Шпионка в графском замке

Ольга Куно, 2022

Разведслужба герцога Левансийского получает тревожную информацию: в графстве Эвендейл проводятся опасные магические эксперименты. Де низа и Тео, агенты тайной службы герцога, отправляются в Эвендейл, чтобы выяснить, кто и с какой целью проводит эти эксперименты. Устраиваясь на работу в замок графа, Дениза ещё не знает, что ей не удастся долго оставаться в стороне от внутренних дел его обитателей. А вскоре она окажется перед сложным выбором. На одной чаше весов – профессиональный долг и преданность герцогу, а на другой – вспыхнувшее против воли чувство.

Глава 3

— Ну что? — спросила я у Тео, только что возвратившегося в трактир со своей первой вылазки.

Я смотрела на напарника снизу вверх, поскольку он стоял в дверях, а я сидела на краю кровати. Чтобы до времени особо не светиться в городе, мы поселились в средненького уровня заведении на самой окраине, и, пока Тео разведывал обстановку, я безвылазно сидела в снятой нами комнате. И теперь по внешнему виду напарника понимала, что новости он принёс не слишком хорошие.

— Неужели в замке вообще никто не требуется? — попробовала я угадать причину смущения, которое проскальзывало во взгляде Тео.

— Да нет, кое-кто им как раз требуется, — неохотно ответил он. — Вот только тебе это не понравится.

— Что такое? — нахмурилась я. — Неужели эрлу срочно понадобилась штатная шлюха?

— Нет, — покачал головой напарник и тут же добавил «жизнеутверждающе»: — Боюсь, всё ещё хуже.

— Ты меня заинтриговал, — призналась я. — Что же может быть ещё хуже? Палач? Инквизитор?

— Не мели ерунды, — отозвался Тео. — Короче, им требуется горничная.

Я схватилась за голову.

— Ой, нет! Лучше бы им была нужна шлюха! — со стоном воскликнула я. — Я не хочу быть горничной!

Напарник лишь выразительно развёл руками, мол, ничего не попишешь, шлюхой тебе придётся поработать как-нибудь в следующий раз.

— Почему? Ну почему?! — продолжала злобствовать я. — Я ненавижу эту работу! Ненавижу мыть полы и особенно вытирать пыль! Она так и норовит заново закружиться над поверхностью, прежде чем успеваешь разделаться с ней. Почему архитекторы до сих пор не придумали способа строить дома без горизонтальных поверхностей?!

— Наверное, потому, что люди ещё не научились по другим поверхностям ходить, — насмешливо подсказал Тео.

— Вот если ты такой умный, сам пыль и вытирай, — огрызнулась я.

— Я бы с удовольствием, да только они ищут горничную, а не горничного.

— Мне проще убить десяток человек, чем убрать комнату! — воскликнула я с мольбой во взгляде.

— Ну, так сидела бы дома! — в сердцах отозвался Тео. — Уж кто-кто, а ты вполне могла бы себе позволить забросить эту работу к чёртовой матери, жить в приличном особняке с собственными слугами и никогда не задумываться о том, что это вообще такое — тряпка для пыли. Уверен, герцог был бы только счастлив. А так ты бесишься совершенно не по делу, как будто я могу что-то изменить!

— Что ты на меня кричишь? — совершенно спокойно спросила я. — Ты же отлично знаешь, что я немного повозмущаюсь, поору, побешусь, а потом пойду и сделаю всё, как надо.

— Ну, знаю, — согласился Тео тоже спокойнее.

— Ну, так чего тогда кипятишься?

— Ладно, ты права.

Я удовлетворённо кивнула, снова настраиваясь на маленький скандал. Всё-таки умею заставить мужчину почувствовать себя виноватым.

— Нет, ну правда, почему им не нужен, к примеру, повар? — снова заныла я. — Я, между прочим, хорошо готовлю. А ещё делаю отличный пунш и очень вкусный кофе.

