На берегу

Ольга Кузьмина, 2022

Если уж заключили договор с нечистой силой – честно его соблюдайте. А иначе пеняйте на себя.

Список претензий был длинный — на трёх листах. Зачитывал его староста медленно, водя пальцем по корявым строчкам:

— Маланья, кузнецова жена, бельё стирала, так её Водяной испужал до того, что она все рубашки мужнии упустила. А их волной унесло.

— Да не стирала она, а с полюбовником в ракитнике валялась! — вскинулся Водяной. — Со студентиком из города! И рубашки ему же подарила.

— Поклёп это! — Фигуристая Маланья протолкалась сквозь толпу деревенских, встала, подбоченившись, рядом со старостой. — Есть у тебя свидетели? А ежели нету, так и булькай себе под корягой, а честную женщину не позорь!

— Да у меня полна река свидетелей!

— Русалки не в счёт, — важно сказал староста. — Знамо дело, они с твоего голоса поют. Наших представь, из крещёного люда.

Водяной беспомощно оглянулся на своих. Русалки смущённо потупились, бесы из омута недобро поглядывали на людей, но молчали. Здесь, на берегу Нечай-реки собрались все — и водные, и лесные, и болотные. На полосе разлива, что ни берег, ни река, триста лет как решались споры между деревенским людом и теми, кто на этой земле испокон веков обитал. Честно решались, по договору. И жили всегда мирно. Хлебные поля урожай давали сам-десять. Деревья на дрова без топора падали — обвязывай верёвкой и волоки в деревню. Рыбаки вдоволь рыбы добывали. Бабы в лес шли по грибы-ягоды — с полными лукошками возвращались. Лихие люди до деревни не добирались, в болотах пропадали.

Лишнего с деревенских никогда не требовали. Всего-то — в лес идёшь, поклонись Лешему, оставь на пне угощение в чистой тряпице. Топором зря не размахивай, лесных жителей не пугай, ни силков, ни капканов не ставь. Водяному уважение окажи, коня пожертвуй по весне. Летом русалок порадуй — оставь на ивах и берёзах полотна на рубашку, ленты в косы.

Последнее время жадничать стали деревенские. Вместо коня чучело соломенное повадились топить, вместо лент очёски оставлять. Случалось, что и зверей без спросу добывали. Но никогда до такого не доходило, чтобы на голубом глазу напраслину возводить, да ещё столь нагло.

— Неспроста это, — шепнул Водяной на ухо Лешему. — Стоит за ними кто-то, подзуживает.

— Узнать бы, кто, — пробормотал Леший, — да рыло ему начистить.

— Силантия Кузнеца в лесу сосной задавило, — продолжал староста, ободрённый молчанием нечисти, — а вины его перед Лешим никакой не было. Произвол, стало быть!

Леший с досадой крякнул. Он в тот день к соседу стадо зайцев перегонял. Что беда с кузнецом случилась, только с чужих слов узнал.

— Подрубленная была та сосна, — попытался оправдаться Леший, уже зная, что всё без толку. — Белки видели.

В толпе деревенских глумливо хохотнули.

— Ты ещё жуков-короедов в свидетели пригласи! А ежели и подрубленная, так это бобры, небось, постарались. А их черти из омута подучили!

Бесы заворчали, недовольно поглядывая на Водяного.

— Доколе терпеть-то будем, батюшка? Только глазом моргни, мы этих охальником мигом вразумим! Узнают, где раки зимуют!

— А болотники совсем распоясались, — торопливо зачастил староста. — Проезжих купцов зарезали и утопили…

— Что?! — дружно возвопили болотные кикиморы. — Может, ещё скажешь, что и товары мы разграбили? А ежели домовых кликнуть? Не в твоём ли погребе те товары сыщутся?!

— Цыц! — Коряжистый Болотник погрозил своей свите пудовым кулаком. — Неча напрасно глотки надрывать. Домовые супротив своих хозяев не пойдут, сами знаете.

Конец ознакомительного фрагмента.