Безумный рейс

Ольга Куно, 2019

Доводилось ли вам под влиянием момента поступать вопреки собственным принципам? Именно это произошло с зоологом Мариной Гинсбург, когда она поддалась эмоциям и похитила из лаборатории редкого инопланетного зверя, чтобы спасти его от смерти во время научного эксперимента. В один миг из преуспевающего учёного она превратилась в беглую преступницу…

Глава 4

Все это время он искусно маскировался под порядочного человека.

Фильм «Бриллиантовая рука»

На выходе из шлюза нас встретил светловолосый мужчина, в котором даже человеку, далекому от воинской иерархии, несложно было опознать офицера.

— Капитан Рейер Макнэлл, — представился он. — Я в курсе постигших вас неприятностей и приношу свои искренние соболезнования. Добро пожаловать на борт «Галалэнда». Полагаю, господин Тонклорн уже проинформировал вас, — продолжал он, выждав из вежливости несколько секунд, в течение которых мы из той же вежливости бормотали слова признательности, — что мы кратчайшим курсом доставим вас на Митос. До тех пор вам будут предоставлены отдельные каюты, пища, вода и любая необходимая помощь. — Старший помощник, задержавшийся рядом с нами, с серьезным видом кивнул. — Я бы очень не хотел утомлять вас бюрократическими процедурами, но существует протокол, которому мы обязаны следовать, — извиняющимся тоном добавил Макнэлл. — Вы могли бы назвать ваши имена?

За его спиной успело столпиться несколько человек, все в серых комбинезонах ВБС. Я полагала, их привело сюда исключительно любопытство, но сейчас, когда один из них приготовился вносить записи в электроблокнот, поняла, что поспешила с выводом.

Гулкие шаги, доносившиеся из уводившего влево коридора, известили о появлении очередного офицера чуть раньше, чем он попал в поле нашего зрения. Этот член экипажа оказался не человеком, а дуэллийцем, о чем свидетельствовали высокий рост и узкокостность — сочетание, невольно наводящее на мысль, что незнакомец может в любую секунду сломаться, как молодой побег под порывом ветра. Это, конечно, не более чем иллюзия: природа обо всем сумела позаботиться. Концентрации кальция в их организме, равно как и скорости обновления костной ткани, мог бы позавидовать любой новоземец.

Дуэллиец остановился в нескольких шагах от нас и вопросительно взглянул на капитана.

— Можете идти, Аркадайос, — дал добро тот. — Когда будете готовы, дайте знать радисту, чтобы мы могли приступить к отстыковке.

Старший помощник, взяв в оборот, как я теперь поняла, второго пилота, продолжил инструктаж, что ненадолго задержало обоих у входа в шлюз. Все это дало мне время принять решение. Называть вымышленное имя не стоило. Если попросят предъявить документы, обман вскроется, и это будет очень плохо. Да и отпечаток пальцев моментально расставит все по своим местам. А так оставался шанс, что на момент вылета «Галалэнда» из космопорта информация о моей неблагонадежности не успела попасть в их базу данных. Теперь же, в открытом космосе и вдали от трансляционных станций, прямой связи с Новой Землей у корабля не было, и свежие сведения через плантернет не поступали.

— Марина Гинсбург, — представилась я.

Правда, говорила себе под нос, практически проглотив вторую половину фамилии. Так что получилось не то Гинсбург, не то Гисборн, не то просто Гинз. От нервного напряжения кружилась голова, и искусственно изображать слабость не требовалось.

— Тимоти Далтон, — напротив, громко и уверенно сообщил мой спутник.

На миг я невольно нахмурила брови: имя определенно прозвучало знакомо, и отнюдь не по криминальной хронике. В любом случае вор, вероятно, знал, что делает. Не удивлюсь, если у него и документы на этого Далтона имеются.

Макнэлл кивнул, принимая наши ответы. Мимолетно взглянул на помощника, дабы удостовериться, что тот сделал запись.

— Я должен задать вам несколько вопросов касательно сегодняшнего инцидента, — в голосе вновь появились виноватые нотки, но и сомнения в правильности собственных действий капитана явно не терзали. — Предлагаю такой вариант. Вас, госпожа Марина, проводят к нашему доктору, затем вы сможете отправиться в свою каюту и отдохнуть. А я побеседую с вашим спутником. Одного свидетеля будет вполне достаточно. Вы не возражаете?

