Коллекционеры редкостей. Книга вторая

Ольга Кузьмина (2024)

Он — Йольский Кот. Гроза и ужас зимних ночей. И заядлый коллекционер редкостей. Они — манурмы. Змеи-оборотни, сотни лет незаметно живущие среди людей. Коллекционирование для них — стиль жизни и спасение от скуки. Однажды зимней ночью они решили основать заповедник для последних фэйри, с трудом выживающих в человеческом мире. Необычная живая коллекция привлекает внимание Йольского Кота, а магические артефакты, которые хранят последние фэйри, весьма интересуют Неблагой Двор, гоблинов и Дикую Охоту. Герои сумели пережить самые тёмные ночи года, но приключения продолжаются.

Глава 4. Кто обидит лепрекона

В глубине мутного зеркала мелькали тени, расплывались чернильными кляксами, упорно не желая обретать чёткость очертаний. Гоблины надёжно защищали свои секреты.

Этайн, королева Неблагого Двора, с досадой цокнула языком, сняла ожерелье из дымчатых опалов и положила в золотую шкатулку, украшенную чёрными жемчужинами. Два подарка на коронацию — от Лорна и Дона — неплохо дополняли друг друга. Ожерелье способствовало концентрации, а шкатулка заряжала опалы энергией. Вот только эта энергия бралась не из воздуха. Используя ожерелье, приходилось строго следить за временем и не перенапрягаться.

Королева кивнула секретарю, и тот услужливо распахнул перед ней бухгалтерскую книгу в кожаном переплёте. В отличие от своих предшественников, Этайн вникала во все нюансы жизни Двора, особое внимание уделяя расходам. Зимние налоги в этом году удалось собрать в полной мере и, если так пойдёт дальше, при разумной экономии, золота должно хватить на всё необходимое. Вот только не все согласны экономить. Привыкшие к безумным пиршествам, неблагие фэйри глухо роптали, осуждая политику новой королевы, жёстко сократившей траты. Ничего, привыкнут.

— Моя королева! — Дилан ворвался в кабинет, оттолкнув замешкавшегося секретаря. — Гоблины поймали лепрекона!

Ястреб-разведчик на руке принца-консорта сердито клокотал, взмахивая крыльями.

— Вот как? — Этайн нахмурилась. — А что манурмы?

— Полагаю, они не в курсе. Вихан встречался с гоблинами тайно. Моя королева, это шанс, который нельзя упускать!

— Предлагаешь выкупить лепрекона? Едва ли Совет Старейшин его продаст.

— Стоит попытаться, учитывая, что они подали прошение о снижении налогов. И потом, если бы им самим требовался лепрекон, они бы его заполучили давным-давно. Вихан одно время подрабатывал на Ярмарке.

— Но тогда гоблины не знали, что он хранитель последнего клада. Никто об этом не знал, пока Кунла не проговорился под пыткой. А теперь старейшины либо нацелились на лепреконовское золото, либо…

— Намерены лишить Дона удачи?

— Вот именно. Эти плешивые пауки давно плетут интриги. Бун был пробным выстрелом, пушечным мясом. Доказательств нет, но я не сомневаюсь, что старейшины прощупывали нас и проверяли, на что способны манурмы. Клад Вихана выручил Дона. Если Совет Старейшин намерен извести манурмов, что весьма похоже на правду, то уничтожение клада представляется логичным.

— Но пустить по ветру столько магии — это…это кощунство!

— Гоблинам не нужна магия лепрекона. Им вообще не нужна магия — кроме той, которую они извратили, отравив своей ржавчиной. Будь проклят Железный король и память о нём во веки веков! Как ни горько признавать, дорогой мой, но будущее за гоблинами. Другой вопрос, когда это будущее наступит — сейчас или через сто лет?

— Лично я намерен драться за каждый год! — Дилан взмахнул руками, и задремавший ястреб встрепенулся, завертев головой в поисках врагов. — Возможно, нам стоит пересмотреть свои взгляды в отношении Благого Двора? Союза с манурмами недостаточно. Нам требуется больше воинов.

— Нет, Финварра слишком дорого себя ценит. — Этайн покривила губы, вспомнив надменного короля Благого Двора. — И у него своё представление о счастливом будущем, в котором нам места нет.

— И что ты предлагаешь?

— Как ты и сказал — драться. Драться за каждый месяц, день и час. Главное — дожить до Самайна. А потом мы заключим союз с тем, кого гоблины действительно боятся.

— Ты ведь не имеешь в виду… — Дилан содрогнулся.

— Да, именно его. — Этайн вздёрнула подбородок. — Год за годом мы безответно взывали к Морриган, впустую тратя жертвенную кровь. Пришла пора поменять бога. Я уверена, что Дикий Охотник проявит большую отзывчивость.

— Но он неуправляем!

