Декорации могут меняться. Повесть о тесной связи человека и его времени

Ольга Ерёменко

Книга рассказывает о событиях в Белоруссии, происходивших в 20 веке, а герои событий могут сопоставить прошлое с настоящим. Картины, воссозданные в книге, опираются на реальные события.

© Ольга Ерёменко, 2020

ISBN 978-5-0051-0851-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Декорации могут меняться…

(Из рассказов о войне

От автора.

В основу повествования легли материалы воспоминаний о возникновении и начале боевых действий бригады имени К.Е Ворошилова №300, действовавшей в Минской области, оставленных партизанским комбригом В. Г. Еременко (в повести Георгий), и семьей его жены, Н.А.Еременко, в девичестве Александрович. Прототипом Михаила Николаева является Михаил Изюмский, сотрудник госбезопасности, направленный для подпольной работы в Копыле с первых дней оккупации. Многие имена героев повести изменены, однако все события, описанные в ней, имели прямую аналогию в действительности.

Посвящается всем славным участникам сопротивления гитлеровскому нашествию на территории Беларуси, успевшим и не успевшим испить вино хвалы и славы.)

Пролог

От соседей пробивается сквозь стены гром телевизора: молодые на даче, а старый дед туговат на ухо. «День Победы — как он был от нас далек…» Весна 2020 для многих из тех, кто приближал этот день, теперь дальше той весны, победной.

«Неужели уже 75 лет со Дня победы?». Нина (Нина Алексеевна, стойко сопротивляющаяся возрасту всеми уважаемая женщина, и как работник просвещения в прошлом и как неизменно добрая соседка во мнении окружающих), рассматривала поздравления, нынешние, присланные от администрации района, от Совета ветеранов, от школьников, давние, от друзей и близких, раскладывала фото, как пасьянс, сидя на кровати в ожидании прихода дочери.

Из двух дочерей последнее время ходит младшая, совсем ещё полная сил. И то сказать, всего 72 года. Нина в этом возрасте ещё замуж могла выйти, находились женихи. Да только разве кто мог сравниться с Георгием? Разве только в пристрастии к выпивке. Так из-за этого и развелась с ним в конце концов. Старшая дочь до сих пор простить не хочет этого. Ох, эта Маша! Со всем миром в контрах, политические новости — её единственная страсть, из-за политики все ссоры в доме: мать всех призывает к смирению, а дочки накидываются на неё с обвинениями, что из-за таких соглашателей и пропадает страна на задворках цивилизации. Младшая, правда, обычно рукой машет и полемики с матерью не длит. А сейчас, когда из-за коронавируса старшая, слабая здоровьем, дитя войны, не стала ходить, то младшая за двоих на всех фронтах работает: и по дому, и на кухне, и по медицинской части (лекарства, уколы, перевязки, примочки) и по части идеологии. Тоже угрожает, что если голосовать Нина станет за действующего президента, то пусть или сама себя тогда и обслуживает, или пусть её окружит заботой президент всемогущий.

А ведь в один из прошлых юбилеев, в шестидесятипятилетие победы, эта самая младшая, Лялька, дошла до президентской комиссии, добиваясь, чтоб матери было выслано приглашение на торжественный вечер, посвящённый празднованию. Не игнорировала могущества-то. А теперь говорит: надоело! Ждать, что сам уйдёт, надоело. Собирается выйти на площадь против фальсификации результатов выборов. Не понимает, что в одиночку только народ насмешит, организация нужна. Организация, сплоченная вокруг лидера. Вот как вокруг Георгия сплотились, партизанское движение начали, стали отрядом, а затем бригадой, считай, целая армия партизанская выросла из малой организации.

Это было время! Страшное время. Счастливое время.

Сейчас ничего не осталось.

А ведь были друзья самые лучшие из военных времён. С ними и на море, и на воды, и на грязи (болезнями все награждены были, не только орденами и медалями). У неё в её уютной квартирке собирались. Вспоминали, песни пели. А теперь?

Чтоб не заплакать от обидного ощущения своей заброшенности, Нина погрузилась в фотографии. Зачем мы их делаем, собираем, храним? Сколько случайных, никому не интересных, совсем не значащих мгновений частной жизни они запечатлевают! Остановись, мгновение, замри, ты не имеешь права на продление в этой жизни. На весь альбом, может, десяток достойных внимания снимков. Вот, к примеру, этот. На нем Вали, её старшей сестры, первый муж с их отцом во время какого — то разговора, для них важного: лица оживленные, им не до фотографа.

