Амори. Особая девушка

Ольга Ли (2024)

Мы живём рядом, и никто не таится, как в прежние времена. Вампиры спасли людей от вымирания и получили особые привилегии. Я назначена кровавым партнёром к Высшему, который добился этого в обход всех правил. Он говорит, что я — особенная девушка и прочит особенное будущее. Но моё тело так странно реагирует на вампира. Что между нами происходит? Любовь ли это, а может, вампирское внушение? И что творится с моими снами? Слишком много вопросов… Автор обложки Ана Ховская, которую я искренне благодарю за терпение и понимание!

Жанр: Фэнтези

Пролог

Выдержка из ежедневной газеты «Глобо сегодня» за 2074 год, выпуск, посвящённый официальному открытию домов крови:

«Сегодня, 14 декабря 2074 года, состоялось торжественное открытие первого Дома Крови для детей-сирот Европейской части близ города Крайова. На открытии присутствовали почётные гости: министр социальной реабилитации Европейского сектора Энтони Карт, глава отдела развития межкультурных связей Вито Бернарди, министр образования Румынского департамента Леонард Панает, глава региона Крайова Елена Албу, Патриарх Димитрий и, конечно же, члены семьи Михэеску — представители старейшего рода вампиров — почтили мероприятие своим присутствием.

Атанас Михэеску перерезал торжественную ленту и пожертвовал на развитие Дома Крови крупную сумму гломо¹, которая пойдёт на продовольственное обеспечение воспитанников Дома.

Патриарх Димитрий вознёс благодарственную молитву за быстрое и качественное возведение комплекса и подарил от лица церкви Икону Святого Николая для Дома Божьего при приюте.

Директором Дома Крови был назначен господин Вэзил Фабрис, известный по организации точечных реабилитационных станций, которые сыграли большую роль в борьбе с Лейко 2.0. В дружеской беседе с репортёром нашего ежедневника господа Михэеску и Фабрис выразили надежду, что обоюдное согласие и взаимопонимание помогут им построить светлое будущее для подрастающих малышей, которые оказались без семьи, крова и будущего в эти смутные времена, когда вся планета борется с последствиями Лейко 2.0.

К сказанному остаётся добавить, что в январе 2075 будут сданы Дома Крови в Европейской части вблизи Бремена, Севильи и Видина. Азиатская часть присоединится к программе «Спасение и Благодарность» весной следующего года.

От лица редакции желаем успехов в реализации программы СИБ».

Глава 1. Долгий День Благоденствия и сбывшийся сон

Март 2124 года

Кто-то бежит за мной, а я так устала. Раздаются свистящие звуки — это выстрелы, стреляют из арбалета. Устала бежать, устала от холода, устала от страха. Спотыкаюсь, падаю, встаю. Снова бегу. Под ногами противно чавкает грязь. В висках стучит мысль: «Прячься, прячься, они найдут тебя, они убьют тебя!» Первобытный инстинкт выживания гонит меня, как антилопу от льва, лёгкие вот-вот взорвутся… Слышу ещё какие-то звуки позади, оглядываюсь, и в шею, чуть выше ключицы, впивается что-то острое и холодное, наверное, стрела. Чувствую оцепенение и падаю в холодную грязь. Вслед несётся какая-то странная речь, это не глобо… и не один из узких языков, которые я знаю.

И тут открываю глаза.

Доброе утро, холодный пол.

«Никогда не было, и вот опять», — вздыхаю про себя, забираясь на кровать. Напротив мирно сопит Дина, которую не разбудишь и землетрясением. Я сгребаю одеяло, обнимаю подушку и пытаюсь уснуть. Всё, как всегда, уснуть не получается. Лежу в состоянии полудрёмы и пытаюсь вспомнить, что забыла. Какие-то странные слова вертятся в голове — вроде и что-то знакомое, а вроде и нет. Первый раз за всё время мне что-то говорили во сне. Обычно видятся какие-то образы, тени. Смотрю на часы-браслет, уже шесть. Я больше не усну, да и вставать скоро. Пойду в душ первая.

В душевой открываю глобо-браузер и ввожу: «регис». Кажется, это я слышала о во сне. После непродолжительного поиска становится ясно, что это, скорее всего, обрывок какого-то слова. Нужно поменьше читать всякой мистики перед сном. «Звонок» Судзуки — не лучшая литература на ночь, как и Стивен Кинг в прошлом месяце, после которого только Дина может спать своим знаменитым сном младенца.

Тёплые струи воды приводят в себя, чищу зубы, сушу длинные тёмные волосы и чувствую себя гораздо лучше, как и всегда. Утренние ритуалы, повторяющийся распорядок дня как бы говорят: «Какие чудища, какая погоня, какой страх? Просто читай женские романы перед сном, как все».

Я слышу повторяющуюся трель Дининого будильника и не могу сдержать улыбки, входя в комнату. Это тоже что-то постоянное — крепко спящая под будильник подруга, разбудить которую могу только я.

— Дина-апельсина, вставай, — пою громко, — подъё-о-о-ом!

Дина не очень хочет вставать, и мне приходится стаскивать с неё одеяло. Она бурчит и идёт в ванную, а я заправляю наши кровати.

За окном красота, рассвет плавно переходит в солнечное утро. Я вижу, как золотистые лучи подсвечивают кусты сирени, как блестит вода в ручье, и в очередной раз любуюсь прекрасным видом. Уже конец марта, и скоро зацветёт сирень, ночи станут теплее, и можно будет спать с открытым окном. Я так люблю середину весны: всё свежее, всё полно жизни и никакой грязи и дождей, как в конце февраля. При мысли о грязи и дождях снова вспоминаю свой странный сон. Окутывает неприятное чувство и застревает где-то в гортани, как подступающее чувство тошноты. Я, наверное, хмурюсь, потому что Дина на выходе из душевой замечает моё выражение лица и спрашивает:

— Что, опять плохой сон?

— Угу.

— Что на этот раз — привидения или ты снова бегала по кладбищу? Или адский клоун бегал за тобой с ножом? — спрашивает подруга страшным шёпотом прямо в ухо. — Или адский клоун тебя до смерти защекотал, — и тыкает мне пальцем в бок.

— Нет, там был волк из русских сказок, который кусал тебя за бочок, — и щекочу её в ответ. Мы смеёмся и дурачимся. Ни о каких снах я больше не думаю.

Из динамиков в коридоре раздаётся утренняя мелодия — гимн каждого нашего дня, и мы быстро расчёсываемся, надеваем зелёные парадные платья, коричневые весенние ботинки, верхнюю тёплую форму и идём в столовую. Есть хочется дико.

На улице свежо, солнце светит всё ярче. Мы прибавляем шаг и здороваемся по пути с подругами и одногруппниками. В столовой всё, как всегда: запах свежих булочек, какао и яичницы. Мы берём подносы и становимся в очередь в нашем секторе столовой. Все одеты в парадную форму, ведь сегодня особенный день. Будут Праздничные чтения в честь Дня Благоденствия, занятия короче, еда лучше, погода прекрасная, в общем, День Благоденствия.

Мы берём еду и садимся и завтракать. Попутно обсуждаем с одногруппницами вчерашнюю контрольную по ботанике. Все сходятся в том, что задания у пятого варианта были самыми трудными и что сто баллов за работу не получит никто. Настроения нам это не портит, мы предвкушаем сегодняшний день, праздничную лекцию по истории, Праздничные чтения и, конечно же, праздничный ужин. Потом начинаем гадать, кто же к нам приедет в этом году. Я иду за добавкой какао, по пути улыбаюсь Ариану — моему любимчику из младшей группы, которую курирую. Он посылает шутливый воздушный поцелуй, я отвечаю ему деланным смущением.

И вдруг из динамиков столовой раздаётся объявление: «Сегодня разделить радость Дня Благодарности к нам прибыли почётные гости из Азиатского сектора. Высшие из семьи Ан. Рады приветствовать господина Тео Ан и господина Дани Ан на территории нашего Дома Крови».

Раздаётся всеобщий вздох. Даже младшие группы уже проходили старейшие вампирские семьи и знают, что представители семьи Ан входят в Совет старейших семей. Это означает, что их Праотцу не менее семисот лет. За пятьдесят лет Благоденствия вампиры немного раскрылись перед нами, но мы всё равно знаем только то, что нам позволяют знать. Наверное, если бы я жила так долго, то тоже была бы осмотрительна и не рассказывала всем вокруг свои тайны или тайны своей семьи.

«Очень интересные рассуждения от человеческой девочки из Дома Крови во время очереди за утренней добавкой какао», — улыбаюсь себе, расставляя чашки с дымящимся напитком на подносе.

За столом все только и обсуждают, что к нам приехала семья Ан. Лица подруг приобретают мечтательное выражение. Загадочные и всемогущие гости ворвались в наши будни и ни о чём другом разговора быть не может. Мы пьём какао и гадаем, будут ли господа присутствовать на чтениях и вручать награды. Мы все помним, что на сорокалетие Благоденствия к нам приходили представители семьи Михэеску, и Лука Михэеску подарил нашему Дому земельный надел, где потом посадили яблоневый сад. Но семью Михэеску мы знаем, они наши покровители. Зачастую нас распределяют служить именно их семье, которая проживает почти по всей части старой Румынии и ещё кое-где в Европейском секторе. Семья Ан — что-то новое, и нам интересно всё: как они выглядят, как одеваются, какие у них партнёры, какие традиции и сколько им точно лет. Мы никогда не видели представителей других семей, и нам безумно любопытно.

Ника, наш знаток истории рассказывает, что семья Ан в основном проживает в Азиатском секторе и исторически складывалась из таких народов, как корейцы, китайцы и японцы. Скорее всего, внешне это типичные представители азиатской культуры, с азиатским разрезом глаз, среднего роста, темноволосые и худощавые.