— Ни в коем случае! — быстро ответил Тим, буквально-таки ухватившись за это предложение. — Отличная идея!

То ли он боялся, что я наломаю дров, и поэтому предпочитал самостоятельно предоставить капитану версию недавних событий, то ли у меня был такой вид, что парень действительно жаждал отправить меня на отдых. А может, и то, и другое. Сама я к врачу особенно не рвалась, да и проследить за ходом беседы тоже хотелось, но сил на спор не осталось. К тому же мужчины, похоже, всё решили между собой и не слишком-то интересовались в данный момент моим мнением. Радовало одно: сумку, которую Тим давно поставил на пол, я подхватила первой. Не знаю, когда мне удастся наконец посмотреть, как обстоят дела у Хоббита, но, надеюсь, достаточно скоро. Вряд ли визит к врачу займет много времени.

Первым ушел Тим. Капитан шагал чуть впереди, показывая дорогу. Краем глаза я успела заметить, как вор потихоньку передал поравнявшемуся с ним Морти флягу, без сомнения, все еще не пустую. Затем молодой парень среднего роста, представившийся как радист Белл, с вежливой улыбкой предложил мне следовать за ним.

Мой проводник вызвал лифт, и мы поднялись на второй этаж из трех. Насколько я поняла из непродолжительных объяснений, которыми парень развлекал меня по дороге, здесь располагались капитанский мостик, несколько рабочих отсеков, включая медицинский, и каюты экипажа. Первый этаж, откуда мы приехали, отводился большей частью под технические помещения; кроме того, именно там находилась камера, где в данный момент прохлаждались наши приятели-контрабандисты. Более подробную информацию предоставлять первым встречным наверняка было не положено, да и время не позволяло: выйдя из кабины, мы быстро добрались до нужной двери.

Вэбээсник нажал на кнопку вызова, не дождался ответа и коснулся открывающего отсек сенсора. Внутри никого не оказалось. Вновь закрыв помещение, парень указал мне на единственный стул (точнее сказать, откидное сиденье, позволявшее опираться о стену, как о спинку) и предложил немного подождать. Сам тоже расположился поблизости, хотя периодически напряженно поглядывал на часы. Видимо, куда-то спешил, но не имел права оставлять меня без присмотра.

Я уже подумывала о том, чтобы вслух заявить о нормальном самочувствии и предложить обойтись без врача, когда услышала мужской голос, донесшийся из коридора.

— Нет, я не собираюсь его оперировать. Это полная ерунда, Рей! Ни черта его родинка не опасна. Да наплевать мне, что он говорит! Пусть сам ее удаляет, если считает нужным. Но это будет все равно что отгрызть себе ногу из-за того, что камушек попал в ботинок.

Говорящий наконец появился в поле нашего зрения. Брюнет лет сорока, весьма интересный внешне, несмотря на короткий шрам у виска, был одет примерно в такую же серую форму, что у остальных, но я уже сумела определить офицерские погоны, а также заметила небольшую нашивку с красным крестом на левом рукаве. Впрочем, догадаться, что это врач, нетрудно было и по содержанию разговора, который мужчина вел при помощи круглого связного устройства, отдаленно напоминающего часы.

— Да, я хирург и люблю свою профессию, — произнес он после кратковременной паузы, во время которой, вероятно, слушал ответ своего собеседника. — Если так хочет, пусть придет ко мне, и я удалю ему какую-нибудь ненужную часть тела. Например, голову. Он все равно никогда ей не пользуется.

С этими словами врач раздраженно снял дистанционный наушник, щелкнул по переговорному аппарату и уставился на нас.

Я испытала почти непреодолимое желание поскорее присоединиться к прячущемуся в сумке Хоббиту и застегнуть сверху молнию. Кажется, здешний медик не горел желанием принимать пациентов.

— Доктор!

Мой сопровождающий козырнул. Брюнет небрежно махнул рукой, что, по-видимому, приравнивалось к команде «Вольно!».

— Вот, это девушка с встречного корабля, Марина…

Парень, похоже, не запомнил мою фамилию, а я решила без крайней необходимости ее не называть, поэтому представление осталось неполным. Но большего, кажется, и не требовалось.