— Знаю, пил я твой пунш и кофе тоже пил, — напомнил напарник. — Не волнуйся, для кофе повар не требуется. Его вполне может подать и разлить по чашкам горничная, так что и приготовить сможешь сама и по своему рецепту.

— Да? — Я капризно поджала губы. — Ну ладно, допустим. Будем считать, что это примирит меня с такой должностью… Стой, это что же получается, я буду подавать господам кофе в замке у Ковентеджа? — Я звонко расхохоталась.

Тео смотрел на меня довольно хмуро, явно не разделяя столь бурного веселья. Вероятно, подумал, как отреагирует на такую новость герцог. Мне же было плевать. В данном конкретном вопросе я переживаний Дайона не разделяла.

— Горничная так горничная, — подытожила я, отсмеявшись. — Посмотрим, что у нас есть на такой случай.

Я откинула крышку дорожного сундука и принялась копаться в своих шмотках. В итоге извлекла на свет два простеньких платьица. Одно чёрно-серое, другое тёмно-коричневое с вкраплениями бежевого.

— Передай кому надо, пусть быстренько сошьют для меня побольше одежды. Для статуса горничной у меня её маловато. И что с рекомендациями? Они нужны как можно скорее. Я не могу сунуться в замок без писем, со мной никто даже говорить не станет.

— Всё устроим, — кивнул Тео. — О письмах я уже договорился, зашёл к одному из наших по дороге, когда возвращался в трактир. Рекомендации будут готовы к вечеру, в лучшем виде, из самых что ни на есть уважаемых домов. Ты у нас теперь — горничная со стажем, ни одного нарекания, работящая, прилежная и чистоплотная.

— Моей радости нет предела, — мрачно отозвалась я.

И на следующее утро пошла устраиваться на работу в замок.

С устройством на работу ни малейших сложностей не возникло. Что и неудивительно, учитывая принесённые мной письма, а также мои познания на тему «Как понравиться работодателю», полученные в своё время из одноимённого пособия. Время, проведённое в школе агентов, не тратилось понапрасну и уделялось далеко не только таким вещам, как верховая езда и метание кинжалов.

В роли работодателя, ясное дело, выступал не сам эрл (делать ему больше нечего, как беседовать с кандидатками в горничные!), а двое слуг рангом постарше — Ирен, камеристка, функция которой заключалась в том, чтобы присматривать за всеми горничными и некоторыми другими слугами, и Леджер, неприятный мужчина лет сорока с седеющими волосами и белёсыми глазами. Понять, какую точно должность он занимает в замке, мне не удалось, но, по-видимому, он был кем-то вроде кастеляна.

Ирен показала мне те комнаты, которые переходили теперь под мою ответственность, объяснила, что требовалось, относительно моих обязанностей и отпустила разбирать вещи в предназначенную мне спальню, с тем чтобы ровно через час я приступила к работе. Комнату мне предстояло делить с ещё одной служанкой, с которой нас сразу же и познакомили. Девушку звали Кати, она была совсем молоденькая, лет, наверное, шестнадцати, невысокая, худенькая, с незавидной фигуркой, но при этом с чрезвычайно выразительным лицом. Особенно запоминающимися были красивые, чуть раскосые глаза. Как оказалось, Кати тоже устроилась на работу в замок совсем недавно, всего за несколько дней до меня, и её задача заключалась в том, чтобы помогать на кухне. Сперва я слегка поскрипела зубами — это ж надо было опоздать на самую малость! — но потом смирилась с реальным положением вещей. В конце концов, будем честны сами перед собой: в моём деле быть горничной гораздо лучше, нежели поварихой. Это позволяет более-менее свободно перемещаться по замку и даже заходить в хозяйские покои, вместо того чтобы почти всё время торчать на кухне. К тому же я очень надеялась, что работать горничной придётся недолго. У меня появился новый стимул к продуктивной деятельности: носом буду рыть землю, лишь бы поскорее найти преступника и благодаря этому прекратить заниматься уборкой.