Потом мы начинаем глосить² в интернете фотографии членов семьи и находим изображения Ли Ан и Юн Ан — известных близнецов из семьи Ан, официальных представителей для общения с прессой. В основном фотографии связаны с Домом Крови в их регионе. Они так же, как и семья Михэеску, курируют приюты своего региона и занимаются благотворительностью. Больше в открытом доступе информации нет.

Насчёт внешнего описания Ника права, и мы пристаём к всезнайке с вопросами, что она ещё может рассказать о семье Ан. Но одногруппница закатывает глаза и говорит, что Азиатский сектор не наша специализация и семью Ан она изучала, только когда готовилась к Глобо-Олимпиаде по истории новейшего времени. Больше нигде информации по этой семье она не видела. Нам ясно только одно — семья могущественная, гости важные. Хотя неважных вампиров не бывает — это всем известно.

Разговоры разговорами, но из динамиков раздаётся приглашение на уроки. Мы заканчиваем завтрак, убираем за собой со столов и идём на занятия.

Учебный день пролетает быстро. Уроки сегодня короткие, по сорок минут, все посвящены Дню Благоденствия, никаких домашних заданий не проверяют и не задают. Уже в двенадцать мы идём на праздничный обед. Столовая украшена лентами и бантами, в коридорах лежат праздничные дорожки, работники столовой сменили форму на парадную. На обед куриный суп, мититеи³, свежий салат и праздничная выпечка. Мы берём лепёшки, чай и идём с Диной в сад, в наше любимое место. Садимся на скамейку и наслаждаемся вкусной едой и тёплым весенним солнцем.

— Настоящий праздник, — Дина зажмуривает глаза на солнце. — Обожаю День Благоденствия: каждый год хорошая погода, как на заказ, вкусная еда и лёгкие уроки, никаких контрольных.

— Если бы ещё спать разрешили до обеда, — смеюсь я, — то ты любила бы День Благоденствия больше каникул.

— Нельзя быть такой занудой и так рано вставать, как ты, — парирует Дина. — Надо спать, пока дают возможность: откуда ты знаешь, какой партнёр будет и какой у него распорядок. А вдруг он будет пить посреди ночи или ездить по всему свету и не давать тебе покоя своими командировками.

— Ну, я не думаю, что меня определят к кому-то, кто ездит по всему свету: Михэеску спокойная семья, которая редко покидает территорию Старой Румынии. Мы останемся в нашем часовом поясе, возможно, даже не уедем дальше Крайовы и будем приходить навещать наш Дом, как и многие другие выпускники.

— А ты вспомни историю про Лану, которую отправили в Африканский сектор.

— Ну, Дина, это байка для младших групп. Все рассказывают про Лану, как будто вот так может взять и прийти назначение в такой далёкий сектор. У них ведь там есть свои Дома Крови. Зачем тратить ресурс просто так? Всем известно, что господам нет никакой разницы, какой расы, какого пола или какой группы крови партнёр. Главное, чтобы был здоров и готов служить. Помни про уроки взаимного уважения. Нас никто не выбирает, это обычные назначения, так же, как сегодня в столовой нам дали то, что есть. Мы это взяли и съели. И так происходит каждый день.

— Алекс, мне кажется, что они могут выбирать. Все, кто верит в историю Ланы, может поверить и в это. Они могут выбирать, кого назначат. Ведь в слухах про Лану главное, что её сначала увидел Высший из Африканского сектора. А потом — бац, и внезапно назначили к этому самому вампиру в партнёры. Она уехала к чёрту на куличики и ни разу не появилась в Доме после момента выпуска.

— Дана, всё это сказки для первой ступени. Восьмилетний Адриан и то уже не поверил бы в это. Мы должны просто послужить, воздать Благодарность за все годы без болезней после лейко 2.0. За то, что живы и здоровы, за то, что мы появились на свет и господа дают шанс послужить и выбрать дальнейшее будущее. Поступить, куда хочется, стать теми, кем хотим. Ведь служение занимает всего год, а потом мы можем покинуть господина и жить своей жизнью, долг за которую нами оплачен. И это хорошо, это честная жизнь.

— Алекс, никто не говорит, что это плохо. Это прекрасно, что у нас есть такая возможность. Я с радостью послужу. Но история про Лану может и не быть байкой. Я, когда писала своё сочинение, нашла в библиотеке интересную подшивку про сочинения, которые писали к тематике. Ну, ты знаешь, мне гораздо легче по химии задачи за нас обеих решать, чем написать сочинение. И вот я нашла в библиотеке подшивку про оригинальные темы сочинений, и там была тема Ланы Уно «Моя личная благодарность к этому Дню Благоденствия». Самого сочинения я не нашла, но Лана реально существовала.

— Ну и что? Даже если так, и Лана была, и её отправили в Африканский сектор, то Высшие всё равно разбираются в этом лучше нас. К тому же Лана популярное имя, особенно в первое десятилетие Благоденствия, многие называли так девочек в честь Светланы Михэеску. А Уно — это первая группа крови, так и у тебя она первая, как и у половины наших. Просто тогда латынь была популярнее, чем сейчас.

— Ей богу, у тебя просто нет воображения, — вздыхает Дана. — Ну как с тобой спорить? Я не знаю, как ты выигрываешь конкурсы сочинений. Ведьма! Просто представь эту романтическую историю: Высший из Африки видит Лану и сражён её красотой. Забирает девушку, делает своей амори, а потом вампиром.

— Дана, я выигрываю конкурсы, потому что основательно изучаю материал, и если бы ты немножко, ну хоть капельку тщательнее готовилась к некоторым эссе по истории и урокам взаимного уважения, то запомнила бы, что контракты амори ввели в середине второго десятилетия Благоденствия. Во времена Ланы, если мы принимаем всерьёз эту легенду, таких контрактов ещё не было. Тогда люди и вампиры только стали входить в близкие отношения. Только появились уроки взаимного уважения и обязательное тестирование здоровья для партнёра. Если бы в то время кто-то узнал о связи человека и вампира, то поднялся бы такой шум, что мы бы тут знали. Да все глобо-новости были бы только об этом.

— Да я… — начинает Дина.

— Дорогие воспитанники Дома Крови, — прерывает Динину речь голос электронной Алисы из динамика, — пройдите, пожалуйста, в торжественный зал. Через полчаса начинаются торжественные чтения. Всех финалистов-чтецов просим подойти в сектор А, вход 2 для подготовки. Пожалуйста, не опаздывайте.

— Я бы ещё посидела тут, — вздыхает Дина, — такой кайф, даже с твоими занудными речами про байки.

— Я бы тоже, даже с твоими мифическими историями про несуществующих выпускниц-вампиров.

Показываем друг другу языки и смеёмся. По пути складываем бумажные стаканчики из-под сока и засовываем их в кабинку переработки.

Около круглого здания, где располагается зал торжеств, мы с Диной машем друг другу и расходимся в разные стороны, потому что я — чтец. У меня самый обыкновенный голос, ничего выдающегося. А вот пишу я чётко, сухо, без лишней воды. За это меня и любят преподаватели истории, уроков взаимного уважения, психологии современного времени: никакой лирики, никаких цветистых оборотов, как у Елены или Натана, все чётко и по делу. Выигрываю очень редко, а вот в десятку лучших чтецов вхожу каждый год. Натан звал меня поступать вместе на журналистику, но я даже не рассматривала этой возможности. С тех пор, как нашей группе дали шефство над частью яблоневого сада, не представляю, как можно променять живые деревья и цветы на щёлканье клавиш или скрип ручки.

Поворачиваю в сектор А и вхожу в кабинет подготовки. Елена, Натан, Ола, Дмитрий и Костас уже там. Дежурная по мероприятию заканчивает прикалывать им микрофоны. Мы обмениваемся улыбками старых приятелей, потому что почти всегда таким составом участвуем в чтениях. Костас новенький, всего третий раз на чтениях. До этого были Марго и Ника, но они выпустились в прошлом году.

Обнимаюсь с Натаном, ведь мы здесь самые старенькие, участвуем в чтениях со второй ступени. Уверена, что когда-нибудь Натан будет писать для Глобо-ежедневника. Сажусь в кресло, ребята расходятся по кабинкам для проверки и настройки звука. Девушка из техперсонала новенькая, оттуда, снаружи. Высокая эффектная девушка с короткими розовыми волосами и татуировкой на шее подходит, представляется Амелией и склоняется ко мне, обдавая приятным запахом каких-то духов, чтобы приколоть к воротнику мини-микрофон.

— Новая модель! — восторженно говорит она, снимая чехол с микрофона. — Посмотри, какой размер, чисто маленький жучок, а звук — просто улёт. Плюс встроенный синхронизатор, твоего дыхания вообще не будет слышно. А голос будет плавно перекатываться по залу.

И вдруг игла от булавки микрофона вонзается в кожу.

— Ай! — вскрикиваю от неожиданности. «То же место, что и во сне», — стучит в голове.

Новенькая бледнеет и начинает извиняться. Мажет мне место пореза заживляющей мазью из аптечки, и всё затягивается, будто ничего не было. Руки у девушки трясутся. Это серьёзный проступок. За такое могут не только уволить, но и заподозрить во вредительстве. Тщательно вытираю выступившую каплю крови и выкидываю лечебную тянучку с поглотителем запаха в ведро.

— Ничего страшного, все нервничают в первый раз, — замечаю спокойно. — Ты ещё привыкнешь. Я никому не скажу, у тебя просто дрогнула рука.

Её лицо разглаживается, она порывисто пожимает мне руку и говорит:

— Спасибо, мне нужна эта работа. Спасибо, что не жалуетесь.

— Да пустяки, — улыбаюсь, — мне полезно, скоро предстоит служба.

Лицо Амелии становится чуть розоватым, она улыбается шутке, делая вид, что всё в порядке, ещё раз шепчет «спасибо» и провожает в комнату звука.