— Можете быть свободны, Белл, — кивнул медик. После чего как будто забыл о существовании радиста (каковой, впрочем, и сам поспешил скрыться в неизвестном направлении) и переключился на меня. — Брэндан Уолкс, бортовой врач, — назвался он. Я немного расслабилась. Этот, правда, не демонстрировал зубы в улыбке, как только что ушедший вэбээсник, но, по крайней мере, разговаривал вежливо и неудовольствия в связи с моим присутствием пока не выказывал. — Полагаю, вы бы предпочли доктора женского пола, но, к сожалению, у нас такого нет. Однако вы имеете право на присутствие свидетельницы при осмотре. Сейчас я это устрою.

И, даже не дав мне шанса высказаться, он снова надел наушник. Похоже, мое ви́дение ситуации никого не волновало.

— Гайка? Занята? Вот и отлично. Тогда, будь добра, зайди ко мне в медотсек.

Я только успела сообразить, что во второй раз услышала это таинственное имя, а врач уже оставил меня одну, бросив напоследок:

— Она скоро будет. Подождите еще немного.

И исчез в своем кабинете, только спина успела мелькнуть. Правда, дверь оставил приоткрытой. Ладно, подождем, куда теперь деваться? Я осторожно просунула руку в сумку и погладила шерстку длинноклюва.

— Привет! А вот и я!

Подняв голову, я увидела перед собой девушку, которая, в свою очередь, с любопытством разглядывала меня. Стандартная для этого корабля форма на удивление хорошо сидела на ее женственной фигуре. Расстегнутая верхняя пуговка создавала декольте, которое, несомненно, мешало сосредоточиться на работе многим мужчинам, в серых глазах плясали искорки, а длинные, загнутые вверх ресницы словно говорили: «Вообще-то я белая и пушистая». Волосы были собраны на макушке при помощи нескольких заколок, а из многочисленных карманов торчали инструменты, дощечки и куски кабеля.

— Меня зовут Гайка, — предсказуемо сообщила девушка. — Я бортмеханик. А ты — та самая пассажирка с корабля контрабандистов?

Я кивнула. Вряд ли на «Галалэнде» были другие женщины, которым хватило ума, а точнее, дурости полететь автостопом с уголовными элементами.

— Марина.

Я протянула руку, девушка с удовольствием ее пожала и устремила взгляд на приоткрытую дверь.

— Ты туда? — спросила она.

— Да.

— Пойдем?

Возражений я не имела, так что, поднявшись на ноги (сиденье сразу же приняло вертикальное положение, застыв параллельно стене), подхватила с пола сумку.

Медотсек был оснащен на высшем уровне. Хоть я и не врач, но, даже будучи специалистом по зоологии, могла оценить увиденное. Самое современное оборудование, аппаратура, позволяющая проводить сложнейшие проверки, и вполне полноценная, пусть и небольшая, лаборатория за прозрачной стенкой. За отдельной дверью, уже не прозрачной, располагалась, судя по надписи, операционная.

— Там вы головы отрезаете? — вырвалось у меня при воспоминании об услышанном телефонном разговоре.

Вообще-то обычно я лучше контролирую собственные высказывания, но сейчас, видимо, своеобразно проявился сильный стресс. Надо было попросить у Тима немного алкоголя из той фляги; возможно, успокоив таким образом нервы, я вела бы себя более адекватно.

Доктор, поверх формы которого красовался сейчас одноразовый синий халат, даже не обернулся, продолжая что-то искать в выдвинутом из шкафа ящике.

— Бывает. — Мой вопрос не только не выбил его из колеи, но даже не вызвал ни малейшей заминки. — Я храню коллекцию в аквариуме с формалином, хотите взглянуть?

— Спасибо, в следующий раз.

— В следующий так в следующий, — покладисто согласился врач и, наконец найдя искомое, повернулся к нам.

В руке он держал аппарат, с виду напоминавший простую узкую ленту, но на свет несложно было разглядеть перевивавшиеся внутри проводки.

— Присядьте. Ты тоже садись, — добавил он, обращаясь к Гайке.

Я послушно заняла место пациента, а вот бортмеханик пока не торопилась.

