражение тоже сощурило глаза, будто всматриваясь в Леонида Ивановича. От увиденного Леонид Иванович хотел упасть в обморок, но по непонятной причине остался на ногах — из полированной поверхности зеркала на него смотрел старик, или, если быть совсем точным, Петр Иванович Иванов собственной персоной. Леонид Иванович готов был закричать, но крик застрял у него в горле, и он только безобразно захрипел, словно раненое животное. Потом он поднес свою руку к глазам и увидел, что кожа на ней тонкая, словно пергамент, вся покрытая пигментными пятнами. Леонид Иванович застонал, вернулся на кровать, и рухнул на нее, как подкошенный. Так он пролежал некоторое время, начисто лишенный каких-либо мыслей по поводу происшедшего. Все это было настолько абсурдно, что не укладывалось у него в голове. Он был бухгалтером, материалистом, и во все потусторонние штучки мало верил. Но сейчас его вера сильно пошатнулась, и его сознание готовилось в корне пересмотреть материалистический взгляд на мир.

Пока Леонид Иванович лежал, закатив глаза на своей шелковой постели и размышлял о странностях мироустройства, дверь распахнулась, и вошел человек небольшого роста и круглый, словно шар. Он подкатился к Леониду Ивановичу и озабоченно стал щупать у него пульс. Леонид Иванович открыл глаза и в ужасе уставился на него.

— Проснулись? Вот и отлично! А то я было испугался, что это вы поперек кровати лежите, уж не случилось ли чего? Да пульс вроде нормальный… Вы как?

Леонид Иванович не удостоил человека ответом, продолжая лежать в неудобной позе. Тот поставил на стул свой чемоданчик, который держал в руке, и раскрыл его, достав оттуда шприц. Заполнил его, и засуетился возле Леонида Ивановича. Тот забеспокоился.

— Что это у вас? Зачем это?

— Да не пугайтесь так, милый вы мой! Сахарный диабет не терпит беспорядка. Вовремя сделанный укол спасает от больших проблем. А нам с вами проблемы как раз и не нужны. Ложитесь удобно, я сделаю все быстро и безболезненно. К тому же не первый раз мы с вами проделываем данную процедуру, так что бояться нечего.

Леонид Иванович послушно лег на подушку, перевернулся на живот и просипел:

— У меня что, сахарный диабет? Вы кто, вообще?

Человек застыл со шприцем в руке.

— Помилуйте… я доктор, Афанасий Степанович. Да, дорогой мой, у вас сахарный диабет, увы. Поэтому укольчик это жизненная, так сказать, необходимость.

— А что у меня еще? — Леонид Иванович решил идти напролом.

— Да что это с вами такое?! Вы не больны?

— Прикусите язык! — Леонид Иванович внезапно вышел из себя. — И отвечайте на вопрос!

— Простите ради Бога! — Доктор выглядел весьма испуганным. — Я не хотел вас обидеть, ни Боже упаси! Да, собственно… гипертония и сердце пошаливает. Печень увеличена, простатит…

— Вы хотите сказать, что внутри я весь прогнил?! Так надо понимать?!

— Ну что вы, милейший! Все это успешно лечится, тем более, с вашими возможностями! Вы до ста лет протянете, уверяю вас! Никакой опасности нет совершенно! Да вы и сами все это знаете, не вчера началось-то… Ну, само собой разумеется, процедуры, уколы, от этого никуда не деться… Тут уж извините, надо… Так укол делать?

Леонид Иванович молча кивнул. Игла вошла в дряблое тело безболезненно и так же вышла. Афанасий Степанович прижал ватку, смоченную в спирте, к месту укола, и помассировал немного.

— Давление замерим? Лекарства нужно принять, потом Валя придет, массаж вам сделает. У нашей Валечки золотые руки!

Леонид Иванович проделал всё необходимое, и сел на постели.

— Всё?

— Пока да. Вечером еще зайду, процедурки сделаем, порошочки попьем…

— Отлично. Где моя жена?

— Ваша жена? Помилуйте! Разве она мне докладывает? Не та я для нее персона, знаете ли…

— Тогда убирайтесь! — Леонид Иванович был раздражён до крайности, и в равной степени испуган. Испуг вкупе с раздражением сделал его грубым и смелым, чего в его собственной жизни за ним не замечалось. Он свирепо взглянул на доктора и тот, закрыв дрожащими руками свой чемоданчик, поспешил удалиться.

