АБВГДйка

Ольга Замятина, 2019

От милой и немного безалаберной Станиславы уходит муж Федор, чтобы создать «великую книгу». Однако нечего грустить: женщине помогает предприимчивая подруга Карина – Купидон во плоти – и дети. Этих непоседливых мальчишек Федор и Станислава в свое время решили назвать по порядку букв алфавита – Антон, Борис и Василий. Они и не дают маме скучать. Ответственный Антон, умный Боря и любвеобильный Васька ставят перед матерью всё новые задачи: смастерить за пять минут костюм ежа или уложить в такси двести восемьдесят воздушных шаров. Впрочем, Станислава и сама не ищет легких путей, то она устраивается в магазин для взрослых, то красит волосы в апельсиновый цвет. А Карина в трудную минуту готова подставить и плечо, и бокал. Герои – такие близкие нам и такие родные – сохраняют доброту и остаются на позитиве несмотря ни на что. И читается эта книга тоже с улыбкой. И с верой в то, что и в жизни каждого из нас всё скоро наладится.

Глава 3

На даче

— Там такой свежий воздух! И речка чистая. А лес прямо на краю деревни. И в лесу грибы и ягоды. А в самой деревне можно орехи собирать. И еще есть один колодец с соленой водой, вкусной-вкусной, — рассказывала Стася сыновьям взахлеб.

— Ясно, — кивнул Тоша невесело. — «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит».

Вася засмеялся.

— А круто было бы, если бы русалка и леший, да? — Боря весело посмотрел на старшего брата.

— И когда мы едем в эту чудо-деревню? — спросил Тоша.

— В Сосновку мы едем. — Стася театрально замолчала. — Послезавтра! Я забронировала нам домик в тридцати километрах оттуда. А то лето заканчивается, а мы и не отдохнули толком. — Она вспомнила о том, что этим летом из их семьи исчез Федя, и бодро добавила: — И вообще мы маловато радовались.

— Круто, — кивнул Боря, — что нам с собой брать? Футбольный мяч можно?

— Можно. — Стася протанцевала по комнате. — Все можно. Вам там обязательно понравится! — И она выпорхнула в коридор, чтобы позвонить Карине, похвастаться своей радостью.

— Куда мы поедем? — спросил Вася шепотом. — На пикник?

— Да, — вздохнул Тоша, — большой пикник. По местам маминого детства.

— Мне кажется, мы там со скуки умрем, в этой деревне, — обеспокоенно сказал Боря.

— Я в этом просто уверен, — закатил глаза Тоша, — особенно если там нет Wi-Fi. А откуда в глухой деревне Wi-Fi?

— Что, и электричества нет? — Боря перешел на шепот.

— Наверное, нет. — Тоша пожал плечами. — Печки, свечки.

Весь следующий день прошел в сборах. Выяснилось, что всю приличную одежду мальчикам лучше оставить дома, потому что в деревне «вообще никто не выпендривается».

— А кроссовки мне с собой брать? — буркнул Антон. — Или там лапти раздобудем?

— Тошка, заканчивай ворчать. — Стася не обращала внимания на недовольство детей, она уже мысленно гуляла по родной Береговой улице.

В деревне Сосновке, что в Новгородской области, примерно посередине между Великим Новгородом и Псковом, прошли лучшие дни Стасиного детства. Только там она была предоставлена сама себе целыми днями, пока ее мама выращивала огурцы, помидоры и четыре сотки картошки.

Иногда, правда, приходилось собирать полосатых колорадских жуков и пропалывать жутко похожую на сорняк молодую морковку. Но чаще всего дома нужно было появляться только к обеду и потом уже к ужину, перед самым сном. Если голод неожиданно накрывал далеко от дома, всегда можно было перехватить кусок хлеба с солью или свежих редисок у кого-то из подружек. Впрочем, далеко от дома уходили редко. Только если в соседнее село к кому-то в гости или гулять по полям вверх по течению реки Шелонь.

— Река Шелонь, между прочим, лежала на пути «из варяг в греки», — вещала Стася уже в машине, — по ней проходили все торговые пути.

Мальчики умирали со скуки, ехать предстояло еще три часа.

Когда спустя два часа, они, въехав в Великий Новгород, зарулили на заправку, дети воспрянули духом.

— Цивилизация на месте, — прошептал Боре Тоша, — Wi-Fi есть.

— И электричество, — кивнул Боря.

— И бензин, — вставил свое слово Вася.

Мороженое в трубочках и капучино в бумажном стакане тоже несильно отличались от городских. Что радовало.

А через полчаса они приехали на турбазу «Капитан». Ее хозяин, бывший капитан дальнего плавания, построил пять домиков для сдачи в аренду шесть лет назад, когда решил перебраться из большого города на природу. Отстроил дома, организовал дорожки и пирс, и бизнес пошел. Небольшой, но на спокойную жизнь на берегу Шелони хозяину хватало.

Мальчишки бегали по территории, как стадо диких бизонов, пока Стася обживала их пристанище на следующие два дня.