— Слушай, Брэн, ты попросил меня все бросить и примчаться сюда. Я уже было обрадовалась! — попеняла она, опираясь локтем о стол и рассматривая лежавшие там стетоскоп и фонарик для проверки горла.

— Продолжай радоваться, — посоветовал доктор, которого такая фамильярность, похоже, нисколько не раздражала. — Но сидя. — Он отодвинул стетоскоп подальше. — Просто побудь здесь в качестве наблюдателя, так для нашей гостьи будет комфортнее.

И снова меня о моем личном комфорте никто не спросил. Я уже начинала к этому привыкать. Впрочем, против присутствия Гайки я ничего не имела. Главное — это как можно скорее завершить визит в медотсек, добраться до своей каюты и выпустить наконец Хоббита из сумки!

— Не вопрос.

Девушка без проволочек уселась на стул, предварительно переместив его ближе к стенке. Врач обогнул стол и приблизился ко мне, держа наготове ленту.

— Вашу руку?

Я закатала левый рукав, попутно не без удивления обнаружив, что он, оказывается, успел изрядно испачкаться, а один шов потихоньку разъезжался. Врач сперва приложил к моему запястью большой палец, затем плотно обвил руку лентой. В воздухе мгновенно высветились цифры. В течение нескольких секунд они быстро менялись, затем стали более-менее фиксированными.

— Давление сто тридцать на девяносто два, пульс девяносто пять, — вслух зачитал Уолкс, выждав для верности еще немного. — Высоковато, но, учитывая обстоятельства, ничего сверхъестественного. Я дам вам успокоительное, выпьете его чуть позже, когда мы закончим проверки. — Он снял с меня ленту, и показатели тут же погасли. — Проходите, раздевайтесь.

Док указал на высокую ширму, а сам выдвинул из-за шкафа еще одно кресло, надавил на какой-то сенсор, и я к ужасу своему поняла, что оно раздвигается, принимая форму гинекологического.

— А давайте не будем.

Я хотела говорить жестко, по меньшей мере уверенно, но, боюсь, мой голос прозвучал скорее умоляюще.

Врач сосредоточенно молчал, хмуря брови.

— Может быть, вас смущает присутствие девушки? — предположил он. — В таком случае мы попросим ее покинуть отсек.

Думаю, от внутреннего напряжения мой пульс участился. Мне было не нужно, чтобы отсек покидала Гайка. Я предпочитала покинуть его сама, притом как можно быстрее. И дело уже было не в длинноклюве. Говоря откровенно, в тот момент я и думать забыла о зверьке. Мне просто безумно не хотелось проходить эту проверку, и все тут.

— Девушка тут ни при чем, — заверила я, держась обеими руками за подлокотники, словно боялась, что меня вот-вот начнут вытаскивать из кресла силой. — Просто я не считаю нужным дальнейшее обследование. Давления, пульса и успокоительного вполне достаточно.

Врач постоял, сцепив руки и как будто что-то взвешивая.

— Я понимаю ваше нежелание проходить осмотр, — осторожно произнес он наконец. — Но постарайтесь понять и меня. Я не имею права отпустить вас без обследования. А вдруг вам все-таки требуется медицинская помощь?

Я вздохнула, понимая, что веду себя глупо и в то же время просто не могу заставить себя пойти ему навстречу. Вопреки предположению Уолкса, пол врача меня не смущал. Но, во-первых, после того, через что я успела пройти, сама мысль о раздевании выбивала из колеи. Одежда воспринималась как броня, единственное, что охраняло от опасностей внешнего мира, и я до боли, до истерики не хотела ее снимать. Кто при этом присутствовал — женщина или мужчина, один или двое, — значения уже не имело. А во-вторых… отчего-то мне вдвойне не хотелось раздеваться именно при Уолксе. Тут я уж совсем не могла бы объяснить почему. Он вел себя со мной корректно, чувства неприязни не вызывал, пожалуй, даже наоборот, его общество было приятно. К мужчинам-гинекологам я прежде ходила, и неоднократно. Словом, я сама не могла разобраться в своем внутреннем состоянии, но ситуацию надо было как-то разруливать.