После процедур, однако, Леонид Иванович почувствовал себя лучше, и ощутил прилив сил. Ситуация показалась ему не такой уж и страшной. Он внушил себе мысль, что Петр Иванович каким-то одному ему ведомым образом загримировал его во сне, как и обещал. Но версия при ближайшем рассмотрении не выдерживала критики — как тогда быть с руками и телом? Этот вопрос оставался открытым, но Леонид Иванович решил не морочить себе голову. В конце концов, какая теперь разница?! Контракт подписан всего на месяц, на его счету миллион долларов, чего еще можно желать? Ради этого он согласен поносить месяц это стариковское тело, а потом все вернется, и он снова станет собой. А сейчас нужно просто насладиться моментом. Кажется, у него молодая жена… Это хорошо. Тем более, что в образе Леонида Ивановича девушки обходили его стороной. Это было трудно объяснить, но отношения с противоположным полом у Леонида Ивановича не складывались просто катастрофически. Операционистка Варвара, на которую он положил глаз, вроде сначала улыбалась ему, поощряя его ухаживания, но когда он отважился пригласить ее на свидание посмотрела на него так, что он почувствовал себя полным дураком. С тех пор он стал более осторожным, боясь в очередной раз выставить себя на посмешище. Тем более, что в глубине души Леонид Иванович был о себе достаточно высокого мнения.

Пока он размышлял таким образом, дверь вновь отворилась, и вошла женщина средних лет, миловидная и крепкая. Очевидно это была Валя, массажистка, о которой упоминал доктор как бишь его там… Валя приблизилась к ложу Леонида Ивановича.

— Массаж делать будем? Переворачивайтесь на животик, снимайте рубашечку.

Леонид Иванович перевернулся и снял куртку от пижамы. Валя намазала его маслом и принялась за дело. Леонид Иванович кряхтел от удовольствия — Валя оказалась весьма умелой и ловкой, тут эскулап не соврал. Неожиданно Леониду Ивановичу пришла в голову шальная мысль, и он решил рискнуть. Выпростав руку из-под живота, он схватил Валю за крупный плотный зад. Женщина ойкнула, покраснела, но продолжала делать массаж. Леонид Иванович помял слегка зад Вали, но влечения не ощутил и отпустил его. Валя массировала его тело, не обращая внимания на вольности. «Интересно, — подумал Леонид Иванович, — старик с ней спал? Ничего так бабенка, аппетитная…». От тепла Валиных рук Леонид Иванович окончательно расслабился, закрыл глаза и даже стал похрапывать. В полудреме Леонид Иванович услышал, как Валя просит его снять брюки и повернуться на спину. Леонид Иванович с радостью сделал это. Валя начала деловито массировать ему ноги и половые органы. Массаж приобрел эротический характер. Валя разделась и старалась во всю, выделывая такие штучки, о которых Леонид Иванович даже не подозревал. Он думал, что орган, ради которого Валя так старается, откликнется, но тот уныло свисал, не реагируя на прелести Вали. Леонид Иванович попристальнее всмотрелся в ее лицо, и понял, что она всего лишь качественно выполняет свою работу. Тогда он снова отключился, представив на ее месте Варвару.

Когда Валя ушла, вошла еще какая-то женщина и внесла одежду — легкую рубашку и брюки, в которую Леонид Иванович тут же облачился. Он немного растерялся, что делать дальше, но тут вошел мужчина и пригласил его на завтрак. Леонид Иванович торжественно спустился в роскошную гостиную, какую видел разве что по телевизору, когда показывали передачи, посвященные царским дворцам. За столом уже сидела женщина на вид лет 25—30, и у Леонида Ивановича были все основания полагать, что это и есть та самая Мотря, его жена. Мотря выглядела весьма неплохо, даже можно сказать превосходно. У нее были длинные светлые волосы и огромные голубые глаза, глядевшие на мир с наивностью и оттенком глупости. Печать интеллекта явно не обезобразила ее лицо, но оно от этого, как ни странно, только выиграло, делая Мотрю похожей на сказочного эльфа. Леонид Иванович приосанился и хмыкнул. Мотря произвела на него впечатление, и он даже решился на комплимент:

— Милая, вы очаровательны!

— Спасибо, дорогой! — Ее ответ убедил Леонида Ивановича что он не ошибся и это действительно Мотря. — Ты тоже сегодня хорошо выглядишь. Как спалось?