Кати работала сейчас на кухне, поэтому я находилась в комнате одна. Быстро извлекла из сундука вещи, благо их было крайне мало, села на жёсткую кровать и оглядела скромное, я бы даже сказала, убогое убранство. Ладно, мне здесь не всю жизнь куковать. Где наша не пропадала, в подполье во время Смуты было не лучше. Хотя, конечно, если приходится с кем-то делить жильё, лучше бы этот кто-то был симпатичный мужчина, а не девочка…

Кстати, о мужчинах. Некоторое количество оных в этом замке, по моим сведениям, имеется, и как минимум двое представляют для меня немалый интерес, пускай и не романтического характера. Не пора ли на них взглянуть? Ау, эрлы, виконты, будьте бдительны: Дениза вышла на охоту с метлой наперевес! Кто не спрятался, я не виновата.

Вышла я, впрочем, покамест не с метлой, а всего лишь с тряпкой для пыли. Зря я относилась к этому предмету столь предосудительно: он оказался чрезвычайно полезен. Нет, пыль возвращалась на поверхность по-прежнему быстро. Зато такое прикрытие предоставляло мне возможность находиться в той или иной части комнаты ровно столько времени, сколько я считала нужным. Взять, к примеру, бронзовый канделябр. Можно слегка махнуть тряпкой и перейти к следующему предмету, а можно долго и тщательно протирать его дюйм за дюймом.

Итак, вооружённая тряпкой, я неспешно обходила просторную гостиную на втором этаже под ненавязчивым, но бдительным присмотром крутившейся поблизости Ирен, когда громкий шум шагов возвестил о появлении новых действующих лиц.

— Это совершенно недопустимо! — жёстко говорил один из вновь пришедших. Второй, судя по одежде, офицер гарнизона, слушал, покорно склонив голову. — Посланец шерифа не должен ждать полчаса, пока вы соблаговолите найти для него время. И мне плевать, что он простой солдат. Пусть будет хоть крестьянин. Важно не то, кто гонец, а то, чьё поручение он выполняет. Письмо шерифа может оказаться срочным; неужели это сложно понять?!

— Виноват, господин виконт, это моя оплошность, — ответил раскрасневшийся офицер, явно не привыкший к подобным выговорам. — Такое больше не повторится.

— Я очень на это надеюсь, — кивнул виконт и веско добавил: — В противном случае виновные здесь надолго не задержатся. Ступайте.

Офицер кивнул и вышел из комнаты. Я же продолжала тщательно и прилежно вытирать пыль с давно уже чистых часов, повернувшись так, чтобы удобно было украдкой разглядывать первого подозреваемого. В общем-то художник молодец, портрет вышел весьма похожим на оригинал. Виконт Родриг Армистед был внешне весьма интересным мужчиной — высокий, худой, с идеальной осанкой. Лицо немного вытянуто, прямой нос, тёмно-русые волосы, серые глаза. Глаза такого цвета обычно бывают у Одарённых — серые или серо-голубые, часто меняющие оттенок, как у меня. Да и такими длинными пальцами, как у него, весьма удобно управляться с потоками искр… Я предусмотрительно успела опустить голову прежде, чем пронзительный взгляд Родрига устремился в мою сторону.

— Это кто, новая горничная? — спросил виконт, обращаясь к Ирен.

— Да, господин Армистед, — вежливо ответила та.

И сделала мне знак, мол, твоя очередь. Я оторвалась наконец от часов и неуклюже поклонилась:

— Дениза, к вашим услугам, господин.

Взгляд виконта равнодушно скользнул по мне, и его внимание полностью переключилось на другое. Мои услуги Родрига явно не интересовали. Не считая, конечно, того, что в замке должна царить чистота, но какое ему дело, кто и как именно добивается данного результата? Впрочем, безразличие виконта меня не обмануло: готова отдать руку на отсечение, что он запомнил и имя, и внешность, и эта информация мгновенно всплывёт в его памяти при первой необходимости.

— Что тут был за шум? — спросил громкий голос, и я поспешила возвратиться к своему занятию с прежним усердием.