— Зато никто не сомневается в его существовании.

— Но как же правила? Ведь Кернунн считается покровителем Благого двора!

— А кто говорит о Кернунне? Дикий Охотник — это не Рогатый бог. Уже нет. А если Финварра упорствует в своём заблуждении, это не наша вина.

— Полагаюсь на твою мудрость, королева, — Дилан зябко передёрнул плечами. — Но до Самайна ещё далеко. Что будем делать сейчас?

— Пошли кого-нибудь к старейшинам… Нет, лучше отправляйся сам. Намекни, что нам известно о лепреконе. Если они проявят заинтересованность в сделке, поторгуйся. Но сначала убедись, что он жив. И будь осторожен, Дилан.

— Я всегда осторожен, — он поцеловал ей руку.

Этайн устало улыбнулась. Бережливость и осторожность — вот новый девиз Неблагого Двора. И пусть этот девиз не напишешь золотыми буквами над королевским троном, зато есть шанс, что сам трон уцелеет.

***

Холодно… как холодно, аж до нутра пробирает! Вихан подтянул под себя руки и ноги. Зазвенели цепи. Вот откуда этот холод! Его заковали в кандалы из холодного железа. «Эх я дурень дурацкий! Дон меня убьёт…»

Вокруг была угольная чернота, как в шахте. Пахло гнилой сыростью, на голову Вихану падали тяжёлые капли. Он перевернулся на спину, поймал капли ртом и тут же выплюнул. Язык обожгло ядрёной солью. «Со всех сторон обложили, суки!»

Кто поймает лепрекона и сумеет удержать его, тот получит клад. Это нерушимое правило. Вот только проще воду из камня выжать, чем золото из сейфа змея! Стало быть…

Додумать Вихан не успел. Что-то скрипнуло, по стене, возле которой он валялся, мазнул луч зеленоватого света и тут же погас.

— Да, — сказал в темноте надтреснутый голос. — Это действительно он.

— Всё как вы приказали, ваше старейшество! — поддакнул второй голос, скользкий, словно угорь.

— Превосходно, — старик сухо кашлянул. — А теперь убейте его.

— Кто обидит лепрекона, — просипел Вихан, едва двигая обожжённым языком, — того дьявол свяжет цепями и проклянёт!

— Дьявола не существует, — ответил старик. — Но даже будь он реальным, нет таких цепей, чтобы удержать гоблинов.

Что-то кольнуло Вихана под левую лопатку. Боль ветвистой молнией прошила всё тело — до пяток и корней волос. Цепи натянулись, выворачивая суставы. Затрещали, ломаясь, кости, от невыносимой натуги лопнули глаза. Вихан кричал, пока не захлебнулся кровью. А потом боли не стало. И темноты тоже. Вихан оказался на бескрайней равнине под сумрачным небом. Пахло мёдом, как на пустошах Ирландии, но плотный ковёр вереска под ногами был чёрным.

«Чтоб мне провалиться! Это я что, помер?!»

Откуда-то сверху донёсся лай — тот самый, с жуткими подвываниями, которой один раз услышишь и больше ни с чем не спутаешь. Лай гончих псов Дикой Охоты.

***

У входа на Ярмарку манурмов встретил рослый гоблин в кожаных доспехах. Рогатый шлем он держал подмышкой.

— Господин Сверссон, господин Эйриксон, счастлив приветствовать! Прошу за мной, вас ожидают.

Стражник повёл их в обход торговых рядов, по короткому туннелю с редкими пятнами светящейся плесени на стенах. Дон сначала щурился, потом глаза вроде бы привыкли к зеленоватому полумраку. Манурм коснулся виска. Боль стихала, словно её вытягивали из головы.

— Что с тобой? — негромко спросил Лорн.

Дон промолчал, качнув головой. Выводы напрашивались сами собой, но когда имеешь дело с гоблинами, лучше не спешить с выводами.

Провожатый остановился, с поклоном отворил дверь под узорчатой каменной аркой. Между искусно вырезанных листьев чертополоха гримасничали остроносые рожи.

Дон мало знал о Совете Старейшин. Последние пятьсот лет, с тех пор, как пропал последний Железный король, у гоблинов не было верховного правителя, только вожди родовых кланов. Совет занимался Ярмаркой, и, похоже, именно это наделяло старейшин немалой властью. Дон видел представителей Совета на коронации Этайн, и вели они себя, как хозяева жизни.

Дон нащупал в кармане каменное кольцо. После смерти Буна остатки мятежного клана были объявлены вне закона, что фактически лишало кольцо смысла. Но на состоявшихся в январе переговорах старейшины дали понять, что заинтересованы отловить выживших приспешников Буна. В ответ Дон заявил, что готов отдать кольцо в обмен на голову заклинателя, изготовившего пули, едва не оборвавшие жизни манурмов. С тех пор прошло три месяца и надежды на сделку таяли быстрее скудного зимнего снега.