После ремонта здесь стало гораздо лучше: белые стены освежили, перегородки поставили непрозрачные. Теперь не надо отвлекаться на кривляния Елены перед зеркалом или на то, как Костас трёт лоб. Я сосредотачиваюсь, глубоко дышу минуту и начинаю тренировочное чтение. Звук отличный. Дыхания почти не слышно, а вот интонации очень чёткие. Мне нравится. Разработчики этих микрофонов постарались на славу, жаль, что читать в них больше не доведётся. Скорее всего, это последнее моё участие в чтениях. Смотрю в зеркало, поправляю зелёную ленту в волосах, чтобы ни одна прядь не выбивалась из высокого пучка. Как и всегда, стоит мне надеть парадную форму, глаза становятся ещё зеленее. «Как у кошки», шутит обычно Дина. Щёки немного розовеют, я волнуюсь перед выступлением. Случайный укол чуть выше ключицы, в то же самое место, как и в моём неприятном сне, спокойствия не добавляет. «Всё это глупости, случайное совпадение», — встряхиваю головой.

Стажёр провожает меня в зал ожидания. Все наши уже там. Бежевые диваны и старомодные тикающие часы с маятником в человеческий рост — всё на месте, всё привычно. Мы обсуждаем новые микрофоны, все в восторге. На экране телевизора мы видим, как начинает выступать директриса Мария, приветствует всех собравшихся, выделяет голосом круглую дату в пятьдесят лет, а потом объявляет чтецов. Меня вызывают читать первой. Ребята желают удачи, скрещивают пальцы, и я поднимаюсь на трибуну.

Каждый раз всё, как в первый: свет кажется слишком ярким и бьёт в глаза, столешница трибуны — слишком высокой. Атмосфера давит своей торжественностью — после ремонта зал ещё более помпезный: хрустальные светильники, бархатные кроваво-красные портьеры вместо старых зелёных, даже сиденья зрительского зала теперь под цвет портьер. Я волнуюсь, всё сливается в одно багровое пятно. Глубоко дышу, концентрируюсь на дыхании, а потом оглядываю зал и улыбаюсь.

— Доброго Дня Благоденствия! — говорю громко и уверенно. — Тема моего чтения «Пятьдесят лет Благоденствия: жизнь во взаимном уважении».

В 2074 году жизнь всего человечества изменилась навсегда. Мы обрели надежду, мы узнали, что у нас есть друзья, наши старшие братья и сёстры, которые протянули нам руку помощи, когда лейко 2.0 болело более шестидесяти пяти процентов населения Земли и казалось, что спасения нет. Вампиры прервали своё долгое затворничество, и 2074 год стал поворотной точкой в развитии всей планеты. Благодаря помощи великих семей мы получили лекарство и выжили. Заболевшие были излечены, даже самых тяжёлых больных на последней стадии удалось спасти. В благодарность вампирам были предоставлены все необходимые гражданские права и свободы: право на жизнь, на тайну вида, на свободу совести, свободу передвижения и другие необходимые права для совместной жизни в одном обществе. Уже в конце 2074 года вампиры помогли людям ещё раз: были предоставлены зерновые запасы всех великих семей для предотвращения голода и высадки новых зерновых без гена мутации. В благодарность за это в декабре 2074 года был открыт первый Дом Крови — наш Дом Крови, с трибуны которого я имею честь начинать эти чтения, — отрываюсь от монитора в столешнице и обвожу взглядом зал.

Зал взрывается аплодисментами. Я чувствую, что всё идёт как надо. Немного расслабляюсь, мандраж первых минут публичного выступления проходит. Улыбаюсь, киваю залу в знак признательности и продолжаю читать немного более уверенно и мелодично:

— С тех пор прошло пятьдесят лет. Всякие последствия лейко 2.0 мы вспоминаем только по хроникам Мрачных лет…

Зал поддерживает одобрительными выкриками.

–…Мы сплотились в одно целое, и благодаря вкладу вампиров больше не болеем тяжёлыми болезнями, медицина шагнула вперёд. Мы больше не голодаем: вампиры любезно предоставляли нам свои зерновые запасы ещё дважды и научили нас новому способу их хранения и консервации. Дети-сироты имеют будущее: после года службы партнёром мы можем стать кем угодно, объездить весь мир, поступить учиться в лучшие глобо-университеты. Вместе мы преодолели все барьеры и пришли к взаимному уважению и настоящему партнёрству. Пятьдесят лет Благоденствия научили людей жить в новом мире глобо рука об руку с нашими старшими братьями и сёстрами!

Зал взрывается аплодисментами, и я улыбаюсь. Ко мне подходит Адриан с цветами и улыбается, вручая их. Я растроганно обнимаю и целую его в щёку. В какой-то момент в этой атмосфере всеобщего внимания и доброжелательности чувствую пристальный взгляд, который пробирает насквозь. Я оглядываюсь по сторонам и ничего не вижу. Улыбаюсь всем ещё раз и говорю:

— Спасибо всем за внимание и тёплую встречу, — машу рукой и спускаюсь с трибуны в комнату ожидания.

Слышу, как директриса Мария выходит и начинает объявлять следующего чтеца. На входе в зал ожидания вижу, что Натана нет — пошёл читать. Остальные поздравляют с успешным началом, что-то говорю, улыбаюсь и сажусь в своё кресло, смотрю на экран и слушаю Натана. Точнее, кажется, что слушаю, потому что всё это происходит на автопилоте. Внутри не проходящее ощущение пристального взгляда, как будто меня кто-то сканирует. Кажется, что я прошла ежегодный медосмотр партнёра, меня раздели и рассмотрели под лупой. Не знаю, почему я так мерзко себя чувствую после каждого медосмотра, но состояние сейчас один в один. Наверное, переволновалась. Если бы здесь была Дина, было бы получше.

Боковым зрением вижу, как выходит Костас, а Натан возвращается. Я прихожу в себя и замечаю, что нам приносят поднос с напитками. Беру стакан яблочного сока и начинаю чувствовать себя немного лучше. Потом наступает очередь Елены, и я окончательно прихожу в себя, различаю, что происходит на экране. Обращаю внимание на то, как хороша Елена: высокая тонкая фигура, сложная причёска на длинных светлых волосах, уверенность в каждом жесте. Её голос звучит высоко и мелодично, она читает с чувством и посылает взгляд в глубину зала. Всегда восхищаюсь тем, как она выступает, и радуюсь, что меня редко ставят сразу после неё.

Зал устраивает Елене бурные овации. Она посылает всем ослепительные улыбки, скромно говорит «спасибо», машет рукой и уходит. Поздравляем её и говорим, какое прекрасное выступление. Здесь всегда дружеская атмосфера.

Чтения продолжаются. Мы обсуждаем новые декорации зала, отделку трибуны и подавление звука дыхания в новых микрофонах. Все понимают, что это последние чтения этого учебного года и что в следующем меня, Елены и Натана уже не будет. Это вносит какую-то приятную грусть в разговоры. Натан в очередной раз говорит, что будет поступать на журналистику, и спрашивает нас о планах. Елена заявляет, что хочет попробовать себя в модельном бизнесе, она подходит в модельные агентства уровня глобо по всем параметрам, и, пока будет служить, сделает хорошее портфолио для отправки каст-менеджерам.

— На самом деле, нам гораздо проще попасть в этот бизнес, чем обычным людям, — говорит она. — Я думала об этом. Рита Хо, Анна Лори, Сантана Королева, Моника Вотт и многие другие известные модели уровня глобо были выпускницами Домов Крови и стали моделями после службы. Мы ведь будем служить влиятельным семьям. Служить с уважением и отдачей, возможно, кто-то даже станет амори. А там один шаг до публичности и известности, — она подмигивает мне. — Ты тоже могла бы попробовать себя в модельном бизнесе, до топ-модели, конечно, рост у тебя не дотягивает, но для фотомоделей параметры немного другие, и ты вполне могла бы сделать хорошую карьеру.

— Нет, — смеюсь, — я себя уже нашла. — Хочу заниматься садами, полями, быть с природой. Я бы поселилась в небольшом сельском городе и работала с агросектором. Завела бы кошку, может, и собаку, ездила бы на море по выходным. И смотрела бы твои модные показы, — улыбаюсь Елене. — Жить на виду — не для меня.

— Ну, каждому своё. Я точно знаю, чего хочу, ты тоже. Кстати, один из Высших во время чтения сегодня та-а-ак на меня смотрел. Я уверена, подойдёт ко мне вечером, а то, может, и добьётся назначения к себе, — многозначительно улыбается Елена.

— Ох, неотразимая Елена, — тянет Натан, — все падают к твоим ногам, королева красоты нашего Дома Крови и наших сердец.

— Пади ниц, о мой поклонник, — поддерживает его Елена. — Возможно, я разрешу тебе пригласить себя на танец, и мо…

— Тш-ш-ш! — шикают ребята перед телевизором. — Награждение!

Елена и Натан прерывают свой спектакль и спешат к экранам. Директриса заканчивает речь и начинает торжественное награждение.

— Итак, награду за лучшее сочинение Благодарственных чтений, посвящённых пятидесятилетию Благоденствия я вручаю…

Звенящая пауза.

–…вручаю Александре Фор, за её работу «Пятьдесят лет Благоденствия: жизнь во взаимном уважении».

Я чувствую, как краснею. Не ожидала победы, потому что обычно не выигрываю в таких крупных конкурсах.

Директриса продолжает:

— Золотой значок победы вам вручает сам господин Высший Тео Ан.

Звенящая тишина взрывается громкими аплодисментами. Натан подталкивает меня к лестнице наверх, и последнее, что вижу перед выходом, как некрасиво кривится прекрасное лицо Елены.

На ватных ногах поднимаюсь на трибуну. Ко мне медленно и грациозно подходит Высший. Дежурная подносит красивую шкатулку из чёрного бархата, открывает её, и он достаёт оттуда значок победителя в виде латинской буквы V. Расстёгивает булавку и прикрепляет награду на воротник платья с другой стороны от микрофона-жучка. Его пальцы касаются шеи, и меня пробирает лёгкая дрожь. Снова это неприятное ощущение, как после медосмотра.