— Без вас плохо… — Леонид Иванович входи в раж. — Надеюсь, сегодня вы составите мне компанию?

Мотря помолчала, и Леонид Иванович заметил удивление, промелькнувшее на ее прекрасном лице.

— Как скажешь, милый! Только сегодня понедельник, ты забыл что ли? Мы же по четвергам, м-м… развлекаемся….Ну, если ты настаиваешь, я спрошу Артура, если он не занят…

— Что значит «спрошу Артура?» При чем здесь Артур и его занятость? И потом, — Леонид Иванович вдруг сделался упрямым и неуступчивым, — если я хочу видеть тебя именно в понедельник, я что, не могу?!

— Прости, конечно, сморозила глупость. Он не занят. Не волнуйся так, милый. Все будет как всегда. Действительно, какая разница — понедельник, четверг? — Мотря пожала мраморными плечами и наколола на вилку кусок ветчины.

Леонид Иванович мало что понял из ее слов, но решил не устраивать допрос. События его увлекли, и он решил посмотреть, куда всё это ведет. Очевидно, что старик развлекался особенным образом, и Леонид Иванович решил выяснить как именно. Он положил в рот кусок мяса с тарелки и разжевал его скорее всего искусственными зубами. Он решил не удивляться и не задавать много вопросов, боясь, что его сочтут внезапно впавшим в слабоумие и начнут лечить. Между тем он чувствовал себя весьма неплохо после оздоровительных сеансов. Мотря аккуратно ела, косясь на Леонида Ивановича.

— Милый, я хочу проехаться по магазинам. Не составишь мне компанию? Потом мы хотели пойти на скачки, а вечером в театр…

— Пожалуй, сегодня я воздержусь, дорогая. Хочу побыть один. Небольшая депрессия, извини. Я погуляю в саду. Надеюсь, вечером увидимся. А без Артура нельзя?

— Да, но… ты сам его привел… он твой любимчик… Хотя я могу пригласить и Ланку.

— Нет, давай Артура. Раз он мой любимчик… — Леонид Иванович решил, что дальнейшие разглагольствования на эту тему будут неуместны и вызовут подозрения.

— Ты как-то странно себя ведешь сегодня, милый… что-то случилось? Ты так рассеян…

— Тебе показалось, дорогая. Не засоряй свою прелестную головку. Со мной все в порядке.

Мотря снова пожала плечами. Леонид Иванович вдруг как-то некстати подумал, есть ли у него дети? Но задать такой вопрос кому бы то ни было не представлялось возможным и вызвало бы уйму подозрений. Он весьма благоразумно решил, что всему свое время, и если эти самые дети у него есть, то они так или иначе все равно проявят себя. Вряд ли детки далеко оторвались от такой кормушки. Леонид Иванович утолил голод и встал из-за стола. Потом подумал секунду и обратился к Мотре, которая еще пила кофе.

— Дорогая, если тебя не затруднит, скажи там кому следует, что сегодня я не принимаю, пусть меня не беспокоят.

— Скажу, конечно, дорогой, а где твоя секретарша, эта мегера Анфиса? По-моему это она получает за это деньги, а не я.

— Понятия не имею, — ответил Леонид Иванович, (и это была чистая правда) — где-то бродит наверное…

— Где-то бродит? Вместо того, чтобы работать? Это уже новости! Почему ты не уволишь ее? Она что, тебе нравится? Эта крашеная сучка?! Ты всё ей прощаешь! — Мотря готова разрыдаться.

Леонид Иванович растерялся.

— Не стоит так расстраиваться, милая. Она мне не нравиться. Если хочешь, я уволю ее.

— Правда? — Мотря утерла нос салфеткой и расцвела белозубой улыбкой. — Прямо сейчас?

— Нет. Завтра. Для начала нужно ее найти. Я ведь не самодур. Ты же не хочешь, чтобы моя безупречная репутация пострадала из-за такой ерунды? — Леонид Иванович решил не рубить с плеча и порадовался своему дипломатичному уклончивому ответу. — Иди, дорогая, развейся. Я побуду в кабинете, а потом погуляю в саду. — Он улыбнулся Мотре. Она улыбнулась ему в ответ, приблизилась на расстояние вытянутой руки, согнулась почти пополам и поцеловала его в щеку. От нее волшебно пахло духами, у Леонида Ивановича закружилась голова, и он на мгновение утратил над собой контроль.