— Обувь снимайте! — крикнула она им в окно.

— Как? — Тоша удивленно остановился на дорожке. — Босиком ходить?

— Ну конечно, босиком! Природа же. — Стася рассмеялась.

— А если тут грязь? — Боря тоже остановился под окном, как вкопанный.

— Какая грязь, Борь? Вы же на природе.

Вася не задавал никаких вопросов. С криком «Ура!» он скинул сандалии прямо там, где стоял, и помчался по дорожке к дальнему домику.

— Носки-то сними, чучело! — крикнула ему вслед Стася и расхохоталась.

Весь следующий час дети в шоке узнавали новые подробности их жизни за городом.

Во-первых, если жарко, можно снять футболку, да и шорты, если очень хочется. Во-вторых, комары есть, но брызгаться спреем совершенно необязательно, можно пытаться от них убегать или хлопать в ладоши, точнее, пытаться прихлопнуть. А еще трава у дома — это не газон, а просто трава, поэтому по ней можно ходить, бегать, кататься, валяться и при огромном желании даже есть.

«Бедные мои городские дети, — думала Стася, — как же вы прожили всю свою жизнь, не вкусив свободы, которую обретают дети на даче».

— Давайте-ка что-нибудь поедим. — Стася вышла на крыльцо дома с рюкзаком через плечо.

— Не хочу домой! — заныл Боря. — Хочу гулять!

— А и не надо домой. У нас пикник. — И Стася расстелила на траве покрывало.

Это стало последней каплей, переполнившей чашу детского счастья. Они уселись на траву, пили чай из термоса, жевали бутерброды с сыром, заедали все это яблоками и улыбались до ушей. А Стася вспоминала детство. Хоть база находилась не в ее деревне, природа здесь очень напоминала родную Сосновку: те же цветочные поля, те же глиняно-песчаные дорожки, те же кусты желтой акации, тот же низкий берег реки Шелони, наполненной темной, как крепкий чай, водой.

Слово «спать» вечером произносить не пришлось, дети свалились замертво в свои постели. Больше всего их порадовало, что после многочисленных купаний в речке, душ принимать перед сном уже необязательно. «Свобода, — все время думала Стася. — Пусть эти дни у них во всем будет полная свобода!»

И она долго еще сидела у открытого окна своей спальни. Вечер был темный, за стенкой сопели дети, перед ней остывал чай и белела так и нетронутая книга. «Завтра я увижу Сосновку, — думала Стася, — надо же, столько лет прошло. И наконец увижу. Это будет чудесный день».

Но следующий день не задался с самого начала.

Утром Вася проснулся в волдырях. У него началась аллергическая реакция на укусы комаров. По всему телу набухли красные шишки.

— Боже мой! — Стася всплеснула руками, когда Вася пришел к ней в спальню. — Ну-ка, быстро пойдем пить кларитин и мазаться фенистилом. Вот это рожа у тебя.

Старших тоже искусали, но точки были маленькие и розовые, как и положено местам укусов. На Стасином теле не обнаружилось ни одного следа от ночного общения с насекомыми.

— Невкусная ты, мама, — покачал головой Боря. — Может, кровь у тебя горькая? Или кислая?

— Или вы из меня всю уже выпили, — ответила Стася, намазывая Васины шишки. — Всё вроде. Завтракать пойдемте.

Кормили на базе «Капитан» на убой. Тарелка каши, порция блинов, овощной салат, яблоко, бутерброд с сыром, стакан компота и чашка чая. На каждого.

— Есть все необязательно, — сказала Стася, увидев накрытый для них стол. Кажется, эту фразу она говорила впервые в своей жизни.

Однако еда оказалось вкусной, и мальчишки старательно запихивали в себя все, что перед ними было положено и налито.

— Я переел, — икнул в конце концов Боря и тяжело вздохнул.

Стася в ужасе осмотрела пустые тарелки, стоящие перед ним. Все съел. С ума сойти. Она и не заметила. Видела только, как сын достал из салата огурец и уплетал его, макая в сгущенку, оставшуюся от блинов. «Полная свобода, — напомнила она тогда сама себе, — ни слова не скажу».

Но теперь ребенок явно страдал. Через пять минут все они тяжело поднялись из-за стола, поблагодарив милейшую женщину-повара, которой сегодня пришлось готовить только для их семьи. С количеством она перестаралась, но еда была действительно вкусной.

— Меня тошнит, — прошептал слегка позеленевший Боря на полпути к их домику и, прижав ладонь к губам, метнулся к ближайшему кусту акации.

«И чем я его буду кормить по второму разу? — думала Стася, гладя согнувшегося пополам сына, по спине. — Пожалуй, попрошу у повара пару яблок и хлеба с собой».

Через час удалось выехать в сторону долгожданной деревни. Пятнистый Вася чесался на заднем сидении у левого окна, голодный Боря уплетал хлеб и яблоко у правого, посередине многозначительно молчал Тоша, злой до крайности. А все потому, что ему не удалось увидеть ни того аиста, что сидел на крыше дома слева по борту, ни того, что ходил по полю справа.