— Поздравляю, — говорит он мне на глобо с лёгким приятным акцентом. — Очень приятно было слушать. Вы уловили самую суть всех событий и взаимного уважения. Уверен, вы будете прекрасным партнёром, — он пожимает мне руку, и из всех динамиков звучит торжественная мелодия, зал встаёт и рукоплещет.

Я склоняю голову в знак благодарности, он тоже. Официальное уважение соблюдено.

Отхожу от трибуны и вижу, как продолжается процедура награждения. Высший Тео Ан уходит на своё место, и директриса Мария продолжает.

Приз за второе место и речь о подрастающей смене чтецов достаётся Костасу, Натан занимает третье место. Елена получает приз зрительских симпатий и ослепительно улыбается залу. Со своего места замечаю, что улыбку она посылает в сектор, где сидят Высшие. Я сижу оглушённая всем этим шумом, вниманием, и мне неуютно. Где-то в желудке стоит неприятный комок.

После награждения начинаются поздравительные номера. Все искренне веселятся, я нахожу Дину в нашем секторе зала и сбегаю к ней со своего первого ряда. Она обнимает и шепчет в ухо:

— Поздравляю!

Я расслабляюсь, чувство тошноты отступает, и наконец-то прихожу в себя и смотрю на сцену. Выступают наши танцоры, за ними девочки из команды по художественной гимнастике, поёт хор, потом сольные выступления.

Всё заканчивается, и из торжественного зала все переходят в стеклянный. Там стоят тёплые газовые лампы, горят нарядные гирлянды-лампочки, приглушённый тёплый свет заполняет всё помещение. По всему залу расставлены вазы с цветами, на фуршетных столах — закуски, из динамиков доносится лёгкая приятная музыка. Так обычно мы празднуем День Благоденствия.

На небольшую сцену выходит Аврора, преподаватель музыки, и красивым высоким голосом поздравляет с Днём Благоденствия и начинает наш вечер традиционной песней про весну. Мы набираем полные тарелки угощений и присоединяемся к нашим одногруппницам, все поздравляют меня с победой и разглядывают значок победителя. Мы болтаем и шутим, хорошее настроение так и витает в этой атмосфере праздника. Дина объявляет охоту за мороженым и тащит меня к столу-холодильнику, где, на удивление, нет очереди. По пути кто-то больно толкает меня плечом, оборачиваюсь и вижу Елену.

— Ой, извини, — говорит она улыбаясь. — Не заметила победительницу.

Быстро улыбаюсь и отвечаю:

— Да ничего, тут такая толпа, — и бегу за Диной.

Девушка у стола уже ловко кладёт ей шарики мороженого в высокие стаканы, и я вижу довольную улыбку Дины. Вдруг улыбка становится очень серьёзной, и подруга опускает голову в знак уважения. Я оборачиваюсь и вижу прямо за собой Высшего Тео. Тоже склоняю голову.

После кивка вампир смотрит на нас и говорит, как будто для одной меня:

— Очень приятный вечер. И приятные девушки. Интересно посмотреть, как празднуют День Благоденствия другие Дома.

— А как празднуют у вас? — вырывается у Дины.

— У нас не чтения, а конкурс на оформление цветочных композиций для украшения залов. Потом, обычно, соревнования по запуску воздушного змея. Вечером празднуют примерно так же, только еда другая.

Высший Тео смотрит на наше мороженое.

— Не буду отвлекать, наслаждайтесь вечером. Поздравляю с победой, Александра! — он кивает, а когда мы поднимаем головы, его уже нет.

— Вот это да! — выдыхает Дина. — Мы разговаривали с Высшим, охренеть!

— Ну, нам предстоит ещё много раз говорить с ними, нам ведь скоро служить.

— Да, но до этого я не так часто видела вампиров вблизи. На всяких там мероприятиях издали, а тут он ходит среди нас, разговаривает с нами.

— Ага, и ходит так тихо, что даже не было слышно, как он подошёл, если бы не ты, то я бы и не поняла.

— Смотри, зато Елена поняла, — показывает Дина в сторону.

Я оборачиваюсь и вижу, как Елена Уно, самая красивая девушка нашего Дома, грациозно склоняет голову и начинает беседу с Высшим Тео.

— Интересно, а где Дани Ан? Его что-то не видно.

— Ну, может, он не любит шумные сборища, — пожимаю плечами.

Начинает болеть голова и накатывает ощущение, что меня как будто пропустили под прессом. Физически ощущаю, как окутывает волна усталости. Хочется лечь и уснуть.

И вдруг очень кстати объявляют фейерверки. Я отстаю в толпе от Даны, поворачиваюсь и тихонько иду в комнату. Уже в кровати отправляю Дане сообщение в гло-чате:

«Извини за побег, устала быть звездой вечера. Ушла спать», — и добавляю эмодзи с улыбкой.

«Ох уж эта популярность, — приходит от Дины. И следом: — Не злюсь и целую».

Как только ложусь, то проваливаюсь в глубокий сон. Но перед дрёмой приходит смутная мысль о том, что сегодня мой странный сон сбылся.

Глава 2. Интересный запах

Тео

— Скукотища какая! — фыркает Дани. — Ты серьёзно собрался на эти чтения и сидеть там с серьёзным лицом среди всех этих молоденьких красоток?

— Тебе лишь бы о красотках!

— Можно подумать, Джун на тебя пояс верности надела, — снова фыркает друг.

— Причём здесь Джун? — раздражаюсь и вспоминаю, как в последний раз любовница устроила мне разнос из-за какой-то человеческой официантки, с которой я даже не флиртовал.

Что поделать, если человеческие женщины так падки на высоких азиатских красавчиков с клыками и сами строят нам глазки. Прошла неделя, а эта стерва так и не скидывает мне своих нюдсов⁴. Можно подумать, я реально не найду другой.

Пауза затягивается, и Дани воспринимает это, как знак к продолжению.

— Джун при всём. Ты сам не свой из-за этой вампирши последние пару лет. Если в начале я думал, что ты наиграешься и бросишь её, как всех прочих, то теперь такое ощущение, что это она с тобой играет, друг.

— У тебя неправильное ощущение. Я просто весь в работе, и мне нужно снять стресс. Я контролирую Джун и её поведение. Не всем нравятся кроткие человеческие женщины.

— Ой, давай пока, — поднимает руку друг. — Не будем спорить из-за Сины в очередной раз. Она молода, хороша, кровь её прекрасна. Пока что нам обоим в этих отношениях ок, ещё на пару лет запала хватит. Я тебе в сотый раз про это говорю.

— Ну-ну, — поднимаю бровь.

Машина тормозит, и мы видим встречающую нас слегка полноватую женщину.

— Здравствуйте! От лица всего нашего Дома Крови приветствую вас! — вежливо склоняет голову она. — Я директриса Мария.

Удивительно, её сердце бьётся ровно, никакого страха или подхалимства не ощущаю. Интересный директор в самом первом Доме Крови.

— Доброе утро, — вежливо киваю. — Я Тео Ан, мой сопровождающий Дани Ан. Мы прибыли по визиту обмена, чтобы перенять ваш уникальный культурный опыт в организации и воспитании лучших в мире партнёров.

— Благодарю! — вижу искреннюю улыбку. — Мы стараемся.

И всё. Никаких витиеватых речей, льстивых улыбок и, упаси боже, попыток залезть мне в штаны. Мы проходим в просторный светлый кабинет, где нам рассказывают о распорядке дня, предстоящих чтениях и предлагают наградить победителя. Я вежливо киваю и злорадно поручаю это Дани.

Затем нам проводят экскурсию, показывают административные и хозяйственные постройки, местный пруд, живность. Одетые в неприметные недорогие костюмы, в модных шляпах мы сходим за средний преподавательский состав, и никто на нас не обращает особого внимания, хотя по взбудораженным разговорам вокруг понимаю, что объявление о нашем приезде уже сделали.

Мы с Дани разделяемся, и я иду общаться с работниками местного Дома, а Дани идёт слушать разговоры. Мы здесь не столько, чтобы «перенять культурный опыт», а больше для того, чтобы посмотреть, нет ли в этих краях ответа на тщательно скрываемый ото всех вопрос вампирского безумия.

За последний год произошло три случая, когда спокойные и миролюбивые вампиры, живущие среди людей довольно долго, сходили с ума и выпивали своих партнёров и всё ближайшее человеческое окружение. От огласки нас спасли лишь чистые случайности и хорошо отлаженная система связи. Выживших свидетелей не было, а единственный выживший вампир, с которым это случилось, ничего не помнит и не может объяснить, что с ним произошло. Когда он стал приходить в себя, то позвонил своему брату, который приехал в отель, где всё и произошло, и наспех уладил ситуацию. Высший Дункан до сих пор содержится в изоляции. Но он хотя бы выжил, двое предыдущих просто потеряли рассудок, и на них перестали действовать дневные таблетки. Что примечательно, все случаи произошли в Европейском секторе. Именно поэтому, чтобы не вызывать подозрений, я предложил проект культурного обмена и играю роль добродушного простоватого азиата, которому интересно покататься по миру и посмотреть, как и что устроено в системе.

Дома Крови мы ни в чём не подозреваем. На удивление, у нас нет ни одной зацепки, и от этого ситуация становится ещё более неприятной. В нашем Совете нет ни одного вампира моложе пятисот лет, а у нас нет ни одной идеи, что это за хрень и откуда она взялась. Все анализы Дункана и остальных участников этих кровавых вечеринок абсолютно чисты. Попытки внушения не срабатывают, даже Виктор пробовал и ничего не вышло — Дункан реально ничего не помнит. Мы подумали бы о ведьмах, но ни одной из них не было на радарах, а у нас ведь на них особая чуйка, такую кровь ни за что не пропустишь мимо, и Высший тоже её почувствовал бы.