— Варенька… ты так… — поймав себя за язык Леонид Иванович с ужасом осекся, поняв, что сморозил непростительную глупость. Но в тот момент имя Мотря напрочь вылетело у него из головы.

Мотря побледнела, натянуто улыбнулась и, грациозно покачивая бедрами, вышла из гостиной. Леонид Иванович беспомощно посмотрел на лакея, стоящего поодаль от стола словно соляной столб, и ждущего дальнейших указаний. На лице преданного слуги не дрогнул ни один мускул. Леонид Иванович вышел вслед за Мотрей и поплелся искать свой рабочий кабинет, чтобы познакомиться с мегерой Анфисой. Но оказалось, что его потуги напрасны. Вдруг из-за угла навстречу ему с озабоченным и испуганным видом вышла девушка лет 30—32 в очках на тонком греческом носике и с точеной фигуркой. Она радостно бросилась к Леониду Ивановичу.

— Вот вы где! А я вас везде ищу. Ваша жена сказала, она сказала… — девушка начала всхлипывать.

— Что же она сказала? Пойдемте в кабинет! — Леонид Иванович увлек девушку за собой. — Идите, милочка, я вас сейчас догоню, в ботинок попало что-то… — Леонид Иванович сделал вид, что вытряхивает из ботинка несуществующую соринку.

Девушка решительно шла вперед, Леонид Иванович за ней. Вскоре она открыла тяжелую деревянную дверь, и они очутились в комнате, с которой и начались приключения Леонида Ивановича. Он плюхнулся в кресло и сложил руки на животе. Анфиса стояла перед ним.

— Так что же она сказала?

— Что вы меня собираетесь уволить! Только за что?! За что?! Я ничего не понимаю… Я выполняла все ваши задания, я делала все, что вы прикажете… Вы ни разу не сделали мне ни одного замечания! У меня нет ни единого промаха!

Вид девушки растрогал Леонида Ивановича.

— Да помилуйте, дорогая! Никто не собирался вас увольнять! Мало ли что говорит моя жена… Разве я говорил что-то подобное?

Девушка помотала головой.

— Вот видите. Работайте спокойно. Только сообщите всем, что я сегодня не принимаю.

Анфиса обрадованно закивала.

— Вы будете меня сегодня наказывать?

— Вас?! Наказывать?! Да за что же?! Что вы такого сделали? Уж не хотите ли вы сказать, что провинились передо мной?

Взгляд Анфисы вдруг сделался томным, она выскользнула за дверь и быстро вернулась с черной кожаной плеткой в руках. Леонид Иванович недоуменно наблюдал за ней.

— Наказывать своих рабынь нужно для профилактики. — Анфиса лукаво улыбнулась и протянула Леониду Ивановичу плетку, одновременно упав на четвереньки и задрав узкую юбку, выставив на обозрение розово-белые ягодицы по которым тонкой змейкой вились резинки черного пояса от чулок.

К такому Леонид Иванович оказался не готов. По своей натуре он был человеком мягким, к садизму не склонным. Хотя надо признаться, зрелище показалось ему заманчивым и привлекательным. Тем более, что никогда ранее в своей скудной на события жизни ему не приходилось видеть ничего подобного. Часть тела, без всякого смущения выставленная на показ услужливой секретаршей манила и будоражила его воображение, хотя, к его великому сожалению, там, где собственно все и должно было проявиться особенно заметно, царила тишина и покой. Леонид Иванович смущенно отвернулся и прогундосил:

— Нет, сегодня я вас не буду наказывать. Настроение не то… извините…

Анфиса вскочила на ноги, одернула юбку.

— Как скажете… просто я подумала… вы захотите разрядиться… ну, как обычно, когда вы не хотите работать.

— В другой раз, милая, — ответил Леонид Иванович уклончиво.