— Послушайте, дело в том, что… не знаю, что именно вам рассказали о случившемся на том, втором корабле, «Пичуге», — сбивчиво заговорила я, — но на самом деле ничего серьезного не произошло. Меня… — я смотрела в пол и с трудом заставила себя выговорить следующую фразу, — не изнасиловали. Это была только попытка, не удавшаяся благодаря вашим людям. — Теперь я не медлила после каждого слога, а, наоборот, тараторила, чтобы скорее уйти подальше от того травмирующего слова. Отгородиться от него как можно бо́льшим числом предложений и оставить далеко позади. Это как когда съешь случайно что-то горькое, а потом спешно пытаешься заесть другими блюдами, чтобы поскорее избавиться от неприятного привкуса во рту. — Поэтому никакого лечения не нужно. Я в полном порядке, физически не пострадала, и в осмотре действительно нет необходимости. У меня совершенно нормальное состояние.

Закончив свой монолог, я вопросительно посмотрела на дока. Возражений он не высказывал, вместо этого предложил:

— Вы не могли бы пройти вот сюда, на минуту?

Звали меня не в сторону пугающего кресла и даже не в направлении ширмы, а к раковине для мытья рук, над которой крепились три крохотных краника. Один с водой, другой с мылом, третий со специальной дезинфицирующей жидкостью. Таким нас не удивишь, у нас в лаборатории все то же самое.

— Взгляните.

Как оказалось, позвали меня сюда не ради раковины, а ради висевшего на уровне головы и плеч зеркала. Я покорно в него заглянула. Отраженное лицо вытянулось от удивления и медленно повернулось к стеклу левой (моей — правой) стороной.

Синяк, переливавшийся разнообразными оттенками красного и фиолетового, казалось, задался целью охватить всю скулу, щеку и глаз и основательно в этом своем стремлении преуспел. То-то меня не покидало ощущение, что я вижу чуть хуже обычного, вот только мозг недостаточно хорошо работал, чтобы задуматься о причинах. Я инстинктивно дотронулась до живописной картины на своем лице, достойной кисти лучшего абстракциониста, и тут же отдернула руку, зашипев от боли.

— Вы уверены в том, что это ваше нормальное состояние? — уточнил врач без особого сарказма, но с откровенным намеком на то, что лечения не избежать.

— Ну а что? Зато своеобразно. Выражается яркая индивидуальность, — заметила я, поворачиваясь перед зеркалом так и эдак, чтобы получше рассмотреть со всех ракурсов результат недавно полученного удара. — И потом, так на меня точно никто не позарится.

— Я вас заверяю, что на этом корабле вам ничто не угрожает. — Сейчас врач говорил предельно серьезно. На секунду даже показалось, что в случае необходимости он готов удостовериться в этом лично. — Но у женщин… — какое-то время он подбирал слова, — …в вашей ситуации, как правило, бывает немало гематом. Поэтому я все-таки должен вас осмотреть.

— А может быть, просто отрежете мне голову? — вздохнула я, чувствуя, что такой шаг разом решил бы массу проблем. — Смотрите, какая красота! У вас наверняка еще нет такого экспоната!

— Экспонат действительно стоящий, — согласился док, — но в данный момент мой коллекционный аквариум забит под завязку. Так что давайте подождем другого раза. Как только освободится место, я вас сразу же извещу.

— Не верю я вам. — Ощутив изрядную усталость, я отступила обратно к креслу и опустилась на краешек. Судя по той внимательности, с которой врач наблюдал за этим процессом, мой шутливый тон не обманул его ни на секунду. — Небось у вас уже целая очередь из желающих попасть в эту коллекцию.

— Очередь не очередь, но пара-тройка кандидатур имеется, — заверил Уолкс.

Я подняла на него просительный взгляд.

— Послушайте, давайте сделаем так. Я разденусь, но только до белья. Гинекологическую проверку проводить не будем, в ней действительно нет необходимости. А на предмет гематом вы меня, так и быть, осмотрите.

— Вы вполне уверены в том, что факта изнасилования не было? — спросил он, по-рентгеновски глядя мне в глаза.

Я чуть не поперхнулась.

— Естественно, уверена! — Впрочем, мое удивление быстро сошло на нет. — Намекаете на частичную амнезию в качестве защитной реакции? Да нет, я, конечно, не в самом адекватном своем состоянии, но все не так серьезно. Если хотите, можете переговорить с моим спутником, он все видел и сможет подтвердить мои слова.