После утомительных и скучных бесед с преподавательским составом, в которых я всего лишь задал пару вопросов, просто слушал и наблюдал за людьми, директриса вызвалась провести мне экскурсию в обновлённом здании чтений.

«Всё лучше, — подумал я, — чем слушать подхалимские речи».

Мы подходим к зданию, и женщина тактично спрашивает, не нужно ли мне покормиться, у них есть резерв в этом здании. Я пока не голоден, о чём и сообщаю с вежливой улыбкой. Лин позаботилась обо мне перед отъездом и пошла сдавать свои занудные зачёты, из-за них-то я её с собой и не взял. Всё-таки хорошая девчонка: после первой попытки прийти голой ко мне в комнату я с ней вежливо поговорил, и она всё поняла и извинилась. Ещё не хватало завести интрижку с девственницей и вывозить её истерики, когда она поймёт, что не одна в моих объятьях. С тех пор лучшего партнёра я не видел: вся в своих делах, видимся с ней строго по делу, иногда отпрашивается на тусовки в город с какими-то ботанами.

«Надо поговорить с ней о продлении службы», — думаю и в очередной раз записываю в напоминалку.

И вдруг чувствую просто сногсшибательный запах крови. Она пахнет настолько невероятно, что забываюсь и, как юнец, которому сорок лет, тяну носом, а затем даже делаю пару шагов в сторону этого чуда. Сердце делает пару ударов быстрее, я уже представляю этот нектар на губах. Директриса, к счастью, не видит этого, потому что стоит ко мне спиной и показывает план здания, рассказывая что-то об уникальности постройки.

— А что у вас там? — показываю в сторону манящего запаха.

— Вот как раз там к чтениям готовятся. Сейчас уже завершают, микрофоны прикалывают, наверное.

— Понятно, значит, там только чтецы? — уточняю на всякий случай.

— Да, и девушка из техперсонала.

— Понятно, — спокойно киваю.

Я уже взял себя под контроль. И думаю, что могу немного подождать, а затем с удовольствием посмотрю на чтецов. А если запах от девушки из техперсонала, то проблемы с её профайлом не возникнет: найду за пару секунд.

Мария продолжает экскурсию, я учтиво благодарю её за интересный рассказ и прохожу на своё место на чтениях. Дани, переодетый в официальный костюм, приходит через пару минут.

— У меня ничего, — тихо говорит напарник.

— Аналогично. Здесь всё спокойно, — говорю ровно, надеясь, что друг не почувствовал волшебного запаха.

Директриса начинает речь, и все затихают. А затем на сцену выходит девушка — Александра. Я прощупываю её взглядом, пытаюсь понять, её ли эта кровь так пахла, и почти уверен, что её. Дани странно на меня смотрит, а потом спрашивает, что это я так завёлся.

— Почувствовал голод, глядя на эту девчонку, — усмехаюсь тихо.

— Да ладно, Высший Тео, не поверю, что Лин тебя не накормила.

— Накормила, да ещё как, но все эти аппетитные курочки вокруг так и соблазняют меня, вот и подумал, что не против зажечь сегодня с какой-нибудь девицей.

— А я смотрю, наваждение Джун проходит и старый добрый Тео снова в деле? — ещё раз усмехается друг.

— Я всегда в деле, — оскаливаюсь на того.

Дани понимающе улыбается и сообщает, что присмотрел одну сочную преподавательницу и намерен весело провести этот вечер.

Девчонка на сцене заканчивает чтение, нервно оглядывается, и у меня возникает такое ощущение, что она почувствовала мой взгляд.

«Интересно, откуда такие таланты? — думаю с любопытством. — Проверю её и попробую сегодня же вечером».

Выступления продолжаются, я проверяю каждого выступающего и ничего интересного больше не замечаю. Немного заинтересовала только эффектная блондинка, которая призывно смотрела в наш сектор и облизывала свои пухлые губы. Понимающе переглядываемся с другом, таких красоток мы знаем.

На глофон приходит уведомление местного голосования жюри, в конкурсе выигрывает та самая первая чтица. Я отправляю директрисе уведомление, что награждать буду сам.

— Иди, развлекайся со своей училкой, — бросаю Дани. — Я потусуюсь тут за нас двоих.

— Какое благородство! — многозначительно поднимает брови Дани. — Вот это тебя вставило.

Я поднимаюсь на сцену и произношу речь, потом достаю брошку и прикалываю к воротнику платья Александры.

«Её укололи, когда надевали микрофон, — мелькает в голове. — Чистое совпадение».

Держу себя в руках, чтобы не впиться ей в шею, жажда и желание овладевают мной вблизи от неё, как только улавливаю слабый, еле слышный запах её крови. Девушка едва уловимо напрягается, как будто слышит мои мысли.

Дани на месте нет: уже усвистал к своей училке. Тем лучше, я всё ещё неспокоен, и не надо никому из вампиров этого видеть, пусть даже и моему другу. Как бы там ни было, мы все хищники, и против такой крови он не устоит тоже.

Как только предоставляется возможность, я нахожу девушку в зале. Включаю обаяние на полную и пробую лёгкий призыв, поздравляю с победой, делаю простой комплимент, вежливо отвечаю на вопрос её подруги.

«Подойду к ней попозже, пусть пока придёт в себя от радости, что я обратил на неё внимание», — думаю самодовольно. — Потом ещё на танец приглашу, и в конце вечера, она побежит за мной куда угодно и будет готова на всё».

Приятное предвкушение поднимает настроение, и я оглядываюсь по сторонам. Ко мне приближается белокурая красотка, та самая, которая облизывала губы. Ну что ж, мне на руку, и я обольстительно ей улыбаюсь, отвечаю на приветствие.

После многочисленных бесед и лёгкого флирта то с одной, то с другой, пытаюсь разыскать Александру. Но она как сквозь землю провалилась, и я даже не вижу её, чтобы послать лёгкое внушение подойти ко мне. Зато вижу её подругу, и внушение отправляю ей. Она подходит ко мне со слегка остекленевшим взглядом и отвечает на мой вопрос, что Александра устала и ушла спать, у неё болит голова. Спрашиваю дорогу до общежития и приказываю ей забыть наш разговор.

Уже через минуту я смотрю в окно: девушка действительно спит.

«Что ж, шах и мат, приглашения на вход у меня нет, а тащить сюда её подругу и поднимать шум не стану, — думаю и в самом дурном настроении иду в сторону танцев. — Можно полакомиться и прекрасной Еленой».

Первую группу крови я люблю. Мне даже не нужно заходить в здание: Елена поджидает у входа, делая вид, что вышла отдохнуть от шума.

«Видимо, заметила моё отсутствие и пошла искать кавалера», — усмехаюсь я.

— Какой приятный вечер, — говорит она, глядя в глаза.

— С тех пор, как увидел вас, он стал действительно приятным, — беру её за руку.

— Не хотите прогуляться?

— С вами я хочу всё! — шепчу ей на ухо и чувствую, как её сердцебиение ускоряется.

Мы идём по красивой тропинке, украшенной фонарями, девушка флиртует, я отвечаю ей. Накал между нами растёт, потом красотка предлагает показать мне пруд, и я согласно киваю: чем меньше людей, тем лучше.

У пруда я делаю дерзкий комплимент её фигуре и спускаю руки ниже талии, девушка поворачивается ко мне лицом и подставляет свои губы.

— Не так, — шепчу ей. — Ты знаешь, чего я хочу…

И она послушно подставляет мне шею. Я прокусываю её артерию и утоляю жажду. Девушка томно вздыхает и спускает руки ниже моего пояса.

— Очень интересно, — шепчу снова, — покажи, что ты умеешь.

Она опускается на колени, смотрит в глаза и медленно расстегивает пряжку ремня. Я кладу руку ей на голову и закрываю глаза, чувствуя приятную волну возбуждения.

«Что ж, красотка неплоха, проверим, что ещё она позволит…»

Через пару минут усмехаюсь, и, не встречая никакого сопротивления, поворачиваю её к себе спиной. Она понимающе приподнимает платье, белья под ним, конечно же, нет. Оглядывается на меня, облизывает губы и шепчет:

— Возьми меня…

Значит, можно всё. После такого облома с победительницей чтений, утешительный приз в виде Елены то, что нужно.

«Занятные здесь выпускницы! Интересно, Александра тоже такая мастерица?» — думаю я, ритмично двигаясь под громкие стоны белокурой красотки.

После того, как я получил всё, что хотел, Елена висит у меня на груди и говорит о том, как хочет стать моей амори. Смотрю на неё и думаю, как всё просто и скучно. А потом обещаю, что она ещё услышит обо мне. Память стирать не нужно, она всё сделала добровольно, и формально это не противоречит ни одному пункту соглашения. В конце концов, живая кровь за деньги уже давно узаконена, и желающих всегда много. Следов от укуса я ей не оставляю, всё сделано аккуратно.

Потом провожаю дурёху до общежития, целую напоследок и иду в свой гостевой номер. Там закуриваю длинную толстую сигару и открываю системку универа. Остаток ночи изучаю информацию об Александре, её подруге, девушке из техперсонала, которая работала сегодня. Все чисты. Подруга — отказница, девушка Амелия — самая обыкновенная выпускница колледжа, которая платит кредиты и работает в Доме Крови уже год, отдел СБ поставил ей пометку чистого дела.

«Что ж, работают хорошо, — ещё раз перепроверил. — Она действительно чиста. Значит, уколола Александру случайно».

Анкета Александры оказалась чуть поинтереснее, но тоже ничего особенного: отец неизвестен, мать — абсолютно благонадёжная эмигрантка, умерла в аварии, когда девочке было два года. Родственников нет, удочерять её никто не пытался, и в шесть лет по окончанию первой ступени ей дали доступ к партнёрскому обучению. Всё чисто.

«Но откуда же такой потрясающий запах у её крови, — думаю я. — Александра, какой же секрет в тебе?»

И сам не замечаю, как ухожу в мысли о девушке. Меня прерывает возвращение Дани, от которого просто разит кровью и страстью.