— Господа! — Навстречу манурмам из-за широкого стола, обитого зелёным сукном, поднялся лысый гоблин в чёрном сюртуке. Самый младший из Совета. Его старшие коллеги на переговоры явились только один раз и то не в полном составе.

Гоблин распахнул лапы в демонстративном жесте добрых намерений.

— Доброй ночи, господа!

— И да будет она воистину доброй, — вежливо ответил Лорн.

— Для нас, но не для наших врагов, — закончил ритуальную фразу Дон.

— Как приятно встретить знатоков древних обычаев! — Гоблин расплылся в улыбке, наводящей на мысли о глубоководной рыбе, питающейся отнюдь не водорослями. — И вдвойне приятно, что ваше пожелание целиком и полностью соответствует действительности.

Он щёлкнул пальцами. В стене за столом открылась неприметная дверь и двое стражников в кожаных доспехах внесли блюдо для пудинга, накрытое серебряным колпаком. Торжественно поставили на стол и встали рядом, опустив лапы на рукояти мечей. Из-под серебряного колпака выползла тёмная струйка. Лорн глубоко вдохнул и поднял брови.

— Если это…

— Да-да! — радостно подхватил старейшина. — Это голова заклинателя, посмевшего заговорить ружейные пули, хотя Совет категорически не одобряет огнестрельного оружия. Вуаля!

Он снял колпак. На блюде действительно лежала отрубленная голова гоблина. Редкие пряди пепельных волос прилипли к впалым щекам, острый нос обвис, мёртвые глаза смотрели куда-то за край мира.

«Убит совсем недавно, — подумал Дон. — Даже четверти часа не прошло. Вероятно, именно в тот момент, когда нас сюда вели».

— Это не он, — сказал Лорн. — И я надеюсь, что произошла ошибка, а не намеренный обман.

— До что вы, господин Сверрсон! — Гоблин всплеснул лапами. — Как вы могли подумать…

— Это он, — Дон тронул Лорна за локоть. — Ручаюсь тебе. Моё зрение и… общее самочувствие значительно улучшились. А это возможно только в случае смерти того, кто наложил проклятье.

— Но я продолжаю его чувствовать! Это проклятье… — Лорн осёкся. — О боги, их было двое! Двое заклинателей! Вот почему проклятье подействовало на нас по-разному!

Дон прикусил язык, останавливая готовый вырваться вопрос. Сейчас не время и не место выяснять, как сказалось проклятье на Лорне, и почему он об этом молчал.

— Это нетрудно проверить. — Дон расстегнул сумку и достал свинцовую коробку, в которой хранил два патрона с заговорёнными пулями. Стреляные гильзы он отдал старейшинам, чтобы гоблины-нюхачи взяли след заклинателя.

Дон вытряхнул патроны на ладонь. Повертел, проверяя, и протянул Лорну.

— Видишь? Даже следа от наговора не осталось.

— Жаль, что мою пулю не нашли. — Лорн ковырнул ногтем едва заметные царапины на патронах, оставшиеся от гоблинских рун. — Не с чем сравнить.

Старейшина тревожно переводил взгляд с одного манурма на другого.

— Двое заклинателей? — повторил он. — Это осложняет дело. Но вы не можете не признать, господин Эйриксон, что по отношению к вам мы свои обязательства выполнили.

— Верно. — Дон достал из кармана кольцо Буна и бросил на стол. — Со мной вы в расчёте.

— А с вами, господин Сверрсон, мы готовы заключить новую сделку. Разумеется, если будет таково ваше желание. — Старейшина выжидательно уставился на Лорна.

— Желание будет, — кивнул тот. — А что касается оплаты, то я готов обсудить этот вопрос. Скажем, слиток золота, равный по весу голове заклинателя?

— О, мы не сомневаемся в вашей платёжеспособности, — старейшина подёргал себя за отвисшую мочку уха с массивной золотой серьгой, — однако не испытываем нужды в золоте. Возможно, какой-то артефакт из вашей обширной коллекции… Скажем, Ту Самую Флейту?

— Исключено!

— Тогда услугу? — Старейшина быстро, как змея, облизал губы острым языком. — Помогите вернуть реликвию, похищенную у нашего народа. Мы предполагаем, что она находится либо у дварфов, либо в казне Неблагого Двора. Но вести с ними переговоры напрямую нам не желательно. По ряду причин.

— Позволь высказать предположение, — сказал Дон. — Имеется в виду Железная корона?

— Восхищён вашей проницательностью, господин Эйриксон! — Гоблин зааплодировал. — Может быть, вы знает, где она?

— Увы, нет.

— А если корона уничтожена? — спросил Лорн. — Предположим, дварфы её перековали.