На сей раз в комнату вошли двое, мужчина и женщина. В женщине трудно было не узнать певицу Абелию Форе. Очень красива, изящна, стройна, не слишком высокого роста, тёмные волосы тщательно уложены в изысканную высокую причёску с несколькими спадающими локонами. Державший её под руку мужчина немного меньше походил на свой портрет, чем виконт и певица. Эрл Раймонд Ковентедж был чуть ниже ростом, чем его друг, однако производил впечатление человека более крупного, поскольку был существенно шире в плечах. Пользуясь тем, что на меня, как на служанку, никто не обращает внимания, я посмотрела на его лицо. Волевой подбородок покрывает лёгкая щетина. Широкие скулы, чёрные волосы, густые брови, тёмно-карие глаза. Вот такие глаза для Одарённых действительно редкость, впрочем, кто знает… Бывают и исключения. Да и изменить цвет глаз в случае необходимости не такая уж трудная задача, надо только знать, какую жидкость в них закапать; в нашем деле, к примеру, время от времени приходится прибегать к подобным средствам.

— Я просто доходчиво объяснил офицеру, что почту от шерифа следует доставлять незамедлительно, — спокойно отозвался Родриг.

— Что-то срочное? — осведомился Раймонд.

Виконт покачал головой:

— Обычный отчёт о собранных налогах. Но какое это имеет значение? Сегодня несрочное, а завтра — не терпящее отлагательств.

Эрл едва заметно усмехнулся, кивнул и повёл свою даму к двери, расположенной напротив той, в которую они только что вошли.

Я теперь усиленно протирала фарфоровую статуэтку, изображающую нечто невразумительное. Стало быть, виконт имеет свободный доступ к корреспонденции эрла и в курсе вопросов, касающихся налогов. Какие ещё сферы деятельности Ковентеджа он имеет право брать на себя? Может, любые? И чем же в таком случае занимается сам эрл? Неужели только своей хорошенькой певицей?

Все трое прошли в соседнюю комнату. Раймонд учтиво пропустил даму вперёд, затем зашёл сам, за ними проследовал и Родриг. В гостиной снова остались мы с Ирен.

— А что там за помещение? — тихо спросила я.

Смежная комната не подпадала под мою ответственность, и мне её не показывали.

— Музыкальная гостиная, — негромко ответила камеристка. — Господин эрл с друзьями часто проводят там свободное время. Госпожа Форе нередко развлекает их исполнением песен.

Ирен говорила предельно строгим, официальным тоном, однако, несмотря на все её старания быть предельно корректной, я почувствовала, что певицу она недолюбливает. Надо будет разузнать, за что именно. Но всему своё время.

Ловить здесь больше было нечего. Любопытно было бы послушать, о чём они разговаривают в музыкальной гостиной, но этого мне сделать не удастся из-за присутствия Ирен. Не беда, такая возможность появится у меня ещё не один раз. С чувством выполненного долга (начало положено) я отправилась в другую комнату, и там занималась исключительно уборкой. На сей раз камеристка меня не сопровождала; должно быть, сочла мою работу удовлетворительной и в следующий раз планировала посмотреть только на конечный результат.

В гостиную я вернулась минут через сорок и с удивлением обнаружила, что здесь кипели своего рода страсти. В бурном обсуждении неизвестного мне пока вопроса участвовали две девушки — Кати и ещё одна служанка, тоже, как и я, горничная, по имени Джаккет. Очень, кстати, темпераментная особа лет двадцати, жизнерадостная, взбалмошная, говорливая и уверенная в себе. То есть полная противоположность помощницы кухарки.

— Да иди же, давай, нашла тоже чего пугаться! — с видимым раздражением фыркала Джаккет.

Однако чем больше она напирала, тем сильнее Кати прижималась к висящей на стене шкуре.

— Я правда боюсь, — в очередной раз пролепетала девушка.

Она действительно выглядела напуганной: лицо бледное, руки слегка дрожат, в глазах застыли слёзы.

— Ну и дура! — в сердцах отозвалась Джаккет. — Я бы пошла, мне нетрудно, да фурия запретила.