Анфиса быстро удалилась за дверь. Леонид Иванович проводил ее взглядом. «Занятный старик, — подумал он, — мило развлекался. Эта Анфиса тоже ничего себе штучка, пикантная». Он вышел из кабинета и столкнулся с Анфисой, деловито сидящей за рабочим столом. На ее челе он не заметил ни грамма смущения. Леонид Иванович кивнул ей, она улыбнулась искусственной улыбкой и начала разбирать бумаги. Леонид Иванович спустился в сад. Тут у него слегка отлегло от сердца, когда он услышал пение птиц и почувствовал легкое дуновение ветра. Он отправился искать пруд с золотыми рыбками. Сад оказался огромен, и после получасового блуждания Леонид Иванович наконец нашел, то что искал — пруд с венецианским мостиком через него. Пруд был не маленьким, обложенным по краям диковинным камнем. Леонид Иванович уселся на бортик и уставился в прозрачную глубину, выискивая глазами золотых рыбок. Вода была словно стекло — все, до последнего камушка светилось, как на ладони. Рыбки, крупные и красивые, лениво перемещались по его акватории, и по всей видимости, чувствовали себя превосходно. Леонид Иванович засмотрелся, задумался, перестав замечать время. Неизвестно, сколько он так просидел, но вдруг ощутил легкий дискомфорт, будто он здесь не один. Леонид Иванович оторвал глаза от рыбок, просканировал окружающее пространство и обнаружил стоящего за своей спиной человека в строгом костюме. Тот расплылся в улыбке.

— Простите, что беспокою, но ваша жена ищет вас.

— Что ей нужно?

— Не знаю. Она не сказала. Просто велела вас найти. Вы пройдете в дом?

— Пусть придет сюда. — Леониду Ивановичу не хотелось покидать окрестности пруда.

— Я скажу ей. — Мужчина быстро испарился. Леонид Иванович продолжал сидеть, но очарование одиночества и уединения покинуло его.

Вскоре он услышал шаги и увидел Мотрю. Она была одета в короткую юбку и туфли на немыслимо высоких каблуках. Длинные распущенные волосы колыхались в такт ее шагам. Леонид Иванович про себя отметил, что ноги у нее тоже отменного качества.

— Как прогулялась, дорогая?

— Превосходно. Купила шубку из шиншил. Ужасно стильная, тебе понравится. Но я не за этим. Артурчик здесь и согласен. Только дорогой, он ведь можно сказать вне графика… упустил ради тебя выгодного клиента, думаю, надо ему подкинуть премию.

— Что ты, радость моя, это не вопрос. Премия, значит премия… размер на твое усмотрение.

— Ты душка! Кстати, ты уволил Анфиску?

— Нет, не уволил.

— Почему? Ты же обещал!

— Не нужно устраивать истерик по такому ничтожному поводу, дорогая! — В голосе Леонида Ивановича появилась сталь. Он хоть и был человеком робким и стеснительным, но если на него начинали давить, то в нем просыпался вулкан Везувий. На его прежней работе знали об этой особенности его характера и старались не задевать за живое. — Анфиса прекрасный работник — грамотный, умный, исполнительный. Она выполняет все мои задания, у нее нет ни одного замечания! За что, по-твоему, я должен ее уволить? За то, что она кому-то не угодила? Это абсурд! В конце концов, есть законы! И вообще, я не намерен это больше обсуждать! Прошу тебя, не вмешивайся в мои дела. Так что там с Артурчиком?

— Все хорошо. Мы ждем тебя в спальне. — Мотря выглядела немного раздосадованной, но сдержалась. — Хочешь, я сама все проверю?

Леонид Иванович сменил гнев на милость.

— Хочу. Пожалуйста, проверь все.

Леонид Иванович встал со своего места, обнял Мотрю за талию, и они пошли в сторону дома.

В доме они прошли в уже знакомую Леониду Ивановичу спальню, и Мотря немного повеселела. Она включила телевизор и настроила канал, где Леонид Иванович увидел комнату с огромной кроватью, накрытой желтой простыней. Этот предмет мебели оказался в комнате единственным. Потом Мотря подошла к изголовью кровати, где ночью спал Леонид Иванович, и отодвинула изящным пальчиком металлическую бляшку на стене, напоминающую раковину. Это оказалось банальным отверстием в соседнюю комнату, очевидно предназначенным для подглядывания. Мотря поманила Леонида Ивановича пальцем, и он прислонился лбом к стене, заглядывая в глазок. Его взору предстала все та же комната, только теперь в ее натуральном виде.

— По-моему, все хорошо. Как ты находишь? Видно прекрасно. Ничего лишнего, как ты и хотел. Только тела. Тела и ложе.

— Тела и ложе?

— Ну да. Это твое выражение. Ну я побежала, мне нужно подготовиться. Артур уже пришел. Потом поделишься впечатлением.

— Да, беги.