— Это вообще несправедливо, что я все время в центре, — бурчал он.

— Тошик, ну они же в креслах. Нам не разместиться иначе, — вздыхала Стася. — Скоро уже деревня, а там насмотритесь на коров, кур и, может быть, свиней.

— Свинки! — радостно закричал Вася. — Хрю-хрю-хрю.

Следующие десять минут в машине раздавалось разнообразное хрюканье — мальчики знали, казалось, тысячу способов изобразить свинью. И миллион способов вывести из себя Стасю.

Добравшись до деревни, все ухрюкались до хрипоты.

— Приехали! — счастливо произнесла Стася. — Мальчишки, посмотрите, здесь прошло мое детство. Это лучшее место на свете.

— Ура! — закричал Вася, самый радостный из всех, и выпрыгнул из машины. — А-а-а! — тут же раздался его истошный вопль, и Стася, вылезшая следом, обнаружила сына, стоящего обеими ногами в коровьей лепешке.

— Ешкин-кошкин, как же ты так? — Она начала тянуть его вверх, прекрасно зная, что случится, если Васю увидят братья.

— Ой, не могу, ой, ржака! — Тоша выглянул из машины. — Борька, гляди, Вася в какахе стоит!

— А-а-а! — заорал Вася втрое громче.

— Тоша, еще слово, и я тебя туда головой макну. — Стася указала ему на лепешку.

— Не надо головой! Этим, — указал вниз Тоша, — почву удобряют, а не мозги.

К его смеху добавился смех Бори. Вася заверещал на запредельной громкости.

Через полчаса, все нервные и зареванные, Стася и мальчики заходили в воду знаменитой, по мнению Стаси, реки Шелонь. «Раз уж пришли Васькины сандалии отмывать, так хоть искупаемся заодно», — решила Стася и раздала всем плавки.

— Мама, это что, пиявка? — Тоша склонился над водой и рассматривал ее с недовольным видом.

— Пиявка, — подтвердила Стася, посмотрев в указанном ей направлении, — просто не лезьте к траве, и все, — добавила она и пошла на глубину.

— Купаться с пиявками я не буду, — заявил Боря, — ни за что, я не для них свою кровь по венам гоняю, чтобы…

— Боря, не глупи. — Стася все пыталась получить долгожданный кайф от созерцания знакомых мест, но с мальчиками это было совсем невозможно.

— Вон видите камень большой? До него можно дойти по дну и нырять в воду. — Она вспомнила себя тощей девчонкой в застиранных трусиках и панамке. — Пойдемте со мной. Васька, тебя на руках донесу.

— Ни за что! — единогласно объявили братья и вышли на берег.

— Да и бог с вами, — разозлилась Стася, — сидите там, а я купаться буду, я ради этого сюда ехала четыре часа.

Она присела и сразу же поплыла. Река была совсем как в детстве: неширокая, поросшая травой вдоль берега, кое-где на мелководье торчали из воды большие камни; довольно быстрое на середине течение несло темную воду туда, где цветочные поля, село Молочково и дальние леса, куда они раньше на машине ездили за белыми грибами. «Красота».

Стася легла на спину и, очень довольная, прищурив один глаз, изучала белые облака на голубом небе.

— Мама! — раздалось с берега. — Помоги, мама! Они нас съедят! А-а-а!

«Интересно, — думала Стася через пять минут, отгоняя слепней полотенцем, — а как же мы в детстве-то здесь купались? Слепни были такие же, — это я точно помню, — но мы как-то жили! Шлепаешь по себе ладошкой. Успел — прихлопнул, пальцами сжал и в траву выкинул. Не успел — больно, почешешь пару раз, и пройдет. А они почему так не могут?»

Мальчишки смотрели на Стасю с ужасом в глазах и умоляли ее уйти с речки.

— М-да, накупались в любимой Шелони, — вздохнула она. — Ну что делать? Одевайтесь! Пойдем!

Настроение у Стаси было испорчено, хотя она все же сводила сыновей к знакомой деревенской жительнице тете Люде, а та показала им хлев («Фу, как там воняет») и угостила парным молоком («Теплое, бе!»). Детям понравилось крутить ручку колодца, чтобы достать опущенное в воду ведро, и качаться на шине, повешенной на березе.

На следующий день, во время четырехчасовой обратной дороги домой, мальчики убеждали ее, что вообще-то очень даже неплохо съездили, можно даже повторить будет на следующий год. А Стася думала, что больше никогда в жизни никуда… пусть гуляют на своих любимых детских площадках, на стадионе и на велосипедной дорожке у пруда. Все! Там все счастливы и довольны! Дети развлекаются, мама читает или слушает музыку на скамеечке.

А в Сосновку… может быть, как-нибудь потом, когда мальчики вырастут, поумнеют, и их можно будет… оставить одних дома!