Хоть я и работала в замке первый день, а уже знала, что фурией служанки за глаза называют Ирен. Совершенно, на мой взгляд, незаслуженно, но что делать: начальство никто не любит.

— А что стряслось? — спросила я, подходя поближе.

Я говорила очень тихо, как и сами девушки, которые хоть и спорили, но полушёпотом. Дверь в музыкальную гостиную была прикрыта, но всё равно смежная комната есть смежная комната.

— Она, — Джаккет обличительно вытянула указательный палец в сторону вжавшейся в стену Кати, — должна пойти и подать в гостиной кофе. Но не хочет.

Теперь я заметила, что на низком столике действительно стоял большой круглый поднос с нагромождением чашек, ложек, блюдец и вазочек со сладостями, а также с сахарницей и чайником, из носика которого тянулась чуть колеблющаяся струйка пара.

— Не не хочу, а боюсь, — возразила девушка. — Я ещё не освоилась. Они все такие… неприступные. Я боюсь, что разнервничаюсь и пролью жидкость мимо чашки и меня сразу уволят.

— Дура! — в очередной раз повторила Джаккет.

В её устах это слово звучало не как оскорбление, а скорее как простое выражение эмоций. Поэтому, насколько я могла судить, Кати не обижалась. Впрочем, возможно, не обижалась она потому, что страх наглухо перекрыл выход всем прочим чувствам.

— А почему бы тебе тогда самой не отнести кофе? — спросила я у Джаккет.

Та потупилась.

— Я раньше относила, — неохотно сказала она. — Но в прошлый раз насыпала Абелии слишком много сахара. Всего-то одна ложка получилась с верхом! Так та чуть не скандал устроила. Она такое, видите ли, не может пить! — Девушка скорчила недовольную рожицу. — Короче, Ирен запретила мне подавать горячие напитки. И поручила это ей. — Указательный палец Джаккет снова был направлен на Кати. — А она отказывается!

От возмущения столь несправедливой ситуацией она даже тихонько притопнула ножкой. Я же чувств Джаккет не разделяла. В моём представлении ситуация, напротив, складывалась более чем удачно. Кажется, я с первого же дня смогу открыть себе дорожку в компанию хозяев. Не на правах равной, разумеется, но это мне и не надо. Более чем достаточно, что я получу возможность заходить в гостиные, а то и в кабинеты во время их разговоров без того, чтобы на меня обращали внимание.

— Давайте я отнесу напитки, — предложила я. — Я не боюсь.

— Правда? — Похоже, Кати готова была меня расцеловать. — Отнеси, я тебе буду так обязана!

— Действительно, выход, — проговорила Джаккет, впрочем, с некоторым сомнением в голосе. Всё-таки подобных указаний на мой счёт от Ирен пока не поступало.

— А что, я и сама готовлю очень вкусный кофе, — добавила я, стараясь закрепить успех. — Все предыдущие хозяева были в восторге.

— Ладно, неси, — решившись, кивнула Джаккет. — Фурии потом можно ничего не говорить. Ты только не напортачь там. А то нам всем расхлёбывать придётся.

— Хорошо, — кивнула я. — Я только стрелой сгоняю на кухню за специями, лады?

— Ладно, только быстро! Не то вода остынет, тогда вообще такое начнётся, что лучше сразу в леса бежать.

— В леса не будем, — хмыкнула я и выскочила за дверь.

Обернулась я и правда рекордно быстро. Напугала Доротею, местную кухарку, когда влетела в кухню, и прямо с порога срочно попросила специи. Та, наверное, подумала, что началась война, и без такого мощного оружия, как молотая корица, гвоздика и ванильная пудра, вооружённый конфликт не уладить. Вообще надо отдать ей должное: Доротея оказалась женщиной весьма расторопной и понятливой, хотя об этих свойствах можно было и не догадаться, глядя на её крупную фигуру и добродушное, чуть простоватое лицо. Спустя минуту я уже мчалась обратно вверх по каменной лестнице. Снова оказавшись в первой гостиной и потратив десять секунд на то, чтобы привести в относительный порядок дыхание, я осторожно взяла поднос и толкнула дверь в смежную комнату.

