Накануне Девятого Дня Бога. Приложение к роману «Три дома на Набережной»

Ольга Ковалёва (2024)

Имеет ли источник то, что происходит с нами? Возможно, есть высшие силы, которые помогают, а возможно, они в нас самих? В жизни двух женщин появляется долгожданный и важный человек. Лена и Даша живут в ожидании праздника, когда в их жизни появится тот, с кем жизнь уверена и безопасна. Мать и дочь, красивые, талантливые, но незащищенные и уязвимые, они готовы впустить в свой дом счастье и любовь. У них получится, они открыты для счастья.

Можара перевернулась

Машина остановилась. Его любимица, которая и без бензина довозила его до заправки, остановилась! Сколько не вводи ключ зажигания, сколько не поворачивай его, ни звука. В ответ тишина, абсолютная. По навигатору триста метров, он выполнит свой последний заказ и завершит свою карьеру лучшего дальнобойщика страны. Он заработал деньги и мог бы работать на себя, но деньги ему были нужны, чтобы построить свой дом. Лучшим дальнобойщиком страны считал его хозяин склада! Он планировал вернуть фуру, забрать свою машину и наконец заняться покупкой жилья. У него никогда не было своего дома. Никогда. Даже его любимая бабушка была ему не родной. Подруга мамы, нежная, добрая, ласковая. У него была жизнь светлая, сытная, веселая, благодаря им, бабушке и дедушке. Он не попал в детдом благодаря бабушке Доре и дедушке Стефану.

Они научили его всему, сажать и полоть огород, строгать, вырезать из дерева красивые полки, сбивать стулья и табуретки, штукатурить, красить, класть кирпич, стелить полы, крыть крышу и выкладывать мозаику.

От дома, против которого остановилась его красотка, пахло краской. Ему нравился запах свежей краски. Дом был красив, светло-серый цвет стен, белый цвет раскладки окон, белые ставни. Стильно! Калитка открылась, вышла женщина с лопатой и рассадой в лоточке.

Едва взглянула на огромную машину, выкопала несколько лунок, посадила кустики астры, он знал эти цветы.

Сглотнул, в вырезе платья была видна грудь и кажется вот-вот он увидит скрытое от посторонних глаз. Уставшая, присела на лавочку и захотелось спросить.

Устала, жена?

Жена? Его жена? Откуда эта смешная и волнующая мысль?

Вышла юная дева с лейкой и полила цветы.

Вспомнил, что у него кончилась вода. Очень хотелось пить! Взял пластиковую флягу, вылез машины. Ноги налиты как свинцом, тяжело пошел к лавочке, малая посмотрела на него сощурив глаза.

‒ Заноза, принеси водички.

Заноза кинула и улыбнулась.

Зазвонил телефон.

‒ Семёнович, я гнал трое суток. Не ел, не спал, не пил, не мылся, по навигатору осталось триста метров, моя красотка остановилась и не отвечает. У меня еще есть пару часов, что-либо придумаю.

Присел на лавочку рядом с женщиной, увидел её близко, сердце екнуло, она была хороша и услышал, как она прошептала.

О, Боже!

Она его узнала. Но такого не может быть, потому что в жизни такого не бывает. Может сон продолжается?

‒ Нет, я водитель, дальнобойщик, всего на-всего. Это я не вам! Очень милой женщине! Он не мог оторвать глаз от той, о которой подумал, как о своей жене.

Теперь он точно знал, что она станет его женой. Настоящей женой.

‒ Моя машина остановилась там, где надо. Не разлюбила меня, моя красотка.

Женщина попыталась спрятать лицо в ладонях, руки были в земле, на лице остались следы прикосновения. Он стал их стирать, видел, как лицо заливается румянцем, так хочется её поцеловать.

‒ Уже милуетесь? ‒ Заноза протягивала кружку с каким-то золотистым напитком.

‒ Это зеленый чай с лимоном и медом, у вас сил прибавится.

‒ Возражаешь?

‒ Нет! Я настоятельно рекомендую!

Напиток был холодным и очень вкусным. Сил прибавилось.

За спиной девица что-то прятала.

‒ Мама, это что?

Показала матери два пакета в котором лежали две широкие кисти и ещё один, в котором лежала небольшая, узенькая, наполовину стертая кисточка. От пакета несло растворителем.

Это кисти, а это лекарство от любви.