— О, да ты знатно повеселился!

— Ты тоже, — садится друг напротив. — Так и чувствую силу.

— Да, свежая кровь, которую ещё никто не пил, всегда такая в первый раз. Сам знаешь.

— А то! Ну и как там твоя Александра? — протягивает друг. — Всё сделала, что ты от неё хотел?

— Не она сегодня была на десерт, — усмехаюсь и рассказываю о своих похождениях.

— Надо же, — присвистывает тот, — какие у них тут горячие девчонки.

— До куражей на модельных тусовках, конечно, далеко, но для выпускницы, которой только стукнуло восемнадцать, вполне себе сносно.

Потом Дани закуривает, и мы обсуждаем наш отъезд. Я бы уехал и сейчас, но приличия обязывают попрощаться с директрисой. Но ещё я хочу обсудить партнёрство Александры. Утром надо уладить этот вопрос. Так или иначе, а эту манящую кровь я заполучу!

Глава 3. Цветы, сплетни и зависть

«Великий голод 2060–2065 и его последствия» из сочинения Елены Уно о голоде 2060–2065 гг.

К началу 2060 года проблема голода встала особенно остро. После успехов внедрения новой системы эко и всплеска рождаемости двух предыдущих десятилетий обнаружилось, что человечество перешагнуло порог продовольственного кризиса. Голод распространился повсеместно, теперь уже не только в странах Африки люди платили огромные деньги за хлеб, мясо, овощи, масло и муку, но и в странах Старого и Нового Света. В 2061 году появились первые случаи смерти от голода среди самых незащищённых слоёв населения в странах Азиатского сектора, на тот момент являвшихся самостоятельными государствами, вне Альянсов. Исторически жители этих стран питались рисовыми, но из-за климатических изменений, перенаселения и вынужденного сокращения площадей агросектора по всему миру цены на рис в старых Японии и Корее стали просто астрономическими. Первыми начали умирать пожилые люди в возрасте от семидесяти лет.

За ними печальную эстафету подхватили страны Европейского сектора, в которых всё началось с нехватки площадей для скота и закончилось тем, что почва, пригодная для земледелия, была истощена настолько, что на ней не росли даже кормовые травы.

К концу 2063 показатели детской смертности от голода достигли небывалых цифр. На базе возникающих альянсов был сформирован международный совет учёных, который за несколько месяцев плодотворного труда и рассмотрения всех скрытых исследований каждого сектора разработал форму нового земледелия. В популярные зерновые культуры был внедрён ускоренный ген роста нового поколения. Это позволило агрономам собирать урожай в три раза чаще, и проблема голода отступила. В марте 2065 года на пригодных площадях агросекторов по всему миру был собран первый урожай риса, в апреле собраны первые урожаи кукурузы, в мае — пшеницы. Среднее время полной зрелости каждой культуры с момента высадки и до сбора составило семьдесят–восемьдесят дней.

К январю 2066 года голод был ликвидирован. Да, ещё два года во многих странах сохранялась плановая выдача продовольствия, но уже было понятно, что голод отступает и человечество возвращается к нормальной жизни.

Тогда никто не предполагал, чем обернутся для нас продукты нового поколения и что после нескольких лет спокойной и сытой жизни нам придётся столкнуться с последствиями поверхностного изучения влияния внедрённого искусственного гена роста Cas9A1 на здоровье человека.

Но это уже тема совсем для другого рассказа. Рассказа о четырёх годах отчаянной борьбы с лейко 2.0.»

Александра

Я слышу, как меня зовут, и иду. Я не могу противиться этому зову, откуда-то изнутри знаю, что нужно дойти до того, кто зовёт. Медленно иду по пляжу, чувствую пальцами мягкий песок, справа волнуется море. Я вхожу в туман, зов становится всё громче: как будто мелодия звучит в моей голове, и в неё вплетается шёпот: «Иди, иди, иди ко мне…» Туман мне не нравится, он такой густой и плотный, что с трудом вижу свои ноги на песке. Хочу, но не могу остановиться, путаюсь, застреваю в песке, но продолжаю движение. Дымка рассеивается, и виден тусклый свет впереди, а в нём какая-то фигура, кажется, женская — непонятно из-за сияния. Шёпот перерастает в низкий женский голос: «Берегись, береги себя, иначе от тебя не останется и следа, как на этом пляже». Я оглядываюсь, смотрю вниз и вижу, что от меня на песке не осталось ни единого отпечатка, даже от самых последних шагов. Охватывает леденящий ужас, а голос становится нестерпимо громким и звенит в голове: «Береги свою кровь, ты не должна позволять…»

И я просыпаюсь. Меня обнимает Дина и говорит:

— Ш-ш, это всего лишь сон…

Я покрыта холодной испариной и дрожу. Я здесь, не на том пляже, не с тем жутким голосом. Дина гладит по волосам, и я успокаиваюсь, обнимаю её и выдыхаю:

— Спасибо, что разбудила.

— Ты так громко кричала во сне, что проснулась даже я. Что тебе такое снилось?

Рассказываю ей сон и странные слова, которые запомнила.

— Ты просто перенервничала вчера, плюс Высшие вампиры приехали, и тебя наградил один из них. Да и весь этот вечер, внимание… Я, вообще, удивилась, что ты не сбежала сразу после награждения.

— Наверное, надо было, — откидываюсь на подушку, — тогда было бы спокойнее.

— Я, кстати, тоже не очень спала, — встаёт Дина и идёт заправлять свою кровать. — Всю ночь снились танцы, и та-а-ак кружилась голова, до тошноты. Аж привкус вчерашних пирожных во рту ощущаю. До сих пор есть не хочется. Слушай, и ты вчера так же объелась, как и я. Может, это всё от еды? И я плохо спала, и ты… Ну точно, всё сходится!

— Наверное, — встаю с кровати. Мерзкий страх прошёл, ему на смену пришло ощущение незаконченности, как будто я что-то должна была сделать, но забыла, и теперь не могу вспомнить.

— Всё, с этих пор на ночь столько не едим! — решительно говорит Дина и идёт в ванную.

После всех обычных утренних процедур мы идём завтракать. Дина открывает дверь комнаты и удивлённо протягивает:

— О-о-о!

Я выглядываю из-за её плеча и вижу букетик нарциссов. Из него выпадает записка. Дина раскрывает её и читает:

— Алекс, поздравляю с победой! Михаэль.

Она смотрит на меня с многозначительной улыбкой и заносит цветы в комнату. Пока я набираю воду в пластиковый стакан с мишками, Дина говорит:

— И ты ещё будешь говорить, что вы просто напарники по теннису, а Михаэль ни капельки не влюблён?

— Ну да, — чувствую, как краснею. — Так я и думаю.

— Ну да, — поддакивает ехидно Дина, — поэтому ты сейчас покраснела, именно поэтому. И именно поэтому Михаэль, решил поднапрячься и поискать цветы-сюрприз. Вряд ли он срезал их с наших грядок. И уж точно, не днем.

Я краснею ещё больше и думаю о том, как Михаэль выбрался за территорию Дома Крови и как искал по ночи цветы в лесу. Тёплое чувство, которое не понимаю, расползается из груди по всему телу. Мне очень приятно, невольно улыбаюсь. Вижу, как подруга смотрит на меня и тоже начинает улыбаться, а потом берёт под руку, и мы идём завтракать.

Снова прекрасный весенний день: поют птицы и светит солнце, я улыбаюсь всему этому, настроение просто прекрасное, от дурного сна не осталось и следа.

В столовой не успели переставить столы после праздника, и всё стоит как попало. Мы видим свободные места рядом с Еленой и Ларой, которые учатся не в нашей группе. Лара приветливо улыбается и отодвигает свой стул, освобождая мне место. Мы немного припозднились из-за цветов, и девушки уже заканчивают завтрак. Лара идёт за добавкой, а Елена спрашивает нас, не видно ли по её лицу, как она не выспалась.

— А что такое — плохие сны? — спрашивает Дина.

— Нет, — смеётся Лара, — гуляла она вчера допоздна с Высшим, потом уснуть не могла.

— Да ла-а-адно! — удивлённо тянет Дина. — Серьёзно?

— Да, — скромно опускает длинные тёмные ресницы Елена. — Мы вчера столкнулись на площадке, потом он пригласил меня на танец, а после мы прогулялись до пруда. Он о-о-очень интересовался мной: как мне тут живётся, всё ли нравится, какие у нас порядки и нравы…

— Ого! — только и можем выдохнуть мы. — Вот это да!

— Ага, — продолжает Елена. — Потом он, как и все мужчины, начал сыпать комплиментами, говорить, какие у меня чудесные волосы, какой прекрасный голос и что он оценил моё чтение и умение держаться на публике.

Чувствую, как у меня опускается челюсть, смотрю на Дину, и вижу, что она даже перестала есть от удивления.

— Потом сказал, что повезёт моему будущему господину с таким партнёром, как я. При этом он та-а-ак на меня смотрел, и я поняла, что он имеет в виду себя. Девочки, я буду, как Лана Уно. Я всегда чувствовала, что я какая-то другая, что у меня особенная судьба. И вот он приходит, как рыцарь из романа, и практически выбирает меня.

— Ещё бы ты спала после такого! — выдыхает Дина. — Да я бы в жизни не уснула. Это ж надо, просто охренеть, у меня слов нет!

— Да, — улыбается Елена. — Я настолько переволновалась, что не могла уснуть полночи, кое-как под утро уснула и чувствую себя немного разбитой. Вообще, вчера, конечно, насыщенный день был: сначала я не выиграла в чтениях, — подмигивает мне, — потом Высший… Ну как тут спать?

— Я думала, что выиграешь ты. У тебя ещё и такое выступление сильное было, и так ты всё изложила красиво, не то что мой сухой текст. Да я в зал вышла и от волнения думала, что читать не смогу.