— Минут через пятнадцать. А впрочем, сам увидишь по телевизору. Ну, развлекайся, милый! Я буду стараться для тебя. Поцелуй свою кошечку! — Мотря вытянула губы для поцелуя, и Леонид Иванович чмокнул ее.

Подпрыгивая, как жираф на высоких каблуках, что по всей видимости означало бег, Мотря удалилась. Леонид Иванович уставился в телевизор. Сначала там ничего не происходило, но потом вошел свирепого вида качок в одних плавках, если микроскопический кусок ткани можно так назвать, а за ним Мотря в костюме что называется «ню». Леонид Иванович покраснел. Качок грубо схватил Мотрю за талию и без обиняков притянул к себе. Мотря сделала вид, что сопротивляется. Качок бросил ее на кровать и бухнулся сам. Они начали возиться, как участники греко-римской борьбы, потом перешли к жарким лобзаниям и более откровенным ласкам. Леонид Иванович наблюдал за этим действом со смешанным чувством стыда и интереса. Потом спохватившись, он перебрался к глазку и стал наблюдать дальше воочию. В какой-то момент зрелище захватило его, и он почувствовал в низу живота тепло и некоторое шевеление спящего мертвым сном органа. Он помял его, радуясь, что его никто не видит, дернулся пару раз, испытав что-то вроде пародии на оргазм, и оторвался от глазка. Ему было стыдно. Конечно, он и раньше смотрел порно, но чтобы подглядывать в замочную скважину… этого ему не доводилось. Мотря и Артурчик извивались в пароксизме страсти, Артурчик потрясал перед носом Мотри огромным членом, а Мотря стонала, как мартовская кошка. Леонид Иванович, вынужденный лишь бессильно наблюдать, пришел в дурное расположение духа и выключил телевизор, решив лечь спать. С непривычки день показался ему ужасно длинным.

Спустя неделю пребывания в теле и доме Петра Ивановича, Леонид Иванович вполне освоился. Утром и вечером к нему приходил доктор как бишь его там, за ним массажистка Валя. Леонид Иванович смиренно выполнял все процедуры, молча глотал порошки и измерял давление. У него хватило ума понять, что тело, сданное ему в аренду, находится не в самом лучшем состоянии, если не сказать в плохом. К почтенному возрасту примешивались болезни, и все это вместе взятое вносило ограничения в жизнь богатого старца. Есть ему можно было только строго определенный набор продуктов, пить нельзя совсем, нормальный человеческий секс был ему не доступен по причине полового бессилия. Все, что ему оставалось, так это развлекаться извращенными способами, призывая на помощь всю свою фантазию. Каждое утро Анфиса приносила Леониду Ивановичу на подпись кучу бумаг, которые он, как специалист по бухучету, сначала просматривал, не имея привычки подписывать что попало. Но, как он смог вскоре убедиться, все бумаги были весьма схожего содержания — в той или иной форме речь шла о деньгах. Какие-то вложения, инвестиции, фонды, расходы — все это Леониду Ивановичу скоро прискучило, тем паче, что он ничего в этом не понимал. Он махнул рукой и начал подписывать все подряд — пусть хозяин в конце концов сам разбирается, когда вернется домой. Ему то какая разница? От скуки же он начал пороть Анфису, как того предписывала ситуация. Ему доставляло неподдельное удовольствие ее похрюкивание и постанывание во время порки. Анфиса явно была мазохисткой. Иногда Леонид Иванович даже входил в раж, и тогда Анфисе доставалось больше обычного. Но она, как правило, не обижалась, тем более, что Леонид Иванович, чувствуя себя слегка виноватым, выписывал ей щедрые чаевые. Вечерами он наблюдал за Мотрей и Артурчиком, порой даже засыпая перед телевизором. Днем, чтобы не загнуться от безделья, но ездил с Мотрей по магазинам, на скачки, а вечерами посещал театр. Они встречали знакомых, здоровались, но тут Леонид Иванович больше отмалчивался, чувствуя себя несколько неуверенно. Во всем остальном его жизнь не отличалась особенным разнообразием, и чем ближе подходил к концу срок аренды, тем больше он скучал по своей собственной жизни. Теперь ему казалось недопустимым прожигать годы, тратя их непонятно на что. Он хотел научиться водить самолет, совершить кругосветное путешествие, встретить любовь всей своей жизни и еще много, много чего он хотел сделать пока молод и полон сил. Он даже забыл, что на его счету лежит миллион долларов, с которым все его мечты могли осуществиться гораздо быстрее. Но деньги теперь мало волновали Леонида Ивановича. Даже наоборот, ему казалось, что чрезмерно большое количество денег дурно влияют на человека, развращая его душу. Его даже посетила шальная мысль передать деньги детским домам и забыть это неожиданное приключение, как страшный сон. Мотрю он теперь называл Варварой, потому что это имя нравилось ему гораздо больше и напоминало о его работе и доме. Он умудрился слетать с Мотрей-Варварой на собственном самолете на Мальдивы и еще куда-то, кажется в Индию или Непал. Но и там развлечения остались все те же, за исключением роскошной природы, которая вносила оттенок разнообразия. В общем, когда срок аренды подошел к концу, Леонид Иванович уже порядком устал от этого вертепа и мечтал поскорее вырваться отсюда. Но в день, когда аренда закончилась, и Леонид Иванович с замирающим сердцем ждал звонка, никто не позвонил. Мотря-Варвара носилась по магазинам, как заведенная, скупая все подряд, а он ждал. Но, как оказалось, напрасно. Не позвонил Петр Иванович и на следующий день, и еще через день. Бамбуров забеспокоился. У него поднялось давление и начались печеночные колики. Доктор кудахтал вокруг него, настаивая на госпитализации, но Леонид Иванович наотрез отказался. Его вдруг осенила безумная мысль, которую он сначала со страхом отринул, но мысль была настырной и липучей. Ведомый этой мыслью, он доплелся до кабинета и снял телефонную трубку. Медленно набрал номер своего банка и услышал голос Варвары. Он сглотнул слюну, сердце его бешено забилось, и он спросил:

— Скажите, можно позвать к телефону Бамбурова Леонида Ивановича?

— У нас такой УЖЕ не работает. — Был ответ.

— Девушка, я его родственник, приехал в город, а он дал мне этот телефон. Куда же он делся, простите? Я пожилой человек, что же мне делать? Где его искать?

— Он уволился две недели назад. Куда, не сказал. Закрыл счет. Простите, мне очень жаль. А вы давно с ним разговаривали?

— Месяц назад.

— Ну вот, как раз месяц назад он и написал заявление, отработал две недели и уволился. Все по закону. Не знаю, почему он вам не сказал.

— Извините что побеспокоил. — Леонид Иванович положил трубку и схватился за сердце. То, что он понял, было настолько невероятно, что не укладывалось у него в голове. Он лихорадочно стал набирать номер своего сотового, но равнодушный синтетический голос ответил, что такого номера не существует. Леонид Иванович рухнул на стул и закатил глаза. Он был на грани обморока.

В это самое время Мотря-Варвара сидела в отдаленном уголке сада на живописной резной скамье, увитой диковинными цветами так, что сидящих на ней трудно было заметить. Рядом с ней сидел молодой человек с очень красивым, но немного отрешенным лицом, с которого не сходило выражение блаженного самодовольства. Он держал Мотрю-Варвару за руку. Девушка выглядела раздосадованной. Она нервно постукивала ярко накрашенными ногтями по подлокотнику скамейки. Молодой человек хотел обнять ее, но она оттолкнула его.

— Что с тобой, детка? Ты странно выглядишь сегодня…

— А как бы ты выглядел в моей ситуации? Очень хотелось бы посмотреть. — Мотря-Варвара бросила на молодого человека сердитый взгляд. — Живу как на пороховой бочке. Мне кажется, он меня скоро бросит! — Она закусила губу, чтобы не разрыдаться.

— Вот и чудненько. Мы славно заживем с тобой, крошка! Думаю, он отвалит тебе щедрые отступные. Все папашки так делают. Их терзает чувство вины.

— Дурень! Да какое, к черту, чувство вины?! Какие отступные?! Да он выставит меня без копейки денег! Он еще ни одной своей жене ничего не дал! Ему вообще наплевать на жен!

— Ну не расстраивайся так, детка! С чего ты взяла, что он тебя собирается выгнать?

— Он называет меня Варварой! Варварой, слышишь?! Он нашел какую-то Варвару! И потом, раньше он увольнял своих секретарш по моему первому требованию, а теперь не уволил! Анфиска так и работает. Если бы ты видел, как она на меня зыркает! С полным сознанием своего превосходства. А мне и сказать ей нечего! Если честно, мой муженек на ладан дышит. Прогнил весь внутри.