‒ Лучшее лекарство от любви, мама, это другая любовь. Подтвердите, ‒ она обращалась к нему.

‒ Подтверждаю, лучшего не найти. Спасибо!

‒ Уже стали единомышленниками?

‒ Уже, мамуль. Мама называет меня Колючка, ‒ улыбалась Заноза. ‒ А в миру я Даша! Мама, посмотри на этот дом! Я его весь покрасила этой кисточкой! Чего ты мою, художественную мне не дала?

Девица удалилась.

От волос женщины пахло ромашкой и полынью. Светло-русые волосы были заплетены в косу и уложены в куль на затылке.

‒ Можно? Мама и бабушка настоем полыни мыли волосы.

Посмотрела ему в глаза, кивнула.

Ладонью накрыл куль и нежно его сжал, зарылся в волосы и вдыхал знакомый аромат нежности и добра.

Какие глаза, какие прекрасные серые глаза!

‒ Я, Виктор.

‒ Я, Лена.

Появилась Заноза, она была одета в легкий брючный костюмчик, в руках огромная папка.

‒ Мам, я там вам стол накрыла, окрошку сделала, накорми гостя. Я на живопись, потом на репетицию, буду часов в девять.

Подъехал не велосипеде синеглазый огромный парень невероятной красоты, тоже с огромной папкой. Поздоровался, познакомились, Данила усадил на велосипед девушку и попрощался, пообещав тете Лене, что всё будет в порядке.

‒ От этой любви лечила?

‒ В его отца влюбилась и даже удумала от жены отбить.

‒ И ты придумала как её отвлечь от глупостей, вылечила? Ты хорошая мать! Но я бы на её месте в этого юношу влюбился.

‒ Она и влюбилась в него, ещё в первом классе. А он в неё. Это мы так думали, что в отца Данилы, а на самом деле она на нас обиделась и так проучила. Пойдемте, время обеда, жара, Дашка умеет делать невероятно вкусную окрошку. Рецептом не делится.

‒ Лена, окрошка не остынет, у вас есть душ? Так хочется в душ!

Лена оглядела его, и он понял не заданный вопрос.

‒ Я сейчас!

Вернулся к машине, взял сумку.

‒ У меня есть смена одежды, пойдем, Лен.

Они вошли вместе во двор, усаженный цветами. Присмотрелся. Интересная загадка, покрасить кисточкой как валиком? Такое возможно?

Загадка чуть отвлекла, он уже еле сдерживал себя. Улыбался, ловил её улыбку и смущенный взгляд, румянец на щеках, миленькая с первого взгляда, но невероятная красавица, если рассмотреть по-настоящему. Видел, как она слегка прикусывает нижнюю губу. Пусть душ будет холодным, мечтал. Душевая кабинка — уличная. Вода была теплой, но помогла справиться с желанием, получилось взять себя в руки, с удовольствием освежил тело и надел любимый халат.

Остановился у входа в столовую, его женщина заваривала чай. В доме чисто и прохладно. Он любил такие дома, с историей. В этом доме следы нескольких поколений, и книги, и хрусталь, и всякие вазочки-фигурки, и даже ночник в виде лотоса, он из шестидесятых годов прошлого века, у бабушки был такой же и современный компьютер и даже принтер имеется и всякие другие современные устройства.

Вздохнул счастливо. Оглянулась и застыла. Восхищенно смотрела на мужчину в белом банном халате с темным воротником. Элегантно. Крупный, рыжеволосый викинг. Зеленые глаза сияют. Красивая, открытая улыбка! Восхитительный и желанный.

‒ Побрился?

‒ Дед был фронтовик, брился каждый день, одной рукой. Вторую потерял на фронте. В память о нем я делаю так же.

Как ему сказать, что сегодня ей снился сон, порочный, во сне она его любила. Он её любил. Не порочный, нет, сладкий сон, она впервые получила то, о чем читала в книгах и была уверена, что это выдумки.

Она очень любила своего мужа, но он считал поцелуи недопустимыми, её желание, её влагу, грязью и брал только тогда, когда у неё желания уже не было. От него последние годы несло перегаром. Какое уж там желание. Да хватит себя обманывать, с мужем, который не любил её, она никогда не испытывала того, что испытала во сне. С ним не могло быть любви. Не могло.

‒ Лена, перестань думать о плохом.

‒ Откуда ты знаешь?