— Ну, в одном проиграла, в другом выиграла, — улыбается Елена. — К тому же у тебя, как всегда, безупречно выстроена логическая цепочка.

— Спасибо, — искренне радуюсь, что Елена не огорчена не призовым местом в чтениях. — В любом случае мы финалисты чтений, это само по себе уже достижение, что из полутора тысяч работ выбрали именно наши и что мы смогли написать что-то, что войдёт в архивную историю нашего Дома.

— Кстати, ты выглядишь немного помятой, — замечает Лара. — Тоже гуляла допоздна? Тебя вчера толком на празднике не было видно.

— У меня разболелась голова, и я ушла пораньше. Потом всю ночь кошмары снились, и такое ощущение, что толком не спала.

— Это всё переедание на ночь — сто процентов! — уверенно говорит Лара. — Я на Новый год переела, и мне тоже снилась всякая дрянь.

— Я тоже так думаю, — включается Дина, — надо поменьше есть на ночь и не читать всякие ужасы. И будешь нормально спать.

— А помните, когда мы проходили голод по истории, — вспоминает Елена, — я так впечатлилась, что не могла нормально спать, мне всё время снились кошмары, просыпалась с таким ощущением голода, как будто всё это сама прожила.

— А мне было страшно после темы про лейко 2.0, — замечает Дина. — Тоже пару раз что-то снилось, даже, прикиньте, что больные лейко 2.0 становились зомби и нападали на наш Дом.

— Вот это фантазия, — засмеялась Лара. — С зомби — это что-то новенькое, ещё про такое не слышала.

— Да я сама во сне думала: какие зомби, ты что, их нет! А они всё пёрли и пёрли на меня, фу-у! — поёжилась Дина.

Из динамиков раздалось приглашение на занятия, и мы поспешили. На уроке химии мы работали в паре с Диной и закончили наш опыт досрочно. Садимся в пустом кабинете и ждём остальных.

— Знаешь, — говорит Дина, — я не считаю, что твоя работа чем-то хуже, чем писанина Елены. Я, конечно, не эксперт, но считаю, что ты выиграла заслуженно. Тем более, что комиссия так решила, никто ничего не подтасовывал.

— Это же творчество, тут не может быть какого-то критерия — лучше или хуже. Просто каждому нравится своё. Кому-то «Анна Каренина», кому-то «Песнь льда и пламени», кому-то стихи.

— Да, наверное, — резко произносит Дина. — Просто мне показалось, что Елена переоценивает себя и недооценивает тебя. К тому же ещё и привирает про вчерашний вечер.

— В смысле, привирает?

— Ну, мы с тобой видели, что она сама подошла к Высшему, а не столкнулись они, это во-первых. Во-вторых, я видела, как она искала его по всему залу перед танцем, не думаю, что это он её пригласил.

— Э-э-э, ты думаешь, что она врёт? Но зачем ей это?

— А затем, что ты выиграла конкурс — раз, и все видели, как Высший подошёл к нам, а точнее, к тебе — два. Меня потом все наши спрашивали, о чём мы с ним говорили, все уши прожужжали. Ну, и в-третьих, Елена за тобой не просто наблюдала, она тебя как под микроскопом всю сегодняшнюю беседу разглядывала, если ты не заметила. Так, бедняга, приревновала тебя к славе: как же так, неотразимая Елена Уно не выиграла вчера конкурс, не к ней вчера сам Высший подошёл.

— О-о-о, Дина, — тяну я. — Ты думаешь, что она завидует? Да ну прям, не может быть!

— А мне кажется, что может. Она вчера сама не своя была, и прямо навязывалась этому вампиру, я тебе клянусь. Если бы второй там был, она бы и к нему полезла.

— Кстати, а Дани Ан так и не появился? — перевожу я тему.

— Нет, я по крайней мере его не видела, хотя очень хотела посмотреть вблизи и на него. Но загадочный Дани Ан так и не появился.

В кабинет химии входят Кира и Нико, через пару минут и остальные ребята — все закончили свои опыты. Мы записываем в тетради свои наблюдения, преподаватель даёт домашнее задание, и урок заканчивается.

Мы идём на урок биоботаники, где уже я помогаю Дине с практической работой, потом на урок литературы новейшего времени. Чувствуется, что учебный год близится к концу: везде нам нужно писать предфинальные работы, практикумы, сочинения. Только на предпоследнем уроке истории можно немного выдохнуть — это ежегодный праздничный урок, посвящённый Дню Благоденствия. Госпожа Агнесс, преподаватель истории, приветствует нас и начинает урок выдержкой из номера румынской газеты 2071 года, в которой рассказывается о нулевом пациенте с лейко 2.0, а потом делает хронологический опрос по основным датам четырёх лет болезни, которая за эти годы унесла жизни целого миллиарда людей.

— Очень хорошо, садись, — улыбается госпожа Агнесс последнему докладчику. — Я закончу. В феврале 2074 года, когда лейко 2.0 болело уже шестьдесят пять процентов населения Земли, а лекарство так и не было найдено, Высший по имени Виктор Морено, являющийся главой семьи Морено и всех вампиров, связался с правительством глобо и встретился с президентом глобо-альянса Антуаном Брантом. Благодаря сыворотке, которую господин Морено давал нескольким больным в закрытом экспериментальном госпитале, вся пробная группа в составе трёх человек выздоровела меньше чем за неделю. 26 марта в Москве было проведено первое собрание между членами глобо-правительства и старейшими вампирскими семьями, где были озвучены пожелания со стороны представителей альянса по урегулированию вопроса лечения человечества от эпидемии лейко 2.0. Были установлены предварительные договорённости. 28 марта был подписан так называемый Кровавый договор, согласно которому всем вампирам были предоставлены такие же права, как и людям. 29 марта 2074 года на всех глобо-ресурсах было объявлено о существовании вампиров и о том, что «наши старшие братья и сёстры предоставляют нам лекарство от лейко 2.0», подкреплённые видео и интервью первых выздоровевших пациентов, среди которых был и сын президента Бранта. 30 марта было начато широкое лечение первых больных. Очереди к больницам занимали по несколько километров. Вскоре были открыты первые точечные реабилитационные станции, где все желающие могли получить и сразу же принять лекарство. К концу мая 2074 года были излечены даже больные на третьей стадии болезни, длительно находящиеся в больничных стационарах. Мир почувствовал облегчение, мы смогли побороть болезнь с помощью, которой не ожидали. Благодаря протянутой руке вампиров мы выжили и человечество смогло начать свой путь к новой жизни, бок о бок с новыми членами нашего глобо-сообщества.

С первых парт раздались всхлипывания: так проникновенно преподаватель рассказал о страшной эпидемии, об отчаянии. Чудом выглядело наше спасение, сдержаться было невозможно. У некоторых выступили слёзы. Да и сама рассказчица прослезилась и вытирала глаза бумажным платком.

— В благодарность за полное излечение человечества от лейко 2.0 в 2074 году были подписаны дополнительные правительственные постановления, одно из которых касалось открытия Домов Крови. Уже в декабре был открыт первый Дом Крови — тот самый, в котором мы с вами имеем честь находиться.

Нас охватило всеобщее чувство ликования. В порыве чувства благодарности и общности мы встали и зааплодировали госпоже Агнесс, Дню Благоденствия, истории о чудесном спасении.

После урока, ещё думая о страшных годах лейко 2.0 и каково было заболевшим неизлечимой болезнью без лекарства, я отправляюсь на тренировку по теннису, а Дина — на плавание.

Мой партнёр Михаэль уже ждёт меня. Как всегда, серьёзный, сконцентрированный, а в уголках глаз таится улыбка, которая и появляется на лице при виде меня. Он подходит, тепло обнимает и поздравляет с победой. Мне неловко и приятно.

— Посмотрим, — шутит он, — сможешь ли ты выиграть сегодня.

Наш инструктор, здоровается и делает замечание насчёт объятий. Я смущаюсь ещё больше.

А потом тренер выжимает из нас все соки. К концу занятия чувствую, что я просто в ауте: ноги подгибаются, руки трясутся — давно нас так не гоняли. Михаэль выигрывает с преимуществом в четыре очка, и я нисколько не огорчена. После тренировки и душа партнёр ждёт меня за кортом и предлагает прогуляться.

Мы идём по кирпичным дорожкам, вокруг зеленеет трава, поют птицы, и я замечаю первую робкую зелень на деревьях.

— Ты очень круто вчера выступила! — делает комплимент Михаэль. — Я так и думал, что ты выиграешь.

— Спасибо, а я так не думала. Мне казалось, что у меня не самая сильная работа, и ещё я так волновалась, что толком и не помню, как читала.

— У тебя отлично получилось, — тепло улыбается Мик, и берёт за руку. — Мне не верится, что это были финальные чтения и год заканчивается.

— Да, год просто пролетел, до выпускного осталось совсем немного, а там и назначения начнут приходить. Начнётся совсем другая жизнь, мы все разъедемся и не сыграем больше с тобой. Ты не разгромишь меня, как обычно. Потом мы не пойдём с тобой гулять в саду. Нам останется только переписка, и увидеться можно будет в лучшем случае через год. И с Диной так же. Каждый раз, когда об этом думаю, у меня аж сердце сжимается.

— Правда? — неожиданно низким голосом спрашивает Мик.

— Конечно, а у тебя разве не так? Как это сложно, представь, жить в новом месте, без друзей, привыкать к партнёру…

— Ну да, — как-то разочарованно звучит голос друга. — К тому же, назначения могут приходить уже сейчас.

— Да ладно? Сейчас ведь только март, а уезжать мы начнём не раньше мая, когда пройдёт выпускной.

— В прошлом году был один парень в команде по бейсболу, который дружил с моим соседом. Его экстренно назначили партнёром, и он уехал за две недели до выпускного.

— Надо же, не знала, что так может быть. В правилах ведь написано, что мы учимся до конца, и только после выпускного, когда уже есть итоговые аттестаты, с которыми можно поступать в универы, назначают служение партнёру.