— Мы не можем закрывать на это глаза!

Голос эрла звучал чрезвычайно резко и оттого диссонировал с уютной атмосферой музыкальной гостиной, наполненной мягким светом многочисленных свечей. Моё появление на ход разговора никак не повлияло. Никто из присутствующих даже не повернулся в сторону вошедшей горничной, что вполне эту самую горничную устраивало. Подойдя к столику, вокруг которого расположились Раймонд, Абелия и Родриг, я водрузила на столешницу поднос, расставила приборы, а затем принялась колдовать над кофе. Колдовать в переносном смысле слова, разумеется. Никакой магии, только натуральные ингредиенты. Правильное сочетание в правильных пропорциях.

Краем глаза я заметила, что в гостиной находятся ещё двое молодых людей, только сидели они не за столом, а в дальнем конце комнаты и одеты были как дворяне, но более низкого статуса, чем эрл и виконт. Позднее выяснилось, что это были Клод и Альберт, оруженосцы Ковентеджа.

— Если грабителей сложно поймать, это не повод прекращать поиски, — жёстко продолжил эрл.

— Всё верно, — спокойно кивнул Родриг, — но раз предыдущие попытки взять их провалились, было бы глупо повторять всё по новой.

— Не уверен, — возразил Раймонд. — С более грамотными людьми те же операции могли пройти более успешно. Именно поэтому надо сесть с шерифом и его помощником и детально всё обсудить.

Наполнив чашки тёмно-коричневым напитком и тщательно перемешав ингредиенты, я принялась сыпать сверху перемолотую в пыль корицу, создавая при помощи специальной тонкой трубочки узор. В итоге кофе в каждой чашке был украшен цветком с тремя лепестками. Когда творение было закончено, я стала расставлять чашки перед господами.

— Мужчины! — закатила глаза к потолку Абелия. — Мы ведь договорились, что идём отдыхать, а вы всё никак не можете прекратить разговоры о делах. Неужели вас не интересует в этой жизни ничего, кроме разбойников, войн и налогов?

— Как хорошо, что вы скрашиваете наше общество, Абелия, — заметил Родриг. — Кто бы иначе сказал, о чём правильнее вести разговор?

Я с интересом взглянула на виконта. Шутливость тона сглаживала издёвку, однако в его словах определённо сквозила неприязнь. И Родриг недолюбливает певицу… Почему? Просто не совпали характеры? Или он ревнует к ней своего близкого друга? А может, наоборот? Сам неравнодушен к Абелии, но не решается перейти дорогу Раймонду, и оттого вытесняет свои чувства при помощи надуманной неприязни?

— Что такое ты сотворила с кофе? — спросил эрл, когда я поставила перед ним чашку. — Это напиток или фреска?

— Попробуйте, — предложила я, скромно опуская глаза.

Пожав плечами, Раймонд поднёс чашку к губам и сделал глоток.

— Чёрт возьми, это действительно вкусно! — признал он, удивлённо изогнув брови.

Родриг и Абелия последовали его примеру и пригубили кофе.

— Очень интересный вкус, — отметила Абелия.

— Весьма недурно, — подхватил Родриг.

Я расплылась в довольной улыбке и прощебетала нечто нечленораздельное. А про себя подумала, что отныне наверняка смогу регулярно подавать здесь кофе.

В этот момент в комнату вошёл пока незнакомый мне лакей. Подойдя к камину, он приоткрыл фигурную решётку и подбросил дров в догорающий огонь.

— Может, вы что-нибудь для нас исполните, Абелия? — спросил виконт несколько минут спустя, когда чашки опустели, а пламя в камине заплясало с новой силой. — Это точно отвлечёт нас от приземлённых тем.

— И в самом деле, Абелия, — поддержал его эрл, устремив на певицу нежный взгляд. Нежный, но, пожалуй, не влюблённый. — Порадуй нас какой-нибудь новой песней.