— Нет! — Гоблин оскалился, глаза его загорелись красным. — Только не эти земляные черви! Они никогда не посмеют уничтожить истинную вещь! — Он зажмурился и с заметным усилием вернул себе любезный вид. — Прошу прощения за несдержанность, господа. Так мы договорились?

— Корона или надёжные доказательства её уничтожения? — уточнил Лорн.

— Именно так.

— Договорились.

Пока Лорн с гоблином пожимали друг другу руки, Дон следил, как истаивает отрубленная голова. Возможно, виновато было неверное освещение, но манурм готов был поклясться, что в последний момент в мёртвых глазах вспыхнули злорадные огоньки.

Какую игру ведут гоблины? Дон ни минуты не сомневался, что старейшины знали о планах Буна и просто выжидали, чем всё закончится. Пусть таскает каштаны из огня, а если сгорит — невелика потеря. И что они предпримут теперь, когда мятеж окончился неудачей? Едва ли откажутся от своих планов уничтожить Неблагой Двор, просто будут действовать тоньше. А союз с Этайн ставит манурмов в положение врагов Совета Старейшин. Но и разрывать этот договор пока что неразумно.

На обратном пути Дон молчал, пока они не добрались до выхода с Ярмарки.

— Даже не думай уезжать, ничего не объяснив, — сказал он, подхватывая Лорна под руку. — Ты уже намолчался.

— Хорошо-хорошо. Только сначала… — Лорн огляделся и кому-то махнул. — Нар, я здесь!

Из крайних рядов, где торговали ювелиры, вынырнул коренастый дварф в сбитом набекрень кожаном колпаке. Всклокоченная борода и закатанные рукава рубашки красноречиво свидетельствовали о только что пережитом бурном торге.

— Слышу и вижу! — Он хлопнул Лорна по ладони увесистой пятернёй и остро глянул на Дона. — Рад встрече.

— Это Нар, — представил знакомца Лорн. — Они с братом Наином подыскивают спокойное местечко для мастерской. Я тебе говорил, помнишь?

Дон неопределённо хмыкнул. Он ещё не решил, пускать ли арендаторов. Хотя Нар производил впечатление основательного дварфа, не склонного к дебошам.

— Плату вносить будем вовремя. — Нар приосанился, засунув большие пальцы за наборный серебряный пояс. — В средствах не стеснены, не беспокойся. Дело расширять надумали, по людским ярмаркам хотим поездить, сталбыть. Ну, и жильё требуется надёжное, где-нибудь в глубинке, но и от городов недалече.

— Я думал викканцев пускать, — сказал Дон. — На сезонные праздники.

Все трое улыбнулись. У фэйри приверженцы движения под названием «Викка» не вызывали ничего, кроме насмешек. Впрочем, пользы от чудаков, возомнивших себя ведьмами и друидами, было больше, чем вреда. Особенно таким умельцам, как Нар, изготовлявшим стилизованные под старину амулеты. Кованые поделки шли нарасхват на любом фестивале нью-эйдж.

— Ничего, небось, не помешают. — Дварф пригладил бороду. — Только на Бельтайн не пускай. Замучаешься за кострами следить. Вот Йоль или Вассейл — дело другое.

— Мудрое замечание. — Дон пожалел, что упустил время в этом году. Вассэйл связан с садами и яблоками, а этого добра на купленных усадьбах хватало.

В середине января, когда отмечается праздник, многие фермеры неплохо зарабатывают, собирая плату за вход с любителей напиться горячего сидра, а потом, распевая традиционные песни, палить из ружья по яблоням. Считается, что это отпугивает злых духов и обеспечивает хороший урожай следующей осенью. Главное, заранее озаботиться, чтобы патроны были холостые.

— Ладно, — сказал Дон. — Приезжайте. Если понравится, обговорим условия. Только учтите, что через пару лет у меня может стать шумно.

— Дубовый народец разводить надумал? Слышали уже, — Нар ухмыльнулся. — Дело полезное. Ну, так мы сегодня и заглянем? Часам к пяти?

— Буду ждать. — Дон пожал дварфу руку. Хватка у Нара была крепкая, но мериться силой он не стал, и Дону это понравилось.

Выйдя в прохладу весенней ночи, он потянулся и глубоко вздохнул. Жизнь без паутины в глазах и тупой головной боли показалась прекрасной.

— А теперь рассказывай.

— Ну, не здесь же. — Лорн достал ключи от машины. — Давай ко мне поедем.

— Лучше ко мне.

— Почему?

— Потому что я бы с ума сошёл от боли и ослеп, если бы не носил с собой золотые монеты из клада Вихана. Вдруг они и тебе помогут? Кстати, — Дон расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана замшевый мешочек, — можем прямо сейчас проверить…

Он замолчал. Из мешочка, вместо золотых монет, высыпался серый порошок. Холодный и безжизненный, как зола.