Побег из приднестровского гетто. История одной беглянки

Ольга Колодзейская

Книга даёт ответ на вопрос о причинах эмиграции, о том, что заставляет бежать. Повествование ведется с долей сарказма, автор рассуждает от первого лица.

ГЛАВА 1

Уважаемые (ещё пока) пассажиры!

Двери закрываются, мы отправляемся в Приднестровье. Где это? Неважно, знание географии там не понадобится.

Добро пожаловать в Приднестровье. Всемогущие паспорта Пятой Республики остались дома, так что глядите в оба, надейтесь лишь на себя, потому что больше не на кого.

Кто до сих пор Молдову на карте найти не может? Это маленькая страна где-то между Украиной и Румынией. Протекает здесь река Днестр — самая извилистая река в мире и если бы русло древнего Днестра чистили хотя бы раз в сто лет, он был бы ещё извилистей. Приднестровье тоже не видите? Это маленький «червячок» между Молдовой и Украиной, кому не видно — возьмите лупу.

Итак, остановка. Граница между Молдовой и Приднестровьем. Те, у кого нет приднестровских паспортов идут получить временное разрешение на пребывание в регионе. Мы с вами сидим, но не спешите радоваться, приднестровский паспорт только въезд облегчает, не выезд.

Несколько лет назад мой муж, тогда он ещё не был в этом статусе, рискнул приехать. На том самом КПП по пути из Кишинёва в Тирасполь, сотрудники пункта, хлопая глазами, по очереди передавали друг другу французский паспорт и, так же по очереди беззвучно открывали рты, в попытке произнести имя и фамилию. Можно было только представить, что у них получилось бы, поэтому они смиренно записали русскую транскрипцию с моих слов. Я подумала, как бы они проговаривали фамилию и имя, наверное так же, как моя дочь в начале изучения французского. Она читала, честно проговаривая все буквы, при русском произношении возникало стойкое ощущение, что она вызывала дьявола.

Они пыжились, выкатывали грудь колесом и старались показать все атрибуты на форменной рубашке, покровительственно поглядывая на иностранца с труднопроизносимой фамилией, возжелавшего взглянуть на себе чудо света — «республику, созданную по воле народа».

Сотрудник, завизировавший подписью окончание процедуры, щурился на солнце и вид его загорелого лица и узких глаз в строгой форме недвусмысленно напомнили о Северной Корее.

Приднестровские власти великодушно позволили неблагонадёжному иностранцу присутствовать на территории государства 24 часа и для продления разрешения обязали явиться в миграционную службу. Конечно, мы поехали. Дяденька в окошке взглянул на француза с победным видом так, как если бы иностранец пролепетал о желании получить в Приднестровье вид на жительство.

О том, что значит иметь дело с человеком в форме я ещё скажу, вы почувствуете это в полной мере, но теперь он просто забылся, привыкнув к мысли о том, что местные жители беспрекословно выполняют всё необходимое.

На пунктах пропуска, естественно, спрашивают о цели визита и сроках пребывания. Что говорит иностранец — неважно, скажете за него вы, ведь ни один сотрудник погранслужбы или таможни на иностранных языках не говорит.

Въезжаем в Бендеры. По обе стороны дороги нас встречают старые девятиэтажки советской постройки, проезжаем мимо элеваторов. Всё вокруг было возведено в советские застойные времена — дома, поликлиники, больницы, школы и детские сады. Единственное достижение новообразования, Приднестровья то есть, — огромный супермаркет. В Тирасполе та же ситуация, только супермаркетов намного больше, они выросли в самых неподходящих местах: втиснулись между домов в спальных районах, навязчиво выпячиваются вдоль дорог и даже заняли места многолетних долгостроев, оставшихся после распада Союза. Шериф пустил метастазы во все области жизни, включая торговлю продуктами питания и заправочные станции.