— Ага, ну это и не рассказывают особо, это, типа, исключение, и мало кто в Доме знает об этом. Группе того чела сказали, что у него сместился позвонок, якобы после матча его отправили на месяц в санаторий для профилактики и терапии. Но Анту он успел сказать, как раз на игре, что ему пришло назначение и об этом сказали с утра. Даже вещи собрать не дали. Дополнительно выделили только один день, и то из-за того, что была важная игра между Домами Европейского сектора. Ант технично сказал мне, а я тебе, но это секрет, не распространяйся особо.

— Конечно, я никому, — сжимаю его руку.

— Я знаю, ты не болтушка, потому и сказал тебе. Мы столько лет с тобой знакомы, а я от тебя ни одной сплетни или гадости не слышал ни про кого. Ты не такая, как остальные девчонки, — останавливается Мик, а потом поворачивается ко мне и спрашивает: — Тебе понравились цветы?

Я так смущена, что готова провалиться под землю. Думала перед тренировкой, как поблагодарить за цветы, потом уже в душе, и ничего не смогла придумать.

— Конечно! Как они могут не понравиться?! Я даже не представляю, как ты их достал.

— Есть способы, — подходит ближе Мик, — особенно, когда очень хочешь кое-кого порадовать.

— Тебе удалось, — смущённо улыбаюсь.

Он придвигается ещё ближе, берёт за руку и явно хочет что-то сказать, но тут из-за деревьев, весело смеясь, нам навстречу выходит Дина и другие пловцы. Парень отступает, мы прощаемся, и я ухожу с девушками в столовую: уже время обеда.

Остаток дня проходит как обычно: обед, уборка, домашние задания, ужин и прогулка перед сном. Вечером засыпаю за книгой. Жизнь входит в обычную колею.

Глава 4. Хочу и беру

Тео

— У тебя какой-то новый табак? — тянет носом Джун.

— Да, решил попробовать новый сорт, — протягиваю ей самокрутку.

Она затягивается, выпускает колечко дыма и поворачивается на спину. Блики свечей соблазнительно подсвечивают её высокую грудь, тёплый свет от них делает её похожей на прекрасную голую статуэтку из золота.

— Неплохо, но мне немного жестковато.

— Я думал, ты любишь пожёстче, — забираю сигарету.

— А я думала, ты любишь понежнее, — в тон мне отвечает любовница и проводит рукой по губам, груди, спускается ниже и дерзко смотрит в глаза.

— Возможно, нам нужно хорошенько проверить всё ещё раз, — тушу сигарету и поворачиваю Джун к себе спиной.

Мои руки скользят по этому прекрасному телу, вызывают стоны, дарят наслаждение. Любовница не отстаёт в своей страсти, в какой-то момент перехватывает инициативу, задаёт темп, и вот уже я оказываюсь снизу. Настоящая вампирская страсть. Между нами не остаётся воздуха, только полыхающее пламя, которое уже не потушить.

— Так ты хотел? — глядя в глаза, хрипло стонет Джун.

— Не останавливайся, — рычу, сжимая её бёдра.

Больше мы не говорим, иногда только кричим.

«Всё-таки не зря я снял этот звукоизолированный люкс на крыше самого высокого отеля в Лондоне», — снова закуриваю через пару часов.

— Нам нужно почаще бывать в новых местах, — надевает чулки Джун, — здесь какие-то другие вибрации и секс совсем другой.

Сквозь дверь приоткрытого балкона я ещё пару секунд наблюдаю, как одевается любовница, а потом поворачиваюсь и смотрю на ночной город. Миллионы огней делают эти старые здания огромным светящимся шаром. С тридцать шестого этажа нашего ультрамодного отеля виднеется ярко освещённое кольцо Трафальгарской площади, и я улыбаюсь, вспоминая, как притворялся человечком и зажигал там под «Джингл Беллс» с раскованными европейскими туристочками, покупал им глинтвейн, мило коверкал английские слова, а потом в чопорном английском отеле две подружки показали мне высший класс.

«Эх-х, Лондон! Всегда тут так — за узкими каменными улочками и внешним приличием происходят не самые благопристойные дела».

Я приглядываюсь к движению: гломобили снуют туда-сюда, сегодня пятница, и тусовка будет особенно шумной. Посмотрим, как веселятся в Лондоне в этом столетии, я тут не был с прошлого века. К тому же, нужно кое с кем встретиться: уже третий день мысли об Александре и её запахе не дают мне покоя.

«Александра…» — и мысли снова уносятся к ней. И к тому, что навстречу мне не пошли. При личном разговоре директриса Мария сказала с холодной улыбкой, что они не раздают ещё даже не выпустившихся девушек. К тому же программа межкультурного обмена ещё не запущена и никаких директив Дом Крови не получал. Я не стал настаивать — не до бессмысленной грызни. Очень вежливо заметил, что таким ценным и принципиальным работникам надо выписывать премии и мне понятно, почему их Дом Крови считается лучшим. И правда, не часто встретишь таких вовлечённых в своё дело людей, похвально. А я получу желаемое так или иначе. Сделаем всё по закону.

Я докуриваю и оборачиваюсь: Джун уже оделась и красит губы. Что ж, ночь только началась. Мы выходим в ночной город и оказываемся в самом центре лоска, блеска и нужных связей. Улицы этого района хранят все признаки былых времён: старомодные фонари, кадки с аккуратно подстриженными шарообразными кустами и приветливо мерцающие вывески пабов с традиционными названиями. Наш отель кажется уродливым пришельцем на этой улице, но мода и время диктуют свои правила, ничего не попишешь. Мы снуем в разношёрстной толпе тусовщиков и туристов, по пути в пункт назначения заглядываем в старый бар с ярко-красным фонарём и характерным названием «Кровавая Мэри». Целуемся с Джун на красных бархатных диванах, и я рассказываю ей, как в прошлый свой визит, увлечённый тогда конными скачками, выиграл десять тысяч фунтов на традиционном забеге. Угощал потом всех и прокутил все деньги в ту же ночь. Джун весело хохочет и рассказывает, что на протяжении тридцати шести лет играла в ежегодную лотерею и успокоилась, только когда выиграла. В такие моменты понимаю, почему, несмотря на некоторые закидоны взбалмошной подруги, расстаться с ней выше моих сил.

Уже через пару часов, прогулявшись по узким каменным улочкам, пройдя под новомодными неоновыми арками, мы жмём руки Алану. Старый пройдоха за последние сто лет не изменился ни капли: так же носит крокодиловые ботинки и устраивает лучшие вечеринки с кровавыми угощениями. Лондонская тусовка начинается. На сцене клуба чувственно поёт Стейс — популярная последние несколько лет певица, вокруг фейерверки, дым, блёстки и куча молоденьких девиц и парней, готовых на всё этой ночью. В такие клубы попадают только те, кто очень хочет знаменитый вампирский экстаз.

Джун, одетая в мини и кроп-топ с перьями, уходит веселиться на танцпол. Мы беседуем с Аланом о приятных и не очень переменах в Лондоне и плавно переходим к более острым вопросам.

— Я слышал, ты проявил инициативу в проверках? — затягивается он с предложенной самокрутки.

— Да, съездили с братом в пару мест, подышали атмосферой, послушали разговоры. Пока глухо, — вздыхаю я. — А у вас как?

— Такая же история, уже не знаем, где искать. Проверили всех, кого можно было, даже кровь убитых людей из персонала — результат нулевой.

— Мутные истории, — прищуриваюсь я. — Я было подумал на ведьм, но вчера общался с Виктором, и он сказал, что по каналам разведки ничего нет. У магичек всё так же тихо, они озабочены своим вымиранием, им не до наших проблем и уж тем более не до козней.

— Это не ведьмы, сто процентов. Дункан бы почувствовал. Эти шельмы не спрячутся от Высшего. Таких сильных среди них давно нет. Да и потом, смысла нет. Нам уже лет двести как нечего делить.

— И то правда. Я вообще не помню, когда в последний раз ведьму видел.

— Значит, она была ни о чём, — подмигивает Алан. — Хорошенькую ты бы запомнил.

— Это точно, — хмыкаю я. — Кстати, о хорошеньких: я тут активно продвигаю программу межкультурного обмена, и по этой программе одну такую хорошенькую себе бы назначил. Скажи, можно в вашем секторе немного обойти правила назначения партнёров?

— Понимаю, — многозначительно улыбается Ал. — Легко тебе это устрою, скинь данные, и на девчонку придёт назначение. А какой регион?

— Старая Румыния, первый Дом, около Крайовы.

— А-а, Михэеску. Думаю, они не будут против. Я тебе дам знать через пару дней.

— Благодарю, — улыбаюсь. — Возможно, членам семьи Михэеску будет приятно получить гостей по программе обмена. На то он и обмен, не так ли?

— Я думаю, что и мне будет приятно, — сверкает глазами Алан. — Тряхну стариной, вспомню, как у нас тут зарождались китайские кварталы.

— Я учту твои пожелания, старый друг. И надеюсь, что наши беседы останутся только в узком кругу сопричастных.

— Конечно, — прикрывает серые, почти прозрачные глаза старый лис. — Только ты, я и Атанас Михэеску. Не нужно всем вокруг знать о небольших обходах правил.

Грациозно, как большая кошка, заходит Джун. Обводит нас слегка затуманенным взглядом и спрашивает у Алана, есть ли что-то особенное на сегодня. Я понимаю, что подруга уже выпила особый коктейль и самое интересное только начинается.

Когда на рассвете мы с Джун и Стейс заходим в наш номер-люкс в самом высоком отеле Лондона, и уже в лифте Стейс снимает бельё, наша весёлая ночь перерастает в очень нескучное утро.

Примечания

1

Гломо — всеобщая валюта.

2

Глосить — то же, что и гуглить — искать в интернете.

3

Мититеи — румынские традиционные колбаски.

4

Нюдсы — интимные фотографии.