‒ На лице написано. Глядя на твоего бывшего, ‒ кивнул в сторону гостиной, там висел портрет, который был виден гостю из того места, где он стоял, ‒ мне кажется, я знаю о тебе всё.

Она смотрела на него и ждала продолжения.

‒ Знаю, как ты любила его, как он выбрал не тебя, не дочь, а то состояние, в котором он мнил себя непризнанным гением. Знаю, как ты пыталась с ним делить горькую, чтобы ему меньше досталось, но выбрала дочь. Знаю, что боролась, но он был умнее всех, этих бездарных и тупых колхозников.

Я, Лен, много людей видел. Мои попутчики делились со мной, я выучил людей, их сотни. За пятнадцать лет сотни и женщин, и мужчин выслушал, и проститутки попадались, и доктора наук. Знаешь, в Сибири среди геологов, археологов и просто, по пути, такие попадаются. Я не равнодушный водила фуры, нет, мама и бабушка были хорошими, чуткими людьми. Они меня воспитали человеком, а дорога научила людей понимать.

‒ Садись за стол, Вик! Я не стану ни о чем тебе рассказывать, я не хочу, чтобы прошлое было важнее настоящего, ты всё про меня правильно понял, но прошлого уже нет, кроме сегодняшнего сна. Он ещё во мне, и я не хочу с ним расставаться. Ешь, ты голоден.

‒ Лен, этой ночью, трижды я чуть не совершил аварию, но как будто кто-то лучом мне осветил, знаешь, такое мгновенное, ночное зрение и я увидел человека, потом машину с погасшими фарами и машину из-за поворота, я трижды успел затормозить вовремя. Я от перенапряжения взбодрился, в течение часа трижды, это был перебор для одного рейса. Что за зрение у меня прорезалось, я не знаю! Но оно меня спасло от беды, меня и ещё кого-то.

‒ Я знаю. Потом тебе расскажу. Улыбалась загадочно и смущенно.

Подвинула в его сторону корзинку с буханкой хлеба. От буханки шел невероятно вкусный аромат. Он привычно разломал хлеб и только потом сообразил, ему, только что, дали права хозяина дома.

Поставила в центр стола миску с горячим картофелем.

‒ Мы так едим окрошку.

Он улыбнулся. В огромную миску ему положили картофель и залили окрошкой.

Пожелал приятного аппетита, с трудом, он был очень голоден!

Как? Уже пустая тарелка? Растерялся! С удовольствием увидел, что ему повторяют порцию.

Поблагодарил.

Теперь он распробовал вкус еды. Улыбнулся жене. Ну, значит жена, если по-другому не думается о ней.

Выпил чай, с бутербродами и чуть не заснул за столом.

‒ Пойдем, поспи, хоть часик.

Пошел без сопротивления. Она положила его в свою постель, улыбнулся и с улыбкой уснул.

Лена полюбовалась на него и подумала, не отпущу, никому не отдам. Мой.

Ну и мысли у тебя, Елена. Ты уже его хочешь? А что же ещё делать, если сегодня он её любил, и она его любила.

Сон был вещий, вот и всё. Такое бывает. У некоторых часто, а у неё впервые.

Сходила в душ. В тазу скрученными комами лежали его вещи. Он стирал их шампунем? Выстирала с порошком, тщательно прополоскала и повесила сушиться.

Приняла душ, вода лилась все горячее, помыла голову вчерашней дождевой водой, прополоскала настоем ромашки, полыни и шалфея. Волосы у неё длинные, легкие, мягкие, сушила их без всяких фенов, потом заплетет косу, а сейчас так походит.

Привычно пошла к себе в спальню и застыла у порога. Рукав халата бессильно свисал, мужчина был обнажен. Он спал улыбаясь.

Тебе не стыдно, Лена? Она себя спрашивала и знала ответ. Ей не стыдно, ей нравится на него смотреть, и она даже не испугалась, когда он открыл глаза, посмотрел на неё и протянул руку. Самые неуверенные три шага в её жизни, она их сделала и протянула ему свою.

‒ Наконец то!

Он её целовал, в губы, самым настоящим поцелуем, как в кино, поцелуем, которого в её жизни никогда не было, а во сне был. Она помнила. Этот рай открылся для неё, и она отвечала, целовала его сама, оторваться не могла.

Конец ознакомительного фрагмента.