— Отчего бы и нет? — Она чарующе улыбнулась, казалось, всем присутствующим, но её мельком брошенный на Раймонда взгляд говорил: эта улыбка предназначена только тебе и песня тоже.

Эрл обернулся и мотнул головой; один из оруженосцев, безошибочно понявший этот знак, поднялся со стула и вышел из гостиной, а вскоре вернулся с лютней. Пересев на более удобное для игры место, Абелия приняла у него инструмент, пробежала пальцами по струнам, прислушиваясь к звуку, и запела:

Светят звёзды. Над озером — тишь.

Луч луны опускается в воду.

Отчего же ты, рыцарь, грустишь

И не можешь уснуть до восхода?

За зимою явилась весна,

В шелковистое платье одета.

Отчего же тебе не до сна

От восхода луны до рассвета?

В этом мире немало невзгод,

Горьких слёз, незаслуженной боли.

Но покоя тебе не даёт

Не дракон, что девицу неволит,

Не злодей, что по трактам бродил,

Не колдун, что являлся из бездны.

Ты давно их уже победил

И заставил навеки исчезнуть.

Сталь сжимая умелой рукой,

Ни в огонь не гнушаясь, ни в воду,

Ты вернул горожанам покой,

А девицам — любовь и свободу.

Всех злодеев давно разогнал,

Ночь развеял, но что же такое?

Ты — единственный, кто не познал

Ни свободы, ни ласк, ни покоя.

Долг исполнен, исчерпан твой путь.

Отдохни, отоспись да откушай.

Ты же снова не можешь уснуть,

Тщетно грея озябшую душу.

Благородное золото крыш

Укрывает от ветра и ночи.

Отчего же ты снова не спишь

И развеять тревогу не хочешь?

Её пение завораживало. У Абелии был бархатистый, грудной голос, более низкий, чем я ожидала, и при этом необычайно красивый. Эта женщина определённо была талантлива и совершенно заслуженно добралась до самых впечатляющих высот, какие только существуют для людей её профессии. Признаюсь, мне стоило некоторого труда сбросить оцепенение и, вместо того чтобы полностью отдаться воле музыки, заняться тем, для чего я сюда пришла, а именно — смотреть, запоминать и делать выводы.

Лакей, всё ещё возившийся с камином, замер, жадно ловя льющиеся по гостиной звуки. Несколько слуг столпились у входа, вытягивая шеи. Родриг, кажется, обратил на это внимание, но никаких признаков неудовольствия не проявил. Должно быть, проявлять интерес к пению звезды подмостков слугам дозволялось. Сам виконт смотрел сейчас на Абелию без неприязни и, насколько я могла судить, наслаждался её выступлением не меньше остальных. Оруженосцы также внимали музыке: Клод — с очевидным восторгом, Альберт — чуть более спокойно. Раймонд сидел вцепившись руками в подлокотники; судя по взгляду эрла, песня Абелии полностью захватила его, унеся куда-то в иные миры, а точнее, на иные уровни сознания. Я отметила его реакцию с некоторым удивлением: Раймонд не производил впечатления человека, тонко чувствующего музыку. Эрл был… не неотёсан, нет, но тем не менее присутствовало в нём нечто немного первобытное, отголоски некоего внутреннего хаоса, и это отчего-то плохо вязалось в моём представлении со способностью столь завороженно слушать наивную, в сущности, песню. Что ж, значит, я не до конца успела постичь все хитросплетения человеческой натуры, что и неплохо: всегда есть чему поучиться.

По окончании песни последовали бурные аплодисменты. Абелия раскланялась со сдержанной улыбкой. Тут я могла её понять: после оваций в лучших театрах страны певицу навряд ли мог сильно впечатлить восторг десятка слушателей, примерно половина из которых — слуги. Её стали просить спеть что-нибудь ещё, она согласилась, и за первой песней последовали вторая, третья.

Я вышла из комнаты значительно раньше, чем закончился домашний концерт, поскольку у меня не было предлога до бесконечности оставаться в обществе господ. Но когда, закончив пение, Абелия и сама покинула музыкальную гостиную, я встретила её у двери.