Врач еще несколько секунд подумал, затем кивнул.

— Хорошо. В таком случае давайте осмотрим ваши гематомы и разойдемся с миром.

Я облегченно выдохнула. Не знаю, что на меня накатило, обычно к гинекологам-мужчинам я хожу совершенно спокойно, но представать в первозданном виде перед этим конкретным доктором не хотелось катастрофически.

Синяков оказалось много. Но ничего потенциально опасного, видимо, не обнаружилось; во всяком случае, для лечения врач использовал исключительно исцеляющую бумагу двух видов, отличавшихся, на мой непрофессиональный взгляд, лишь цветовыми оттенками. Прикладываемый к гематоме медикамент работал быстро, и, учитывая относительную несерьезность повреждения тканей, полноценное исцеление ожидалось в течение пары часов.

Помимо визуального осмотра, Уолкс тщательно прощупал мой позвоночник, но предпринимать ничего не стал, из чего я заключила, что спину мне не покалечили. После того как я оделась, он вручил мне упаковку таблеток со словами:

— Это успокоительное. Можно принимать до двух таблеток в день, утром и вечером. Возможна сонливость как побочный эффект, поэтому не переходите на ручное управление флаером.

Затем он указал мне на стул рядом с девушкой.

— Посидите несколько минут. Если будете нормально себя чувствовать, пройдите в свою каюту и немного полежите. Гайка, проводишь? Каюта номер… — он сверился с тем же круглым устройством, по которому прежде переговаривался с капитаном, — …ноль-двенадцать.

— Не вопрос! — бодро откликнулась бортмеханик.

После этого врач куда-то вышел, а девушка повернулась ко мне.

— Слушай, и как тебя угораздило попасть к контрабандистам? Ничего, что я на «ты»? — уточнила она несколько запоздало.

— Нормально. Да мы автостопом с ними добирались. За деньги, конечно. Просто не знали, чего ожидать.

Врать мне не хотелось, я вообще это дело не люблю, тем более в отношении людей, которые оказывают мне помощь или просто по-дружески относятся. Но и сказать всю правду не могла: в данном случае это было бы губительно, к тому же таким образом я бы подставила Тима.

— Ничего себе ужастик! — присвистнула Гайка.

— Да уж, повезло, что ваш корабль поблизости оказался.

— Вот же гады! — скривила губы девушка, ясное дело, имея в виду не своих сослуживцев. — Слушай, а хочешь, по дороге к тебе в каюту спустимся вниз и что-нибудь им устроим?

— Что, например? — скептически поинтересовалась я.

— Не знаю, какую-нибудь гадость… — задумчиво протянула бортмеханик. — Зуб за зуб? Хотя нет, слишком много чести им будет. Если захотим кого-нибудь насиловать, здесь на корабле посимпатичнее мужчины найдутся.

Я невольно прыснула со смеху. Из уст этой девушки даже слово «насиловать» уже не звучало таким страшным.

— Можем газ какой-нибудь им в камеру пустить. Неприятный.

Она поджала пухлые губки и так серьезно задумалась, будто и вправду собиралась отправиться за баллоном с отравляющим веществом.

— Давай лучше не будем. — Я решила на всякий случай расставить точки над «i». — Не хочу их больше видеть никогда. А у вас на корабле есть еще женщины, кроме тебя?

— Есть, — оживилась девушка, и я поняла, что удачно сменила тему. — Но мало. Мужчин намного больше. Шовинисты они здесь все-таки. Если захочешь, когда отдохнешь, приходи в кают-компанию, я тебя с ними познакомлю.

Я не стала уточнять, с кем именно мне предстоит знакомство — с шовинистами или все-таки с местными женщинами, но решила исходить из предпосылки, что и с теми, и с другими.

— У нас есть девушка-аналитик, — продолжала рассказывать Гайка. — Саманта, она недавно вышла замуж за капитана. Ой, ты что, там такая история была! — воскликнула она, заметив, как у меня от удивления округлились глаза. Романтические отношения на военном корабле не то чтобы представлялись совсем уж невозможными, но все же стали неожиданностью. — Но это не сейчас. Еще лингвист, дуэллийка. Плюс была одна девочка — компьютерный оператор, но недавно уволилась. И все! Остальные все мужики.