— Ну вот. Значит, скоро сам загнется. И все достанется тебе!

— Ну ты и идиот, Дэн! Во-первых, с таким уходом он может прожить еще лет сто, до самой моей старости хватит. А перед смертью выгонит меня, и тогда я уж точно никому не буду нужна! И тебе в том числе.

— Ну так брось его сама и найди другого богатенького папочку.

— Ты что, и правда думаешь, что это так просто?! Не зли меня лучше… И потом, я устала от этого цирка. Артурчик, и все такое… Имей ввиду, что если он оставит меня без гроша, тебе придется распрощаться с мечтой о спортивном клубе!

— Ну ты по самому больному ударила…

— А как ты хотел? Ты вообще о чем-нибудь думаешь? Или ты считаешь, что это я должна обеспечить тебе будущее?

— Не мне, а нам…

— Послушай, Дэн, я не хочу, чтобы все досталось какой-то стерве, Варваре там, или еще кому. Он старый и больной. У него слабое сердце. В последний раз его еле вытащили. Никто не удивится, если он тихо скончается от сердечного приступа. Прошу тебя, найди ну… препарат там какой—нибудь, чтобы этот приступ вызвать. А я найду способ ему этот препарат подсунуть. Никто ничего не заподозрит, я уверена. Только это нужно сделать быстро. Я бы и сама этим занялась, но за мной следят, а ты часто бываешь в городе один. Ты должен это сделать, Дэн! У нас мало времени. Я умоляю тебя! Ради нашего будущего!

— Ну ты даешь, детка! — Дэн восхищенно присвистнул. — Я постараюсь.

— Очень сильно постарайся, я надеюсь на тебя!

— Не волнуйся, красавица, все сделаю! — При этих его словах Мотря-Варвара вздохнула, будто тяжкий камень упал с ее грешной души и слилась с Дэном в долгом поцелуе.

Она даже не догадывалась, что в нескольких сотнях метрах от них, у себя в кабинете, ее муж, которого она собиралась так хладнокровно лишить жизни в скором будущем, жадно ловил ртом воздух, схватившись за сердце. Потом рот его приоткрылся, нижняя губа повисла, а голова упала на грудь. Он дернулся пару раз в своем необъятном кресле, захрипел и вытянул ноги, но остался сидеть.

Когда в кабинет вошла Анфиса, он уже не дышал. На крики Анфисы сбежались люди, приехала скорая, но спасать уже было некого…

На пышных похоронах, с огромным количеством народу, будто хоронили народного артиста, никто не заметил скромного молодого человека в темных очках. Безутешная вдова рыдала, в глубине души радуясь, что все так удачно обернулось, совершенно не подозревая о том, что муж в своем завещании оставил ей ровно столько денег, как и его секретарше. Так, небольшое вознаграждение за то, что скрасила его существование. Основная же сумма денег отходила фондам и благотворительным заведениям. Молодой человек снял очки, чтобы протереть запотевшие линзы, и тут в его рукав вцепилась старушка.

— Вы знали покойного? — Спросила она скрипучим резким голосом.

Молодой человек вздрогнул от неожиданности.

— Немного.

— Как вы считаете, он был хорошим человеком?

Молодой человек замялся.

— Мне трудно судить. Я плохо его знал. Так, беседовал один раз. Но он мне помог. Просто оказал неоценимую помощь.

Старушка вздохнула и утерла набежавшую слезу.

— Ну, раз помог практически незнакомому человеку, значит, был не плохим. Эх, да что там говорить, все умирают — и хорошие, и плохие… Я то с покойным не имела чести быть знакомой. Просто люблю на похоронах бывать… Странно, а тянет… Приду, посмотрю на очередного усопшего и как-то легче становится. Вот ведь как получается — вчера еще ходил, думал, ел, хотел чего-то, а сегодня лежит себе в гробу, тихий, безразличный… Н-да… Всех нас это ждет… Ну да вы еще слишком молоды, чтобы об этом думать… — Старушка отпустила руку молодого человека и пошла восвояси, он надел очки и лицо его на миг приняло скорбное выражение.

Но потом он улыбнулся, бросил на безутешную вдову торжествующий взгляд, высморкался в платок и быстрым шагом зашагал прочь с кладбища — он терпеть не мог похорон. К тому же у него был заказан билет на самолет через три часа вылетающий в Америку, страну великих возможностей и разбитых надежд.