— Госпожа Форе, это было так восхитительно! Простите мне мою смелость, но я никогда в жизни не слышала ничего столь прекрасного!

Со слезами умиления на глазах, не в силах сдержать порыва чувств, я бросилась к певице и упала перед ней на колени, протянув руки.

— Б-благодарю тебя, дитя моё, — ответила певица, сбитая с толку таким напором, и поспешила отступить подальше от ненормальной горничной. — Я рада, что тебе понравились мои песни.

Она быстро пересекла гостиную и почти выбежала за дверь. Я поднялась и довольно ухмыльнулась. Абелия, разумеется, не могла заметить, что во время столь бурного выражения восторга моя ладонь на мгновение замерла напротив её солнечного сплетения. И пальцы сразу же закололо от пробежавшей по ним вереницы невидимых искр. Значит, проверка дала положительный результат. Певица Абелия Форе была Одарённой. Правда, дар её не показался мне очень уж сильным. Для мощной магии разрушения как-то слабовато. Но это была ценная информация.

Немного позднее Кати отвела меня на кухню, где был накрыт простенький стол для слуг. Здесь уже сидели Джаккет, давешний лакей, которого мне представили как Жоржа, и Валери, молоденькая белошвейка, жившая и работавшая в замке. Доротея суетилась неподалёку, то и дело подкладывая что-то на стол. Она вообще вела себя как хозяйка в каком-нибудь гостеприимном деревенском доме и, кажется, ненавязчиво опекала собиравшихся здесь слуг, будто брала их под своё крыло. А ещё мне стало ясно, что именно здесь находится святая святых, в которой регулярно обсуждается всё, что происходит в замке.

— Я так понял, кофе имел успех? — с усмешкой осведомился Жорж, которому успели пересказать подробности той части событий, которую он пропустил.

Я загадочно передёрнула плечами.

— Брось, не скромничай, — заявила Джаккет. — Фурия сказала, что с этого дня подавать напитки будешь только ты.

— Внушительное повышение по службе, — съязвил Жорж.

— А ты не завидуй, — мило улыбнулась ему Джаккет. — Тем, которые подбрасывают дрова в камин, подниматься действительно некуда. Разве что в трубочисты?

— Тебя-то саму от кофе отстранили, — напомнил лакей, не желавший оставаться в долгу.

— Подумаешь! — фыркнула горничная. — Абелии я кофе подавать не буду, тоже мне беда! Зато Раймонду подам, и ещё не раз.

— Когда это? В постель, что ли? — поинтересовался Жорж.

— А хоть бы и в постель, — самодовольно пожала плечами та. — Не в первый раз.

— Ой, да брось! — замахал на неё руками лакей.

Валери и Кати захихикали.

— А что такого? Я не вру, и вы отлично это знаете.

Джаккет выглядела ни капли не смущённой и, кажется, наоборот, гордилась затронутой темой.

— Знаем, — смеясь, подтвердил Жорж, — вот только он начинает обращать на тебя внимание лишь после того, как напьётся вдрызг.

Смех стал ещё более громким, на этот раз к веселью присоединилась и Доротея. Кухарка перестала наконец бегать туда-сюда и присела на невысокий табурет.

— Ну и что с того, что напьётся? — Заставить Джаккет смутиться было поистине нелегко. — Так даже лучше. Знатные мужчины, если хотите знать, раскрепощаются, только когда напьются. А спорим, я завтра же наставлю Абелии рога?

— Да полноте! Ты в прошлый понедельник то же самое говорила. И что? Он на тебя даже не взглянул.

— А завтра взглянет! — заявила Джаккет, упирая руки в бока.

— Прекратите вы оба! — вмешалась Доротея. — А тебе, Джаккет, если нечем заняться, так ты только скажи, я найду.

Джаккет пренебрежительно фыркнула, но продолжать дискуссию не стала, поскольку желанием получить дополнительную работу явно не горела. Разговор быстро утратил прежнюю эмоциональность, а вскоре все разошлись спать.