В этот момент дверь отъехала в сторону, впуская доктора, и разговор о неравенстве полов временно прервался. Врач подошел ко мне, нагнулся, опершись руками о колени, заглянул в глаза.

— Голова не кружится? — спросил он.

Я подозрительно прищурилась.

— А если я скажу «да», вы мне ее отрежете?

— Непременно, — заверил Уолкс, разгибаясь. — Отвезу к себе домой, на Истерну, и установлю вместо флюгера. Пускай кружится на ветру.

— Вы страшный человек, — поежилась я.

— Еще бы! Вам разве никогда не приходилось смотреть в плантернете жуткие ролики про врачей-убийц?

Я отрицательно мотнула головой.

— Мне только про зоологов-убийц приходилось.

— Вы что же, зоолог? — с интересом спросил док, немало впечатлив меня своей догадливостью. И в ответ на мой кивок добавил: — Выходит, мы с вами почти коллеги.

— Вот как? — хмыкнула я. — То есть вы относитесь к своим пациентам как к животным?

— Строго говоря, люди и есть животные, — констатировал врач, кстати сказать, весьма справедливо. — К тому же, полагаю, и вы относитесь к своим подопечным немного как к людям?

Это проницательное замечание заставило меня ощутить, как на коже выступил холодный пот. Надеюсь, Уолкс не догадывается о том, что, а точнее — кто скрывается в моей сумке? Впрочем, по зрелом размышлении это представлялось маловероятным.

— Меня интересует, как ваш организм воспринял такое количество целебной бумаги, — все-таки снизошел до объяснений док. — В некоторых случаях у пациентов наблюдаются такие побочные эффекты, как головокружение. Поэтому я позволю себе повторить свой вопрос.

— Все в порядке. Я чувствую себя совершенно нормально, — заверила я почти что искренне.

Врач немного помолчал, будто прикидывая, насколько мне можно доверять.

— Хорошо. В таком случае вы можете идти. И кстати, — он уже собирался отправиться своей дорогой, но снова обернулся, — браво. Ваше самообладание впечатляет. И стратегия психологической защиты тоже.

И вышел, а я так и застыла на стуле, не веря своим ушам. Из состояния оцепенения меня вывела Гайка, которая, как оказалось, давно уже поджидала у двери.

— Ну, ты идешь?

Я вздрогнула и мотнула головой, потом, подхватив сумку, присоединилась к бортмеханику.

— Просто меня здорово удивил ваш врач. Как-то не ожидала от него таких хвалебных речей, — призналась я, когда мы бок о бок шагали по коридору.

Девушка рассмеялась.

— Да что ты, док — душка! Ну, правда… хм… смотря с кем, — поправилась она затем. — Был у нас на другом корабле один парень, почти твой коллега, тоже биолог, только он растениями занимался.

— Ботаник? — подсказала я.

— Угу. Вот над ним Брэн измывался нещадно. Язва он, конечно, та еще. — Судя по тону, которым были произнесены эти слова, в глазах Гайки сие был не минус, а жирный плюс. — Правда, потом он того парня в шикарную лабораторию устроил. Можно сказать, обеспечил головокружительную карьеру.

— В качестве компенсации за моральный ущерб? — хмыкнула я.

— Пожалуй, не без того, — хихикнула девушка. — Хотя и другие причины имелись.

Переборка, отгораживавшая жилой отсек от рабочего, отъехала в сторону, и по обе руки от нас потянулись одинаковые двери. На каждой, будто в гостинице, значился номер.

— Тебе сюда, — объявила девушка, когда мы поравнялись с входом, на котором красовалось число «012».

Она на всякий случай первой распахнула дверь, убедилась, что внутри все в порядке, и затем пропустила меня.

— Заходи, отдыхай. Кровать застелена, душ есть, компьютер, в общем, все, что нужно. Если попозже захочешь пообщаться, свяжись со мной. Набери код 3204 вот здесь. — Она указала мне на переговорное устройство, встроенное в стену. — Я сейчас сбегаю на работу, кое-что там подправлю, а через полчасика освобожусь. Может вместе сходить в кают-компанию.

— Спасибо, — улыбнулась я.