А вот снимок, который долгое время Нина сама от себя подальше держала — это ее первая любовь, комсомольский вожак. Прерванная войной дружба, как и оборванная жизнь Сергея — это незаживающие раны. Они болели в сердце всю жизнь. Вот и сегодня даже, дожив до 95, Нина не избавилась от этой давно привычной боли: судьба не умеет быть справедливой. Если человеку не направлять своей судьбы, она только и будет, что испытывать его. Справедливости ждать нечего. Разве только от «отдельных представителей человечества», как Иван говорил, другой друг молодости, ее верный спутник в школе. Нина всмотрелась в открытое лицо Ивана, улыбавшегося с пожелтевшей фотографии. Он так и остался молодым, совсем не намного пережив Сергея. Все самые дорогие ее бросили рано. Может, потому так безоглядно оперлась она о могучее плечо Георгия, который держал в руках и удачу, и всю партизанскую бригаду. Каждое дело у него получалось ярким, красивым, надежным. Как и он сам. Что говорить!

Талантливый, молодой, горячий, а пел! Господи, но как же стал пить после войны! Кто виноват в его испорченной жизни? Его друзья, на подпитии, ее винили. Но это вообще чушь — нечего слушать.

А как все начиналось! Нина покачала головой, проглотила слезу, перевернула страницу альбома.

Она со старшей сестрой. Снимок старый, совсем желтый. Но девушки от этого не выглядят хуже. Кровь с молоком, как говорится: мать с отцом все силы отдавали, чтоб детей в люди вывести. А вот они все пять сестер с матерью и отцом перед отъездом Нины в Могилев на учебу. Этот как раз перед самой войной сделали. Тома тут спокойная и сосредоточенная, не то, что нынешняя, с вечными складками на лбу между бровей. Маня, как всегда, надутая, о чем-то своем задумалась. А Раечка в мать вцепилась, как будто ее отнять хотят. Отец худущий! Да и мать, даром, что пять детей, маленькая, тоненькая. Они с Валей самые крепкие в семье. Оно так было и так оставалось бы по сей день, если бы Валя не ушла четыре года назад. Но почему, почему так по-разному складывались судьбы?

Нина не любила вопросов, потому что ответы все далеки от сути. А раз ответов нет, зачем вопросы? Когда в школьном театре ставили «Гамлета», она сразу после первой читки перестала интересоваться. Одни вопросы! Другое дело — «Павлинка» купаловская! Там они с Иваном показали класс. А пана Быковского исполнял Быховский — в прошлом году похоронили, Валин ухажер, с первого до последнего дня войны на фронте, ни одного ранения — только награды. Приехал за ней сразу из Армии, а она беременная, при муже, с которым ещё не успела зарегистрироваться, больном туберкулезом, — ну и отказала, конечно. Он женился на другой, на женщине с ребенком, а эта дуреха Валентина через год осталась вдовой с малым сыном на руках. Кому нужна, кроме близких? Так и стал ее Алик общим сыном и ее и Нины — у Нины муж, лицо значительное, влиятельное, всех всегда от бед и тревог спасает, еще одного и не заметит как спасет. А Валя учиться должна — куда ей еще податься? Георгий только хмыкнул, когда Нина ему ситуацию обрисовала: действительно, куда было податься всей этой огромной семье, в которой единственный мужчина — отец старый, и тот вслед за Михаилом Валиным туберкулезом заболел, мать старая ему отдельную посуду завела, отдельно от всех спать укладывала и с внуками старалась его поменьше оставлять, разве гулять на улице.

Да, после войны не сладко было. То того не было, то другого. Другим тоже, правда, нелегко приходилось. Но как бы там ни было, сначала Тому с Маней надо было выучить, потом Рае десятилетку помочь закончить, да и сам Георгий, ушедший из Армии, получал второе образование. Так что Нине некогда было — заботы в семье поглощали все время и все силы. Хозяйство в основном на старой матери, а Нина исполняла абсолютно полярные роли: в доме и в качестве портнихи (всех попробуй обшей — хорошо, что мать свою старую швейную машинку сумела сохранить, несмотря на военные мытарства), и обслуги «за все», а вне дома, в глазах посторонних — в качестве преуспевающей супруги ответработника. А ответработник перегрузки (какие там перегрузки, так, издержки тщеславия: после того, как его документы, трижды представляемые на звание Героя Советского Союза, трижды назад присылали по одной причине — дескать, был в плену, не важно, сколько дней — вот тебе и все перегрузки) не смог сбалансировать, да и стал попивать с друзьями.

Вот фотография, неплохая, впрочем, на 1 Мая сделанная: Георгий в светлом костюме со старшей дочкой на руках, а рядом она с младшей за ручку (в шелковых платьицах с оборочками все). Все улыбаются, только у старшей дочки на лице скорее гримаска, чем улыбка: не любила она запаха водки — а Георгий, видно, уже принял.

Нина остановила свой пасьянс, задумалась и не заметила, как задремала с альбомом в руках…